• Блейз Уиндхем, #2

Глава 9

 – Я просто никуда тебя не отпущу! – заявила Ниссе Кэтрин Говард. – Ты не можешь меня покинуть! Ты моя единственная настоящая подруга. А все остальные – брр! Прихлебатели, которые ждут от меня милостей! Но ты совсем не такая. Тебе я могу верить. Ты должна остаться!

 – Нет, Кэт! Я должна вернуться домой, – сказала Нисса подруге. – Родители ничего не знают о том, что я вышла за твоего кузена. Не стану же я рассказывать о таком событии в письме! Вся моя жизнь протекала в Риверс-Эдж; я уехала оттуда лишь однажды – прошлой осенью, когда отправилась служить королеве. Я очень скучаю по родным, а им нужно познакомиться с Варианом. Если мы не поедем домой сейчас, то когда же?

 Официально Кэтрин Говард проживала со своей бабушкой в Ламбет-Хаус; однако ей отвели комнаты также и в Гринвиче. Кэтрин и Нисса здорово удивились, если бы узнали, что именно в этих покоях жила матушка Ниссы, Блейз Уиндхем, во время своего короткого романа с Генрихом Тюдором.

 Кэт мило надула губки. Из окон, выходящих на реку, струился солнечный свет, играя в каштановых волосах девушки. Какой хорошенькой она вдруг стала, подумалось Ниссе. На Кэтрин было новое платье из очень дорогого на вид материала; таких у нее раньше не бывало – темно-розовый шелк, низкий вырез, открывающий соблазнительную грудь. С талии свисал золотой шарик для благовоний, тот самый, что преподнес ей в апреле влюбленный король. На шее красовалась толстая золотая цепь, украшенная рубинами; пухлые пальчики унизывали перстни, и в каждом перстне был изысканный драгоценный камень.

 – Стоит мне попросить Генри, – лукаво начала Кэт, – и он придумает, как заставить тебя остаться. Ах, для меня он сделает что угодно! Что угодно, Нисса! Никогда не видела, чтобы мужчина был так влюблен в меня. И это удивительно, если вспомнить, сколько ему лет.

 – А у тебя были другие поклонники? Вот не знала. – Нисса очень удивилась. Кэт всегда напускала на себя вид совершеннейшей невинности. Однако сейчас, оглядываясь назад и припоминая кое-что из разговоров, Нисса вдруг поняла: невинность эта могла быть притворной. С другой стороны, почему бы Кэт не иметь поклонников? Она была красивой молодой девушкой, и Томас Калпепер, несомненно, ее отличал, хотя Кэт утверждала, что он ее нисколько не интересует. Пусть у Кэт нет приданого, зато влиятельных родственников в избытке, а это иногда ничуть не хуже.

 Кэт тихо рассмеялась.

 – Только никому меня не выдавай! Даже герцог Томас ничего не знает. Моим первым поклонником был учитель музыки, генри Мэнокс. С ним я впервые поцеловалась. Потом, когда меня увезли в Ламбет-Хаус, еще до того, как я попала во дворец, у меня был Фрэнсис Дерем, гвардеец на службе у герцога Томаса. – Она фыркнула. – В присутствии герцогини Агнес мы с ним держались очень чинно, и она даже не догадывалась, что происходит в доме под самым ее носом.

 Нисса была поражена.

 – Хватит, Кэт. Не хочу ничего слышать, – возмутилась она. – Но ты должна признаться королю в своих маленьких грешках! Иначе расскажут другие, например, кто-нибудь из твоих завистников.

 – Ну да, я расскажу Генриху, а он разозлится. И герцог Томас никогда меня не простит. Нет, уж лучше я буду молчать. Никто не скажет королю, потому что все потихоньку шалили, и никому не захочется начинать скандал. – Кэт нервно разгладила юбку. – Ты ведь останешься, Нисса? Без тебя я пропаду, – умоляла она подругу.

 Но Нисса покачала головой.

 – Нет, Кэт, я должна ехать домой. Кроме того, – рассудительно добавила она, – ты скоро выйдешь за короля и у тебя начнется медовый месяц. Я буду тебе помехой. Король не захочет с тобой расставаться, ведь он так в тебя влюблен! Это видят все, у кого есть глаза. При дворе только обо этом и говорят.

 – Вот как? – воскликнула Кэт и самодовольно улыбнулась. – Говорят, ни с одной из женщин он не был таким, как со мной.

 – Ты счастливица, потому что у тебя есть человек, который тебя любит, – сказала Нисса. – Прошу, Кэт, будь с ним мила! Моя мама говорит, что мужчина всегда добр к своей супруге, если она добра к нему.

 – В самом деле? Как любопытно. Я не помню своей матери, она умерла, когда я была совсем маленькой. Меня сначала отправили в Хоршем к Говардам, где я воспитывалась вместе с сестрами и полудюжиной других детей, а затем, когда мне исполнилось пятнадцать, в Ламбет, на попечение вдовствующей герцогини Агнес. Как ты думаешь, Нисса, мне придется рожать детей? Эта мысль приводит меня в ужас.

 – Королю нужны дети, Кэт. Собственно, затем он и берет молодую жену. У нас есть только принц Эдуард. Но должен быть еще, по крайней мере, герцог Йоркский; возможно, что и герцог Ричмондский!

 – У короля есть еще две дочери, – мрачно заметила Кэт.

 – Но женщина не может править Англией, – сказала Нисса. – Нет, ты должна родить его величеству по крайней мере двух здоровых сыновей!

