- Гарем, #2
25
Шло время, и зима перешла в раннюю весну, излюбленное время пограничных набегов. Уже не раз Ботвелл отказывался идти со своими людьми, предпочитая оставаться с Катрионой. Воинам его страшно недоставало, пока наконец внебрачный брат Ботвелла Херкюлес Стюарт не завел разговор об этом с графиней.
— Можно пойти и мне? — спросила тогда Катриона.
Гигант ухмыльнулся.
— Конечно, миледи. Если Френсис вам позволит.
— Ты владеешь саблей или пистолетом? — только и спросил Ботвелл, когда Херкюлес с Катрионой предстали перед ним.
— Вполне. Мой старший брат научил меня.
Лорд устроил ей испытание и, довольный, сказал:
— Пойдет.
Он дал Херкюлесу указание присматривать за Катрионой.
С тех пор графиня стала ходить в набеги вместе с Ботвеллом и его пограничными молодцами — сначала в ночь, а затем и средь бела дня. Не чувствуя страха, она с наслаждением билась с англичанами, и это приводило людей Ботвелла в восторг. Однако Катриона оставалась добра к женщинам и нежна с детьми. С границы вскоре стали приходить странные слухи — слухи о прекрасной даме, которая лихо скакала вместе с лордом Ботвеллом и его воинами.
Как-то раз к югу от Эдинбурга прогуливался верхом давний друг Ботвелла, лорд Хоум. Эти рассказы возбудили в нем любопытство, и он пожелал увидеть загадочную даму своими глазами. Хоум отправился один. Он не хотел, чтобы рядом были слуги-сплетники. Близился вечер; лорд подъехал к Эрмитажу, остановившись на несколько минут, чтобы полюбоваться величественным замком. Заслышав позади цокот копыт, он отъехал в заросли деревьев, затаился в ожидании. Лорд безошибочно узнал жеребца Ботвелла, Валентайна, однако скакавший рядом с ним гладкий гнедой конь был ему незнаком. Обе лошади направлялись прямо на него, но внезапно остановились в высокой траве почти перед самым его укрытием. Он легко узнал лицо Ботвелла и услышал, как тот воскликнул:
— Я выиграл, мадам! Платите штраф!
Ответом на слова пограничного лорда был мелодичный смех. Хоум нетерпеливо наклонился вперед, но женщина повернулась, он не смог разглядеть ее лицо.
— Назовите ваш штраф, милорд, — отозвалась дама ясным и звонким голосом.
Ботвелл озорно поднял бровь. Протянув руки кверху, он снял всадницу с лошади.
— Ох, Френсис, — снова засмеялась женщина.
Руки Хепберна обвили ее. Из укрытия Хоуму был виден только ее профиль, мало о чем ему говоривший. Но наблюдателя поразило выражение глубочайшей нежности и любви на лице его друга.
Полюбовавшись на свою возлюбленную, Ботвелл сказал:
— Боже, дорогая, как я люблю тебя! Едем домой. Будешь снова скакать наперегонки?
Лорд помог своей даме сесть в седло. И снова Хоуму не удалось разглядеть лицо женщины, потому что она сидела к нему спиной.
— Если я выиграю, Френсис, то расплачиваться придется чем-нибудь побольше, чем поцелуй!
Смысл ее слов был ясен, и Хоум изумился:
— Боже! Что за женщина!
А Ботвелл тихо засмеялся и ответил:
— Если только вы перегоните меня, мадам!
Он шлепнул гнедого коня по крупу, давая фору Катрионе. Потом сел на Валентайна и пустился вслед.
Некоторое время лорд Хоум еще оставался в своем укрытии. То, что он сейчас увидел, несколько ошеломило его. Он знал Френсиса Хепберна уже много лет. Одно время они даже были врагами. Но после того как юношеское тщеславие поубавилось, подружились. И Хоуму никогда прежде не доводилось видеть Ботвелла таким мягким и умиротворенным. Он достаточно ходил с Френсисом по девкам, чтобы знать, что тот никогда не принимал женщину всерьез. Даже свою холодную и сдержанную графиню Маргарет. Однако к этой женщине, Хоум был уверен, хозяин Эрмитажа относился совершенно серьезно.
Оседлав свою лошадь, лорд стал спускаться по дороге к замку. Его любопытство было возбуждено до предела.
