- Блейз Уиндхем, #1
Глава 16
Прошло несколько дней, прежде чем Блейз сумела добиться аудиенции у королевы. Ее возвращение в Гринвич без мужа смутило всех придворных сплетников — особенно потому, что она вновь поселилась в прежних покоях. Приезд Блейз дал пищу многочисленным сплетням, к тому же кое-кто заметил, как мистрис Болейн пробиралась к ней в комнату. Но Блейз не пожелала ни опровергнуть эти слухи, ни подтвердить их. Генрих был рад видеть рядом прелестную графиню Лэнгфорд — он открыто шутил с ней, сидел с ней рядом на музыкальных вечерах.
Никто не понимал, что происходит, хотя догадок роилось множество. Неужели леди Уиндхем заняла свое прежнее место? Неужели мистрис Болейн больше не удостаивается благосклонности короля?
Наконец секретарь королевы назначил время аудиенции для Блейз — на следующее утро, сразу же после службы.
— Вот и хорошо! — воскликнула Блейз, обращаясь к Геарте. — А потом мы сразу уедем, не теряя ни часа. В такую погоду нам понадобится всего два дня — дороги наверняка подсохли. Мы будем дома быстрее, чем рассчитывали.
Сомневаюсь, что мне понадобится много времени, чтобы доложить о встрече королю.
Блейз придирчиво выбирала платье для аудиенции. Несмотря на то что она не принадлежала к знатному роду, она хотела показать Екатерине: ее прибытие по поручению короля — не оскорбление, а скорее почесть. Она выбрала золотисто-коричневое бархатное платье с вышивкой золотой нитью и жемчугом, в разрезах рукавов которого виднелась золотистая ткань кофточки. Рукава тоже густо покрывала вышивка, а из-под манжет выступало пышное кремовое кружево, закрывающее запястья. Простота нижней юбки из кремового атласа удачно контрастировала с богатой тканью верхней юбки.
Квадратный вырез платья, как того требовала мода, был большим и низким. Блейз выбрала золотое ожерелье, охватывающее основание шеи, с которого спускался овальный, усыпанный драгоценными камнями медальон. Вторым ее украшением стала длинная нить жемчуга, свешивающаяся ниже груди. В ушах поблескивали крупные жемчужины, вдобавок к обручальному Блейз надела еще несколько колец.
Разделив волосы прямым пробором, она собрала их сзади во французский узел, лежащий низко на шее, и упрятала его в золотую сетку с жемчугом. На пояс платья она подвесила маленькое круглое зеркальце в золотой оправе, инкрустированной жемчугом.
Оглядев себя в огромное зеркало, Блейз осталась довольна.
Это платье она ни разу не надевала, будучи любовницей короля. Хвала Богу, мода пока не изменилась.
— У тебя все уложено, Геарта? — спросила она горничную уже в десятый раз за утро. — Экипаж готов? А свита?
— Да, миледи, все готово. Мы отправимся в дорогу сразу же, как только вы закончите дела. Мне тоже не терпится вернуться домой — так же, как и вам.
Домой. В Риверс-Эдж. Господи, как же она хотела оказаться дома! Поскорее сказать Энтони, что она любит его!
Любит всем сердцем и больше не желает расставаться с ним!
Как она могла быть такой слепой?! Откуда у него взялось это безграничное терпение?! Даже после рождения Филиппа она так и не сумела сказать ему слова, которые он мечтал услышать. Должно быть, ее черствость больно ранила Энтони. Он заслуживает луч шей жены! Он — самый лучший мужчина на свете, и теперь она потратит всю жизнь, чтобы доказать ему это. Все, что для этого надо, — поговорить с королевой и королем, а затем она будет свободна. Она уедет домой — в Риверс-Эдж, к своему мужу!
Незадолго до назначенного часа к ней прибыл паж и провел в покои королевы. В зале, в котором пришлось ждать Блейз, окна выходили на зеленую лужайку, спускающуюся к реке. В зале никого не было, и Блейз чувствовала себя чрезвычайно неловко. Затем к ней вышла одна из фрейлин королевы, леди Эссекс. Несмотря на приятную приветственную улыбку фрейлины, Блейз не заметила в ней сердечности.
— Идемте со мной, леди Уиндхем, — пригласила леди Эссекс.