 – А ты? Разве ты не подаришь сыновей моему кузену Вариану? Вы женаты почти три месяца. И все еще никаких признаков? Ты же знаешь, Вариан любит детей. Он часто приезжал в Хоршем, чтобы поиграть с малышами.

 – Правда? – Нисса была в восторге. Какая интересная подробность из прошлого ее мужа. Вариан ни разу не заговаривал с ней о детях.

 Молодые женщины поболтали еще немного, но потом Нисса встала.

 – Право же, Кэт, мне пора идти. Иначе Вариан будет мной недоволен. Я сказала ему, что зайду к тебе на минутку, только попрощаться. А сама сижу тут целый час! Нам предстоит пробыть в дороге несколько дней, прежде чем доберемся до дому.

 Кэтрин Говард тоже встала и крепко обняла подругу.

 – Обещай, что приедешь меня навестить, когда я стану королевой! – воскликнула она, и ее небесно-голубые глаза умоляюще заглянули в фиалковые глаза Ниссы. – Обещай!

 – Когда-нибудь, – легко согласилась Нисса. – Обещаю.

 – На Рождество, в Хэмптон-Корт, – продолжала настаивать Кэт.

 – Ох, только не на Рождество, – покачала головой Нисса. – Рождество я всегда встречаю в Риверс-Эдж. В прошлом году я все пропустила, и Рождество, и мой день рождения, потому что была при королеве. Нет, только не Рождество, Кэт.

 – Тогда на Богоявление, на двенадцатый день Рождества, – приказала будущая королева.

 – Поговорю об этом с Варианом, – пообещала Нисса.

 А я поговорю с Генрихом, подумала про себя Кэтрин Говард.

 Нисса отправилась к королю – за дозволением уехать. Она присела перед монархом в низком реверансе.

 – Давненько я вас не видел, моя дикая роза, – сказал Генрих Тюдор. Любовь к Кэт вернула ему былое благодушие в отношении Ниссы. – Вы дивно расцвели, – заметил он. – Значит, ваш брак с графом Марчем получился удачным. Что думает об этом ваша матушка?

 – Ваше величество, она еще не знает, – призналась Нисса. – Мы с супругом хотим все рассказать ей при встрече. Думаю, так будет лучше.

 – Да, мадам, вы очень умны, – улыбнулся король. – У меня для вас свадебный подарок, Нисса де Уинтер. – И король снял с собственной шеи филигранную золотую цепь, усаженную алмазами, и надел ее Ниссе через голову. – Вы можете вернуться к нам, когда пожелаете, мадам, – продолжал он. – Вы верно служили нам, совсем как ваша дорогая матушка.

 – Ваше величество! – Нисса была поражена. Она погладила драгоценную цепь и взглянула прямо в глаза королю. – Ох, благодарю, мой добрый король! Всю жизнь я буду беречь ваш подарок как зеницу ока!

 Ее искренняя благодарность тронула короля.

 – Ступайте же, мадам, ведь вам предстоит долгий путь, я знаю. Возможно, в следующем году мы вас навестим, но этим летом нам без того будет чем заняться. Не так ли, Уилл? – Король подмигнул своему шуту, и тот кивнул. – Передайте вашим достойным родителям, что я шлю им поздравления и благодарю за услуги, которые их дочь оказала короне. – Он протянул руку Ниссе, и она приложилась к ней губами.

 Потом она присела в прощальном реверансе.

 – Храни Господь ваше величество во всех ваших начинаниях, – сказала Нисса и поспешила покинуть зал. Жизнь во дворце уже научила ее – король может казаться добрым, но внутри он настоящее чудовище! Нисса уже познала радость любовных утех. И теперь, стоило ей представить Генриха Тюдора в роли любовника, как ее прошибала ледяная дрожь. Решительно она не завидовала Кэтрин Говард!

 Когда дверь за Ниссой закрылась, Уилл Сомерс сказал королю:

 – Однажды, Хэл, я корил тебя за то, что ты отпустил ее мать, когда тебе приспичило жениться на девице Говард. Теперь я думаю – не повторяешь ли ты все ту же ошибку? – Его умные карие глаза впились в лицо короля.

 – На сей раз все будет по-другому! – воскликнул Генрих Тюдор. – Моя Кэтрин – это роза без шипов. Меня ожидает счастье, Уилл. Она подарит мне сыновей, которые станут моим утешением на старости лет.

 Уилл Сомерс покачал седой головой. Королю стукнуло без малого пятьдесят. Полвека топтал он грешную землю, но остался романтиком и мечтателем. Уилл любил своего господина, и ему было больно видеть его несчастным. Долго ли бедняга Хэл будет счастлив с Кэтрин Говард прежде, чем что-нибудь или кто-нибудь погубит идиллию? Здесь, при дворе, Уилл Сомерс видел слишком мало историй со счастливым концом. Подойдя к окну, шут поглядел вниз, во двор. Как раз в эту минуту путешественники покидали Гринвич.

 Юного Оуэна Фицхью и кузена Кингсли еще весной отправили домой. Двор они повидали, и других причин оставаться в обществе у них не было. Ниссе и Вариану предстояло путешествовать в обществе графа и графини Марвудских, а также юного виконта Уиндхема. Нисса и ее тетя предпочли ехать верхом, хотя и взяли с собой коляску на случай, если в пути захочется поспать. Вторая карета предназначалась слугам, хотя Тоби и лакеи лорда Фицхью тоже ехали верхом. В карету сели только Тилли и Мэй. Было еще несколько телег с сундуками; разумеется, с ними ехала вооруженная охрана.

