- Гарем, #2
39
Нареченная Джеймса Лесли, Изабелла Гордон, была младшей дочерью Джорджа и Генриетты Гордон, графа и графини Хантли. Поскольку имение Хантли было два года назад сожжено шайкой обнаглевших смутьянов, то свадьбу решили играть в Гленкерке. Кое-кто поговаривал, что выбор пал на Гордонов не потому, что они были католики — половина Шотландии все еще придерживалась старой веры, — а потому, что несколько лет назад они открыто приютили графа Ботвелла.
Но теперь король дал свое благословение этому браку и даже обещал почтить присутствием свадьбу, которую назначили на декабря. Пропраздновав с Рождества до Двенадцатой ночи, молодая чета затем удалится на зиму в Эдинбург.
Как только все определилось, юная Изабелла приехала в Гленкерк. На этом настояла Катриона:
— Раз ей суждено быть хозяйкой этого замка, то пусть научится им управлять.
— Но, мадам, — возразила будущая графиня Гленкерк, хорошенькая и нежная девушка, склонная, однако, к лени. — Вы, конечно, всегда будете рядом и не откажетесь помочь.
— Нет, дорогая Белла. Король предложил мне вернуться ко двору, и я уеду жить в Эдинбург. Но здесь остается бабушка Джеми, и ты в любое время сможешь попросить у нее совета. Мэг знает Гленкерк лучше любого из нас.
Дамы сидели в уютной семейной "гостиной. Вошел Джордж Гордон.
— Белла, дорогая, — вкрадчиво начал он, — не сбегаешь ли ты в детскую и не посмотришь, уложила ли няня спать самых маленьких?
— Да, папа. — Изабелла покорно встала и пошла выполнять просьбу отца. Однако она задумалась, о чем же здесь хотели поговорить, что ей не дозволялось слушать.
— Тебе нужна помощь, Кат? — спросил Хантли, когда дочь ушла. — Не говори мне, что Джеми снова осмелился приставать.
— Осмелился, Джордж. Мне даровано шесть месяцев, чтобы оплакать Патрика, а затем надлежит явиться в Эдинбург для вящего королевского удовольствия.
— Ублюдок! — выругался лорд Гордон.
— Не волнуйся, Джордж. Я последую зову сердца.
Граф Хантли взглянул на вдовствующую графиню Гленкерк, и его лицо медленно расплылось в улыбке.
— Боже! Какая же ты лиса! — А затем, уже более серьезно, граф добавил:
— Он ведь не сможет мстить Джеми с Беллой, так?
— Правильно, Джордж. На какую причину ему сослаться во всеуслышание, чтобы преследовать двух молодых подданных, верных ему и невинных? Они же не знают истинного положения дел.
— И потому ты и попросила назначить свадьбу на эти дни?
— Так предложил его величество, Джордж. Ему казалось, что наследование Гленкерка должно осуществиться как можно скорее.
Гордон ухмыльнулся.
— Более вероятно, что он хотел как можно скорее затащить тебя к себе в постель.
Кат засмеялась.
— Бедный Джеми ужасно бы огорчился, узнав, сколь призрачны его надежды.
— А что тут от нас скроешь, Кат? Черт возьми! Нет в Шотландии такой знатной семьи, где бы Стюарты не залезали под юбку. Мы все кузены!
А Генриетта подалась в своем кресле вперед и тихо спросила:
— Что ты намерена делать, Кат?
— Не задавай мне таких вопросов, на которые я не могу ответить, Риетта.
— Но, Кат…
— Прикрой свой нежный ротик, женщина, — одернул ее муж.
И вот так, подготавливая на людях пышную свадьбу своему старшему сыну. Кат Лесли тайно готовилась бежать в Италию. Тут ей с готовностью помогали банкиры Кира, многолетние деловые партнеры семейства Лесли.
В ближайшие несколько месяцев огромное богатство Кат будет переведено через Париж в римский банк Кира.
Если французский король и мог сыграть заодно с шотландским, то Папа Римский — нет, особенно когда речь шла о благородной вдове-католичке, пытающейся оградить свою честь от домогательств первейшего еретика-протестанта Европы.
Было решено, что Катриона поплывет Северным морем и далее Ла-Маншем во Францию. Оттуда отправится в Италию по суше, так как морская дорога выглядела слишком опасной. Средиземное море кишело турецкими пиратами. У нее будут свой кучер, лакеи и охрана. В замке о приготовлениях графини знал один Конолл Мор-Лесли, капитан стражи. Вокруг себя Кат хотела иметь только людей из Гленкерка; Коноллу и предстояло об этом позаботиться.
