• Хроники границы, #6

Глава 10

 Поскольку Анабелла родила, а погода по-прежнему была хорошей, лэрд и его жена уехали домой, пока не лег снег. Анабелла с грустью провожала родителей, но их визит был счастливым и успешным. Теперь, когда последняя дочь вышла замуж, настало время искать жену сыну. Лэрд не успокоится, пока у Роба не появятся свои сыновья.

 Агнес исполнилось семнадцать лет. Зима установилась. Настало Рождество. В праздник Сретения второго февраля Агнес объявила о своей беременности. Зима все тянулась, так что ни гостей, ни известий о том, что происходит в мире, не предвиделось. Во дворе высились сугробы. Начался окот овец. Дни становились значительно длиннее. Но волки все еще выли по ночам на склонах холмов, напоминая, что зима пока не готова ослабить хватку.

 Как-то днем большое судно бросило якорь в бухте недалеко от замка. К берегу подплыла маленькая лодка, которую гребец вытащил на камни, после чего медленно поднялся по едва различимой узкой тропе, ведущей к небольшой двери в каменных стенах. Он стал колотить в дверь, пока кто-то не открыл маленькое зарешеченное оконце в ней, чтобы спросить о цели прихода.

 – У меня послание для графа Дуна от Джеймса Хепберна, – ответил посланец.

 В замке повернулся ключ, и петли неприязненно заскрипели, когда маленькая дверь медленно открывалась. Моряк шагнул внутрь и последовал за солдатом, открывшим дверь, по длинному темному коридору, освещенному только факелом, который нес провожатый. Стены коридора были покрыты изморозью. Гость гадал, тает ли она когда-нибудь.

 Они поднялись на три лестничных пролета и оказались в хорошо освещенном коридоре, ведущем в парадный зал. За высоким столом сидела семья.

 – Милорд, – обратился охранник к графу, – к вам явился посланец.

 Ангус знаком велел гостю подойти.

 – Ты с корабля, который причалил в моей бухте?

 – Да, милорд, – ответил матрос, стянув шапку и кланяясь. – У меня к вам послание от Джеймса Хепберна.

 Он говорил по-английски, но, судя по акценту, был иностранцем.

 – Откуда ты? – спросил граф.

 – Оркнейские острова, милорд.

 – Где сейчас Босуэлл?

 – Сидит в датской тюрьме, пусть Господь смилостивится над ним, – ответил моряк, сунул руку в карман, вытащил тщательно сложенный пергамент, перевязанный бечевкой и запечатанный маленьким кусочком воска, и протянул Ангусу.

 Тот внимательно посмотрел на печать и увидел оттиснутый на воске герб Босуэлла.

 – Найди себе место за столом и поешь, – велел он матросу, а сам сломал печать и развернул пергамент, на котором было выведено размашистым почерком Босуэлла:

 «Ангус, все пропало. Я подвел свою дражайшую жену Марию. Сбежал из Шотландии и подвел себя. Потерял и золото, и влияние, а без этого никто не хочет помочь, ибо слишком многие боятся меня – и правильно делают. Я назвал племянника, Френсиса Стюарта, своим наследником, при условии, что он возьмет имя Хепбернов, что он и сделает, когда вырастет, по требованию его матери. Помоги моей Марии, если можешь, не ставя Дун под удар. Я сожалею лишь о том, что никогда больше не проскачу на коне по своей любимой границе. Вспоминай меня, старый друг.

Босуэлл».

 У Ангуса выступили слезы на глазах. Джеймс Хепберн, его друг. Самый преданный из людей королевы. В тюрьме. И никогда не выйдет на свободу.

 Он с легкой улыбкой вспомнил время, проведенное в Париже. Вспомнил храброго, дерзкого, неотразимого мужчину, не терпевшего глупцов. И все же именно глупцы восторжествовали над ними всеми. Какая трагедия!

 – Что случилось? – спросила Анабелла, увидев выражение его лица. Он протянул ей пергамент:

 – Прочти.

 Графиня пробежала глазами письмо и тоже заплакала.

 – И мы ничем не можем им помочь? – спросила она, глядя на мужа. – Совсем ничем? Должен же быть какой-то выход.