 Стояла середина лета, которое выдалось засушливым. Дождей не было с конца мая. Дороги превратились в камень, они были сухими и невероятно пылили, когда путешественники двинулись на запад от Гринвича в обход Лондона. Графа Марча поразило, как его новые родственники подготовились к путешествию. На всем протяжении маршрута их ожидали свежие лошади – как для верховой езды, так и для телег и карет. На ночлег они останавливались в лучших гостиницах, хозяева которых были предупреждены заранее.

 Марвуд-холл располагался в относительной близи от Риверс-Эдж; границы этих владений разделяли какие-то пять миль. Но Блисс и ее муж не хотели сразу ехать домой, сочтя своим долгом сопровождать племянницу в Риверс-Эдж, где родителям Ниссы еще предстояло узнать о ее замужестве. Вариан де Уинтер понял, что нервничает – впервые в жизни. В пути они провели несколько долгих, но довольно приятных дней, когда Нисса вдруг начала узнавать знакомые пейзажи.

 – Мы совсем близко! – радостно закричала она. – Смотрите! Вон наша дорогая река Уай! Ох, глядите-ка! Зацветают астры и ноготки! – ее лицо сияло от восторга. До сего момента она и не подозревала, что так сильно соскучилась по родным местам.

 Они съехали с лондонского тракта на местную дорогу, которую здесь называли Речной. Она шла вдоль берега реки Уай и через несколько миль приводила прямо в Риверс-Эдж. Оба берега реки были слегка холмистыми.

 Пришпорив лошадь, Нисса поскакала вперед.

 – Вон паромная переправа Майклчерч, – закричала она мужу. – Рамфорд! Рамфорд! Это Нисса Уиндхем, и я возвращаюсь домой!

 Со скамьи под огромным дубом медленно поднялся древний старик и обернулся на голос, пытаясь разглядеть, кто окликает его по имени. Он увидел всадницу, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке. Схватив клюку, он заковылял ей навстречу.

 – Госпожа Нисса! Вы дома и стали еще краше, чем прежде! – сказал он, когда она осадила лошадь. Соскочив на землю, Нисса крепко обняла старика.

 – Ну, Рамфорд, как дела на переправе?

 – Помаленьку, госпожа. Только ваши родные да время от времени бродячий торговец. Никто больше не ездит через старую добрую Уай, – ответил старый паромщик. – Двое из трех моих сыновей работают на ваших фермах. Только младшенький помогает мне управляться с паромом. Говорят, мог бы взять наследство и сбежать. Другие теперь времена. Совсем не то, когда я был молодым!

 – Ничего не изменилось, пока на паромной переправе есть хоть один Рамфорд, – сказала Нисса. – Это ведь ваше дело!

 Старик тихо засмеялся.

 – Да, госпожа, так оно и есть. Разве не говорил я этого еще вашей матушке много лет назад, когда она приехала сюда невестой лорда Эдмунда, добрая ему память и мир его праху! Паромная переправа Майклчерч и Рамфорды – почитай, что одно и то же.

 Нисса снова вскочила в седло своей кобылки.

 – Очень скоро нам понадобится твоя помощь, Рамфорд, – с улыбкой сказала она. – Скоро сам все узнаешь. – И поскакала вслед за обозом, который уже приближался к дому.

 – Кто это был? – спросил Вариан. Посещая Уинтерхейвен, он всегда пользовался дорогой, которая шла по другому берегу реки.

 – Это старик Рамфорд, паромщик, – объяснила Нисса. – Рамфорды всегда обслуживали паромную переправу Майклчерч. По крайней мере, они так говорят. Но, по правде говоря, никто и не помнит такого, чтобы их тут не было. Моя мама приехала в Риверс-Эдж, переправившись через Уай на пароме. На другом берегу живут мои дедушка и бабушка, а также семейство Кингсли. И мы с вами отправимся в Уинтерхейвен через переправу, не так ли, милорд? Ох, смотрите, вон и Риверс-Эдж! – взволнованно воскликнула Нисса.

 Вариан поглядел туда, куда указывал ее тонкий пальчик. Впереди виднелось величественное здание из темно-красного кирпича, увитое ярко-зеленым плющом, выстроенное в форме буквы Н. Вокруг раскинулись ухоженные сады во всей многоцветной красе разгара лета.

 – Боюсь, милая, мой скромный Уинтерхейвен не может сравниться с Риверс-Эдж, – сказал Вариан. Он разглядывал серую черепицу на крыше и многочисленные печные трубы, вздымающиеся к небесам – их количество ясней ясного свидетельствовало о множестве оснащенных каминами комнат.

 – Мы сделаем Уинтерхейвен таким же красивым, – пообещала Нисса. Вариан улыбнулся, восхищенный ее самоотверженностью: ведь он знал, как любит Нисса дом своего детства!

 Лошади и повозки остановились возле массивных входных дверей, которые вдруг распахнулись настежь, и появилась удивительно красивая супружеская чета. У женщины были фиалковые глаза Ниссы, только волосы не темные, а цвета меда. Джентльмен был высок, с темными волосами и ярко-голубыми глазами. Он подал Ниссе руку, помогая ей спешиться.

 – Добро пожаловать домой, дорогая дочка, – радостно сказал он и расцеловал Ниссу в обе щеки.

 – Спасибо, папа, – сказала Нисса и повернулась к матери.

 Женщины расцеловались, и Блейз мгновенно поняла – что-то произошло.

