• Наслаждения [Смолл], #4

Глава 3

 Энни закрыла за собой дверь номера. Нет, все это не может быть правдой! Но это еще не означает, что она не попытается включить «Ченнел».

 Войдя в спальню, она взяла пульт, повертела в руках, снова положила. Разделась, наскоро приняла душ и надела соблазнительную ночнушку, купленную в «Лейси натингс» специально для поездки на курорт. Рубашка из светло-зеленого шелка с кружевами сидела на ней как перчатка. Стоила она как недельный запас продуктов, но ведь в доме все равно почти никого нет и готовить нужно только на двух человек — успокаивала она свою совесть. Невозможно приехать в такое роскошное место, как «Спа», с поношенной рубашкой из розового ситца! Ну конечно, невозможно! Огромная кровать уже была расстелена. На подушке лежала плитка мятного шоколада. Энни легла, устроилась на горе подушек, укрылась пуховым одеялом и потянулась к пульту. На нем было три кнопки: первая — с надписью «откр. — закр.». вторая и третья были обозначены буквами «А» и «В». Она нажала первую. Панель на противоположной стене скользнула в сторону, открывая то, что оказалось плазменным телевизором. Энни уже успела прочитать инструкции курорта во всем, что касалось освещения. Настала пора испытать их в действии.

 — Свет погас, — прошептала она, и в комнате тут же стало темно. Вот это да! Может, ее счета за электричество не были бы так высоки, если бы она и дети могли выключать свет одной командой! Она снова повертела пульт. Фантазия. Нужно придумать, чего ей хочется. Были ли у нее когда-нибудь фантазии? Ее отец был человеком практичным. Мать — весьма здравомыслящей особой. Они были хорошими родителями для нее и Лиззи, но невозможно припомнить, чтобы они занимались с детьми чем-то, требующим игры воображения. Они требовали отличной учебы. Сами учили дочерей принципам этики и хорошим манерам. И не одобряли никаких отклонений с заранее проложенного пути. Энни всегда знала, что ей предстоит стать женой и матерью, потому что это судьба всех порядочных женщин. А вот Лиззи, будучи моложе и отважнее, нарушила все правила, поступив после колледжа на юридический факультет, причем даже не известив родителей о своих планах. Впрочем, ее летние приключения уже были явным намеком на то, что Лиззи не собирается следовать общепринятым законам. К счастью, мать была так занята организацией вечеринки в честь помолвки Энни, сбором приданого, поисками подвенечного платья и платьев для подружек, что не обращала никакого внимания на Лиззи. К тому же отец только благосклонно улыбался, ездил на работу и выписывал чеки по первому требованию.

 Жаль, что Энни не могла быть столь же целеустремленной, как Лиззи, но тогда она сама не знала, чего хочет, и любила Ната.

 Фантазия. Нужно придумать, где она хотела бы очутиться.

 Она вдруг вспомнила бабушку с материнской стороны, которая читала ей волшебные сказки. У нее была чудесная толстая книга с изумительными старинными картинками.

 Бабушка умерла, когда Энни было шестнадцать. Тогда она вместе с Лиззи убирала ее дом. Энни нашла книгу и сохранила ее, чтобы позже читать своим детям, что она время от времени и делала. Может быть, стоит стать героиней одной из этих сказок? Если, конечно, эта штука, называемая «Ченнелом», существует на самом деле. Но Лиззи уверяла, что это так, а она не из тех, кто лжет. Золушка? Нет. У нее уже началась счастливая жизнь с принцем. Рапунцель? Ни за что. Кто захочет целыми днями сидеть в башне, расчесывая длинные золотые волосы? Белоснежка? Энни всегда считала, что в истории о девушке и семерых гномах есть нечто неприятное. Но тут она вспомнила о любимой сказке, где девушка любила отца настолько, чтобы пожертвовать собой ради него. И о великой любви, преодолевшей злое колдовство. Должно быть, интересно стать такой девушкой. Почему нет? «Красавица и Чудовище»! Энни нажала кнопку «А».

 В ушах тихо зазвенело. Открыв глаза, она обнаружила, что сидит в карете, едущей по темному лесу. Вздрогнув от холода. Энни покрепче укуталась в шерстяной плащ.

 Лошади замедлили шаг. Выглянув из окна кареты, она увидела впереди башни замка, окруженного высокими каменными стенами. Карета проехала через открытые железные ворота, которые со звоном закрылись за ними. Экипаж остановился, и дверца открылась. Чья-то рука в перчатке протянулась, чтобы помочь Энни выйти. Опершись на нее, Энни спустилась вниз.

 Мужчина, державший ее руку, возвышался над ней на целую голову. Он был одет в черное. Шелковая с кожей маска скрывала его лицо, оставляя на виду лишь губы и подбородок.

 — Ты мистрис Энн, дочь торговца. Надеюсь, понимаешь, что твой отец отдал тебя в обмен на свой долг?

 — Да, — прошептала Энни с бешено колотящимся сердцем. Это действительно очень волнует!

 — «Да, мой господин», — поправил он. — Я хозяин этого замка и прилегающих к нему земель. Тебе нужно научиться почтению, мистрис Энн, и я готов научить тебя.

 — «Да, мой господин», — слегка улыбнулась Энни.

 — Находишь ситуацию забавной? — резко бросил он. Энни отметила, что голос у него низкий, а тон — зловещий. — Теперь я вижу, что тебе действительно нужно многому учиться, и сейчас самое время начать урок покорности, мистрис Энн. Идем!

 Немилосердно стиснув ее пальцы, он почти потащил ее по широким каменным ступеням, ведущим в замок.

 «Я могу остановить это в любую минуту», — сказала себе Энни.

 Сестра говорила ей, что если фантазия пугает ее или не так хороша, как она себе представляла, стоит лишь пожелать — и все исчезнет. Но пока что Энни была так заинтригована происходящим, что решила подождать. Этот высокий незнакомец очень привлекателен. Так, значит, он и есть Чудовище из сказки! Интересно, что кроется под той маской, которую он носит? Она, спотыкаясь, бежала за ним. Куда он ее ведет? В парадный зал? Во всех замках есть парадные залы, верно?