Во дворе замка Хоума встретил Херкюлес Стюарт, который приветствовал гостя и взял его лошадь.
— Пойду за Френсисом. Он только что прискакал и будет рад вас видеть.
Лорд Хоум подождал в передней, поухмылявшись про себя и размышляя о том, кто же все-таки выиграл скачки.
Внезапно дверь распахнулась, и широкими шагами вошел Ботвелл. Он сердечно пожал руку Хоума.
— Боже мой, Сэнди! Как я рад тебя видеть! Что привело тебя в Эрмитаж?
Огромный Ботвелл поспешил заняться графином и двумя тяжелыми стаканами.
— Любопытство, Френсис, чистое любопытство. В Эдинбурге полно слухов, что в пограничные набеги с тобой ходит какая-то прекрасная женщина. Двор прямо-таки заинтригован этим известием. Должен ли я по возвращении объявить, что лорд Ботвелл опять над ними посмеялся? И что это просто парень в парике, да?
Ботвелл передал Хоуму стакан своего дымного виски и лениво улыбнулся.
— Хочешь с ней познакомиться, Сэнди? Хочешь познакомиться с моей дамой? Я, кстати, попросил у Маргарет развод.
Брови Хоума взметнулись вверх.
— Я сказал жене, что перепишу на детей все, кроме Эрмитажа, — продолжил Ботвелл. — А какие у тебя новости, Сэнди?
Александр Хоум задумчиво вдохнул запах виски, а затем отпил глоток.
— Следует ли мне понимать, что Френсис Хепберн, человек, которого называют некоронованным королем Шотландии, наконец-то влюбился?
Ботвелл не дал прямого ответа. Он потянул шнур звонка и обратился к вошедшему на зов слуге:
— Спроси миледи, не присоединится ли она к нам?
Несколько последующих минут мужчины провели в молчании. Наконец дверь отворилась.
Ботвелл вскочил навстречу прекрасной молодой женщине. Покровительственно обняв ее, он сказал:
— Сэнди, разреши представить тебе Катриону, леди Лесли. Кат, это мой старый друг Сэнди Хоум.
Лорд Хоум склонился над протянутой ему тонкой рукой, а подняв взгляд, увидал самые прекрасные глаза, какие когда-либо встречал. Услышав же имя их хозяйки, он чуть не упал.
Леди улыбнулась и нежно высвободила руку из его ладоней.
— Да, лорд Хоум. Я та самая Катриона Лесли, графиня Гленкерк. И да, лорд Хоум, я та, которая имеет славу Добродетельной графини.
Хоум зарделся.
— Мадам, я… — попытался он еще что-то сказать.
Она помогла:
— Вы удивлены, милорд, видя меня здесь. Пусть Френсис поведает вам правду, если того захочет. А теперь я должна поговорить с экономкой, чтобы она позаботилась о вашем удобстве. — Катриона повернулась к Ботвеллу:
— Я велю подать обед в маленькой столовой.
— Ты составишь нам компанию, Кат?
— Да. — И она снова улыбнулась лорду Хоуму, а затем повернулась и вышла.
— Боже мой, Ботвелл! — вскричал Александр Хоум. — Катриона Лесли!.. А Гленкерк знает, что она здесь? Он объяснил, что жена отправилась домой ухаживать за больным ребенком, и даже продал ее должность при дворе.
— Хорошо, — ответил Ботвелл. — Я не позволю ей вернуться ко двору. И отвечу на твой вопрос, Сэнди: нет, Гленкерк не знает, где она. Она написала своему дядюшке, аббату Гленкеркското аббатства, и попросила его устроить развод.
— Как это произошло? — спросил Хоум. — Ведь Гленкерка с женой все считали счастливой парой. Проклятие, Френсис! Ты снова всех обдурил! Тогда ты заявлял, что не спишь с ней. Как же смеялись при дворе, когда слышали твои заверения о простой дружбе! Говорили, что Хепберн наконец нашел то, что ему надо, но она не хочет для него раздвинуть ноги, и вообще для любого мужчины, кроме своего мужа, и все это время ты спал с ней!
Хоум шлепал себя по ляжкам и ревел от восторга. — Затем он услышал тихий голос Ботвелла:
— Нет, Сэнди. Это началось не так. Налей себе еще виски, и я расскажу, как все было на самом деле.