 – Рада снова видеть тебя дома, дитя мое. Но я удивлена. Неужели король освободил тебя от службы? Мы никак не ожидали твоего приезда до вчерашнего вечера, когда прибыл гонец от твоего дяди. Все ли хорошо? – Блейз видела, что сестра нервничает. – А кто этот незнакомый джентльмен? Какой красавец!

 Нисса ободряюще улыбнулась родителям.

 – Пойдем в дом, мама, и выпьем вина. На дороге было ужасно пыльно и грязно. Я расскажу вам о своих приключениях при дворе.

 И, взяв мать под руку, она повела ее в дом.

 Энтони Уиндхем приветствовал старшего сына и наследника.

 – Итак, парень, снова дома, да? Не понравился дворец?

 – Оно того стоило – повидать королевский двор, – ответил Филипп. – И все же, как и мои родители, я хочу жить в деревне. Зато я встретил там одну юную леди, и я бы очень хотел поговорить о ней с вами, сэр. Понимаю, мы еще слишком молоды, чтобы пожениться, но, возможно, стоило бы заключить предварительное соглашение еще до конца этого года. Она фрейлина леди Анны; ее зовут Хельга фон Графштейн.

 – Иностранка? – Граф Лэнгфорд несколько встревожился. – Ей потребуется солидное приданое, парень, чтобы возместить отсутствие земель в Англии. Я надеялся, ты выберешь одну из дочерей наших соседей, но мы можем все обсудить.

 – Благодарю вас, сэр! – воскликнул виконт Уиндхем, и они с отцом также направились в дом.

 За ними следом пошел и Вариан де Уинтер. Его поразил главный зал Риверс-Эдж, наполненный теплом и очарованием. Уходящий ввысь потолок с резными балками, украшенными позолоченными завитками. Комнату заливал яркий солнечный свет, проникающий сквозь высокие стрельчатые окна. Каминов было четыре; день был жаркий, поэтому огонь не разжигали. Возвышение в дальнем конце зала, из золотистого, тщательно отполированного дуба, излучало сияющее тепло – исключительная примета времени и неустанных забот. В центре возвышения стояли два величественных стула.

 Вышколенные слуги, которые появились словно из-под земли, предложили гостям вина и печенья. Опрятные, в аккуратной одежде, они говорили вполголоса и демонстрировали отличные манеры. Интересно, подумал граф Марч, что скажет Нисса о пожилых, кряхтящих слугах, которых ей предстояло встретить в Уинтерхейвене?

 И вот тут Блейз Уиндхем повернулась и взглянула на Вариана.

 – Нисса, кто этот джентльмен?

 – Мама, позволь представить тебе Вариана де Уинтера, графа Марча… моего супруга, – тихо сказала она.

 Готово! Слова были сказаны.

 – Что? – это единственное слово граф Лэнгфорд буквально выкрикнул. – Ты не могла выйти замуж без моего дозволения. Но, если брак был все-таки заключен, он будет немедленно аннулирован. Вот так, девочка моя! Я этого не допущу. Ты поняла?

 – Тони, – умоляюще произнесла его жена, – прекрати кричать и позволь мне узнать правду. – Она обернулась к сестре и зятю: – Какова твоя роль в этом деле, Блисс? Почему ты мне не написала? – Блейз повернулась к дочери: – В самом деле, Нисса, почему ты не написала нам с отцом?

 Но заговорил Оуэн Фицхью.

 – Блейз, Нисса сама должна все рассказать. Потом, если будет что добавить, мы с Блисс с радостью сделаем это. Мы очень старались беречь Ниссу.

 – Как видно, не очень, – сурово заявил граф Лэнгфордский. – Моя дочь явилась домой и привезла с собой новоявленного супруга, чертова охотника за приданым, которого мы даже не знаем! Отличное дельце. Вы мне за это ответите, Оуэн!

 – Милорд, – вмешался Вариан де Уинтер. – Я не охотник за приданым, а ваш сосед с другого берега реки. Уинтерхейвен – мой фамильный дом. Возможно, вы знали моего покойного отца, Генри де Уинтера. Я уехал из Уинтерхейвена, когда мне было шесть; я воспитывался в доме дедушки.

 – А он кто такой, черт подери?! – воскликнул Энтони Уиндхем, багровый от ярости. Какой дьявол овладел Ниссой, заставив ее выйти за этого господина без согласия отца? Даже не поставив его в известность? Нисса никогда не была взбалмошной девицей.

 – Моего дедушку, – спокойно ответил Вариан, – зовут Томас Говард.

 – Герцог Норфолк? – Граф Лэнгфорд был заметно поражен, но его все еще терзали сомнения.

 – Я хотела бы послушать, что скажет моя дочь! Чем она объяснит свое столь безрассудное поведение, – тихо сказала Блейз.

 Она сказала – «моя», отметил ее супруг.

 – Если вы прекратите кричать и обвинять друг друга, я с удовольствием расскажу, как получилось, что я вышла замуж за этого джентльмена, – вмешалась Нисса.

 – Филипп! – крикнул граф Лэнгфорд. – А ты где был, черт возьми? Почему не уберег сестру?

 – Милорд, я ничего не знал. А потом уже было поздно, – смело ответил отцу Филипп.

 – Мы поженились в королевской церкви двенадцатого апреля, и обряд свершили архиепископ Кентерберийский и епископ Гардинер, – тихо начала Нисса. – И там был король. Собственно, это он приказал мне выйти за Вариана.

 – Почему? – спросила Блейз.

