Глава 12
Король вовсе не торопился сообщать Изабелле о гонце, прибывшем от его брата. Он вообще ничего не сказал ей о Хью, несмотря на то что, когда они с королевой были в Большом зале, Белли подошла к нему и спросила напрямую. Тогда Изабелла поняла, что ей надо сделать.
Она разыскала сенешаля архиепископа Кентерберийского, который собирался отправиться в паломничество в Рим.
— Двое моих слуг, сокольничие, должны поехать в Нормандию, — сказала она. — Позволите ли вы им путешествовать вместе с вами, мастер Одо, чтобы у них была надежная защита от разбойников?
— Мы отправляемся завтра, — с сомнением в голосе ответил сенешаль архиепископа.
— Они успеют собраться, — ответила Изабелла. — Они должны отвезти кречета герцогскому сыну. Это подарок от короля его племяннику.
— Дарить кречета младенцу?! — Сенешаль удивленно приподнял бровь.
Изабелла рассмеялась.
— Совершенно с вами согласна, — любезным тоном проговорила она, — но король настаивает на этом и хочет, чтобы птицу доставили мои сокольничие. Что я могу поделать? — Она обреченно пожала плечами.
— Что ж, они могут поехать с нами, — ответил сенешаль. — Но они должны сами запастись провизией. Впрочем, воду им будут давать.
— Благодарю вас, — сказала Изабелла, вложив монету в жирную ладонь сенешаля. — Они добрые слуги, и я буду за них спокойна, зная, что они в безопасности с поездом архиепископа.
— Им повезло, что у них такая заботливая госпожа, — одобрительно произнес сенешаль, украдкой взвешивая на ладони увесистую монету. — Я попрошу своего хозяина молиться за вас и ваших родных.
— Я польщена, — ответила Изабелла и, присев в реверансе, удалилась.
— Лорд Хью убьет меня на месте! — испуганно воскликнул Линд, когда Изабелла отыскала его и сообщила о своих планах.
— Лорд Хью ничего не может сделать, пока сидит в темнице у моего брата, — ответила Белли.
— Нас наверняка опознают, госпожа. — Линд дрожал от страха.
— Никто ничего не узнает, обещаю тебе, — заверила его Изабелла. — Мы с тобой притворимся братьями. Ты будешь старшим, я — младшим. Меня будут звать Лэнгом. Мы — сокольничие, свободные люди, в молодости бродяжничали, потом поселились у нашего хозяина. Хотя я сказала сенешалю архиепископа, что мы отправимся ко двору герцога, чтобы доставить птицу, на самом деле это была маленькая ложь. Мы не поедем туда вовсе, а поскольку архиепископ тоже туда не поедет, то его сенешаль так и не узнает, попали мы к герцогу Роберту или нет.
— Куда же мы поедем? — осмелился спросить Линд.
— В дом моих предков, в Манвиль, — ответила Изабелла. — Последний раз милорда Хью видели именно там, и я готова биться об заклад, что он там и до сих пор, в темнице у моего брата.
— Но если это так, — уже более решительно заговорил Линд, — то как мы с вами сможем его спасти, госпожа?
Если у вашего брата хватило дерзости, чтобы заточить милорда Хью в темницу, станет ли он слушать вас? Думаю, госпожа, вы тоже окажетесь в плену.
— Я не собираюсь воевать с братом в его собственном логове, — терпеливо пояснила Изабелла. — Все, что нам с тобой нужно в Манвиле, — это убедиться наверняка, что мой муж до сих пор находится там. А потом мы отправимся ко двору герцога Роберта и представим ему доказательства. Герцог освободит Хью и тех людей, которых он взял с собой в путешествие. Не забывай, что с ним отправились шестеро лэнгстонцев и твой товарищ Алан. Не сомневаюсь, что мой брат тоже держит их в заточении, иначе они бы уже давно вернулись домой.
— Если они еще живы, — мрачно добавил Линд.
— Я хорошо знаю своего брата, — ответила Изабелла. — Он скорее всего заставил лэнгстонцев и, возможно, даже Алана служить себе; он не любит бросаться людьми попусту. Он не стал бы кормить их, если бы они не зарабатывали свой хлеб.
Но отпустить их он бы не решился.
— А как же вы заставите людей поверить, что вы — мужчина, госпожа? — спросил Линд. — Вы не похожи на парня.
Изабелла достала из кошелька несколько монет к вручила их сокольничему:
— Ступай на городской рынок, Линд, и купи для нас еду и все, что может понадобиться в пути. Упакуй это все в седельные сумки, но будь осторожен. Чем меньше людей тебя заметят, тем меньше вероятности, что раскроют наш план. — Она отпустила сокольничего и поспешила к своей подруге Мэйвис из Фарнлея.
— Ты сошла с ума! — воскликнула Мэйвис, когда Изабелла рассказала ей о своем плане. — Знаешь, я такая же любительница приключений, как и ты, Изабелла, и хотя я не уверена, что ты поступаешь мудро, но помогу тебе подобрать одежду. Брат, который был со мной при дворе, несколько месяцев назад уехал домой, чтобы жениться, и оставил здесь кое-какую одежду. Я дам тебе несколько пар штанов и две рубахи. Думаю, плащ тоже найдется. Тебе надо найти сапоги. Изабелла, такие, чтобы доходили до середины голени. В этих дамских сапожках ехать нельзя. Ренальф оставил пару разношенных сапог. У тебя нога достаточно велика для женщины, а у него была маленькая. Так что его сапоги могут сгодиться. Еще тебе нужны вязаные чулки. Нам с тобой надо остаться наедине в твоей комнате, чтобы примерить всю эту одежду. Ты можешь избавиться от Агнессы?
Изабелла кивнула.
— Давай попробуй, а я пока что соберу одежду, — сказала Мэйвис. — Агнесса ничего не знает о твоем плане?