Блейз последовала в гостиную королевы, где собрались другие фрейлины и служанки. Некоторые из них шили, другие прилежно работали над гобеленом, изображающим увенчание Благословенной Девы. Одна из женщин читала вслух молитвенник, молоденькая девушка еле слышно играла на вирджинале. Несколько фрейлин просто болтали, новее они с любопытством подняли глаза, когда в комнате появилась Блейз.
Здесь было немало незнакомых ей женщин. Большинство она видела прежде только издалека, однако все они знали о ее былой связи с королем. Кое-кто вежливо кивнул ей, понимая, что Блейз не намерена враждовать с королевой. Другие гневно уставились на вошедшую, ибо питали к королеве высочайшую преданность и относились к Блейз с подозрением. Девушки помоложе разглядывали ее с жадным любопытством, ибо любовница короля считалась среди слуг королевы дурной женщиной. Многим из девушек еще никогда не доводилось видеть распутницу. Втайне они были разочарованы — на вид в Блейз не было ничего вызывающего.
— Королева примет вас в своих внутренних покоях, леди Уиндхем, — заявила леди Эссекс и открыла дверь, пропуская Блейз. Блейз сделала глубокий вдох и вошла в маленькую комнату. В этом квадратном помещении стены были обшиты панелями, небольшое закругленное сверху окно выходило на реку, в камине пылал огонь — в Гринвиче королева всегда мерзла.
Екатерина сидела у камина в дубовом кресле с высокой спинкой и покрытыми резьбой подлокотниками, походившем на трон. Она была облачена в черное бархатное платье, квадратный низкий вырез которого окаймляли жемчуг, гагат и золотые бусины. Пышные рукава платья доходили до запястий, причем их верхняя половина была из черного бархата, а нижняя — из золотой парчи, отделанной у запястья тонким кружевом. Королева не носила колец, кроме обручального, но на ее шее красовалось великолепное жемчужное ожерелье, к которому было прикреплено распятие, инкрустированное рубинами и жемчугом. Спереди на лифе была приколота крупная брошь, осыпанная рубинами. Волосы королева прятала под богато украшенным и замысловатым головным убором, формой напоминающим алмаз. На головном уборе искрились рубины и жемчуг, с него свешивалась длинная черная вуаль.
Блейз низко присела перед Екатериной.
— Можете встать, леди Уиндхем, — прозвучал низкий мужской голос.
Блейз в удивлении поднялась и увидела рослого худощавого мужчину в облачении священника, стоящего рядом с королевой. Черные глаза на его узком лице аскета словно впивались в нее..
— Я — отец Йорге де Атека, духовник королевы, леди Уиндхем. Прежде чем вы начнете разговор с королевой, я должен знать, исповедовались ли вы в прежнем прелюбодеянии с королем и понесли ли наказание за свой грех.
— Да, отец, — ответила Блейз, испытывая неловкость, — впрочем, ничего другого она и не ожидала. — Я не смогла бы выйти замуж, пока на мне лежит эта вина, — закончила она, зная, что именно этих слов ждет от нее священник.
Он кивнул, и леденящая душу улыбка тронула его губы.
— А теперь, мадам, я призываю вас поклясться на этом распятии, — и он протянул ей серебряное распятие, отделанное темным деревом, — что на следующие мои вопросы вы будете отвечать только правду. Вы готовы поклясться?
Блейз поцеловала распятие, гадая, зачем священнику понадобилось брать с нее клятву, но не стала отказываться.
— Клянусь, — произнесла она.
— Ваш сын — незаконнорожденный ребенок короля? — напрямик спросил священник.
На лице Блейз отразилось потрясение, которое быстро сменилось яростью.
— Нет! — воскликнула она, чувствуя, как теряет сдержанность. Даже священник не имел права оскорблять ее. — Как вы смеете задавать мне подобные вопросы, отец? Я дважды была замужем за эрлами Лэнгфордскими, и я слишком люблю и уважаю их, чтобы ввести в круг семьи Уиндхемов незаконнорожденного ребенка.
— Даже ребенка короля? — коварно переспросил священник.
— А ребенка короля — в особенности! — парировала она.
— Когда родился ваш сын?
— В прошлом году, в канун Дня Всех Святых, и был окрещен на следующее утро. Можете проверить это, посмотрев записи в приходской книге. Думаете, священник способен сделать неверную запись? Если вы считаете, что Филипп — сын короля, а это не правда, то я носила его не меньше двенадцати месяцев. Вы когда-нибудь слышали, чтобы у женщины бывала столь длительная беременность? — Блейз уже не скрывала ярости. — После свадьбы я не была близка с мужем целых три месяца, чтобы ни у кого не возникло сомнений в законности, когда Бог наконец благословит нас наследником! — выпалила она.