 – Нужно начать все с самого начала, – сказала матери Нисса. – До вас наверняка доходили слухи, что принцесса Клевская не понравилась королю? Это правда, хотя никто на самом деле не может понять, почему так вышло. Леди Анна – добрая и достойная женщина. Тем не менее королю не оставалось ничего другого, как отделаться от этого брака. Девятого числа сего месяца брак был аннулирован под предлогом того, что не был консуммирован.

 – Не был консуммирован? – фыркнул граф Лэнгфорд. – Этот чертов сатир вонзает свое копье куда только может!

 – Нет, папа, – мягко сказала Нисса. – Он не спал с Анной Клевской. Я знаю.

 – Но при чем здесь это? – спросила у дочери Блейз. – Не понимаю!

 И Нисса рассказала о событиях той роковой ночи…

 – И вы согласились в этом участвовать, сэр? – презрительно сказал граф Лэнгфорд Вариану. – Вы низкий человек!

 – А что мне оставалось делать? – со злостью ответил граф Марч. – Моему деду было наплевать, в чьей постели ее обнаружат. Пусть лучше будет человек, который ее любит! – Вариан смотрел на тестя, и его глаза гневно сверкали.

 На шее Энтони Уиндхема вздулись вены, но Блейз услышала то, чего не услышал ее супруг. «Пусть будет человек, который ее любит». Блейз взглянула на графа и все поняла. Да, этот человек действительно любил ее дочь. Своей яростью и желанием защитить Ниссу он напоминал Энтони. Блейз предостерегающе коснулась руки мужа.

 – Тони, он любит ее. Неужели не видишь? Уйми свой гнев и посмотри на него. Он ее любит! – мягко убеждала она.

 – Но любит ли она его? Мы всегда говорили Ниссе, что она выйдет за того, кого полюбит, – возразил лорд Уиндхем. Он взглянул на девушку. – Нисса, ты любишь его? Скажи мне правду, малышка. Если ты несчастна, если этот брак против твоего желания, я переверну небо и землю, но избавлю тебя от этого человека! Я не допущу, чтобы ты горевала всю жизнь, Нисса. Ни я, ни твоя мать этого не хотим.

 – Не знаю, люблю ли я Вариана, – честно ответила Нисса. – Да и полюблю ли когда-нибудь? Но разве не обычное это дело, когда вступают в брак люди нашего круга? Когда ты женился на маме, тоже не знал, полюбит ли она тебя когда-нибудь. Вариан – достойный человек, и не думаю, что могу требовать чего-то большего, папа. – Она поцеловала отчима в щеку. – А теперь в знак дружбы подай руку моему мужу! И, кстати, благослови нас.

 – Но, – пытался возразить он, – я всегда говорил, Нисса, что ты сама выберешь себе супруга. Мне кажется, я тебя подвел! Не нужно было отпускать тебя ко двору. Я знал это с самого начала, но позволил уговорить себя, потому что сам король обещал беречь и защищать тебя! Блисс, ты клялась, что глаз не спустишь с моей дочери! Ты меня подвела, и вот моя девочка оказалась в ловушке…

 – Энтони, – сурово перебила жена, – Нисса не обделена любовью! Ее муж любит ее не меньше, чем ты любил меня, когда мы только поженились. Взгляни-ка на своего зятя! С какой нежностью смотрит он на нашу девочку! Или ты просто не хочешь, чтобы в ее жизни появился другой мужчина, кроме тебя? Ты никогда не поощрял здешних молодых джентльменов, которые добивались внимания Ниссы. Что ж, теперь ты над ней не властен. Нисса – замужняя женщина. И, если этого не сделаешь ты, то сейчас сделаю я – приветствую появление графа Марча в нашей семье.

 Встав на цыпочки, Блейз поцеловала зятя в щеку.

 – Добро пожаловать в Риверс-Эдж, Вариан де Уинтер. Однажды я встречалась с вашим отцом, это было на моей свадьбе, когда я выходила за отца Ниссы, Эдмунда Уиндхема. Вы похожи на него, только глаза другие. У вас глаза вашего деда, Говарда.

 Улыбнувшись, он поднес ее руку к губам и поцеловал.

 – Вы очень добры, мадам. Уверяю, что буду заботиться о вашей дочери со всей преданностью, на какую только способен. Клянусь!

 – Хорошо, – сказала Блейз, улыбаясь в ответ. – Не сомневаюсь, что так и будет. Я вас благословляю.

 Энтони Уиндхем громко откашлялся, и все повернулись в его сторону. Лэнгфорд протянул руку Вариану де Уинтеру.

 – Вот вам моя рука, милорд, а также мое благословение, – сказал он. – Но попробуйте обидеть мою дочь, и получите в моем лице врага. Мне не очень понравилась история, которую мне тут рассказали. Но, поскольку сделать уже ничего нельзя, мне придется вас простить.

 – Благодарю, милорд. Я люблю Ниссу и оправдаю доверие, которым вам было угодно меня одарить.

 – Значит, все закончилось благополучно, и мы можем ехать домой, в Марвуд-холл! – радостно воскликнула Блисс. Она с облегчением выдохнула. Все оказалось не так страшно, как она боялась. Энтони пришел в ярость и выбранил ее, но все обошлось, и слава богу.

 – Где Джайлз? – спросила сестру Блейз.

 – Принцесса Клевская собирается поселиться в Англии, – ответила Блисс. – Теперь она зовется сестрой короля, и только новая королева и дочери короля будут иметь перед ней старшинство. Леди Анна просила Джайлза остаться в ее свите, и он согласился.

 – Он прирожденный придворный, – сказала Нисса родителям. – Джайлз думает, что его будущее при дворе; вот его карьера и начнется со службы при леди Анне. Уверена, что со временем он займет более выгодный пост. Ах, мама, его все любят. И он поразительно умен для столь юных лет.