— Ничего, — ответила Изабелла. — Я не могу взять ее с собой. И не могу рассказать ей, куда отправляюсь, Мэйвис. Лучше, если она ничего не будет знать и не выдаст меня королю, когда он начнет угрожать ей. Проследи, чтобы она вернулась домой как можно скорее с остальными лэнгстонцами.
— Хорошо, — согласилась Мэйвис и поспешила собрать обещанную одежду.
Изабелла выбралась из королевского сада, где подруги беседовали, не опасаясь, что их кто-нибудь подслушает.
Придя в свою комнату, она отправила Агнессу на рынок за новой вуалью. Она надеялась, что девушка не столкнется там с Линдом; впрочем, если так случится, у Линда будет возможность испробовать свой талант к притворству на служанке.
В двери тихонько постучали, и в комнату вошла Мэйвис с мужской одеждой. Вся одежда была из хорошей ткани, но не слишком роскошная, чтобы не возбуждать подозрений.
Цвета — темные и простые. Теплый плащ был темно-коричневым, с пряжкой из зеленоватой бронзы, украшенной кельтским узором. Изабелла примерила одежду, и все прекрасно подошло.
Мэйвис засмеялась:
— У тебя слишком большая грудь для мальчика.
— Сейчас, погоди. — Отвернувшись, Изабелла перевязала груди полоской ткани и снова повернулась лицом к подруге:
— Так лучше, Мэйвис?
Мэйвис серьезно и придирчиво оглядела подругу.
— Да, — кивнула она, — но как быть с твоими чудными волосами. Белли?
— Я их обрежу, — тихо сказала Изабелла. — И выкрашу в темный цвет, чтобы не привлекать внимания. По-моему, у меня нет другого выбора.
По лицу Мэйвис покатились крупные слезы.
— У тебя такие красивые волосы, Белли, — всхлипнула она. — Ох, умоляю, не делай этого! Неужели ты не можешь остаться с королевой? Она наверняка защитит тебя!
— Я должна разыскать Хью, — сказала Изабелла. — Другого выхода нет, Мэйвис, и ты это знаешь. Я не смогу вечно прятаться за юбками нашей доброй королевы. Король до сих пор не сказал мне о посланнике, приехавшем от герцога Роберта. Думаю, он и не скажет. При таких обстоятельствах разве я могу просить его отправить еще одного гонца к герцогу, чтобы тот послал своих людей к моему брату осмотреть его темницы? Это безнадежно Мне надо ехать, Мэйвис. Кто, кроме меня, поможет Хью Фоконье?
— Ты права, — вздохнула Мэйвис. — Не думаю, что я оказалась бы такой же отважной, как ты, Изабелла. Да не покинут тебя Господь и Его Пресвятая Мать! — И Мэйвис со слезами выбежала из комнаты.
Белли быстро упаковала мужскую одежду и спрятала сверток туда, где Агнесса едва ли обнаружила бы его в те несколько часов, что остались до отъезда. Когда служанка вернулась с рынка и, сияя от восторга, вручила хозяйке роскошную вуаль, переливающуюся всеми цветами радуги, Изабелла принялась громко восхищаться:
— Какая красота, Агнесса! Я никогда еще не видела такой чудесной вуали! К ней прекрасно подойдет мой серебряный обруч! — Она радостно захлопала в ладоши. — Давай выпьем за твою сообразительность, моя милая. Налей-ка нам того доброго красного вина, которое нам прислал король, и мы отпразднуем покупку лучшей во всем Винчестере вуали. Да что там Винчестер! Во всей Англии!
Радуясь, что хозяйка в таком хорошем настроении, Агнесса налила в кубки королевского вина. Изабелла, однако, помнила, как ее служанка заснула от этого крепкого напитка, и предусмотрительно выдвинула из-под своей кровати, ее доску на колесиках. Агнесса выпила, легла и захрапела.
Сама Изабелла проспала несколько часов и проснулась, когда было еще совсем темно. Несколько минут она лежала под одеялом, затем выбралась из постели. Достав нож, она обрезала густую косу, закусив губу до крови. Тусклый свет камина освещал комнату. Перемешав угли, Изабелла бросила косу в камин и открыла окно, чтобы запах не разбудил Агнессу. Плеснув воды из кувшина, нагревавшегося на углях, в тазик, она насыпала в него темный красящий порошок и, наклонившись, окунула голову в тазик, хорошенько смочив волосы. Краска была цвета лесного ореха.
Изабелла знала, что она закрепится практически немедленно. Насухо вытерев голову, она бросила полотенце в огонь, чтобы не оставлять улик. Затем она тщательно подровняла волосы с помощью маленьких ножниц, которые собиралась взять с собой в дорогу.
Она быстро надела темно-зеленые штаны, туго подпоясалась и натянула на ноги пару темных чулок. Потом она подвязала груди. Настала очередь льняной рубашки, подбитой шерстяной подкладкой. На море будет прохладно.
Поверх рубашки Изабелла надела две шелковые рубахи и куртку. Потом она медленно натянула черные кожаные сапоги. Они с Мэйвис очень обрадовались, когда Белли Примерила сапоги и обнаружила, что они подходят ей идеально. В мужской одежде она чувствовала себя как-то странно. Она накинула на плечи плащ и застегнула пряжку:
Потом, наклонившись, она подобрала сверток с запасной одеждой. Агнесса громко храпела. Улыбнувшись, Белли отперла дверь спальни и выскользнула в коридор, где, как она и рассчитывала, Берт клевал носом, опираясь на свою пику и покачивая белокурой головой. Белли на цыпочках прокралась мимо часового.
Внизу, около конюшен, Линд уже поджидал ее с лошадьми. При виде своего «брата» Лэнга он выпучил глаза.
Изабелла приложила палец к губам и молча оседлала Гриза, посадив Купе к себе на перчатку. Линд, не говоря ни слова, тоже сел в седло, и они двинулись к воротам замка. Стражник кивнул и пропустил их.