 Но Чудовище не повел ее в парадный зал. Они прошли по узкой лестнице в маленькую круглую комнатку, освещенную одним факелом. С низкого потолка свисали две золотые цепи, к которым были прикреплены золотые же кандалы.

 «Я могу закончить это в любую минуту», — снова напомнила себе Энни, когда Чудовище грубо дернул ее за руки и надел на запястья кандалы. К ее удивлению, оказалось, что кандалы подбиты мягчайшим шелком. Она почти повисла в воздухе: кончики пальцев ног едва касались пола.

 «Я могу закончить это в любую минуту…» Но на самом деле она этого не хотела. Она впервые в жизни видела подобное создание, и, как ни странно, он возбуждал ее. Что же, ее муж мертв вот уже два года, а у нее с тех пор не было ни единого свидания. Чудовище молча обошел вокруг жертвы. Расстегнул ее юбку, которая тут же свалилась к ногам. За верхней юбкой из красного бархата последовали нижние. Энни взвизгнула, когда широкие ладони скользнули под рубашку и прошлись по ногам. Он медленно стянул до колен белые шелковые панталоны, погладил голую попку и снял панталоны.

 — У тебя миленькая круглая попка, мистрис Энн. Думаю, она сможет выдержать любое наказание, — сказал Чудовище и отступил, чтобы снова оглядеть ее. Она хотела что-то сказать, но прежде чем разгадала его намерения, он одним рывком располосовал ее рубашку. Энни ахнула от изумления. Она висела перед незнакомцем совершенно обнаженная!

 От смущения она залилась краской. Что за зрелище она собой представляет! Сорок два года, целлюлит и начавшие обвисать груди!

 Нет, нужно немедленно заканчивать эту абсурдную фантазию!

 Но по какой-то непонятной причине она не находила в себе сил сделать это. Что-то внутри требовало узнать, как далеко она способна зайти. — Ты никогда не видела себя обнаженной? — вдруг спросил Чудовище.

 Энни поняла, что нужно ответить, как приличествует молодой дочери торговца.

 — Н-нет, — выдавила она.

 — У твоего отца в доме не было зеркала?

 — Отец считал, что подобные вещи толкают женщин на всякие глупости и тщеславие, — услышала Энни собственный голос. Господи милостивый! Она становится героиней волшебной сказки, хотя в волшебной сказке действие разворачивалось иначе.

 Губы Чудовища дернулись в подобии улыбки, и Энни увидела шрам, идущий от левого уголка рта.

 — Сейчас увидишь сама, — бросил он и взмахнул рукой. Стена напротив мгновенно превратилась в зеркало.

 Изумленная Энни смотрела во все глаза. Это не ее тело! Тело молодой девушки лет двадцати, роскошное, с полными бедрами и упругими круглыми грудями. Плоский живот, тонкая талия, и ни следа целлюлита.

 Энни широко улыбнулась. Оглядела себя. И поняла, что зеркало не лжет.

 — О, мой господин, что вы намереваетесь делать со мной? Мне сказали, что я год должна ублажать вас, чтобы возместить долг моего отца.

 Чудовище холодно усмехнулся:

 — Я намереваюсь взять твою девственность, мистрис Энн. Твой отец не так меня понял. Ты должна стать моей любовницей, и не только на год. Пока не надоешь. Но прежде всего будешь наказана за свою дерзость!

 Он потянул за толстую цепь, подтаскивая к себе Энни.

 — Расставь ноги, — скомандовал он, и Энн, поняв, что сопротивление бесполезно, повиновалась. Ноги тоже оказались прикованы к стене.

 Чудовище стоял под ней и долго разглядывал пышный кустик волос внизу живота, прежде чем пальцами растянуть створки ее лона. Достал из воздуха длинное перо с заостренным кончиком и стал осторожно щекотать. Несколько минут — и взрыв мучительной, жаркой похоти окатил ее. Энни застонала и забилась в мелких судорогах наслаждения. Чудовище, ничего не сказав, стал забавляться складками ее уже мокрого лона. Перо проникло внутрь, и она снова застонала. Боже, как давно, как ужасно давно она не спала с мужчиной! Да, она не могла предать Ната. Но муж вот уже два года как в могиле. А это всего лишь фантазия, не так ли? Как могут тайные фантазии кого-то предать? Перо снова и снова касалось ее, распаляя и вызывая острое желание. Тело Энни выгнулось во втором оргазме. И тут, к полному ее изумлению, его голова оказалась между ее широко расставленных ног. Его губы стали целовать влажную кожу. Язык проникал в каждый уголок ее мягкой коралловой плоти. Он слегка прикусил ее, и Энни стала извиваться, не понимая, то ли пытается избежать его ласк, то ли подобраться ближе. Его губы сомкнулись на нежном бутоне плоти и сильно потянули.

 Она негромко вскрикнула раз-другой, пока он продолжал разжигать в ней лихорадку желания.

 — Пожалуйста, — бормотала она, — пожалуйста…

 Но он медленно выпрямился и опустил ее ниже. Сжал подбородок и улыбнулся в ее голубые глаза, почувствовав ее желание.

 — Ты еще не поняла? Я здесь хозяин. И возьму тебя, когда пожелаю. Но ты не умеешь повиноваться.

 Он опустил ее еще ниже, пока она не встала на колени.

 — Нагнись вперед. Ты получишь пять ударов ремнем.

 — Собираетесь побить меня, мой господин?

 Определенно нужно заканчивать! Ну… может, не в этот момент, но как можно скорее.

 — Нет, мистрис Энн, не собираюсь. Тебя просто проучат пятью ударами ремнем. Надеюсь, ты быстро усвоишь, что я твой господин, и подобные наказания в будущем окажутся не нужны.

 Он поднял руку и стал стегать Энни.

 — Превосходно, — одобрительно заметил он, вешая ремень на стену, рядом с факелом. — Ты даже не вскрикнула. Это совсем не плохо для тебя, мистрис Энн, и для наших отношений в будущем.