 – Ничем, – вздохнул Ангус. – Джеймс всегда был игроком и сыграл на то, что поможет королеве управлять лордами, если станет ее мужем. Это один из немногих случаев, когда он бросил жребий и проиграл.

 – У тебя есть золото, – напомнила Анабелла.

 – И я воспользуюсь им, чтобы облегчить ему пребывание в тюрьме, но если с помощью золота попытаться устроить побег, финансировать очередное восстание, это может дорого стоить Дуну. Морей теперь в силе. Он короновал сына королевы, и на этом, милая, конец истории. Босуэлл это знает. Он неглуп, если не считать случаев, когда влюбляется.

 – Понимаю, – кивнула Анабелла, – но сердце разрывается при мысли о том, что Босуэлл умрет на чужой земле и будет похоронен в одинокой безымянной могиле. А королева? Что будет с королевой?

 – Думаю, Морей, почувствовав, что бразды правления в его руках, поместит единокровную сестру в место более гостеприимное, чем замок Лохлевен. Он хитрый коварный дьявол, однако его всегда чествовали как принца, каковым он и стал бы, если бы не незаконное рождение. Но Мария Гиз вырастила его вместе со всеми бастардами своего мужа Якова V. Он воспитывался в Стерлинге с Марией, до ее отъезда во Францию. И всегда любил сестру, хотя ее поведение его возмущало.

 Но у Марии был год, чтобы поразмыслить над своим положением. Ее брату Джеймсу не следовало думать, что он может заставить ее склониться перед его волей. Отнесись он к ней с большей добротой, помести в место, подобающее ее статусу, и позволь видеть маленького сына, мог бы избежать того, что случилось потом.

 В первые дни заключения Мария несколько раз обращалась к парламенту с просьбой предоставить возможность объяснить ее действия. Но парламент, следуя указаниям Морея и его приспешников, объявил Джеймса Хепберна, графа Босуэлла, виновным в убийстве Генри, лорда Дарнли, хотя доказательств этому не было. Они также объявили законную королеву соучастницей убийства, используя поддельные документы, которые достали из серебряного ларца королевы, в качестве доказательства ее вины. Даже достигнув своей цели, они не упустили возможности мучить пленницу, и это было серьезным просчетом.

 С Марией обращались ужасно. Ее заперли в двух комнатах на третьем этаже замка Лохлевен, где было холодно и темно. Она никогда не оставалась одна. Ее передвижения были строго ограниченны, и за ней наблюдали день и ночь. У нее не было духовного утешения. Отчаявшаяся и обозленная, она отреагировала быстро и непродуманно.

 И поскольку рядом не было Джеймса Хепберна, способного охладить ее разгоряченную голову, Мария совершила дерзкий побег из островной тюрьмы. Не успела она высадиться на материке, как сторонники стали стекаться под ее знамена. Она объявила незаконным свое отречение, заявив, что ее принудили к этому. Она – истинная королева Шотландии и отнимет трон у тех, кто украл его у нее и прикрывается малолетним королем, чтобы оправдать свои действия.

 Морей был в бешенстве, но знал, что его сестра не тактик. Без Босуэлла, умевшего планировать сражения, она наверняка ошибется. И ошибка будет стоить ей не только свободы, но и Шотландии. Навсегда. Он решал, что делать, а Мария тем временем пересекла Фёрт-оф-Форт. Морей знал, что у нее два выхода, если она хочет вернуть трон. Она может пойти маршем на Эдинбург с постоянно увеличивавшейся армией, вынудит парламент созвать внеочередную сессию и представит на суд свое дело, чтобы вернуть трон законными средствами. Или может бежать в неприступный замок Дамбартон на западе и ждать, пока ее войско еще увеличится, прежде чем отнять трон силой.

 Морей знал, что сестра неглупа, но знал также, что ею управляют эмоции, а не разум. Решительный отказ парламента позволить ей приехать в Эдинбург год назад все еще не дает ей покоя. Она не поверит парламенту, который уже один раз презрел ее просьбы. Мария Стюарт направится в Дамбартон. Граф понял это и строил свои планы.

 Он встретит ее армию, прежде чем она сможет достигнуть укрытия в замке.