 Блейз и ее супруг кивнули, вполне довольные этим известием. Да, это хорошая карьера для их второго сына!

 – Но он приедет с нами повидаться? – спросила Блейз.

 – Может быть, осенью. Так он сказал, – ответила Нисса.

 – Нам пора ехать, не то стемнеет, – подала голос Блисс.

 – Ох, действительно, Блисс, – откликнулась сестра. – Поезжайте домой.

 И графиня Марвуд выскочила из парадного зала как ошпаренная. Ее муж следовал за ней по пятам, едва сдерживая смех. Энтони Уиндхем против воли улыбнулся.

 – Бедняжка Блисс! Похоже, она очень боялась, что я устрою ей сцену.

 – И опасения были не напрасны, папа! – со смехом воскликнула Нисса.

 – Должно быть, вы очень устали с дороги, – сказала Блейз. – Проводи Вариана в вашу комнату, Нисса. Обед подадут в обычный час.

 – А где мои братья? – спросила Нисса.

 – Наверное, купаются в реке. Надеюсь, ты не все забыла? Сейчас лето, а вы всегда обожали плескаться в воде, – сказала Блейз. – Это гораздо важнее, чем возвращение старшей сестры из дворца. – Блейз рассмеялась, и Нисса вместе с ней.

 – Сколько вашим сыновьям, мадам? – спросил Вариан де Уинтер.

 – В конце осени Ричарду будет девять. Тедди всего пять, а крошке Генри три, – охотно откликнулась Блейз. Потом взглянула на дочь. – Ах, Нисса, ты даже не представляешь, как подросли Джейн и Энни! Джейн уже вовсю лепечет «ма» и «па», а братьев зовет «бо». Они ее обожают! Энни ведет себя тихо – Джейн болтает за них обеих. Зато Энни вот-вот сделает первые шаги и начнет повсюду совать свой нос. – Она взглянула на зятя. – Милорд, любите ли вы детей?

 – Очень люблю, мадам. Надеюсь, что у нас тоже будет большая дружная семья. Я воспитывался вместе с дядей и тетей, но был несколькими годами старше. Мне бы понравилось расти в окружении братьев и сестер.

 – Если хотите болтать тут целую вечность, – вмешалась Нисса, – я оставлю вас, милорд. Потому что ничего так не хочу, как прямо сейчас принять ванну. Кажется, у меня на волосах и лице вся пыль и грязь английских дорог. Здесь, в Риверс-Эдж, ванна гораздо просторнее и удобнее той, что была в нашем доме в Гринвиче. Мама, я обязательно заберу ее с собой, когда мы с Варианом отправимся в Уинтерхейвен.

 – Тогда ступай, моя дорогая, – велела дочери Блейз. – Я с удовольствием займу твоего супруга, пока ты станешь мыться. Разве что он тоже захочет выкупаться…

 – Наверное, так я и сделаю, – сказал Вариан де Уинтер, и молодые супруги покинули парадный зал вместе.

 – Отчего вы поощряете такое безнравственное поведение, мадам? – строго обратился к жене Энтони Уиндхем.

 Но Блейз только расхохоталась.

 – Ах, Тони! Не будь таким занудой, – шутливо укорила она мужа. – Иногда ты тоже любишь купаться вместе со мной.

 – Но Нисса – молодая девушка, Блисс!

 – Наша дочь теперь замужняя женщина, – возразила она. – Ты должен просто принять этот факт. Возможно, она уже носит ребенка. В конце концов, они уже три месяца как женаты.

 – Даже не думай, – сказал граф Лэнгфорд. – Нисса слишком молода, чтобы быть матерью. Да и мы еще не так стары, чтобы сделаться дедом и бабкой!

 Блейз снова рассмеялась.

 – Когда родилась Нисса, мне было семнадцать. А ей скоро восемнадцать – наша девочка достаточно созрела. Ты отказываешься это замечать, потому что она твоя дочь. Ах, Тони, Нисса всегда будет тебя любить! Не думай, будто потерял ее из-за того, что она вышла замуж. Но теперь главный мужчина в ее жизни – это ее муж, а потом пойдут дети. Но в ее сердце всегда найдется место и для нас, и для прочих родственников.

 И Блейз поцеловала мужа.

 – Что же произошло, Блейз? Совсем недавно она была маленькой девочкой. И вдруг стала красивой женщиной, супругой, графиней Марч! Время пролетело слишком быстро…

 – Дети растут, Тони, – мягко заметила Блейз. – Не знаю, что бы делала моя дочь, если бы не ты, заменивший ей отца. Нам есть за что благодарить тебя. И ты знаешь, что Эдмунд – упокой Господь его благородную душу – также благословил бы тебя за ту любовь, которую ты подарил его дочери. Теперь девочка выросла. У нас с тобой есть две крошки дочери. Люби Джейн и Энни так же, как ты любил Ниссу.

 Он кивнул.

 – Может быть, и ты тоже хочешь выкупаться, мой ангел? – В его глазах плясали озорные огоньки. – Если Нисса с возрастом станет такой же красивой и разумной, как ее мать, то Вариан де Уинтер станет счастливейшим из смертных, мадам!

 Блейз улыбнулась и взяла руки мужа в свои.

 – Пойдем и примем ванну, милорд.

 

 Нисса и ее муж прогостили в доме Уиндхемов несколько недель. Вариан отправил в Уинтерхейвен гонца с сообщением, что в конце августа вернется домой, да не один, а с супругой. С каждым днем он все лучше узнавал семью Ниссы.