 Потом Чудовище снова подвесил ее так, что кончики пальцев едва касались пола.

 — Я пока что оставлю тебя. Используй передышку, чтобы хорошенько обдумать свое поведение. Ты должна уметь повиноваться мне, причем беспрекословно.

 Взяв факел, он ушел и оставил Энни висеть в темноте. Энни в который раз подумала, что может немедленно закончить этот кошмар. Это извращение! И самое волнующее приключение, которое когда-либо с ней случалось. Прямо сейчас ее тело пульсировало яростным вожделением. Желанием быть придавленной мужским телом. Она страстно желала возвращения Чудовища. Под маской наверняка прятались шрамы, но больше никаких уродств она не заметила. Незнакомец был очень высок, возможно, от шести футов до шести футов шести дюймов. Ширококостный, но мускулистый и стройный. Как он выглядит без одежды? И сколько пройдет времени, прежде чем она это узнает?

 День был очень долгим, и веки Энн невольно опустились. Она задремала. И неожиданно очнулась, ощутив чье-то присутствие.

 — Кто здесь? — прошептала она. Никто не ответил. Но чьи-то руки завязали ей рот. Сердце бешено забилось от сознания полной беспомощности. Энни что-то жалобно пробормотала сквозь мягкий кляп. И напряглась, когда ее стали ласкать. Ладони неизвестного были большими и теплыми. Это Чудовище? Возможно. И все же инстинкты подсказывали, что в комнате не один мужчина. Ее подозрения подтвердились, когда кто-то сжал ее груди и стал сосать сразу обе. Жадные рты кусали, лизали и сильно втягивали нежную плоть. Огонь, почти погасший, пока она дремала, сейчас загорелся с новой силой. Тело вздрагивало в отчаянной потребности удовлетворения. Грубые пальцы протиснулись между ног и проникли внутрь, быстро и глубоко. Вышли и снова вошли. Голова Энни кружилось. Ее почти тошнило от желания. Она захныкала. Другие пальцы, потолще, вторглись в нее и стали врываться раз за разом, пока она не кончила.

 Ни разу не слыханный голос прошептал ей на ухо:

 — Ты сумеешь принять его «петушок», девочка моя. Твоя «киска» велика, но достаточно тесна.

 — Да, — согласился другой незнакомый голос. — Она сумеет угодить ему. Если научится повиноваться господину. Понятно, девочка? Он не трахнет тебя, пока не станешь его слушаться. А у него славный большой «петушок», не меньше фута длиной, чтобы ублажить такую девку, как ты. Мы оставили твою девственность нетронутой для него. Не заставляй его долго ждать.

 Кляп был сорван. Но прежде чем она успела что-то сказать, мужчины покинули ее тюрьму, Энни несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прояснить голову. Где Чудовище? Это он позволил двум незнакомцам войти в маленькую темницу и наброситься на нее? Это часть ее наказания? Нужно спросить его… но он не возвращался. И тут раздались звонки, возвещающие о том, что «Ченнел» сейчас отключится. Где Чудовище?

 — Мой господин! — окликнула она. — Мой господин!

 Кандалы словно растворились. Она очнулась в путанице шелковой рубашки и пухового одеяла.

 — Нет! — отчаянно воскликнула она, но маленькие часы на тумбочке показывали четыре часа одну минуту.

 «Ченнел» закрыт.

 Энни схватила пульт и снова нажала кнопку «А», но панель скользнула вбок, закрыв экран. Она нажала кнопку «откр. — закр.», но панель не двигалась.

 — «Ченнел» закрыт до восьми часов вечера, — сообщил механический голос.

 — Черт! — раздраженно буркнула Энни но тут же опомнилась. Это всего лишь сон. Но тут ее взгляд случайно упал на руки. Запястья носили слабые, но отчетливые отпечатки кандалов.

 — О Господи! — прошептала она и тут же ощутила, как слегка саднит между ногами. Какой там сон! Это все наяву! Но как это может быть? Впрочем, какая разница?! Это было наяву! И так волнующе! Она хочет поскорее вернуться к своей фантазии! Целых шестнадцать часов! Она сгорала от нетерпения! Возьмет ли ее Чудовище? Неужели длина его пениса действительно двенадцать дюймов? Восемь дюймов Ната были самым большим — единственным! — пенисом, который она когда-либо знала. Нат был почти также высок, как Чудовище, и также широкоплеч. Ее вдруг одолела усталость. Она повернулась на бок и заснула. В восемь утра ее разбудил Девин, осторожно тронув за плечо. Энни неохотно открыла глаза.

 — Доброе утро, — пробормотала она. — Ведь это утро, верно?

 Мальчишеская улыбка осветила лицо Девина.

 — Да. Дождливое, но утро, верно? Я принес вам стакан гранатового сока. Одевайтесь, я провожу вас в столовую. Остальные приглашенные гости прибыли вечером, когда вы ужинали с мисс Бакли. И вы снова встретитесь с мистером Николасом. Он у нас нечто вроде отшельника. Так занят, что почти не видится с посторонними. Необыкновенный человек!

 — Согласна, — кивнула Энни. Девин взбил ее подушки, чтобы она могла сесть поудобнее. — Какой вкусный сок!

 — Ванну или душ? — спросил он.

 — Каков сегодняшний распорядок?

 — Массаж, конечно, но мы определим время, когда решим, что вы будете делать сегодня. У вас широкий выбор, Энни. Завтрак подают до десяти утра, так что спешить особенно некуда.

 — В таком случае — ванна, — объявила она. Девин немедленно направился в роскошную ванную. Через минуту послышался шум воды.

 — Роза? Лаванда? Лилия? — спросил он.

 — Сегодня — лаванда, — ответила Энн, поняв, что речь идет о солях для ванны, стоявших в ряд около большой ванны.

 — Температура воды?

 — Вы можете отрегулировать температуру воды?

 — Конечно! Какую предпочитаете?

 — Горячую, но не слишком.

 — Значит, сто пять градусов note 8. В крайнем случае можно прибавить или убавить, когда вы ляжете в ванну.