 У Морея было меньше войск, чем у сестры, но его солдаты были лучше обучены.

 Он расставил людей по дороге в деревню Лэнгсайд, разместив их за густыми высокими кустами, росшими по обочинам. Когда войско Марии маршировало по дороге, его мушкетеры стали стрелять из-за кустов. Вскоре превосходящие силы Марии, лишенные настоящего командира, рассыпались в беспорядке и сбежали с поля боя. Со своего наблюдательного пункта на вершине ближайшего холма королева видела все. Ее наконец убедили бежать.

 Позже, в середине мая, стражник на башне замка Дун увидел на дороге небольшой отряд всадников. Когда же подъехали ближе, он отметил, что они, хоть и вооружены, не кажутся враждебно настроенными. Они галопом проскакали по мосту во двор. Тот, кто был впереди, окликнул слугу, стоявшего у открытой двери:

 – Передай хозяину, что королева просит убежища!

 Потрясенный слуга повернулся и бросился в замок, где все передал хозяину, который вместе с семьей обедал за высоким столом.

 Граф вскочил и, спустившись, поспешил приветствовать королеву, которая по-прежнему сидела в седле. Он отметил, что она выглядит уставшей и измученной.

 – Мадам, – поклонился он, – добро пожаловать в замок Дун.

 – Солдаты Морея гонятся за мной, милорд. Уверены, что можете принять меня?

 – Вы моя королева, – услышал Дун собственный голос. Иисусе! Он с ума сошел?!

 Но тут рядом появилась Анабелла:

 – Зайдите в зал, мадам. Вряд ли вы сможете долго оставаться с нами, но для нас большая честь принять вас. Сейчас подадут горячий обед и вино. – Она присела перед королевой и взглянула на стоявшего с разинутым ртом конюха: – Позаботься о лошадях.

 – Заходите в зал, – повторил граф вслед за женой.

 Королева с благодарностью опустилась на стул с высокой спинкой, стоявший у очага. Ей немедленно принесли вино.

 – Это было настоящее несчастье, – произнесла она, не дожидаясь расспросов. – Аргайл – скверный военачальник. Его войска разбежались, хотя у Морея были гораздо меньшие силы. Нам требовалось военное искусство моего мужа, но Босуэлла нет. Он сбежал…

 Анабелла увидела, как пальцы королевы судорожно сжимают ножку кубка.

 – В конце зимы мы получили послание от Джеймса. Он в датской тюрьме. Если бы не это, мадам, он был бы рядом с вами.

 – Он пытался добраться до замка, но Морей и его приспешники преследовали его. Он едва сумел скрыться прошлым летом. Мне рассказывали историю несколько раз, постоянно добавляя что-то новое. В Норвегии его арестовали родичи бывшей любовницы и, не предъявив обвинений, заключили в тюрьму.

 – Гонец, который пришел в Дун, был с датского корабля, – напомнил граф.

 Королева кивнула:

 – Из Норвегии его отвезли в Драгсхольм. Это замок на севере Зеландии. Говорят, условия, в которых он содержится, поистине невыносимые.

 Она тихо заплакала.

 – Мы послали золото, чтобы облегчить ему жизнь, – вставила Анабелла, чтобы утешить гостью, которая старалась взять себя в руки.

 – Они возьмут ваши деньги и набьют свои карманы, – вздохнул лорд Клод Гамильтон, стоявший рядом с королевой. – Наши сведения точны.

 – Но какой смысл Дании так обращаться с мужем королевы Шотландии? – тихо спросил Ангус.

 – Возможно, вы не слышали всего, поскольку живете очень уединенно, – заметил Клод, понижая голос, чтобы не расстраивать королеву. – Но прошлым летом Джеймс Хепберн был объявлен вне закона. Теперь он считается не кем иным, как обычным злодеем. Тюремщики могли бы смягчить условия его содержания, но датский король им запретил. Дания уже дала Шотландии одну королеву. Подозреваю, что они хотят дать ей и другую. Хотят втереться в милость к юному подопечному Морея, поскольку тоже протестанты. Не выбрасывайте зря деньги, милорд.

 – Мы не можем долго оставаться здесь, – встревожился Джордж Дуглас, второй спутник королевы. – Нельзя привести Морея к вашему порогу. Он грозный враг.