— Я сказал ему, что мы отправляемся в путь с архиепископом, — произнес Линд, когда они отъехали на достаточное расстояние и стражник уже не мог услышать их. — Я полагал, что не стоит ему внимательно разглядывать вас, миледи, но, должен признаться, из вас получился отличный парень.
— Я собираюсь открывать рот как можно реже, — сказала ему Изабелла. — Мне тяжело говорить низким голосом. Не хочу, чтобы нашу тайну раскрыли, прежде чем мы доберемся до цели.
— Да, — согласился Линд, хотя, откровенно говоря, он сомневался, что у них что-нибудь получится. Однако он был слугой, а Изабелла , — госпожой. Он не мог возразить против ее решения.
Они добрались до архиепископского двора, где уже собрался большой поезд и путники были готовы отправиться в дорогу. Изабелла указала своему спутнику на сенешаля Одо. Линд приблизился к нему, поклонился, обменялся несколькими словами и вернулся сообщить своей госпоже, что они будут ехать в хвосте поезда с еще несколькими путниками, присоединившимися к архиепископскому отряду в целях безопасности. К вечеру этого дня они добрались до побережья, а на следующее утро им предстояло отплыть в Нормандию.
Изабелла еще никогда не путешествовала по морю и слегка испугалась. Она с Линдом и лошадьми оказалась на открытой палубе, где они и оставались до тех пор, пока корабль два дня спустя не добрался до берегов Нормандии.
Как она узнала из разговоров своих попутчиков, им очень повезло, что они не попали в бурю. Изабелла с Купе, сидящим у нее на локте, приютилась в уголке палубы, вместе с Линдом, не хуже своей госпожи оценивавшим ситуацию.
В эти два дня они съели лишь по кусочку хлеба и выпили по глотку вина, чтобы спастись от жажды. Вид удаляющихся и растворяющихся в тумане берегов Англии оказался для Белли самым страшным, что она когда-либо видела за всю свою жизнь. Впрочем, когда вдали показалось нормандское побережье, Белли приободрилась. Они расстались с поездом архиепископа Ансельма, продолжая делать вид, что направляются ко двору герцога Роберта в Руан. Но на самом деле они поехали в сторону Бретани: Манвиль находился у самой границы этой области.
Они не могли не заметить, что всходы на нормандских полях были не лучше, чем в Англии. Очевидно, год был неудачным и здесь. Однако бедность и нищета бросались здесь в глаза сильнее, чем по другую сторону пролива. К счастью, на дорогах было немноголюдно. На ночь путники останавливались в полях: Изабелла не решалась тратить свой скудный запас монет на ночлег, избегая даже гостевых домов при монастырях. Кто знает, на что им могут понадобиться деньги? Кроме того, переодетая юношей, она предпочитала не делить кров с настоящими мужчинами, чтобы не вызвать никаких осложнений. Они везли пищу с собой, пополняя запасы в деревеньках, попадавшихся им на пути. Наконец они добрались до родового гнезда Изабеллы.
Она увидела Манвиль с вершины холма. Это был маленький замок, еще меньше Лэнгстонского, сложенный из темных, унылого вида камней. Он казался совершенно неуютным и негостеприимным. Теперь Белли поняла, почему ее мать была так рада переезду в Англию. Она остановилась и долго стояла молча, пока наконец Линд не прервал ее раздумья:
— Ну, госпожа, что мы теперь будем делать?
— Надо подумать, как лучше приблизиться к Манвилю, — медленно проговорила Изабелла. — Ты не видишь, там есть соколиные клетки?
— Все знатные господа содержат охотничьих птиц, — ответил Линд. Он ожидал, что решит хозяйка. За те дни, что они провели в дороге, она по-настоящему удивила его.
В первое же утро, когда взошло солнце и Линд смог как следует разглядеть свою госпожу, он был потрясен. Изабеллы Лэнгстонской больше не было. Рядом с ним ехал долговязый парень с коротко подстриженными темными волосами. Линд сообразил, что Изабелла обрезала свои роскошные золотистые волосы и выкрасила их ореховой краской. Лишь в этот момент сокольничий по-настоящему понял, как глубоко было желание его хозяйки отыскать мужа.
Она ехала рядом с ним, держа Купе на руке, и ни разу не пожаловалась ни на усталость, ни на скудную пищу.
Линд признал, что его госпожа поистине отважна. Теперь он поверил в нее и в возможную удачу их предприятия.
Однако он еще сомневался, удастся ли им вернуться в Англию целыми и невредимыми, да и вообще разыскать Хью.
И все же это было удивительное приключение! Наконец Изабелла прервала молчание:
— У Ричарда может быть несколько птиц, но едва ли он держит сокольничего. Возможно, ты сумеешь убедить его принять нас на службу, Линд. Мой брат очень прижимист, но его надо уговорить, чтобы он позволил нам остаться. Только так мы сумеем выяснить, где он держит Хью.
— Тогда — вперед! — воскликнул Линд, и они спустились вниз по холму к воротам Манвиля.
Их пропустили и привели в Большой зал, где Ричард де Манвиль сидел за столом и обедал. Изабелла старалась прятать глаза, но быстрый осторожный взгляд по сторонам убедил ее, что в зале было чисто и красиво. Итак, они с Линдом стояли перед ее братом. Это было первое серьезное испытание ее маскарада. Узнает ли ее Ричард? Изабелла затаила дыхание.
— Ну, кто вы такие? — спросил Ричард.
— Меня зовут Линд, милорд. Это — мой брат Лэнг.
Мы сокольничие, милорд. Свободные.
— Вы не нормандцы, — произнес Ричард, пристально вглядываясь в пришельцев.
— Верно, милорд. Мы англичане, — любезным тоном ответил Линд.
— Что же вы хотите? — с подозрением в голосе спросил Ричард де Манвиль.