 Энни покачала головой. Это куда лучше, чем она представляла! Подумать только, она еще хотела отказаться от приза!

 Допив сок, она свесила ноги с кровати и немного поколебалась. Халата здесь нет, а рубашка немного чересчур откровенна.

 — Уверена, что вода будет в меру горячей. А вы бегите и дайте мне принять ванну. Даже сюда доносится аромат лаванды, и это просто восхитительно!

 Она едва успела лечь и укрыться, прежде чем Девин снова вошел в комнату.

 — Наслаждайтесь, — велел он. — Я подожду в гостиной.

 После его ухода Энн побежала в ванную, сбросила рубашку и скользнула в воду. И блаженно вздохнула. Какая прелесть! Вот только между ног по-прежнему саднит. А мышцы рук немного болят от пережитого напряжения, когда она висела на цепях. И попка тоже слегка побаливает после порки… как он сказал… ремнем? Полежав минут пять, Энн наскоро вымылась и встала. Вытерлась и, обернувшись полотенцем, вернулась в спальню и стала одеваться. Расплела французскую косу, расчесала волосы и стянула эластичной резинкой, после чего присоединилась к сидевшему в гостиной Девину. Тот при виде ее присвистнул.

 — Для леди с пятью детишками выглядите просто супер, — широко улыбнулся он.

 — Спасибо, сэр. А теперь покажите, что можно выбрать на сегодня, — попросила Энни, усаживаясь на диван рядом с ним. Девин протянул ей планшет с зажимом. Энни взяла планшет и пробежала глазами текст.

 — Я выбираю променад в десять, полчаса рефлексологии в одиннадцать тридцать, массаж в два и мытье и массаж головы в четыре. Вы сказали, что прошлой ночью приехали другие гости. Кто именно?

 Она отдала планшет, и Девин записал ее пожелания перед тем, как ответить:

 — Сюда приглашены несколько самых важных клиентов «Ченнел корпорейшн» и пара тревел-райтеров note 9. Общее собрание — приблизительно в пять тридцать в главном салоне. Мне поручено привезти вас туда. Не забывайте, вы наш победитель. Итак, готовы к завтраку, Энни?

 Столовая была светлой и просторной. В трех стенах были прорезаны окна-иллюминаторы, поэтому казалось, что сидящие в ней плывут на корабле, а за бортом плещется вода. Почти сказочное впечатление.

 Девин завтракал и обедал вместе с Энни. За ужином ей предстояло сидеть с другими гостями.

 Официантка поставила перед ней чашу с фруктами и тарелку с яичницей и колбасой. В чашке из тонкого фарфора остывал свежезаваренный белый чай.

 — Часть вашей программы снижения веса, — сообщил Девин, подвигая к себе вафли с беконом. — Прошу прощения, но у вас еда с низким содержанием углеводов и высоким — белка.

 — Как насчет английского маффина note 10? — с надеждой спросила Энни.

 Но Девин решительно покачал головой:

 — Никаких мучных изделий и только натуральный сахар.

 Она отправилась на прогулку вместе с двумя женщинами, сумевшими встать достаточно рано. Прогулку проводила энергичная женщина, в которой Энни сразу узнала вожатую герл-скаутов своих близнецов. Она приветствовала Энни улыбкой и поздравила с выигрышем главного приза. Ее спутницы обменялись любезностями, но по дороге почти не разговаривали.

 Сеанс рефлексологии был восхитительным: пятнадцать минут на упражнения для рук и столько же — на упражнения для ног. Инструктор предложила Энни в следующий раз записаться на целый час, чтобы она могла лучше определить степень накопившегося в конечностях напряжения. Ленч состоял из вкусного куриного салата, свежих томатов и салата из шинкованной капусты и моркови с майонезом. Энни пришла в полный восторг от десерта.

 — Что это! Ничего подобного я еще не ела!

 — Взбитые белки с абрикосами. Белки взбиваются до консистенции меренг, после чего в них вводится абрикосовое пюре. Никакой необходимости в подсластителях. Абрикосы — местного сорта, сами по себе они очень сладкие. И только что собранные.

 — Я влюблена! — объявила Энни, доедая остатки десерта. — Можно мне получать это каждый день?

 — Я спрошу, — улыбнулся Девин своей мальчишеской улыбкой.

 В два часа она уже лежала на массажном столе и буквально мурлыкала под пальцами Ларса. Сегодня она уже почти совсем освоилась и больше не стеснялась. В четыре мистер Юджин мыл ей волосы и массировал голову.

 — Такой массаж, — объяснил он, — стимулирует волосяные луковицы.

 Высушив ей волосы, он заплел их во французскую косу. В пять часов Девин отвел ее в номер, готовиться к собранию. На постели лежало платье.

 — Это не мое, — удивилась Энни.

 — Его прислала мисс Бакли. Решила, что вы, возможно, захотите надеть его сегодня вечером. Одно из преимуществ обладателя главного приза.

 — Хорошо, — кивнула Энни. Девин вышел, а она долго смотрела на черное шелковое платье. Очень простое и очень элегантное. И облегает каждую линию ее фигуры. Без рукавов. С вырезом-лодочкой.

 Энни надела нитку жемчуга и посмотрелась в зеркало. Вот это да! Она впервые в жизни выглядит настоящей дамой!

 К счастью, она догадалась захватить с собой черные лакированные босоножки.

 — Ну как? — спросила она, выйдя в гостиную. — Что вы думаете?

 — Потрясающе! — воскликнул он. — Немного помады и теней для век, и вы готовы! Вам даже не нужны румяна. У вас свой натуральный румянец!

 — Я сама накрашусь! — отрезала Энни.

 — Ну уж нет! В эту неделю вас будут всячески баловать, — отмахнулся Девин. — Джуди вот-вот придет.

 Не успел он договорить, как в дверь постучали. Стилист немедленно поспешила к Энни и, усадив, наложила голубые тени для век и коралловую помаду. Она согласилась с Девином, что никакой косметики больше не требовалось. Вскоре Энни в сопровождении ЛП уже шла к главному салону. Девин оставил ее у входа.