 – Но сначала вы должны поесть, – настаивала Анабелла, помогая гостье встать и подводя ее к высокому столу, на который слуги быстро ставили блюда и миски с едой: нарезанную лососину на кресс-салате, большую жареную индейку, оленину, горячее кроличье рагу, миску с молодым горошком, хлеб, сыр и масло. Гости ели с аппетитом и быстро, запивая еду густым красным вином. Королева улыбнулась при виде маленького блюда дикой земляники в сливках, которое поставили перед ней.

 Это был очаровательный и деликатный жест. Она благодарно кивнула, и Анабелла в молчаливом понимании кивнула в ответ.

 У них еще было несколько часов до заката. Граф и графиня Дун проводили гостей к лошадям.

 – Куда вы поедете, мадам? – спросил Ангус.

 – В Англию. Просить убежища у доброй кузины Елизаветы.

 Ангус нахмурился:

 – Не думаю, что это мудрое решение, мадам. Не разумнее ли отправиться во Францию? Там у вас есть родные. Они смогут вам помочь. У вас имеются там свои земли. Вам будет гораздо безопаснее во Франции, чем в Англии.

 – Нет, мой добрый лорд. Я не должна уезжать так далеко от Шотландии. Моя сестра-королева – женщина справедливая и мудрая. Она приютит меня и придет на помощь. Я вернусь в Шотландию. Головы должны остыть, только тогда мы сможем разрешить все трудности между мной и моими лордами.

 – Я доверяюсь вашей королевской мудрости, мадам, – с поклоном проговорил Ангус и помог королеве сесть в седло.

 – Прощайте, друг мой, – сказала Мария Стюарт, протягивая ему руку для поцелуя.

 Отряд выехал из Дуна.

 Ангус и Анабелла смотрели вслед. Всадники переехали мост и пришпорили коней. Вскоре все исчезло в облаке пыли, и даже пыль быстро улеглась. Граф и графиня вернулись в замок.

 – Надеюсь, вы не подвергли нас всех опасности, приняв королеву, – проворчал Мэтью, завидев брата с невесткой. Во время короткого визита королевы его не было, но как управитель он знал, что произошло.

 – Вряд ли я смог бы запретить ей войти в замок, – сухо заметил Ангус. – И я заявлю о том, что ничего не знаю, любому, кто обвинит меня в предательстве. Нам почти ничего не известно о том, что происходит за пределами наших земель. Ты знаешь, что произошло?

 – Я знаю то, что слышал, и догадался об остальном.

 – Очевидно, она сбежала из Лохлевена.

 – Сбежала и проиграла сражение Морею, – добавил брат. – И за все это придется чертовски много заплатить. Если кто-то пронюхает, что она была здесь…

 – Она бежит в Англию. Это конец всему. Ни Босуэлла, ни королевы. Она считает, что Елизавета поможет ей. Но Елизавета Тюдор слишком хитра, чтобы помочь Марии вернуть трон. Когда Мария это поймет, она последует совету своих немногих сторонников и уедет во Францию. Это единственный выход.

 – Екатерина Медичи вряд ли будет рада ее видеть, – возразил Мэтью. – Французам на руку смута в Шотландии. Приграничье не скоро забудет дядю нашей королевы Генриха VIII.

 – Елизавета не поможет женщине, называющей себя королевой Англии, Франции и Шотландии, – вздохнул Ангус. – Вспомни, есть немало таких, кто считает английскую королеву незаконнорожденной. И если это будет доказано, Мария Стюарт окажется истинной наследницей английского трона, через свою бабку, Маргариту Тюдор. Пока Мария пребывает в Шотландии, Елизавета остается ее возлюбленной кузиной. Но вряд ли она будет приветствовать беглую королеву на берегах Англии.

 – И все это не имеет с нами ничего общего, – вставила Анабелла. – Дун в безопасности. А остальное не имеет значения.

 Мужчины дружно хмыкнули. Анабелла стала самой большой защитницей Дуна.