— Мы с братом решили этим летом отправиться на поиски приключений. Мы покинули наш родной дом, что стоит близ Нового Леса. Когда у нас заканчивались деньги, мы предлагали свои услуги местным лордам. Я заметил ваши соколиные клетки, милорд, когда мы входили в замок. Если у вас нет сокольничего, то, возможно, в этом замке для нас найдется работа. Если же у вас уже есть сокольничий, то мы просим предоставить нам ночлег, а завтра снова отправимся в путь.
Человек, сидевший по левую руку от сэра де Манвиля, наклонился к своему господину и что-то прошептал ему на ухо. Украдкой взглянув на него, Белли узнала Люка де Сая.
Она снова затаила дыхание, пытаясь представить, что же он нашептал ее брату. Она была уверена, что Люк не узнал ее.
— У меня нет сокольничего, — наконец сказал Ричард. — Мои птицы почти не обучены. Если вы сможете хорошо поработать, я заплачу вам монетами. Но пока я не увижу результатов, вас будут только кормить, а ночевать вы можете на сеновале, у конюшен.
— Благодарю вас, милорд, — ответил Линд и поклонился, ткнув своего «брата» под ребра, чтобы он сделал то же самое. Пятясь, они отошли от господского стола и уселись за стол для слуг. Когда они жадно накинулись на кроличье жаркое, Белли подумала, что ничего вкуснее в своей жизни она не ела. С тех пор как покинули Англию, они ни разу не ели горячей пищи. После обеда сенешаль замка, согнутый старик, проводил их к конюшням, где им предстояло обитать по соседству с лошадьми.
Всю следующую неделю они прилежно работали с соколами сэра де Манвиля. Все птицы были пойманы дикими и получили только самое первоначальное воспитание.
Новые сокольничие облагородили поведение птиц до такой степени, что их теперь не стыдно было бы выпустить на охоту и рядом с белым соколом герцога Роберта. Ричард был невероятно доволен. Изабелла не помнила его таким любезным. Потом она узнала, что осенью ее брат собирался отправиться ко двору герцога. И так прекрасно обученные птицы могли принести ему дополнительное уважение в глазах сеньора.
Молодая жена Ричарда, однако, ехать ко двору не могла. Она уже родила своему мужу сына, затем могла родиться дочка, но случился выкидыш. А теперь она снова ожидала ребенка. Изабелла увидела ее за столом рядом с мужем еще в первый вечер, когда только появилась в Манвиле, Она была тихой миловидной женщиной с голубыми глазами и темно-русыми косами. Изабелла удивилась, как ее брату удалось найти такую приятную жену: все слуги в поместье просто обожали ее.
Ричард, впрочем, не замечал своей удачи. Он никогда ни за что не хвалил жену, но всегда был готов громко и прилюдно упрекнуть ее, если она чем-нибудь не угодит.
Наблюдая это, Изабелла теперь поняла, как похож Ричард на их покойного отца, а кроткая Бланш де Манвиль (именной так звали ее невестку) — на ее мать Алетту. Исполнительная, молчаливая, безответная. Совершенно несчастная с виду, за исключением тех моментов, когда общалась со своим маленьким сыном.
Изабелла и Линд прожили в Манвиле несколько недель и понимали, что скоро их время окончится. Они не видели никого из лэнгстонцев, не видели и сокольничего Алана. Они узнали, что темница Манвиля использовалась как винный погреб. Изабелла ничего не могла придумать.
— Где же он может быть? — жалобно спросила она Линда, однажды вечером сидя рядом с ним на стоге сена.
— Не знаю, госпожа, — ответил Линд, — но вполне очевидно, что милорда Хью в Манвиле нет.
— Если Ричард коснулся хотя бы волоса на его голове, — поклялась Белли, — я убью его своими руками, Линд!
Откуда-то снизу раздался приглушенный крик ужаса.
Прежде чем Изабелла успела вымолвить еще хоть слово, Линд уже скатился вниз по стогу, чтобы поймать шпиона.
Изабелла последовала за ним, и ее взору предстало перепуганное лицо Бланш де Манвиль.
— Вы — женщина! — воскликнула Бланш.
— Я — ваша золовка, Изабелла Лэнгстонская. И прошу вас, потише, миледи. Мы не причиним вам зла. — Она сразу же перешла к делу. — Моего мужа, сэра Хью Фоконье, в последний раз видели в Манвиле. Однако в Англию он так и не вернулся. Вам известно, где он находится?
Голубые глаза Бланш де Манвиль расширились от страха, но Изабелла понимала, что она боится не ее.
— Ричард не узнает, кто я такая и что вы мне скажете, — успокоила ее Белли. — Ему вовсе незачем это знать, — добавила она с ободряющей улыбкой.
— Я не боюсь своего мужа, — наконец произнесла Бланш. — Мне нечего бояться его после той ночи, когда он похитил меня из моего дома и изнасиловал, после чего я была вынуждена выйти за него замуж. Я была обручена с другим человеком, Ричард хотел получить земли, предназначенные мне в приданое. Он хотел взять жену и выбрал меня. Я могу презирать его, но не бояться.
В душе он трус, но если вы его знаете, то это вам прекрасно известно, Изабелла Лэнгстонская.
Белли кивнула.
— Я это знаю, — ответила она. — Если вы не боитесь Ричарда, то что мешает вам сказать правду? — спросила она свою невестку. — Линд, отпусти ее. Она не убежит.
— Я боюсь колдуньи и ее брата, — ответила Бланш де Манвиль. — Ричард принес ей тайную присягу на верность, перед тем как отправился в Англию, чтобы отобрать у вас ваши земли. Она пообещала ему, что если он будет верен ей, то получит все, что захочет. Она пообещала, что употребит нужные заклинания. Можете представить себе, как он разозлился, когда вернулся домой ни с чем! — Бланш слегка улыбнулась. — Но колдунья заверила его, что все, что ему нужно, — это терпение. Она предсказала, что ваш муж приедет в Нормандию, и тогда Ричард получит все, о чем мечтал.