 — Там только леди. Если я понадоблюсь, звоните. Энни вошла в помещение, и Нора Бакли немедленно поспешила навстречу.

 — Дамы, вот наша победительница! — объявила она, улыбаясь и подводя Энни к маленькой группе женщин. — Ее зовут Энни Миллер, и она — мать пятерых детей возрастом от восемнадцати до четырех лет. Энни, две эти дамы будут писать статьи о «Спа», и я надеюсь, что ты ответишь на их вопросы.

 — Разумеется, — улыбнулась Энни.

 — Интересно, как отнеслись детки к тому, что мамочка удрала на целую неделю?

 — Мой старший сын сейчас в Италии, с теткой и бабушкой. Все три дочери — в лагере, а малыш — в «Дисней уорлд», с лучшим другом. И они очень обрадовались, узнав, что я еду на курорт. Мне повезло, что сейчас все разъехались. Я впервые выиграла приз и, если бы не это, не смогла бы его принять.

 — Должно быть, муж оставил вам большое наследство, если вы смогли послать сына в Италию, а дочерей — в лагерь, — бесцеремонно выпалила Кэрол Крамер.

 — Собственно говоря, он оставил нас почти нищими. Кто думает о том, чтобы погибнуть под колесами автобуса при переходе дороги? — печально улыбнулась Энни. — Дети смогли отдохнуть благодаря моей сестре, партнеру юридической фирмы «Диверс, Гордон и Уильяме». Кэрол, очевидно, была сбита с толку объяснениями Энни.

 — Я Сьюзи Джеймс из журнала «Шик», — вмешалась довольно молодая рыжеволосая женщина. — Как вам понравился «Спа»? Отвечает всем вашим ожиданиям?

 — Видите ли, поскольку я никогда раньше не бывала на курортах, то и не знала, чего ожидать. Но, бьюсь об заклад, «Спа Эгрет-Пойнт» на голову выше других курортов. Особенно мне понравилось иметь личного помощника. Заставляет почувствовать себя Линдси Лохан, — ответила Энни. Все рассмеялись.

 — Да, — кивнула Сьюзи, — абсолютно восхитительный штрих. Скажите, Нора, они действительно должны делать все, что мы захотим?

 — Несомненно! Любое ваше желание — и личный помощник обязан его исполнить. А ваш оказался несговорчивым?

 — Вовсе нет, — заверила Сьюзи. — Я просто хотела знать, как далеко могу зайти.

 — Безгранично далеко, — ответила Нора.

 — «Ченнел» предназначен только для женщин и транслируется во всех номерах. Но ведь наши помощники — мужчины. Они знают о «Ченнеле»? — полюбопытствовала Кэрол.

 — Конечно, нет! — воскликнула Нора. — По крайней мере далеко не всю правду. Им объяснили, что это канал, пропагандирующий женщинам здоровый образ жизни. И поскольку они не могут получить к нему доступ, то и не способны ничего доказать.

 — Вы уже включали «Ченнел», миссис Миллер? — осведомилась Сьюзи.

 — Пока нет, — солгала Энни, — но до отъезда обязательно включу. У моей сестры он есть, и она просто в него влюблена. Как и некоторые мои приятельницы. Я еще не придумала, что хочу увидеть, но, наверное, лучше поторопиться. Потому что часть моего приза — годовая подписка на «Ченнел». — А мне казалось, что у вдов всегда множество фантазий, если, разумеется, у вас нет бойфренда, — ехидно вставила Кэрол Крамер.

 — После смерти мужа у меня не было мужчин, — спокойно произнесла Энни. — Он был любовью всей моей жизни, миссис Крамер. Прекрасным мужем, любовником и отцом.

 — Но если у вашей сестры и приятельниц есть «Ченнел», почему же вы на него не подписались? — удивилась Сьюзи Джеймс.

 — Не могу позволить себе лишних расходов. У меня несколько основных кабельных каналов. И если бы пришлось платить еще за один, я, скорее, выбрала бы канал Диснея для своего малыша Уиллса.

 В комнату вошел слуга в белой униформе и ударил в маленький гонг.

 — Ужин подан! — объявил он.

 — Да, но у меня еще несколько вопросов для миссис Миллер, — встрепенулась Кэрол.

 — У меня тоже, — вторила Сьюзи.

 — Энни пробудет здесь еще несколько дней, как и вы, леди, — покачала головой Нора. — Энни, садись сегодня со мной. И вы, Элис. Энни, это Элис ван дер Веер, жена знаменитого ювелира.

 С этими словами Нора повела женщин в элегантно обставленную столовую с видом на водную гладь и, устроив всех женщин, присоединилась к избранным гостьям.

 — Я восхищалась жемчугами миссис Миллер, — улыбнулась Элис.

 — Энни, пожалуйста. Мне их оставила бабушка, мать моей матери. Изначально они принадлежали моей прабабке. Я их просто обожаю.

 — Тогда я Элис. И считаю, что вы прекрасно держались с этой противной особой Крамер, — тихо сказала она. — У нее абсолютно нет такта! Давно вы вдовеете, дорогая?

 — Немногим больше двух лет.

 — И это ваш первый отдых? Что же, должна сказать, вы более чем заслужили его. В каком лагере ваши девочки?

 — Стоунледж-Лейк. Мы с сестрой ездили туда в детстве, — пояснила Энни.

 Элис широко улыбнулась.

 — Мои дед с бабкой основали этот лагерь в тысяча девятьсот первом году, — сообщила она. — Прекрасное место, и я сама бывала там девочкой. Должна сказать, мы прекрасно проводили тогда время. Ваша сестра — добрый человек!

 — Она чудесная женщина, — согласилась Энни. — Именно она записала меня на конкурс.

 — А где вы живете? — полюбопытствовала миссис ван дер Веер.

 — Прямо здесь, в Эгрет-Пойнте, — смеясь, призналась Энни.

 — Боже, да это судьба!