 Через несколько недель, в начале июня, в бухте Дуна бросил якорь корабль. Матрос принес Ангусу письмо. Прочитав его, граф объявил:

 – Я должен ехать во Францию. Последний представитель семьи моей матери умер и оставил мне все земли. Я не хочу земель во Франции, но требуется мое присутствие, чтобы предъявить на них права и продать соседу, который желает их получить.

 – Не мог бы ты попросить Джейми сделать это для тебя? – спросил Мэтью. – В Шотландии царит такая смута, что страшно, если ты нас оставишь.

 – Джеймс в Риме. И быстрее мне съездить во Францию и вернуться, чем посылать за Джейми. Времени поездка займет немного. Кроме того, Мэтью, ты вполне способен управлять хозяйством в мое отсутствие. Тот корабль, что стоит в бухте, заберет меня, а закончив дела, я на первом же подходящем судне вернусь домой через Лит.

 Мэтью расстроился, но когда поговорил с матерью, та сказала:

 – Граф знает, что следует делать, и выполнит свой долг. В семье его матушки был всего один сын. По-моему, он так и не женился. Граф должен предъявить права на эти земли, хотя не собирается оставлять их себе. Думаю, их купит семья Ботилье. Она хорошие люди.

 Анабелла была недовольна близким отъездом Ангуса. В ту ночь он пришел в ее постель, лег и сжал ее в объятиях.

 – Почему ты не хочешь послать вместо себя Мэтью? – спросила она, когда его губы коснулись ее плеча и шеи.

 – Это посчитают грубым оскорблением. Дело в уважении и хороших манерах, а не только в выгоде, – пояснил он.

 – Мэтью слишком жесток и несгибаем. Он не понимает, что ты правишь здесь твердой рукой и мягким сердцем. Он считает, что оправдает твои ожидания, если будет резким и нетерпимым, – заметила Анабелла, прильнув к мужу.

 – Женщина, я не желаю сейчас говорить о всяких скучных хозяйственных делах, вместо того чтобы любить тебя, – проворчал он ей на ухо и нежно прикусил мочку.

 Восхитительный трепет охватил ее, но она все же слабо запротестовала:

 – Но послушай, Ангус…

 Он закрыл ей рот жарким долгим поцелуем.

 – Я скоро вернусь, – пообещал он, снова принимаясь ее целовать.

 Она не хотела спорить. От поцелуев кружилась голова, и она отвечала с не меньшей страстью. Под конец Анабелла решила, что все будет хорошо. У Мэтью просто не будет времени восстановить против себя всех окружающих.

 Анабелла с блаженным вздохом отдалась ласкам мужа.

 Ее идеальные груди стали еще совершеннее после рождения близнецов, более круглыми и упругими, особенно после того, как она передоверила детей кормилицам. Ангус стал покусывать соски, и она застонала от наслаждения, особенно когда он обвел их языком. Наконец, не в силах устоять, он сомкнул губы на остром кончике и принялся сосать.

 Анабелла ахнула:

 – И ты лишишь меня такого удовольствия, пока будешь развлекаться во Франции!

 Он широко улыбнулся:

 – Оценишь меня по достоинству, когда я вернусь домой, девушка.

 Она обняла его и толкнула вниз.

 – Я сгораю от страсти к вам, милорд муж, – кокетливо прошептала она, подвинувшись так, чтобы он мог лечь между ее бедрами.

 – Ты скверная девчонка, – объявил он, зарываясь лицом в ее потаенное сокровище. Раскрыл уже влажные лепестки и лизнул соблазнительный кусочек плоти. Когда он набух, губы Ангуса сомкнулись вокруг него. Он стал сосать. Сильно. Она вскрикнула, содрогнулась и забилась под его ласками. Его язык проник внутрь, в ее покрытое жемчужными соками лоно, и стал двигаться.

 – О боже, – почти всхлипывала Анабелла. – Не мучай меня так, Ангус!

 – Ты восхитительна на вкус, – прошептал он. – Я хочу запомнить этот вкус и этот запах и ощущать их на языке и в ноздрях каждый раз, когда во Франции буду думать о тебе. Это побудит меня поскорее вернуться домой к тебе, милая.

 Он прекратил сладостную пытку и, оседлав, глубоко вошел в ее разгоряченное тело.