— Хью мертв? — с замиранием сердца спросила Изабелла.
— Нет! Когда Хью приехал в Манвиль с Ричардом в прошлом году, колдунья явилась вслед за ними. Она тут же воспылала к нему страстью и с помощью своей магии каким-то образом ухитрилась лишить его памяти и воли. Она увезла его в свои владения, прихватив с собой всех его людей. Ричард собирается послать Люка де Сая в Англию, когда сам он будет при дворе герцога. Люк должен будет убить вашего сына и принудить вас к браку. Тогда ваши земли попадут в руки Ричарда, поскольку Люк де Сай — его верный слуга; по крайней мере так считает мой муж, — закончила Бланш де Манвиль.
— Где находится Хью и кто эта колдунья? — настойчиво спросила Изабелла. — Я разыщу его и верну в Англию.
— Это безнадежно, — ответила Бланш. — Ее зовут Вивиана Бретонская, и она очень могущественна. Даже церковь боится ее и смотрит сквозь пальцы на все ее злодеяния. Вы больше не увидите вашего мужа, Изабелла. Возвращайтесь домой и берегите сына! Люк де Сай не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели.
— Где логово этой колдуньи, Бланш? — спросила Изабелла тоном, не терпящим возражений. — Отвечайте!
— Но что же будет с вашим ребенком? — умоляюще спросила Бланш.
— Его хорошо охраняют. Он находится под защитой короля. — Изабелла слегка покривила душой, чтобы успокоить Бланш и добиться от нее ответа. Она должна узнать, где находится Хью! — Отвечайте!
— Замок Вивианы Бретонской находится на побережье, близ Ламбаля. Ох, берегитесь ее, Изабелла! Говорят, что она умеет читать в сердце, в душе и мыслях любого человека. Говорят, что она — дочь дьявола.
— Вы ее видели, — произнесла Изабелла. — Скажите мне, Бланш, как она выглядит? Она красива?
Бланш кивнула:
— Она очень, очень красива. Волосы ее черны как полночь, а глаза — цвета фиалок. Трудно понять, как такая красавица может быть такой жестокой, но это так.
— Вы ведь не скажете Ричарду, что я была здесь? — спросила Белли свою невестку.
Бланш де Манвиль покачала головой.
— Не скажу, — тихо ответила она. — Думаю, то, что мой муж сделал и собирается делать впредь, — большая ошибка. Я не могу противостоять ему открыто, понимаете? У меня не хватит на это храбрости и сил. Однако теперь, когда я сказала вам то, что вы просили, это может обернуться против него. Я не представляю себе, как вы рассчитываете победить эту колдунью, но я буду молить за вас Господа и Пресвятую Богоматерь, сестра моя. На вашем месте я бы отправилась домой, в Англию, к своему ребенку.
— Вы любите моего брата? — спросила Белли.
— Нет! — вырвалось у Бланш, Она тут же виновато покраснела и добавила:
— Стыдно сказать, но я не люблю его и даже не уважаю, хотя он об этом не догадывается и не понимает моих чувств. Он использует меня только как средство для продолжения рода.
— Если бы я была замужем за Ричардом, я чувствовала бы то же самое, — сказала Белли. — Я бы с радостью оставила его в руках колдуньи. Но мой муж — не Ричард де Манвиль, а Хью Фоконье, самый добрый и благородный на свете рыцарь. Я люблю его и не успокоюсь, пока он не окажется на свободе.
— Что ж, если вы так решили, — сказала Бланш, — то я расскажу вам, как добраться до замка колдуньи, Изабелла.
На следующее утро, перед рассветом, Линд и Белли покинули Манвиль. Они успели накопить несколько медных монет и даже одну серебряную: сэр де Манвиль необычно расщедрился, увидев, как хороши стали его птицы, и решив, что теперь-то он несомненно попадет в милость к герцогу. Стояла середина сентября, и, хотя солнце еще пригревало, по утрам уже было прохладно. Изабелла и Линд пробирались сквозь рассветный туман. Бланш сказала им, что путешествие займет два дня.
— Вы должны во что бы то ни стало добраться до замка, который называется Ла-Ситадель, до заката солнца. На закате поднимают подъемный мост и спускают свору диких псов. Эти твари разрывают на куски все живое, что попадается им на пути, — предостерегла их Бланш.
Таким образом, первый день им пришлось скакать во весь опор, чтобы на следующий день наверняка подъехать к Ла-Ситадель до темноты. Хотя они и подозревали, что у Вивианы Бретонской есть свои сокольничие, все же они решили предложить ей свои услуги. Белли не видела другого способа проникнуть в замок и разыскать Хью и лэнгстонцев.
На второй день пути они с изумлением заметили, как вокруг все заброшено и пустынно. Им не попадалось навстречу ни деревень, ни домов. Миля за милей тянулись лишь каменистые, поросшие травой поля. По мере приближения к побережью в воздухе все явственнее чувствовался запах соли. Когда солнце уже клонилось к закату, перед путниками наконец предстала огромная, мрачная, серая крепость с четырьмя башнями, высящимися на фоне золотистого неба. С трех сторон Ла-Ситадель была окружена широким, глубоким рвом. С четвертой стороны она примыкала к скалам, почти сливаясь с одной из них. Внизу, под стенами крепости, без устали ревело и накатывало на берег море. Двое всадников на мгновение остановились, чтобы рассмотреть крепость.
— Если он здесь, госпожа, то мы никогда не выручим его, — произнес Линд, чувствуя, что страхи его удесятерились. От этого места буквально веяло злыми чарами. Одна мысль о том, чтобы пересечь подъемный мост, повергала сокольничего в трепет.
— Я не смогу попросить помощи у герцога Роберта, если не буду знать наверняка, что Хью находится здесь, — рассудительно сказала Белли. — Как только мы добудем доказательства, Линд, мы немедленно уедем, обещаю тебе.