 — Именно, — согласилась Энни. — Я не знала, с кем оставить Уиллса, своего четырехлетнего сына. Ма гостит в Тоскане с Лиззи и Натаниелом. Отец дома, но он заядлый игрок в гольф. У моего Уиллса есть друг, который собирался с кузеном в «Дисней уорлд». Но кузен сломал ногу и не может поехать, а они заплатили за двоих детей, поэтому пригласили Уиллса. Проблема решена. Мне действительно повезло, не находите?

 Вечер продолжался. Еда была вкусной, беседа — ни к чему не обязывающей. И Энни постоянно думала о своей ночной фантазии. Чуть раньше она солгала насчет того, что не пользовалась «Ченнелом». Просто не хотела говорить о своей фантазии, подозревая, что и Кэрол, и Сьюзи обязательно о ней спросят. Но ей не терпелось уйти к себе, лечь в постель и уйти с головой в свою порочную иллюзию. Она умирала от желания узнать, что случится дальше. Возьмет ли ее Чудовище силой? Она вспомнила, что говорили неизвестные в темноте камеры. Он не возьмет ее, пока не добьется покорности. Но Энни не знала, сможет ли проникнуться чувствами на все согласной героини сказки. Интересно, каковы фантазии остальных женщин? Элегантной, недовольно пожилой Элис, озлобленной Кэрол и задорной Сьюзи? А остальные женщины? Кто они? И в какое русло направили свое воображение? И еще одно: что имела в виду Сьюзи Джеймс, когда спрашивала Нору, готов ли личный помощник повиноваться любому приказу? Означает ли это готовность заняться сексом? Энни виновато покраснела. Почему ей в голову лезут подобные мысли?! После ужина Нора увела их на чудесную каменную террасу, уставленную шезлонгами. Разлегшись, они слушали восхитительную барочную музыку: концерт для скрипки, виолончели и фортепьяно. Вечер был теплым, и легкий ветерок отгонял комаров. Наконец женщины разошлись. Девин проводил Энни до номера. Но она оставила его у двери, объяснив:

 — Отсюда я сама могу найти дорогу, малыш. Увидимся утром. Спокойной ночи.

 — Спокойной ночи, Энни, — жизнерадостно ответил он. — Приятных снов.

 — Спасибо, — кивнула она и, войдя в номер, закрыла за собой дверь. Ее так и подмывало лечь в постель, но она не торопилась, уже чувствуя пристрастие к «Ченнелу». Она приготовится ко сну обычным порядком.

 Прежде всего она сняла элегантное черное платье и аккуратно повесила в шкафу. Положила жемчуга в замшевый мешочек, где они всегда хранились. Поставила на место босоножки. Сегодня она не надевала чулок. Ноги немного загорели, и этого вполне достаточно. Трусики полетели в маленький белый мешочек для мусора, в котором она хранила грязное белье. Войдя в ванную, Энни сделала все по порядку, готовясь к ночи. Вернулась в спальню, надела ночнушку, выложенную на расстеленную постель, положила шоколадку на тумбочку и легла. И только тогда нажала кнопку пульта, наблюдая, как отодвигается панель, открывая телевизор. Подержала пульт в руках. Нажать на кнопку «А» и вернуться в сказку? Или запрограммировать другую фантазию для «В»? Она припомнила свой любимый роман «Гарем». Должно быть, интересно побывать секс-рабыней султана! Нужно непременно спросить Нору, как уничтожить фантазию, когда надоест. Но прошлой ночью Чудовище так ее заинтриговал! Она сама не поняла, как нажала кнопку «А» и снова очутилась подвешенной в темной камере. Тело немедленно охватил жар нарастающего желания. Дверь открылась, и вошел Чудовище. В руках он нес факел, который воткнул в кольцо на стене.

 Повернувшись, он подошел ближе и стал осматривать ее груди.

 — Я вижу синяки, оставленные моими людьми. Им не стоило быть такими грубыми, мистрис Энн.

 — Это вы послали своих людей напасть на меня? — спросила она.

 Он дважды хлестко ударил ее по ягодицам.

 — Ты должна просить моего разрешения заговорить! — вздохнул он. — Значит, не поняла, что нужно быть покорной? Вопрос в том, способна ли ты усвоить уроки?

 — Можно мне говорить? — прошептала она.

 — «Можно мне говорить, мой господин?» — поправил он, снова шлепнув ее.

 — Можно мне говорить, мой господин? — поправилась она, морщась.

 — Только покороче, мистрис.

 — Вы послали сюда этих двоих?

 — Разумеется.

 — Могу я говорить, мой господин? — снова спросила она.

 — Превосходно! — похвалил он. — Ты способна обучаться. Говори!

 — Почему вы их послали?

 — Необходимо усвоить, мистрис Энн, что отныне я владею твоим телом и душой. Тебя нужно научить беспрекословно выполнять любой мой каприз. Я могу и буду делать все, что захочу. Если я предпочел позволить своим людям ласкать тебя и щупать, значит, так и будет, потому что ты — моя собственность. А после того как я возьму твою девственность и научу ублажать меня, может, и стану делить тебя с моими друзьями. Если же тебя невозможно наставить в изысканной утонченности сексуального наслаждения, я просто отдам тебя своим солдатам на потеху, как отдавал других молодых женщин, которые попали сюда и разочаровали меня. Надеюсь, ты сумеешь понять все, что тебе только сейчас было сказано, мистрис Энн?

 — Да, мой господин, конечно.

 Господи, какой он властный! И надменный. Но может, она сумеет это изменить? Она представила, как другие женщины старались угодить ему и плакали, когда он оставался недоволен. Но с ней все будет по-другому. Она всему обучится и постарается быть сильной, не противореча ему открыто. Возможно, такое отношение заинтригует его. Снова эта легкая улыбка.

 — Ты уже поняла, что можешь отвечать на мои вопросы, не требуя разрешения говорить. Превосходно!

 — Могу я говорить, мой господин? — пробормотала Энни.

 — Нет! Пока что я стану наслаждаться красотой и симметрией твоего тела в тишине этой комнаты, — произнес Чудовище и, схватившись за цепь, приподнял Энни на несколько футов. — Мне сказали, у тебя большое, но тесное лоно. Посмотрим, говорили ли правду мои люди?