 Она обвила его руками и ногами. Льнула к нему, царапая ногтями спину, пока он ублажал ее и себя. Изнемогая от только что полученного наслаждения, они заснули, а потом снова любили друг друга. На этот раз Анабелла оседлала мужа, и он вопил от восторга, но под конец перекатил ее на спину и вонзался, пока она, в свою очередь, не стала кричать.

 Они снова заснули. Его рука покоилась на ее груди. Ее восхитительная маленькая попка прижималась к его паху.

 Когда Анабелла проснулась, Ангуса уже не было. Инстинкт подсказал ей вскочить и подбежать к окнам. Корабль, стоявший прежде в бухте, теперь выходил мимо мыса в открытое море. Она облокотилась на каменный подоконник, глядя ему вслед и вытирая слезы. Но что тут поделать? Муж отправился во Францию по неотложным делам. Однако Анабелла никак не могла избавиться от тревоги, которая поселилась в душе.

 Ангуса не было уже неделю, когда на дороге показался отряд всадников. Со времени отъезда брата Мэтью приказал держать мост поднятым. Приехавшие были вынуждены остановиться на краю обрыва. Стражник потребовал назвать имена. Но предводитель отряда приказал их впустить. Стражник послал за Мэтью, и тот поспешил к парапету.

 – Я Мэтью Фергюссон, управитель замка Дун и единокровный брат графа. Пожалуйста, назовите себя и изложите ваше дело.

 – Почему мост поднят? – требовательно спросил незнакомец.

 – Нам сообщили, что в стране идет война. В такое время осторожность не помешает.

 – Я Донал Стюарт и послан графом Мореем в Дун поговорить с графом.

 – Моего брата в замке нет, – ответил Мэтью.

 – Я не стану обсуждать свои дела, стоя за воротами, сэр. Нас всего шестеро. Я прошу вас опустить мост и дать нам проехать.

 – Впусти его, Мэтью, – велела Анабелла, которая подошла к деверю, чтобы выяснить, кто приехал.

 – Где доказательства, что он тот, за кого себя выдает? Я отвечаю за этот замок, – рассердился Мэтью.

 – Опусти мост, – повторила Анабелла. – Думаешь, замок можно взять вшестером? Хочешь навлечь на Дун гнев графа Морея? Если не впустишь их сам, приказ отдам я. Помни, кто здесь хозяйка.

 – Опустите мост, – приказал Мэтью, злобно глядя на нее. – А ты, Анабелла, помни свое место. Я отвечаю за Дун в отсутствие Ангуса.

 – Нет, Мэтью. Это ты помни свое, – отрезала Анабелла. – Я графиня Дун.

 Повернувшись, она спустилась с парапета и поспешила в зал, чтобы встретить гостя. Она едва успела войти, как он появился на пороге. За ним следовали его люди.

 – Добро пожаловать в Дун, сэр, – приветствовала она. – Я графиня Дун. Сожалею, что мужа нет дома.

 Она знаком велела слуге принести Доналу вина.

 Тот выступил вперед и поцеловал ее руку. Взял протянутый слугой кубок и проглотил половину: очевидно, в горле у него пересохло.

 – Спасибо, мадам. Я привез Дуну привет от графа Морея.

 Он отметил, что она некрасива, но манеры безупречны. Его хозяин, который прижил Донала с любовницей, послал незаконного сына сюда, когда услышал несколько тревожных отчетов. Но эта женщина не выглядела мятежницей или заговорщицей.

 – Прошу вас, сэр, садитесь и, если можно, объясните, что привело вас в Дун, – попросила она, жестом подзывая вошедшего Мэтью. – Это управитель Дуна, который побудет с нами, сэр, пока вы будете рассказывать о причине своего визита.

 – Нам доложили, что в Дуне принимали беглую узницу Марию Стюарт, мадам. Мой хозяин, граф Морей, обеспокоен этими докладами, особенно если учесть, что ваш муж известен как друг объявленного вне закона преступника Джеймса Хепберна.

 Донал Стюарт снова пригубил вина, пытаясь понять ее реакцию.