— Мы уже не в Нормандии, госпожа. Это — Бретань, — ответил Линд, и его лошадь, почувствовав тревогу хозяина, беспокойно забила копытом.
— Герцог Роберт поговорит с графом Бретонским, — уверенно заявила Изабелла. — Поехали. Солнце уже садится. Не хотелось бы оставаться снаружи, когда они спустят собак.
Они пересекли мост. На той стороне их остановил дородный стражник.
— Изложите ваше дело! — потребовал он.
— Мы сокольничие, — сказал Линд. — Мы хотим предложить свои услуги госпоже Вивиане Бретонской. Мы были в Манвиле, и там сказали, что мы можем оказаться ей полезны. — Линд почтительно склонил голову.
— Проезжайте, — сказал стражник. — Оставьте лошадей на конюшне и разыщите сенешаля в Большом зале.
Если вы понадобитесь, он вам скажет. Если нет, можете переночевать в замке. Мы не очень-то любим чужаков, но законы гостеприимства соблюдаются повсюду.
— Нас предупредили, что мы должны успеть до заката, — сказал Линд.
Стражник рассмеялся.
— Да, — согласился он. — Наши собачки неплохо перекусили бы вами обоими да этой пичужкой. — Он расхохотался еще сильнее, заметив, что Изабелла инстинктивно прижала к груди Купе.
В конюшнях, во внутреннем дворе и в самом замке было чисто. И все же в атмосфере замка было нечто, заставлявшее насторожиться. Путники разыскали сенешаля, и, к их удивлению, он оказался им очень рад.
— Миледи только что пожелала обучить охотничьих птиц и собиралась послать в Англию за сокольничими. Вы англичане, не так ли? — спросил сенешаль. Это был высокий худощавый мужчина; на лице его не читалось ни злобы, ни неприязни.
— Да, сэр, — ответил Линд. — Меня зовут Линд, а это мой младший брат Лэнг. Мы свободные люди и обучены искусству сокольничих.
— Что привело вас в эти края? — полюбопытствовал сенешаль.
— Мы пустились на поиски приключений, — ответил Линд. — Мы еще не женаты. Мы хотели посмотреть на мир — и вот путешествуем, предлагаем свои услуги тем, кто в них нуждается. Последний раз мы работали в Манвиле, и супруга хозяина посоветовала нам направиться сюда.
— Вам придется остаться здесь на постоянную службу, — сказал сенешаль. — Понимаете, мне не нужны бродяги. Условия будут справедливыми, вам предоставят крышу над головой, пищу и одежду. Я рассчитываю, что вы прослужите моей госпоже год, после чего будет решено, подходите вы нам или нет.
Линд притворился, что обдумывает условия, а потом произнес:
— Я даю согласие за себя и за Лэнга, сэр. Это честный уговор, а странствовать по свету нам уже порядком надоело.
— Отлично, — сказал сенешаль и спросил:
— Вы ведь опытны в своем деле, не так ли? У нас уже есть один сокольничий, грубоватый парень, но прекрасный работник.
Он не потерпит, если вы окажетесь проходимцами.
— Нас обучал сокольничий, некогда служивший самим славным Мерлинсонам, — сказал Линд. — Мы более чем опытны в своем искусстве.
— Прекрасно! — воскликнул сенешаль. — Я отведу вас к Алану, и завтра мы испытаем ваше мастерство.
Если вы сказали правду, то останетесь в замке.
Линд и Изабелла невольно переглянулись при упоминании Алана, но тут же поклонились сенешалю, чтобы скрыть свои чувства. Тот решил, что новые сокольничие хорошо воспитаны и отлично подойдут, если действительно окажутся искусными в своем деле. Они двинулись следом за сенешалем из Большого зала во внутренний двор, к каменному строению, где находились птичьи клетки.
— Мы только начали обзаводиться птицами, — объяснил сенешаль. — Алан, ты здесь? Иди сюда!
Дверь здания распахнулась, и появился Алан. Изабелла чуть не вскрикнула от радости, увидев старого знакомого.
— Вот, Алан, я привел тебе двух молодых сокольничих.
Они сегодня явились к нам в поисках работы. Проверь их завтра, и если они достойны тебя в своем искусстве, мы примем их на службу. Тот, что повыше, — Линд, а этот — Лэнг.
— О, сэр сенешаль! — воскликнул Линд, прежде чем Алан успел открыть рот. — Это же и есть тот самый человек, что обучил нас с братом Лэнгом нашему искусству! Он когда-то служил сокольничим в доме Мерлинсонов! Ты нас помнишь, Алан из Уорсестера? Ты помнишь Линда и Лэнга из Нового Леса?
Алан сделал вид, будто внимательно вглядывается в лица «братьев». Затем, улыбнувшись, он сказал сенешалю:
— Да, верно, я сам обучал этих парней, мастер Жан. — Он повернулся к Линду:
— Что привело вас сюда, друг мой?
— Мы с братом искали подходящее местечко, — многозначительно произнес Линд. — Надеюсь, мы его нашли.
— Да, действительно! — с энтузиазмом воскликнул Алан. — Вам понравится служить в этом доме, друзья мои!
Мастер Жан просиял от удовольствия.
— Что ж, оставляю этих парней с тобой, Алан. Отведи их в Большой зал, чтобы они поужинали, и приготовь им постели. Она будет весьма довольна таким неожиданным поворотом дела, если, конечно, не устроила это сама с помощью одного из своих заклинаний. Мы с тобой знаем, что он в последнее время стал очень беспокоен. — И, произнеся эти загадочные слова, он кивнул всем троим и поспешно удалился.
— Как вы нас нашли? — спросил Алан.
Линд рассказал ему об их приключениях, и когда он закончил. Изабелла спросила:
— Все лэнгстонцы целы, Алан?
— Миледи?! — Алан был потрясен. Неужели этот темноволосый юноша — Изабелла Лэнгстонская? Но голос ее он узнал безошибочно, а этот кречет — действительно Купе!