— Ладно, — сказал он угрюмо, — раз уж приходится выбирать между женой Ботвелла и шлюхой Джеми Стюарта, то Ботвелл — меньшее зло. Я помогу вам, госпожа Кат, но дайте мне время тщательно подобрать людей.
Только католики. Протестанты почувствуют себя в Италии слишком неуютно. Неженатые, ничем не связанные мужчины, которым не к кому возвращаться, — они должны остаться с нами. Никаких юнцов — слишком горячие головы. Крепкие парни от двадцати до сорока лет. Никому не буду ничего говорить до самого отъезда. Меньше вероятность, что прослышит какой-нибудь королевский наушник. Кого вы возьмете себе прислуживать?
— Сюзан и, возможно, еще одну.
Служивый кивнул, даже не удивившись, что графиня все продумала заранее. Она походила на свою прабабку, Джанет Лесли, и никогда ничего не предпринимала, предварительно хорошенько не рассчитав. Слишком многие недооценивали ее ум и изобретательность. Капитан ухмыльнулся, и Кат это заметила.
— Что ты так весел?
На его суровом обветренном лице сверкнули голубые глаза.
— Потому что я бы отдал годичное жалованье только за то, чтобы взглянуть на лицо Джеми Стюарта, когда он обнаружит, что вы снова от него бежали!
— Ох, Конолл, — упрекнула его Кат и сама от души расхохоталась, — разве в тебе нет уважения к короне?
— К короне — есть! Но к кузену Джеми? Он либо слишком глуп, либо слишком упрям, если преследует женщину, которая так явно его не хочет. Неужели этими качествами и должен отличаться хороший король? Я не согласен.
— Но в своих королевских обязанностях он хорош, Конолл. Джеми грешит только в личной жизни. Ему никогда не было уютно со своими ближними.
Она повернулась к окнам, откуда открывался вид на горы.
— Ах, Конолл! Ведь все, что я хотела, — это жить в Гленкерке спокойной жизнью!
— Ба! — воскликнул старый воин. — Не пытайтесь обмануть себя. Вы всегда были слишком непоседливы.
Ко двору тянуло не лорда Патрика.
Удрученное лицо графини остановило его.
— Ах, девочка, не стоит теперь из-за этого волноваться. Я ведь и сам Лесли, хоть и не с той стороны одеяла, и я знаю, что в этой семье дикими всегда были именно женщины.
Шла осень, и Катриона не упускала ни единой возможности покататься верхом по землям Лесли, оставляя приготовления к свадьбе в умелых руках Мэг. Но старая вдова всегда понимала Кат лучше, чем кто-либо другой, и однажды выехала на прогулку вместе с ней.
— День слишком славный, чтобы сидеть взаперти, — громко объявила Мэг, чтобы все слышали. — И если я еще раз выгляну из своего окна на эти поля с цветущими маргаритками, то уже сойду с ума. — Она взобралась в седло и, довольная, улыбнулась. — Боже! Я не каталась верхом уже, наверное, года два! Вперед, Кат! — И нежно ударила пятками по толстым бокам своей старой гнедой кобылы.
Кат поспешила следом, удивляясь, с чего это вдруг свекровь решила составить ей компанию. Минут пятнадцать они ехали молча, а затем Мэг пустила гнедую шагом и подождала спутницу. Кат повернулась к ней лицом.
— Итак, Мэг, что же заставило вас взобраться на старушку Брауни? Только не расписывайте мне, пожалуйста, ваши маргаритки!
Свекровь рассмеялась.
— Мне эта выдумка показалась изящной, но тебя не обманешь. До маргариток мне мало дела. А теперь скажи, Кат, когда ты нас покинешь?
Катриона даже не вздрогнула, а тихо сказала:
— После свадьбы Бесс и Генри.
— Ты поедешь к Френсису?
— Да.
— Семье это ничем не грозит?
— Надеюсь всей душой, Мэг. Поскольку король не знает, что Джеми осведомлен о наших отношениях, то вряд ли он посчитает юного графа ответственным за это бегство. Его величество разъярится, но сын выкажет еще большую ярость и гневно осудит меня, которая так позорно отвергла оказанную ей высочайшую честь.
Мэг снова рассмеялась.
— Итак, Джеми знает, что ты уезжаешь?
— Знает? Держите меня, Мэг! Он же сам это все и устроил! Я уже готова была потерять надежду и сдаться королю. Но Джеми полагает, что сама его невинность в этом деле и убережет нас, а другого случая бежать мне не представится. И он прав. Как сможет Джеймс теперь оправдать месть нашей семье? Мы ведем себя мирно, а гленкеркские Лесли всегда были верны короне. Только ныне я и могу бежать, не поставив под угрозу наш клан.
— А вдруг Френсис уже нашел себе новую любовь, моя дорогая? Его всегда ведь тянуло к женщинам, и он никогда не проявлял особого постоянства.