 – Видите ли, сэр, здесь, на западных границах, широко известно, что Ангус Фергюссон и Джеймс Хепберн – старые друзья, еще с детства. Но мой муж в последний раз видел Босуэлла перед его свадьбой с королевой. Граф не одобрил подобный союз и вернулся домой еще до окончания торжеств. Уверена, что милорд Морей это знает.

 – Королева приезжала в Дун после того, как сбежала из Лохлевена? – снова спросил Стюарт.

 – Да, но мы понятия не имели, что она беглая узница. Видите ли, здесь, в Дуне, мы узнаем о событиях спустя несколько месяцев после того, как все произошло. Королева останавливалась здесь ненадолго, не более чем на три-четыре часа, прежде чем ехать дальше. Мы ничего не знали о ее побеге. А потом она умчалась. Кто-то из ее маленького отряда уговаривал ее отправиться во Францию, но она была полна решимости перейти границу и скакать в Англию. Как она может быть нашей королевой, если живет в Англии, сэр? – с бесхитростным видом спросила Анабелла.

 Мэтью затаил дыхание, ожидая, поверит ли ей Донал. Ему и в голову не приходило, что Анабелла настолько умна. Знает ли его брат об этом?

 Донал внимательно выслушал женщину. Некрасивая графиня Дун говорила искренне и не колеблясь. Очевидно, она ничего не скрывала. Хмурый управитель молчал, но лицо было бесстрастным. Никаких эмоций, чего не было бы, если бы леди лгала.

 – Босуэлл объявлен вне закона и находится в заключении в Дании, – сказал Донал. – Мария Стюарт сбежала в Англию, и на троне теперь сидит ее сын, Яков Шестой.

 – Пусть Господь смилостивится над малышом, – ответила Анабелла.

 – Регент – Джеймс Стюарт, граф Морей, – сообщил далее Донал. – Он действует полностью в интересах своего племянника.

 – Разумеется. Так и есть, – кивнула Анабелла. – Какая удача для маленького короля, что у него такой регент! У бедняжки нет ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата. А у меня сын и дочь, сэр.

 Она улыбнулась Доналу:

 – Если мои объяснения успокоили тревоги графа Морея, я буду счастлива. Вы, конечно, останетесь на ночь, сэр?

 – С радостью. Все это время мы спали под открытым небом. Горячий ужин и мягкая постель будут для нас роскошью, миледи.

 Анабелла поднялась.

 – Я пойду дам распоряжения, – кивнула она и, присев перед Доналом, ушла.

 – Графу Дуну, очевидно, повезло с женой, – отметил Донал. – Она кажется добродетельной и мудрой женщиной.

 – Да, – с деланым безразличием согласился Мэтью. На деле же он был потрясен поведением Анабеллы. Она в какой-то степени лгала, но посланец Морея ничего не заподозрил, поскольку ее речь и манеры были открытыми и искренними. Анабелле, казалось, абсолютно нечего было скрывать. Он сам бы ей поверил, если бы не знал правды. Позже, за высоким столом, он наблюдал, как Анабелла выведывает у Донала последние новости.

 Оказалось, что хотя многие лорды были шокированы поступками Марии Стюарт, все же протестовали против жестокого обращения с королевой. И здраво рассуждали, что ее единокровный брат проделал все это с одной целью – захватить власть. Графы и лэрды разделились на две партии: партию короля и партию королевы.

 – Можно понять, как трудно приходится вашему хозяину, – посочувствовала Анабелла. – Быть первенцем короля и не стать королем! И он так предан своей сестре, королеве!

 Она покачала головой.

 – Еще вина, сэр? Не хочу, чтобы вы потом сказали, будто встретили в Дуне негостеприимный прием!

 – О, ни в коем случае, миледи! – уверил Донал. Живот был набит вкусной едой, свежим хлебом и добрым сыром. – Английская королева умная женщина. Она созывает комиссию с целью примирить воюющие стороны. Заседания начнутся в Йорке в октябре.

 – Она может это сделать? – вырвалось у Анабеллы.

 – Мой хозяин сказал, что в прошлом король Англии Эдуард Первый тоже созвал комиссию, когда умерла маленькая королева, известная как Норвежская Дева, – ответил Доналд. – Мой хозяин считает, что со стороны Елизаветы это дерзкое, но верное решение.