 Сунув руку в карман рубашки, он вытащил огромный дилдо. Энни слышала о подобных вещах, но видела впервые. Ее голубые глаза широко раскрылись. На губах трепетал вопрос, но она сдержапась и не издала ни звука. Видя это, он одобрительно кивнул.

 — Он сделан из слоновой кости. Точная копия моего собственного члена, когда он возбужден. Я не стану вставлять его до конца. Не хочу лишить тебя девственности, которая, как утверждают мои люди, пока что цела. Просто хочу посмотреть, способна ли ты принять меня всего. Когда я решу взять тебя, долго медлить не буду. А теперь открой рот и соси его, пока я готовлю тебя. Ты также научишься сосать мой член, прежде чем я насажу тебя на него. Чтобы сосать мужской член, требуется великое умение, мистрис Энн. У тебя такой сочный рот, и, полагаю, ты преуспеешь в этом искусстве, — заявил он и сунул ей в рот искусственный фаллос.

 Он так растянул ее рот, что стало больно, и Энни никак не могла вдохнуть. Кончик фаллоса надавил на заднюю стенку глотки, и ее едва не вырвало.

 Наконец она приспособилась и стала сосать дилдо из слоновой кости, ощущая, как его пальцы играют складками лона, теребят и пощипывают крошечный бугорок, входят внутрь. Она стала непроизвольно извиваться, требуя большего.

 Он улыбнулся слабой жестокой улыбкой и отнял руку, после чего широко раздвинул ее ноги и приковал их к стене.

 — Ты жадная сучка, мистрис Энн, — тихо проговорил он, выдергивая фаллос слоновой кости у нее изо рта и потирая им ее пульсирующий клитор. — Дать тебе попробовать? Но только чуточку, моя кошечка.

 Он медленно вставил кончик дилдо в ее лоно. Энни содрогнулась и громко застонала, пытаясь наадить себя на твердый жезл. Но была слишком крепко привязана. Чудовище рассмеялся:

 — Хочешь еще больше, мистрис Энн? Можешь ответить. Итак, ты хочешь большего?

 — Да, — охнула она.

 — Ты должна молить меня о милости, кошечка, — прошипел он едва слышно. — Моли!

 — Пожалуйста, мой господин. Пожалуйста, — дрожащим голосом пробормотала Энни.

 — Что именно «пожалуйста»?

 — Дайте мне больше, — заклинала она. — Я хочу, чтобы меня затрахали до умопомрачения.

 Чудовище погладил ее густые каштановые волосы, вставил фаллос еще на дюйм и медленно повернул.

 — Пока что довольно, — заявил он, отложив дилдо. — Мои люди уверяют, что ты вобрала в себя три пальца и, кроме того, легко приняла в себя дилдо. Я буду наслаждаться тобой в постели. Ты быстро учишься повиновению, мистрис Энн.

 Он снова освободил ее ноги и рывком вытащил из штанов пенис, подергивавшийся и разбухавший на глазах. Энни тихо ахнула от удивления и восхищения. Плоть его была огромна! Впрочем, и неудивительно, учитывая его рост и массивность. Мужчины, которые пришли к ней в темноте, утверждали, что длина его фаллоса не менее фута, и, судя по виду, так оно и есть. Энни не могла оторвать от него глаз, пораженная силой и красотой.

 — Не смей глазеть! — прикрикнул Чудовище. — Немедленно отведи глаза от моего фаллоса, девка! Тебе еще не позволили на него смотреть!

 Он легонько шлепнул ее по щеке, чтобы привлечь внимание, но, не добившись успеха, снова вздохнул:

 — Вижу, тебя опять нужно приковать, чтобы внушить повиновение.

 — Я хочу тебя, — в отчаянии прошептала она, представляя, как эта плоть наполняет ее, заставляет кончить, пока она не потеряет разум.

 — Ай-ай-ай! Опять непокорство, дрянная ты девчонка!

 Он больно отшлепал ее и, взявшись за ремень, стал пороть, пока ягодицы не загорелись огнем. При этом его плоть становилась больше и больше, достигнув почти невероятных размеров. Энни, не в силах оторвать взгляда, стонала — скорее от невозможности впустить его в себя, чем от боли. Она и представить не могла, что на свете существует столь сладостная пытка, и упивалась каждым моментом. Страсти Ната были рождены его любовью к ней и ее — к нему. Тут же дело другое. Все было непристойным, извращенным, а она наслаждалась! Боже милостивый! Какую бурю эмоций она подавляла все эти годы!

 — Тебе придется ублажить меня, грязная сучонка, — простонал он, ставя ее на колени. На жесткую солому. — Открой рот, мистрис Энн. Соси, пока я не велю тебе перестать!

 Она покорно раскрыла рот, и он грубо сунул туда фаллос. Энни принялась сосать, обводя языком головку. Фаллос из слоновой кости подготовил ее к его размеру. Но не к длине. И все же она втягивала его глубже и глубже. Жаль, что руки несвободны и она не может его коснуться, но Энни поняла, что все делает правильно, когда он тихо застонал и хрипло ее похвалил:

 — Вот так, моя кошечка. Я знал, что ты все сумеешь сделать как нельзя лучше. Ты еще не готова принять меня, поскольку не достигла идеальной покорности. Но, думаю, уже близка к тому.

 Он судорожно вцепился в ее волосы и напрягся. Энни поняла, что сейчас он изольется в теплую пещерку ее рта. Она удвоила усилия, глотая жаркие густые всплески его семени, и не могла остановиться даже после того, как с жадностью облизала последние капли. Он что-то несвязно пробормотал, приводя себя в порядок. Потянул ее за волосы, откинул голову и впился губами в губы. Язык вторгся в ее рот и стал ласкать. Энни отвечала столь же жадными поцелуями. Она так истосковалась по мужчине! А ведь он был всего лишь мужчиной, и она вдруг поняла, что должна укротить его, как героиня волшебной сказки укротила свое Чудовище. Но сначала следует завоевать его доверие.