— Ко мне проявлял, — тихо ответила Катриона.
— Да, — согласилась Мэг. — Это так… Но он провел вдали от тебя уже почти три года.
— Он все еще меня любит, как и я люблю его. Я чувствую это.
— Но, если, — не унималась старая леди, — все-таки не любит. Ты сюда вернешься?
— Не вернусь, пока меня домогается Джеми, Мэг. Я просто не могу быть королевской шлюхой. Если Ботвелл не захочет меня, то устроюсь жить во Франции.
— Захочет, — мягко возразила Мэг, — я только хотела убедиться, что ты осознаешь свой поступок. Есть много женщин, которые в твоем положении были бы счастливы стать любовницей короля.
— Если бы я любила Джеми, — отвечала Кат, — то тоже с радостью бы к нему пошла. Но я не из тех, кто может спать с нелюбимым, а король мне не мил. И не прощу ему того, что он причинил бедному Патрику. Так мог поступить только жестокий человек, а я ненавижу намеренную жестокость!
И тогда Мэг сказала нечто, отчего на прелестные глаза Катрионы набежали слезы:
— Ты уезжаешь с моим благословением, Кат, дорогая. Каким бы странным это ни показалось, я уверена, что Патрик бы сейчас одобрил твое решение. Он так никогда и не простил самого себя, ты знаешь.
— Но я простила его, Мэг. Я больше не могла уже его любить так, как раньше, но я простила. — Кат улыбнулась. — Джеми знает лишь, что этой весной я уезжаю.
Так лучше. Со мной отправится Конолл. Еще Сюзан, хотя ей я пока ничего не сказала.
— Как ты распорядилась насчет детей, Кат?
— Колин с Робби останутся в доме у графа Роутса, пока им не исполнится четырнадцать. Затем, подобно Джеми, они пойдут в университет Абердина. После этого — путешествие по Европе и женитьба. Мы с Джеми только что закончили переговоры об этом с моим братом. После того как умер его единственный сын, он остался без наследника и должен выдать замуж четырех дочерей. Когда Колину исполнится двадцать, он женится на старшей. И, как наследник моего брата, станет следующим Грейхевеном. Год спустя Робби женится на другой дочери. Я отвела ему неплохие деньги и купила близ моей родной усадьбы отличный дом с хорошими землями; он будет вполне независим от Джеми.
Аманду я обручила с наследником Чарлза. Моя дочь станет следующей графиней Сайтен.
Мэг вскинула брови.
— А мне казалось, что моя дочь Джанет рассчитывала женить сына получше.
Кат рассмеялась.
— Джанет не просто замужем за Лесли, она Лесли и по рождению. Пусть у ее сына есть какой-то титул, но у моей дочери — огромное приданое! И по странному совпадению Аманда обладает несколькими сотнями акров пастбищ, которые нужны Сайтенам для их овец. Малышка же Мораг, — продолжила Кат, — станет женой Малькольма Гордона. У нее будет очень большое приданое и собственная усадьба. Даже младшие сыновья Гордонов неплохо устраиваются в жизни!
Глаза у Мэг засверкали, у нее перехватило дыхание.
— Боже мой, — воскликнула старая дама, — чем старше ты становишься, тем больше походишь на Мэм! — А затем она снова посерьезнела. — А малыши?! Что с ними?
Ты же не можешь оставить самых маленьких!
— Джеми пришлет их, когда все образуется. Путешествовать со мной им будет небезопасно, да и меня задержат. Если король направит в погоню своих людей, то с детьми я стану уязвимой. Но это всего на несколько месяцев.
Мэг кивнула.
— Полагаю, так и в самом деле лучше.
Некоторое время они ехали молча. Затем свекровь опять спросила:
— Кат, я знаю, что не имею права, но… Иан и Джейн?
— Тоже от Ботвелла. Да, Мэг. Даже он не знал почти до самого изгнания. Расставаясь с ним в первый раз, я думала, что мы никогда уже не встретимся, и хотела его ребенка. Патрик же, едва заполучив меня тогда назад, сразу уложил в постель и не выпускал, пока не стало ясно, что я беременна. Он понял так, что близняшки от него, и я не стала ничего говорить.
— И правильно сделала, дорогая моя. Но бедный Френсис! Он уехал из Шотландии, зная, что покидает не только тебя, но и своих детей. Ах, моя Кат, вы оба заслуживаете счастья.
— Спасибо, Мэг. Вы всегда были мне хорошей подругой.
Старая женщина наклонилась в седле и, протянув руку, ухватила Катриону за локоть.
— Ты мне больше дочь, чем обе мои. Будь счастлива, Кат! Пожалуйста, будь счастлива!