 В конце первой недели августа в Риверс-Эдж пришли новости о женитьбе короля на Кэтрин Говард. Свадьба прошла тихо, в охотничьем имении короля Отленд, двадцать восьмого июля. Утром того же дня, на рассвете, в Тауэре был обезглавлен бывший канцлер короля, Томас Кромвель. Говарды могли праздновать победу.

 – Мы должны отправить Кэт особенный подарок, – сказала Нисса мужу.

 Во время медового месяца король и его двор переезжал сначала через Суррей и Беркшир в Графтон в Нортгемптоншире, затем в Данстейбл и Мур и, наконец, в Виндзор. Говорили, что король стал другим человеком. Он как будто сбросил груз прожитых лет и снова стал тем юношей, что был когда-то. Просыпался где-то между пятью и шестью часами утра, в семь присутствовал на церковной службе, затем скакал верхом до десяти утра, после чего обедал. Днем играл в кегли, стрелял из лука, а потом ночь напролет танцевал вместе со своей красивой и веселой женой. Похоже, его нога зажила, да и нрав значительно улучшился.

 Международная обстановка не требовала его личного внимания. Родня принцессы Клевской была довольна тем, какие щедрые условия он предложил Анне. Говорили, будто герцог Вильгельм выражал удовольствие относительно того, что сестра пребывает в достатке и благополучии. Франция и Империя продолжали грызться меж собой, но в этом не было ничего нового. Поэтому в это знойное лето тысяча пятьсот сорокового года Генрих Тюдор мог думать лишь об удовольствиях. И кроме герцогов Норфолкского и Саффолкского, мало кто мог бы припомнить, что видел короля в столь веселом настроении.

 Граф Марч уже дважды откладывал приезд в Уинтерхейвен – Нисса была нездорова. Он уже задавался вопросом, сумеет ли вообще уговорить супругу покинуть Риверс-Эдж, и в самом конце августа, накануне сентября, поделился своей тревогой с тещей, которая очень ему сочувствовала.

 – Подождите до середины сентября, Вариан, – посоветовала Блейз. – Тогда она будет достаточно сильна, чтобы путешествовать. Будет не так опасно.

 – Не так опасно? – не понял Вариан. – При чем здесь переезд в Уинтерхейвен? Что тут может быть опасного?

 Блейз удивилась:

 – Неужели Нисса ничего вам не сказала?

 – О чем?

 У графини Лэнгфорд вытянулось лицо.

 – Господи! – воскликнула она. – Похоже, Нисса ни о чем не догадывается.

 – О чем?! – вскричал граф Марч.

 – Идемте со мной, Вариан, – сказала Блейз и отправилась искать Тилли. Она обнаружила камеристку дочери в гардеробной – она подшивала нижнюю юбку хозяйки. – Тилли, – обратилась к ней графиня Лэнгфорд. – Когда в последний раз у твоей госпожи были месячные? Подумай хорошенько, потому что это важно.

 – В июне, миледи. Что-то не так?

 – Не кажется ли тебе странным, девочка, что с тех пор кровь больше не приходила? Почему ты не сообщила мне об этом сразу, как только вы вернулись в Риверс-Эдж?

 Тилли казалась сбитой с толку. Зачем бы ей докладывать матери леди Ниссы о таких подробностях? И вдруг до нее дошло. Девушка прижала ладонь к губам и округлила глаза.

 – О-ох, – только и смогла произнести она.

 – Действительно, – заметила графиня Лэнгфорд. – Тилли, где сейчас твоя хозяйка?

 – Она прилегла, миледи. Ее снова одолел приступ дурноты, – ответила Тилли.

 Блейз торопливо направилась в спальню дочери. Вариан следовал за ней по пятам. Нисса лежала в постели. Она была бледна и сжимала в руке платочек, смоченный лавандовым маслом, который прижимала к носу.

 – Дитя мое, как могла ты прожить всю жизнь в этом доме и не догадаться, что с тобой такое? – начала Блейз без всяких предисловий. – Нисса, у тебя семеро братьев и сестер. Неужели у тебя ни разу не возникло подозрений?

 – Каких подозрений, мама? – слабым голосом откликнулась Нисса.

 – Даже не верится, что я могла воспитать такую бестолковую дочь! – вспылила Блейз. – Ты носишь дитя, Нисса! Все просто, как платок, которым ты тычешь себе в нос. Из того, что мне поведала Тилли, я могу заключить, что ты должна родить где-то в середине или в конце марта. Ах, как я рада! Наконец-то я стану бабушкой!

 Выслушав мать, Нисса сделалась еще бледнее. Ее бедный желудок скрутило судорогой. Она едва успела схватить ночной горшок, как ее вырвало. Бисеринки пота покрывали ее лоб. Со стоном поставив горшок на пол, она снова прижала к носу платок.

 – Не припомню, чтобы ты так же мучилась, мама, когда носила ребенка. Я думала, это все рыба, которую мы ели за обедом. Разве возможно, чтобы я была беременна? Еще слишком рано.

 Блейз рассмеялась.

 – Вы с Варианом все время проводите в постели! Поэтому меня совсем не удивляет, что у тебя будет ребенок. Как раз наоборот – было бы странно, если бы ты до сих пор не забеременела. Женщины нашей семьи известны своей плодовитостью. Например, твоя бабка произвела на свет твоих дядюшек-близнецов всего через три месяца после того, как у меня родилась ты!

 Так у нас будет ребенок, думал потрясенный Вариан. Наконец он обрел дар речи:

 – Ох, дорогая, как мне тебя благодарить?