Восстановив самообладание, Алан ответил:
— Да, все люди целы. Теперь они служат ей.
— Им можно доверять, Алан? Не думаю, что они узнают меня теперь, но если все же кто-нибудь догадается?
— Они хотят вернуться домой, госпожа. Все мы хотим домой. Если вы сумеете помочь нам вернуться в Англию, мы сделаем все, что вы пожелаете, — сказал Алан.
— Где милорд Хью? — спросила Изабелла.
Алан покраснел.
— Она околдовала его, миледи. Не знаю, что она с ним сделала, но он ничего не помнит из своей прежней жизни, до того, как встретил ее. Он стал ее любовником, госпожа, и делает все, что она потребует.
— Я должна сделать все, чтобы вернуть память моему мужу, — тихо сказала Белли.
— Госпожа, возможно, будет лучше, если вы вернетесь домой, — посоветовал Алан. — Мы все вынуждены оставаться здесь, потому что любим лорда Хью; кроме того, она не отпустит нас, опасаясь, что мы расскажем родным милорда о том, где он находится. Но вы, госпожа, завтра можете выбраться из Ла-Ситадель, и Линд — тоже. Все, что для этого нужно, — сказать мастеру Жану, что вы оказались не так искусны, как я предполагал.
— Нет! — резко воскликнула Белли. — Я хочу попытаться вернуть Хью воспоминания. Если у меня ничего не получится, то я стану просить помощи у герцога Роберта.
Вивиана Бретонская не сможет долго держать Хью у себя, позоря его семью и сына, — Возможно, вы не захотите остаться с таким человеком, в какого он превратился, — печально произнес Алан. — Это уже не прежний Хью Фоконье. Он полностью изменился, миледи. Он стал грубым, жестоким.
— Он — мой муж, и я люблю его, — тихо ответила Белли.
Алан покачал головой. Она еще не понимает. Что ж, пускай она увидит сама, а потом решает. Она — его госпожа, и он должен ей повиноваться. Он сказал со вздохом:
— Я покажу вам, где вы сможете ночевать. Вы понимаете, что мы с Линдом будем вынуждены спать в одном помещении с вами?
Белли тихо засмеялась.
— Ну конечно, понимаю, — ответила она. Неужели Алан думает, что она боится за свое достоинство? Она прошла следом за сокольничим на сеновал.
— Мы ночуем здесь, — сообщил Алан.
— Кто-нибудь еще здесь есть? — спросила Белли.
— Хозяева разрешают ночевать здесь случайным путникам, но в основном здесь бывал только я, — ответил Алан.
— А где ночуют остальные лэнгстонцы? — поинтересовалась Изабелла.
— В казармах, с другими стражниками.
— Думаю, будет лучше, — сказала Белли, — чтобы никто не знал, кто я такая, даже лэнгстонцы. Когда я осмотрюсь здесь, мы примем решение. А пока что мою тайну должны знать только вы с Линдом.
— Хорошо, госпожа, — согласился Алан. — Так вы сможете при необходимости бежать отсюда.
— Чем меньше людей будут знать обо мне, тем меньше опасности, что они проболтаются, — рассудительно сказала Изабелла.
— Сейчас нам лучше пойти в зал и поужинать, — сказал Алан. — В Ла-Ситадель нет никого, кроме нее, ее брата и лорда Хью. Остальные — только слуги и стражники, и их здесь много. Держитесь от них подальше. Я обычно сижу за столом вместе с охотниками. Их здесь двое, и они порядочные люди. Должен предупредить вас, что в ее зале вам доведется увидеть такое, чего вы никогда еще не видели.
Ни в коем случае не подавайте виду, что испугались, иначе вам придется об этом пожалеть. Страх здесь считается признаком слабости.
Зал оказался большой прямоугольной комнатой с каменными стенами. Окон в нем не было, только два огромных камина, расположенных друг напротив друга. Впрочем, вдоль стен находились дугообразные ниши, где, по идее, должны были быть окна. В двух таких нишах Изабелла увидела обнаженных мужчин, прикованных цепями.
— За что с ними так поступили? — шепотом спросила Алана Изабелла. Эти несчастные выглядели совершенно измученными, их тела покрывали следы побоев.
— Должно быть, их наказали за какой-то проступок, — ответил Алан. — Пока они здесь висят, их может бить всякий, кому вздумается. Обычно этим пользуются стражники. Чем они больше напиваются, тем больше просыпается в них жестокость. Но убивать провинившихся она не позволяет. Они висят так день-два, иногда три, в зависимости от ее приговора. Потом их отпускают, и они немедленно должны вернуться к своим обязанностям.
Алан подвел своих спутников к невысокому столику у стены. Он представил новичков двум сидевшим за столом охотникам, Полю и Симону.
— Лэнг еще совсем молод, — объяснил он, — и очень потрясен всем, что здесь увидел. Он мало говорит.
— Молчание — золото, — произнес старший охотник, Симон. — Верно, парень? — И он дружелюбно подтолкнул Изабеллу в бок.
— Да, мастер, — ответила она, наклонив голову.
— Хорошие манеры, — одобрительно произнес Симон и перестал обращать внимание на молчаливого юнца.
Еда оказалась превосходной, даже здесь, за нижним столом. Выбор был богат: рыба, дичь, домашняя птица. Хлеб был еще теплым и хрустящим. На столе стояло жирное масло и сыр бри, большая чаша с тушеным латуком и блюдо с яблоками. Миловидная полненькая служанка постоянно наполняла кубки сидевших за столом. Подойдя в очередной раз, она пощекотала Лэнга под подбородком и от души расхохоталась, увидев, как его щеки залила краска смущения.
— Если ты еще не пробовал женщину, то Жанна-Мари — как раз то, что нужно парню, чтобы набраться опыта, — со смехом сообщил Симон. — Во всем замке не найдешь мужчины, который бы не воспользовался ее добротой.