 – Думаю, что английская королева очень умна, – заметила Анабелла, – поскольку наверняка не сумеет умаслить одну сторону, не возбудив гнева другой. А маленький король Шотландии уж точно не сможет напасть на Англию.

 – Как вы мудры, миледи! – восхитился Донал.

 Анабелла улыбнулась.

 – Вы льстите мне, сэр, – сказала она, поднимаясь из-за высокого стола. – Простите, я должна идти к детям. Управитель покажет вам, где провести ночь. Ваши люди могут спать в одном из сараев.

 Она присела перед Доналом и быстро вышла.

 Он задумчиво смотрел ей вслед.

 – Прекрасная женщина, даже несмотря на то что некрасива. Ваш граф счастливчик.

 – Да, мой брат очень ею дорожит, – согласился Мэтью.

 – Ваш брат?

 – Как и вы, я рожден вне брака. Но наш па любил всех своих детей.

 – Мой отец такой же – ответил Донал. – Узы крови самые крепкие. Он никогда не отказывался от меня. Дал свое имя, и я горд служить ему в любом качестве.

 – Говорят, у всех Стюартов теплые сердца и горячая кровь, – заметил Мэтью.

 – Верно, – усмехнулся Донал.

 – Хотите женщину в постель? Кровать достаточно широка для двоих.

 – Да, это очень великодушно с вашей стороны, – довольно улыбнулся Стюарт.

 Маленькая служанка, присланная ему, была пухленькой, с хорошими зубами и приятным дыханием и готовая удовлетворить все его нужды. После плотских утех он крепко заснул. Все прекрасно обошлось, и он узнал, что граф в отъезде, а это может заинтересовать его господина.

 Утром графиня Дун пораньше спустилась в зал, чтобы позаботиться о госте и его людях. Их плотно накормили перед отъездом.

 Донал заметил двух крепких детишек, ползавших на покрывале, расстеленном перед очагом, под присмотром кормилиц. К своему удивлению, он понял, что это близнецы, мальчик и девочка.

 Но в этот момент перед ним поставили корку каравая с горячей овсяной кашей. Рядом очутилась миска с крутыми яйцами и тарелка с беконом, сыром и свежим деревенским хлебом.

 – Эль, вино или сидр? – спросила хозяйка.

 – Эль, – попросил он, сунув в рот ложку каши с кусочками сушеного яблока и густыми сливками. Вкус был восхитительным! – Где ваш муж, мадам? – осведомился он.

 – Во Франции, – не колеблясь, ответила она.

 – Вы не сказали мне этого прошлой ночью.

 – Но, сэр, вы не спрашивали, – резонно ответила Анабелла.

 – Почему он во Франции? – упорствовал Донал.

 – Его матушка была француженкой. Последний представитель ее семьи умер, и супруг унаследовал тамошние земли. Он должен появиться перед французским судьей, чтобы предъявить на них права, и потом продать соседу, поскольку у Ангуса нет желания иметь владения во Франции. Он говорит, что у него слишком много забот по управлению Дуном.

 Объяснение было резонным и вполне искренним. Все же он обязательно доложит об этом господину. Никогда нельзя знать наперед, где кроется измена. Донал знал, что его отца не слишком любили в Шотландии.

 Анабелла проводила гостя во двор и приказала опустить мост.

 – Пожалуйста, передайте регенту, что Дун всегда был и остается верным королю. Да хранит вас Господь, Донал Стюарт.

 – Я все передам господину, миледи, и расскажу о вашей доброте и гостеприимстве, за которые благодарен вам, – ответил Донал и, пришпорив коня, махнул рукой своим людям. Отряд въехал на мост. Донал гадал, кто донес Морею об этом уединенном замке и незначительном приграничном лэрде. Вряд ли предатели находятся в Дуне. Хотя управитель не хотел их впускать, графиня ни секунды не колебалась. Он и его люди встретили теплый прием, и на его вопросы были даны честные ответы.

 Когда они уехали, мост снова подняли. Анабелла направилась к замку. Ангусу этот визит не понравится. Кто еще знал, что Мария Стюарт ненадолго останавливалась в Дуне? И почему понадобилось впутывать Фергюссонов в какой-то несуществующий заговор? Узнают ли они правду?