- Гарем, #2
31
Когда Джеймс Стюарт узнал, что пограничный лорд на севере, то сразу покинул дворец в Эдинбурге и поспешил в Данди. Но когда король туда прибыл. Ботвелл с Катрионой уже вернулись на пограничье. Френсис все еще надеялся, что, оставаясь тихим и непритязательным, он сможет успокоить своего раздражительного кузена. Джеймса, однако, с одной стороны, подстрекал Мэйтлэнд, а с другой — беспрерывно осаждали то граф Ангус, то его дочь, добивавшиеся возврата конфискованных короной владений, и монарх чувствовал, что Френсис Хепберн постоянно ему досаждал.
Когда 29 мая собрался парламент, король осудил графа Ботвелла, заявив, что тот домогается трона, не имея на то никаких прав. Пусть они оба — внуки Джеймса Пятого, однако линия Ботвелла внебрачная. Затем Джеймс предложил парламенту подтвердить приговор, лишавший Френсиса Хепберна собственности.
Услышав об этом, граф Ботвелл искренне поразился. У них с Джеми всегда случались некоторые нелады, но он изо всех сил старался избежать открытого столкновения с королем. И то, что Джеймс обвинял его в притязаниях на трон, выглядело просто смехотворно. Царствовать в какой бы то ни было стране — вот уж чего он желал менее всего.
Однако граф понял, что на самом деле замыслил кузен: не говоря об этом открыто, тот просил поддержки.
Но если бы дворянство знало, что король просто просит его поддержать, то он, возможно, и добился бы желаемого. Но за всеми поступками Джеймса Стюарта лорды усмотрели деяния Джона Мэйтлэнда, а канцлера шотландская знать ненавидела. Поэтому члены парламента прямо-таки криками высказались в пользу Френсиса Хепберна и изъявили неповиновение королю.
— Он хочет погубить тебя, — сказала Катриона, — неужели в нем нет ни капельки доброты? Ведь все, что мы просим, — это только пожениться и жить в мире.
— Мэйтлэнд хочет расправиться со мной, Кат, а то, что Джеми спит и видит, как снова затащить тебя к себе в постель, совсем не облегчает дело.
— А если бы я вернулась к нему? Я бы скорее умерла, чем позволила ему прикоснуться, но если бы Джеймс согласился вернуть тебе собственность, то ради тебя, любимый, я бы это сделала.
Френсис резко притянул ее к себе.
— Я задушу тебя, девка, прежде чем разрешу какому-нибудь мужчине до тебя дотронуться! Я не отпущу тебя!
Боже, дорогая, одна мысль, что мой кузен приблизится к тебе, приводит меня в ярость.
— Но я не хочу, чтобы из-за меня страдал ты, Френсис!
О любимый! Увези меня! Пожалуйста, увези меня, пока это не слишком поздно!
— Подожди еще немного, дорогая. Дай мне попробовать помириться с Джеми.
Испуганная Катриона прильнула к Ботвеллу. Подобно загнанному в угол животному, графиня чувствовала, как вокруг стягивается сеть. Затем она быстро стряхнула с себя это ощущение. Теперь Ботвеллу особенно требовалась поддержка, и не время было изображать слабую плаксивую женщину.
Пришло известие, что Джеймс Стюарт находится в Фолклендском дворце, Ботвелл выступил в путь со своими приверженцами, и Катриона Лесли сопровождала его. Между часом и двумя ночи 20 июня 1592 года ботвелловский отряд окружил королевскую резиденцию. К несчастью, стража успела предупредить монарха, и он скрылся вместе с королевой в укрепленной башне. К семи утра местные жители уже стекались ко дворцу, желая насладиться неожиданным развлечением. Ботвеллу с его людьми снова пришлось уйти. Их сопровождали приветственные возгласы селян, узнававших пограничного лорда.
2 июля появился указ о наборе рекрутов для преследования графа Ботвелла. Высочайшую волю презрели все до единого, и до конца лета Джеймс удалился в Далкит. 1 августа помещики Лоджи и Берли тайком провели Френсиса Хепберна во дворец, надеясь, что ему удастся во всеуслышание попросить у короля прощения.
Было решено, что лучше всего Ботвеллу попробовать перехватить Джеймса в прихожей у королевы. Королю никак не миновать эту комнату на пути к спальне жены.
Френсис опустился на колени перед королевой.
Он взял протянутую ему нежную руку, почтительно поцеловал, а потом перевернул и приложил губы к ладони.
— Плутишка! — засмеялась королева, выхватив руку.
Ее лицо зарумянилось, и сердце учащенно забилось.
Подняв к ней глаза, Ботвелл улыбнулся и встал.
— Благодарю вас, мадам, за разрешение ожидать Джеми здесь. Я непременно должен помириться с ним. А он должен позволить кардиналу дать развод моей девчонке, чтобы нам пожениться. Катриона Лесли всегда верно прислуживала вашему величеству. Теперь же, когда Джеми наказывает меня, то страдает и она…
— Вы очень ее любите, да, Френсис?