— У меня в Англии осталась девушка, — сказала Изабелла голосом Лэнга. — Мы поклялись друг другу хранить верность.
— Он хороший парень, — сказал Симон. — Не уверен, что это место для него подойдет.
— Когда человеку нужно добиться положения, он не может быть переборчивым, — сказал Линд, и остальные кивнули в знак согласия.
Изабелла разглядывала господский стол, за который как раз усаживалась Вивиана Бретонская, хозяйка замка Ла-Ситадель. С ней было двое мужчин. Один — очень высокий молодой человек, судя по всему, ее брат, поскольку он был очень похож на Вивиану. Белли подумала, что еще никогда не видела такого красавца. Он сел по правую руку от сестры. Слева сел другой мужчина. И это был Хью Фоконье, хотя Белли едва узнала его, настолько он изменился.
Его короткие темно-русые волосы теперь стали длинными и были собраны сзади в хвост. Некогда серьезное, спокойное выражение лица превратилось в суровое и жесткое, в голубых глазах появился хищный огонек. Да, это был Хью Фоконье, но в то же время — и не он. Что с ним случилось?
Говорят, его околдовала эта красавица, сидящая с ним рядом.
Вивиана действительно была необыкновенно прекрасна. Изабелла заставила себя отвести глаза от господского стола, чтобы хозяева замка не почувствовали ее интереса. Она не должна была привлекать к себе внимание.
— Теперь вы видите? — прошептал ей Алан.
Изабелла кивнула и произнесла в ответ:
— Любовь между мужем и женой, Алан, — это самая сильная на свете магия. Я действительно в это верю. — Впрочем, она почему-то совершенно потеряла аппетит.
К их столу подошел сенешаль, мастер Жан, и сказал:
— Линд и Лэнг, пойдемте со мной. Она хочет взглянуть на вас. Алан, ты тоже пойдешь. Ты замолвишь за них словечко, иначе мне придется тяжело.
Белли отряхнула крошки со своей зеленой куртки и последовала за сенешалем, Линдом и Аланом. Они встали перед высоким столом, ожидая, когда хозяйка Ла-Ситадель обратит на них внимание. Белли чувствовала на себе чей-то взгляд. Она не поднимала глаз. Она боялась увидеть то, что могла бы увидеть. Она изо всех сил старалась смотреть в пол. Они стояли и ждали. Белли слышала приглушенный смех Вивианы Бретонской и гулкие, низкие голоса ее собеседников.
Затем сенешаль неожиданно произнес:
— Я нанял этих двух молодых сокольничих служить вам, высочайшая госпожа. Алан заверил меня, что они достойны этого, не так ли, Алан?
— Хотя они и попали сюда случайно, высочайшая госпожа, — ответил Алан, — именно я обучал в Англии этих двух братьев. Их зовут Линд и Лэнг. Они прекрасно со мной сработаются.
— Линд и Лэнг. — Вивиана медленно повторила эти имена, словно пробуя их на вкус. — Разрешаю вам поднять глаза и взглянуть на меня, мои юные сокольничие. — Она повернулась к своим собеседникам. — Хью, ты опытен по части птиц. Они нам подойдут?
— Если Алан говорит, что подойдут, значит, подойдут.
Он ведь знает, каково наказание за непослушание или ложь, не так ли, Алан? — Голос Хью Фоконье звучал непривычно резко. Он поднялся и, спустившись по ступенькам, подошел к дальней стене зала, туда, где в одной из ниш висел прикованный человек. Взяв лежащий рядом на камне кнут, Хью стремительно нанес по телу несчастного несколько мощных, жестоких ударов, не обращая никакого внимания на жалобные крики жертвы. Потом он рассмеялся и, отбросив кнут, подошел к сокольничим. — Вас будут хорошо кормить в Ла-Ситадель и предоставят вам кров, — сказал он им. — Однако за это вы должны беспрекословно повиноваться любым приказам. Если же вы ослушаетесь, то вас постигнет судьба этих двух дураков. — Хью окинул сокольничих тяжелым взглядом. — Вы меня поняли? Вы согласны?
— Да, милорд, — ответили они, и Хью отвернулся, поднялся по ступеням и снова сел за стол рядом с хозяйкой замка.
— С виду они неплохие парни, — пробормотала Вивиана Бретонская и сказала сокольничим:
— Вы свободны.
Затем она снова повернулась к Хью. Сокольничие, пятясь, отошли от господского стола. Изабелла была потрясена. Хью стоял прямо перед ней и не выказал ни единого признака узнавания. Конечно, она была в мужской одежде, с короткими темными волосами, но неужели же он не смог проникнуть под этот маскарад? Белли пришла в отчаяние.
Внезапно на нее навалилась страшная слабость. Неужели она оказалась слишком наивной? Неужели эта прекрасная чародейка действительно украла ее мужа навсегда?
— Пойдем, — сказал Линд, почувствовав ее состояние. — Нам надо отдохнуть, братец. У нас был слишком тяжелый день.
Белли пошла вслед за ним, но, выходя из зала, снова почувствовала на себе чей-то взгляд. На сей раз не в силах сдержать любопытство, она повернула голову и увидела, что на нее смотрит второй спутник Вивианы Бретонской.
— Кто это нас разглядывает? — спросила она Алана.
Алан обернулся и глянул через плечо.
— Это ее брат, Гай Бретонский. А что?
— Я почувствовала, что он на нас смотрит, — объяснила Белли. — А почему Ла-Ситадель принадлежит не ему?
Похоже, он старше своей сестры.
Алан покачал головой:
— Я не знаю. Прежде этот замок принадлежал ее матери. Он всегда принадлежал женщинам. Это род колдуний и колдунов. Пойдем, не оглядывайся на него. Он страшный нечестивец. Говорят, он берет себе в постель не только девушек, но и мальчиков. Вы ведь не хотите, чтобы он заинтересовался вами, госпожа!
— Да, — согласилась Изабелла, — не хочу.
И они вышли из зала.