Александру Хоуму не пришлось повторять дважды, ибо Френсис Хепберн делал самое лучшее виски на границе, а возможно, и во всей Шотландии. Откинувшись назад в своем кресле, Александр слушал — сначала с изумлением, а затем со все большим ужасом, и, наконец, с возмущением.
— Да поможет мне Бог, — закончил свой рассказ Ботвелл. — Я любил леди Катриону с самого начала, но не надеялся отбить ее у Гленкерка. Проклятый дурак, выбросил такую драгоценность!
— Даже если вы оба получите свободу, — негромко произнес лорд Хоум, — Джеймс Стюарт никогда не позволит вам пожениться. Проклятие, Френсис! Ты же рос вместе с королем. Ты не можешь не знать, каким он бывает мстительным.
А тебе вряд ли удастся скрыть от него, что разводишься с дочерью Ангуса. А Гленкерк? Когда ему сообщат, что жена требует свободу, и поведают, где она находится, граф прилетит с севера, словно буря. Он мог в минуту гнева потерять голову, однако, я убежден, что он по-прежнему любит свою жену и хочет получить ее обратно.
— Кат не вернется к нему, — твердо заявил Ботвелл. — Да я ее и не отпущу. Ты знаешь, что меня называют некоронованным королем Шотландии. Я не домогаюсь трона, хотя Джеми в этом не убедишь. Когда мы с Кат поженимся, то станем большую часть времени проводить в Италии. Я только хочу сохранить Эрмитаж для сына, которого она мне когда-нибудь подарит. Такую цену — изгнание с любимой родины — мы заплатим королю за наше счастье. Что же до графа Гленкерка, то он пойдет на наши условия, не то Кат пригрозит ему обо всем рассказать. Джеми этого ни за что не допустит. Он ведь не только король, но и глава церкви, Ах, Сэнди! Всю свою жизнь я ожидал счастья и наконец-то нашел его! Никогда прежде не думал, что такое возможно.
Лорд Хоум покачал головой. Все получалось слишком уж просто. Слишком. Однако он рассчитывал на Ботвелла, веря, что тому это удастся. Френсис Ботвелл никогда не знал покоя. Великий ум, далеко опередивший свое время, он постоянно был вынужден защищать себя от нападок самых разных мелких людишек. Любовь сделала его другим: лорд стал заметно спокойнее и выглядел менее грозным.
Александр Хоум знал Катриону Лесли только по придворным сплетням. Но он понимал, что женщина, так сильно повлиявшая на графа Френсиса Ботвелла, непременно должна быть весьма незаурядной. Сэнди ухмыльнулся. И проклятие, если Хепберну не повезло! Такая к тому же красавица!..
Поразмыслив, Хоум решил остаться в Эрмитаже и узнать побольше о графине Гленкерк. Он пробыл у Ботвелла весь конец весны — редкостного времени исключительно хорошей погоды, которая сохранялась и летом. Александр ходил со своим другом в пограничные набеги и испытывал такую же гордость за горянку-графиню, что и Ботвелл с его людьми.
Хоума страшно трогал очаровательный ритуал, который влюбленные исполняли перед каждым выходом на дело. Ботвелл поворачивался к Катрионе и говорил ей:
— Я — Ботвелл.
Она тихо отвечала:
— Я — Лесли.
Однако они не осмеливались громко выкрикивать боевые кличи на английской стороне границы.
Всегда, когда они возвращались невредимыми через границу на свою землю, Френсис снимал Катриону с ее лошади и сажал перед собой на Валентайна.
Одна сильная рука держала поводья, а другая обвивалась вокруг тонкой талии. Влюбленные ехали, ведя сокровенные разговоры.
Когда-то давно, в детстве, нянечка рассказывала маленькому Сэнди Хоуму о сказочной и чистой любви. Но когда он вырос и стал зрелым мужчиной, выяснилось, что в отношениях между знатными женщинами и мужчинами существовали только два пути. Первый был династическим, где брак заключался к наибольшей выгоде обеих брачующихся сторон и с желаниями участников этого союза никто не считался. Другим путем была похоть. Ни один из этих случаев не объяснял того, что произошло между графом Ботвеллом и графиней Гленкерк. Александр Хоум понял, что стал свидетелем настоящей любви.
Уверившись, что Катриона Лесли не была авантюристкой, пожелавшей воспользоваться его другом, Хоум распрощался с обитателями Эрмитажа и возвратился к себе домой в Херсел.