— Мадам, я никогда прежде не знал такого счастья и такого покоя, какие Кат принесла в мою жизнь. Если бы только мне помириться с Джеми!.. Все, что мы просим, ваше величество, это спокойно жить в нашем замке. Мы бы даже могли уехать за границу, если таково будет желание короля. Я лишь прошу сохранить Эрмитаж для детей, которых Кат мне подарит. И которые не забудут, что они шотландцы — верные подданные Джеймса Стюарта, подобно нам с моей любимой.
Королева была явно растрогана.
— Я заступлюсь за вас, кузен. У Джеймса в голове все смешалось. Господин Мэйтлэнд запутывает его.
Анна села и похлопала по соседнему стулу. Граф воспользовался приглашением и тоже сел.
— Беатрис, — обратилась королева к леди Рутвед, — пожалуйста, присмотри за его величеством и позаботься, чтобы нас не застигли врасплох. — Она оглядела остальных фрейлин. — А вы все можете заняться вышивкой или музыкой. Я желаю поговорить с графом наедине.
Фрейлины высочайшей спальни перешли на другой конец комнаты, а королева с Ботвеллом остались у окна.
— А теперь расскажи мне, кузен Френсис, как же у тебя началась эта великая любовь с графиней Гленкерк? Я полагала, что она любила своего мужа.
Граф осторожно рассказал Анне историю, которую придумал заранее.
— Мы с Кат подружились еще прежде, чем ваше величество прибыло в Шотландию. А с графом Гленкерком у нас дальнее родство. Вы ведь не знали, что ее мать — Стюарт? Признаюсь, Катриона меня всегда привлекала… Она образованная женщина, и мне всегда нравилось бывать с ней. В те дни между нами не случилось ничего неподобающего. Но время шло, ваше величество, и я обнаружил, что влюбляюсь в эту леди. Я скрывал свои чувства, ибо знал, что имею дело с женщиной строжайших правил. И представьте же мое удивление, когда я обнаружил, что и она тоже старалась перебороть себя. В конце концов мы не смогли уже больше сдерживать себя и таить свои чувства. Мы любим друг друга, — закончил он просто.
Глаза королевы блестели.
— А бедный Гленкерк?
— Он тоже любит Катриону, но смирился и отпустил ее.
— Возможно, — молвила королева, поглядывая в сторону Кристины Андерс, — граф сможет снова жениться. Недавно муж госпожи Андерс скончался от кори, и она опять овдовела.
Ботвелл сильно сомневался, что Патрик Лесли женится на Кристине Андерс, но ему была нужна поддержка королевы. Поэтому он только вежливо улыбнулся.
— Очень возможно. Но сначала он должен стать свободным, а король не позволяет кардиналу Сент-Эндрю подписать прошение о разводе.
— Я помогу тебе, Френсис, — сказала королева.
Тут появилась бледная как полотно леди Рутвен.
— Ваша милость, его величество стоит снаружи в коридоре. Он попросил передать вам, что где-то во дворце находится граф Ботвелл. Король говорит, что накажет любого, кто попытается привести графа в его присутствие.
Френсис Хепберн поднялся.
— Проклятие! — вскричал он, а затем повернулся к королеве. — Здесь есть еще какой-нибудь выход?
Королева провела графа в свою спальню и, открыв незаметную дверцу, показала узкую лестницу.
— Здесь ходит моя горничная. Спускайся до самого низа. Выйдешь на служебный двор.
На прощание Ботвелл снова поцеловал ей руку.
— Спасибо, мадам, и благослови вас Бог за вашу доброту.
И она ответила ему ласковой улыбкой.
— Я не забуду, Френсис. Иди с Богом.
Королева закрыла дверь и вернулась и прихожую. Она взяла свою вышивку.
— Беатрис, иди и спроси у короля, не собирается ли он провести в коридоре всю ночь?
Фрейлины захихикали, да и сама Анна закусила губу, чтобы не рассмеяться, потому что король появился в ее покоях не один, а с целой толпой стражников. Они бросились в спальню и принялись ворошить своими пиками под кроватью и за портьерами.
— Послушайте, сир! Что все это значит?! — возмущенно спросила королева.
— Анни, во дворце Ботвелл!
Анна приосанилась.
— Что ж, сир! Он, конечно же, не в моей спальне. Или это какие-то новые измышления господина Мэйтлэнда?
Сначала он уверяет, что красавец граф Мори — мой любовник… А теперь это Ботвелл? — Анна повернулась к фрейлинам:
— Распахните шкафы, дамы! Пусть король убедится, что мы не прячем тут никаких графов! — Потом она снова посмотрела на короля:
— Когда закончите ваши глупости, то прошу забрать своих людей и удалиться. От всей этой суматохи у меня ужасно разболелась голова.
Разочарованный Джеймс Стюарт вернулся в свою пустую постель. Равно разочарованный граф Френсис Ботвелл вернулся в замок Эрмитаж. Он снова зажил тихо, надеясь рассеять страхи короля и утихомирить его гнев.
В октябре Джеймс снова снарядил небольшой поход на пограничье. Узнав об этом, Ботвелл с Катрионой немедленно покинули Эрмитаж и спрятались в надежном убежище — в той самой охотничьей избушке. Замок оказался открыт для короля, который уже не мог пожаловаться на неповиновение кузена.