— Довольно! — подала голос королева.
Священник поклонился и отступил в тень, но Блейз видела, как фанатично поблескивали его глаза, едва он Переводил на нее взгляд.
— Можете сесть, леди Уиндхем, — предложила королева, указывая на кресло напротив собственного. — Значит, вашего сына зовут Филиппом? У меня есть племянник по имени Филипп. Это ваш первенец?
— Нет, мадам. От первого мужа у меня есть дочь, ее зовут Нисса-Кэтрин Уиндхем.
— Как получилось, что вы побывали замужем за двумя эрлами Лэнгфордскими? — спросила королева.
— Энтони, мой второй муж, приходится племянником Эдмунду, первому мужу. Перед самой смертью Эдмунд взял с Энтони обещание жениться на мне и позаботиться о нашей дочери. Поскольку мой второй муж не был помолвлен, он согласился выполнить просьбу дяди. Разрешение на брак было получено нашим священником через кардинала Уолси, миледи.
— Ваш первый муж был стар? Пожалуй, Да, если его племянник оказался достаточно взрослым, чтобы жениться на вас.
— Разница в возрасте между ними всего четыре года.
Они были похожи скорее на братьев, мадам.
— Где находится ваш дом?
— В Херефордшире, мадам, на берегу реки Уай. Это мирное и живописное место.
— Вы любите своего мужа, леди Уиндхем? — спросила королева.
— О да, мадам! — с чувством отозвалась Блейз.
— Тогда я не могу понять, почему вы оставили любимого мужа, двоих детей и свой мирный дом на берегу реки Уай. Не понимаю, зачем королю, моему мужу, понадобилось затевать этот разговор и тем более — возвращать вас ко двору, — заметила Екатерина.
— Я прибыла ко двору по особому повелению короля, мадам. Иначе меня бы здесь не было.
Королева кивнула.
— Тогда говорите, леди Уиндхем, — позволила она.
— Король просил меня быть посредницей в разговоре с вами, хотя я и объяснила, что это не мое дело, мадам. По мнению короля, я нравлюсь вам, ибо в свое время вела себя отнюдь не вызывающе. Он уверен, что вы по крайней мере выслушаете меня и, может, слова женщины тронут вас.
Губы Екатерины сжались, превратившись в узкую линию. На мгновение она закрыла глаза, и спазм боли исказил ее черты.
— Вам незачем выслушивать все это, ваше величество, — прошипел со своего места священник. — Прогоните дерзкую тварь. Ее самонадеянность непростительна.
— Где ваше милосердие, отец Йорге? — спросила королева, открыв глаза. — Леди Уиндхем буквально вытащили из дома, оторвали от семьи — ради того, чтобы вовлечь в дело, которое ее не касается. Но если я не выслушаю ее, муж открыто и во всеуслышание будет жаловаться на мое безрассудство. Леди Уиндхем, я позволю вам говорить, но не надейтесь, что ваши слова тронут меня. Самые знатные лорды этой страны на коленях умоляли меня исполнить просьбу короля. Я внимательно выслушивала их. Мне нетрудно выслушать еще одну мольбу, но сомневаюсь, что вы скажете мне нечто новое.
— Мадам, — начала Блейз, — вам лучше, чем кому-либо другому, известно, что у короля должен быть наследник, — она понемногу начинала понимать, как упрямство Екатерины приводило Гэла в отчаяние.
— Я подарила королю наследника в лице нашей дочери, принцессы Мэри, — возразила Екатерина. Она держалась с невозмутимостью женщины, убежденной в своей правоте.
— Но у короля должен быть сын, мадам. Вы можете подарить ему сына?
— Я подарила ему трех сыновей и еще двух дочерей, — напомнила королева. — Разве я виновата, что Бог отнял их у нас? Я всего лишь смиренная слуга Божия, и не мне понимать Его намерения!
— Тем не менее у короля нет законного наследника, а он должен быть. Принцесса Мэри не сможет править Англией в одиночку. У нее должен быть муж, и поневоле выйдет так, что этим мужем станет чужестранец.
Народ не примет чужака как своего короля — это невозможно, мадам. Следовательно, у короля должен быть законный сын, будущий правитель Англии. Как вы можете отказывать ему в этом, если, как говорите, искренне любите его? — мягко закончила Блейз.