 Слезы стояли в глазах графа Марча.

 – Наверное, мама права, – прошептала Нисса.

 – Разумеется, я права, – твердо сказала Блейз. – В таких вещах я никогда не ошибаюсь.

 – Я надеялся, что мой первенец родится в Уинтерхейвене, – тихо произнес граф. – Но я понимаю, что Нисса не сможет путешествовать в деликатном положении. Нам придется воспользоваться вашим гостеприимством.

 – Чепуха! – воскликнула теща. – Через неделю-другую этот неприятный период закончится, и Ниссе станет гораздо легче. Не вижу, почему бы ей не отправиться в Уинтерхейвен. Вам пора возвращаться домой, милорд. Моей дочери предстоит немало потрудиться, учитывая, как долго Уинтерхейвен был необитаемым. Нужно обучить слуг и навести порядок в доме. Подозреваю, обстановка там старая и вышедшая из моды. Нисса говорит, что в вопросах устройства дома вы даете ей полную свободу действий.

 – Это мой первый ребенок! – встревоженно воскликнула Нисса. – В Уинтерхейвене я буду совершенно одна! Ох, мама, позволь мне остаться!

 – Я приеду к тебе, Нисса, когда придет время, – ответила мать. – Кроме того, живя в Уинтерхейвене, ты будешь по соседству с Эшби. И твоя бабушка знает все и о младенцах, и о том, как они появляются на свет. Все будет в порядке. А теперь мне нужно пойти и подготовить Тони к счастливому известию.

 Блейз вышла из спальни со счастливой улыбкой на устах.

 – Вы это сделали намеренно! – обиженно воскликнула Нисса.

 – Клянусь, что думал только о нашем обоюдном удовольствии, – ответил Вариан и усмехнулся. Зря она обвиняла его, в таких делах он разбирается ничуть не лучше ее самой; даже не догадался, что жена в положении! – Как могли вы не знать? – спросил он вслух.

 – Наверное, это потому, что я никогда не обращала внимания на мамино состояние, когда она носила, – немного смягчившись, сказала Нисса. – Обычно мы ничего не знали. А потом, в один день, у нее вырастал живот, и мама объявляла, что скоро у нас появится очередной маленький братик. Нас с Филиппом это почти не волновало; мы играли друг с другом и были сами по себе. Джайлз родился, когда мне было почти восемь. Щенки, котята, пони – все это было гораздо интереснее, чем мама и малыш.

 – Понятно, – сказал Вариан, вспоминая герцогиню Элизабет, вторую жену дедушки. Он почти не замечал ее, и вздумай кто-нибудь поинтересоваться, не ожидает ли она ребенка, юный Вариан крайне затруднился бы с ответом. Впрочем, дело прошлое. Сейчас важно то, что у них будет малыш.

 Нисса вдруг поднялась с постели.

 – Нужно спросить маму, – решительно заявила она, – вдруг нам нельзя больше любить друг друга? Что, если придется прекратить? Не думаю, что мне нравится эта идея, но кто знает? – Она вдруг развеселилась. – Одно хорошо, милорд: нам не придется возвращаться ко двору! Что бы ни придумала ваша кузина Кэт, король не допустит, чтобы я подвергла опасности нашего ребенка.

 Вариан рассмеялся.

 – Согласен, дорогая. Через несколько дней, когда вам станет полегче, мы отправимся в Уинтерхейвен и будем сидеть там, как две мыши в теплой зимней норе. Никого не будем принимать, кроме родственников. А ко двору вернемся, только если вы сами этого захотите. Кэт очень скоро забудет про нас – среди блеска и суеты, которые окружают королеву Англии.

 – Ох, Вариан! – пылко воскликнула Нисса. – Вы нравитесь мне все больше и больше! Наверное, сама я бы ни за что не сумела найти такого замечательного супруга, как вы. – Она обвила его руками и горячо поцеловала.

 От счастья у него закружилась голова. Впервые за время замужества Нисса так открыто призналась в своих чувствах к нему. Она полюбит его! Придет день, и она полюбит его столь же сильно, как любит ее он. Но пока достаточно и этого. Он нравится ей все больше и больше, а скоро у них будет ребенок.

 – Я хотел бы назвать нашего сына Томасом, в честь деда, – сказал он.

 – Ни за что! – возмутилась Нисса. – Это очень жестокий человек! Никогда ему не прощу! Я знаю, как назвать нашего сына. Эдмунд Энтони де Уинтер, в честь обоих моих отцов. Звучит красиво, и мои родные с радостью согласятся.

 – Ну, если в дело вмешаются родные, то я окажусь один против всех. Так что сдаюсь, мадам, – рассмеялся он. – Мы назовем Томасом нашего второго сына.

 – Нашего второго сына мы назовем Генрихом, в честь вашего отца и в честь короля, – твердо заявила Нисса.

 – Тогда Томасом будет зваться наш третий сын, – не сдавался Вариан.

 – В честь нашего дорогого архиепископа, милорд, если вы так хотите, – любезно ответила она и улыбнулась. – Но я никогда не назову своего сына в честь Томаса Говарда!

 – Я не могу отшлепать беременную женщину, – сказал он. – Мадам, вы точно в положении?

 – Так считает мама, а она понимает в этих делах, сэр. Кроме того, вы все равно не сможете меня отшлепать!

 – Почему же?

 – Потому что не сможете меня поймать, – поддразнила она и, выскользнув из его объятий, выбежала из спальни.

 Он засмеялся ей вдогонку.