 Он отстранился, снова подтянул ее вверх, так что ноги едва касались пола, и молча ушел, захватив с собой факел. Энни свисала с золотых цепей, чувствуя, как саднят попка, лоно и рот после свирепых ласк Чудовища. В колледже, на занятиях по сексуальности человека, она узнала, что иногда легкое наказание увеличивает сексуальное наслаждение. Ей всегда казалось это странным, ибо она и Нат были любовниками в полном смысле этого слова. Для взаимного наслаждения им не нужно было ничего, кроме друг друга. И все же она должна была признать, что наслаждалась побоями. Но почему? Впрочем, Чудовище не был жесток. Что же случится с ней дальше? Она чувствовала, что до конца вечера еще далеко. Должно быть, сейчас не позднее полуночи. Что ждет ее впереди? Дверь ее тюрьмы открылась и тут же захлопнулась. Кто-то невидимый стал обмывать ее душистой мокрой губкой. Несколько ведер теплой воды было вылито на нее. Потом ее обтерли мягкой тканью. Дверь снова открылась и закрылась. Маленькая фигурка с ведрами и полотенцами выскочила в коридор. Энни так и не поняла, мужчина это или женщина. Но тут, к ее удивлению, вернулся Чудовище, сунул факел в кольцо и вынул из-за пазухи красивый, усыпанный драгоценными камнями ошейник, который застегнул на шее Энни. Ошейник был подбит мягчайшим шелком. Чудовище прикрепил к ошейнику тонкую золотую цепочку, снял с Энни кандалы и объявил:

 — Пойдешь со мной, мистрис Энн. Если останешься покорной весь следующий час, тебе отведут комнату в башне и не вернут в подземелье. Если по-прежнему будешь дерзить, тебя публично высекут и снова бросят сюда. Можешь ответить мне. Ты поняла?

 — Да, мой господин, — пролепетала Энни.

 — Превосходно, кошечка моя. Пойдем.

 И Чудовище повел ее за собой. Они вышли и поднялись по лестнице.

 Энни была обнажена. Когда они оказались в широком коридоре, она нервно огляделась, но пробегавшие мимо слуги не обращали на нее внимания. Вскоре они вошли в парадный зал, где было полно грубых солдат, сидевших за раскладными столами, ниже высокого стола. Когда они проходили мимо, многие щипали ее за попку и тискали груди. Чудовище игнорировал их, а Энни следовала его примеру, стараясь не отставать от него. Правда, она была немного напугана и постоянно твердила себе, что может закончить все это в любую минуту.

 — Ты сядешь на возвышении, рядом со стулом, у моих ног, — велел Чудовище. Только сейчас она заметила, что в центре высокого стола стоит только один стул. Энни молча повиновалась. По крайней мере, в этой позе она не так легко доступна похотливым взглядам и непристойным замечаниям солдатни.

 Стали подавать обед. Слуги заходили с другой стороны и предлагали Чудовищу блюдо за блюдом. Прежде чем опуститься на пол, она успела увидеть золотую тарелку и золотой, украшенный драгоценными камнями кубок.

 — Открой рот, — командовал он иногда. Энни послушно поднимала голову и открывала рот, чтобы принять очередной кусочек. Один раз он даже напоил ее сладким вином из своего рта. Каким чувственным был этот момент!

 Закончив есть и, дождавшись, пока слуги уберут со стола, Чудовище поднял Энни, усадил на свои колени и стал рассеян но ласкать груди. Тем временем остальные слушали песнь менестреля, подыгрывавшего себе на лютне. Несколько раз он клал ей в рот кусочки цукатов. Энни сжалась от стыда, когда он запустил три пальца глубоко в ее лоно и убыстрял ритм, пока она не стала тихо стонать. Тогда он отнял руку и облизал пальцы.

 — На вкус ты восхитительна. И была сегодня хорошей девочкой. Покорной и послушной. Хочешь получить награду? Можешь отвечать на все мои вопросы без специального на то разрешения.

 — Да, мой господин, — тихо ответила Энни. — Спасибо.

 — Хочешь, чтобы тебя отодрали, мистрис Энн? Его взгляд по-прежнему ее гипнотизировал.

 — Да, мой господин.

 — Здесь, на высоком столе, на глазах у моих людей? — ехидно осведомился он.

 — Да, если так пожелает господин. Все, что приятно ему, приятно мне.

 — Пока что мне приятно твое беспрекословное повиновение. С первого взгляда было понятно, что ты умна и способна выполнять все мои капризы.

 Он поднял ее и усадил на высокий стол.

 — Раздвинь для меня ноги, мистрис Энн! — велел он, а когда она подчинилась, прыгнул на высокий стол и высвободил свой гигантский фаллос.

 Рев предвкушения пронесся по залу при виде происходившего на высоком столе. Все повскакивали с мест и сгрудились вокруг, подогреваемые жесточайшей похотью. Тело Энни пульсировало в ожидании мужской плоти. Она сгорала от нетерпения. Когда же он пронзит ее?! Теперь казалось, что она всю жизнь ждала этого свирепого, неукротимого любовника. Она протянула ему руки.

 — «Ченнел» закрыт, — раздался ненавистный голос.

 «Нет! Нет! — безмолвно вопила Энни. — Только не сейчас! Черт бы все побрал, только не сейчас!» Но она уже ощущала, как ускользает фантазия, и была бессильна ее удержать. Пройдет шестнадцать часов, прежде чем она сможет вернуться к Чудовищу. Продолжится ли фантазия с того же места, на котором прервалась? Неужели он возьмет ее в парадном зале, на глазах у своих солдат? Ведь все началось с того же места, на котором оборвалось, так что сегодня вечером все наверняка повторится. Должно повториться. Ей нужен мужчина! Энни стало жарко. Она отбросила одеяло с разгоряченного тела. О Боже! Почему все должно было закончиться именно в этот момент? Вожделение буквально пожирало ее! Поднявшись, она вышла в ванную и приняла холодный душ. Проглотила две таблетки аспирина и снова легла. Было без четверти пять утра. Нужно хотя бы немного отдохнуть. Вскоре появится Девин. Энни закрыла глаза.