И не успел монарх снова очутиться в Эдинбурге, как его опять подстерегла Маргарет Дуглас. В этот раз она решила обратиться к королю на людях, у самых главных ворот Эдинбургского замка, и возопила о милосердии к ней и к ее чадам. Во имя Всевышнего леди умоляла вернуть собственность Ботвелла его невинным детям.
Джеймс пришел в ярость. В какое же неловкое положение его поставили, да еще прилюдно! Он запретил назойливой даме появляться у него на глазах.
— Не представляю, как Френсис смог выдерживать ее столько времени! — посетовал король жене. — Ей совсем нет дела до бывшего мужа — только до его поместий.
Анна воспользовалась моментом, которого давно поджидала.
— Разве они не были счастливы? — спросила она с невинным видом.
— Какое там! Обычный брак по расчету. Хорошо, что он от нее отделался.
— В таком случае, любимый, почему же ты не позволяешь, чтобы кардинал разрешил развод леди Лесли? Ботвелл глубоко ее любит.
Король вздрогнул. Совсем не новость, что его ветреная малышка-королева знает о связи Ботвелла с Катрионой Лесли. Но вот что еще она знает?.. Джеймс решил быть поосторожнее.
— Леди Лесли — не девушка, Анни. Это мать шестерых детей. И если она ведет себя подобно легкомысленной девице, то ее надо приструнить.
— Но Джеми! Ведь граф Гленкерк согласен отпустить ее. А теперь, когда моя дорогая Кристина снова овдовела…
О Джеми! Представляешь, она могла бы стать женой Гленкерка. И тогда моя маленькая крестница, Анна Фиц-Лесли, воспитывалась бы как подобает.
— Милая Анни, Лесли состояли в браке целых четырнадцать лет, и я не могу позволить, чтобы эту семью разрушил какой-то каприз. Что за пример это подаст двору? Нашей знати следует проявлять больше нравственности. Если я позволю Лесли развестись, то тогда любой мужчина, которому приглянется другая женщина, захочет развестись с женой, а всякая любовница будет ожидать, что любовник на ней женится.
Королева подумала, что Джеймс раздувал это дело гораздо больше, чем оно того заслуживало. К тому же Анна считала, что если король вознамеривался что-то изменить при дворе, то своим личным примером мог сделать это скорее и надежнее, чем отказывая в разводе людям, которые стремились пожениться. Ведь они-то как раз и не хотели жить во грехе.
Однако, справедливо рассудила Анна, дальше спорить с мужем не имело смысла. Она была разочарована, потому что ей нравился Френсис и хотелось ему помочь.
В новогодний день 1593 года граф Ботвелл обратился за помощью к церкви, умоляя почтенных иерархов не отвергать его из-за королевского гнева. Граф нуждался в поддержке, однако их святейшества предпочли не заметить просьбы опасного вельможи. Престарелая королева Англии, однако, не осталась к нему равнодушной. Она позаботилась о том, чтобы пограничный лорд по крайней мере не испытывал недостатка в деньгах, и на всякий случай предложила ему убежище.
Елизавета Тюдор не любила Джеймса Стюарта, своего естественного наследника (которого, впрочем, официально таковым еще не объявила). Королева Англии не без оснований считала его медоточивым лицемером: говорил одно, а делал другое. И Елизавета никак не могла понять, за что он так внезапно возненавидел Френсиса Стюарта Хепберна. Насколько известно, граф Ботвелл всегда оставался верен шотландской короне.
Елизавета усмехнулась. Несколько лет назад Ботвелл посетил ее двор. Молодой еще, но — проклятие! Уже тогда блистательный и элегантный проказник. И умудренная возрастом и жизненным опытом королева понимала, что за всей этой историей явно что-то крылось, хотя до сих пор ее шпионы не могли раздобыть никакого объяснения.
А поскольку королеве нравилось покапризничать, приятно было насолить Джеймсу еще и по другой причине — старая леди всегда потакала очаровательным придворным шалунам.
И она решила поддержать пограничного лорда.
А меж тем зима снова заключила Катриону с Ботвеллом в свои объятия, и опять графиня испытала облегчение. На Двенадцатую ночь они устроили в Эрмитаже пирушку для окрестного дворянства. Хотя леди Лесли и не была женой графу Ботвеллу, местные помещики и их жены обращались с ней как с таковой. Они искренне и горячо возмущались недобрым отношением короля к своему герою и его возлюбленной.
Уже почти год, как Катриона не видела своих старших детей. Но приезжать в Эрмитаж им стало просто опасно. А своих младших графиня вообще едва знала и печально размышляла, помнят ли они еще ее.
Ботвелл также скучал по детям Лесли. Катриона умела превратить семейную жизнь во что-то теплое, наполненное счастьем. Лорд находил в ней отдых.
А пока они не могли пожениться, то собственного ребенка заводить не осмеливались.
Зима шла, и Катриона все более стремилась уехать во Францию. Наконец граф согласился, если до конца года ему не удастся уладить недоразумения с кузеном-королем, то они покинут родину.