— Моя мать, королева Кастильская, правила своей страной сама! — воскликнула Екатерина.
— Однако она вышла замуж за короля Арагонского, и вместе им удалось объединить Испанию, мадам! Оба они происходили из одного народа. Но в Англии все иначе: Англия — единая страна, ею правит король Генрих Тюдор, не имеющий наследника. Что станет с моей страной, мадам, если король умрет? Знатные лорды откажутся признать королем чужестранного принца, даже если он женится на вашей дочери. В Англии вновь разразится война, как во времена моих предков. Вот какая участь ждет Англию, если ею будет править ваша дочь. Неужели вы этого хотите, мадам?
— А как, по-вашему, я должна поступить, леди Уиндхем? Я не могу отказаться от брака с королем. г — Вы можете уступить свое место, мадам, — точно так, как святая Жанна Валуа уступила место Анне Бретонской во времена правления Людовика XII. Эта бездетная королева принесла огромную жертву, ибо любила своего мужа так, как вы, насколько мне известно, любите короля. Да, мадам, она пожертвовала своими чувствами ради желания подарить Франции наследника, ибо вдовствующая герцогиня Бретонская и прежде производила на свет здоровых детей.
Королева была поражена познаниями Блейз, ибо знала, что молодую графиню Лэнгфорд король называет «деревенской простушкой». Екатерина удивленно уставилась на Блейз: если кто-то из женщин тех времен и был знаком с азами истории, то это была лишь история своей страны.
— Откуда вам известно обо всем этом? — спросила она.
— Мой первый муж, Эдмунд Уиндхем, упокой, Господи, его душу, развлекался, давая мне уроки. Когда я стала его женой, я умела только читать и немного считать. В доме, где я провела детство, в Эшби, жил престарелый кузен, который учился в Оксфорде. В благодарность за доброту моего отца он взялся учить нас. А когда я вышла замуж за Эдмунда, муж решил продолжить мое образование, мадам!
— Чему же вы научились? — спросила королева.
— Латыни, но только церковной, греческому, математике, философии, французскому и истории.
— Вам нравилось учиться?
— Да, мадам! Правда, знаний в мире так много, а времени, чтобы узнавать их, слишком мало, — призналась Блейз.
— Бедный Генрих, — вздохнула королева. — Он совсем не знал вас, леди Уиндхем. Он видел только вашу молодость, чудесную фигуру, медовые волосы. Да, особенно его привлекал удивительный оттенок ваших волос. Если бы я решилась уступить свое место, то только ради женщины, похожей на вас. Вы не тщеславны, вы добры и милы. Да, несмотря на ваше прелюбодеяние с моим мужем, я считаю вас порядочной женщиной. Увы, вы не в состоянии стать женой короля, а вы были бы ему хорошей парой. В вас есть обаяние, быстрота суждений и разум — Генрих высоко ценит эти качества.
Однако брак между вами невозможен. Вы счастливая замужняя женщина, и я не намерена никому уступать. Я — не святая Жанна Валуа. У нее вообще не было детей, в жизни она ни разу не забеременела. А я родила моему господину шестерых детей, хотя выжила из них одна Мэри. Сначала король пытался расторгнуть наш брак, а теперь утверждает, что он не имеет законной силы. Он говорит, что согрешил, женившись на жене брата, — вот почему наши дети и умерли. Но ему известно: хотя я и была замужем за принцем Артуром, наш брак так и не осуществился. Генрих знает, что я была девственницей. Мой брак с Артуром Тюдором был браком лишь по названию. Этот бедняга был так болен, что не отваживался прикоснуться ко мне. Он умер вскоре после нашей свадьбы.
Что же будет с моей дочерью, леди Уиндхем, если я уступлю или если королю повезет в попытке расторгнуть наш брак? Останется ли она по-прежнему принцессой Мэри или будет только леди Мэри? Каковы ее шансы на замужество при столь сомнительном происхождении? У вас ведь тоже есть дочь, леди Уиндхем. Вы хотели бы такой участи своему ребенку?
— Мадам, судьба вашей дочери не зависит от меня. Об этом вы должны сами поговорить с королем, и не мое дело вмешиваться в подобные вопросы, — заметила Блейз.
— Как и в то, что теперь именуют «великим делом короля», однако вы здесь, передо мной, леди Уиндхем.
— Только потому, что об этом попросил меня король, ваше величество. Надеюсь, вы понимаете, что я была не в силах отказаться.
— Мой муж вам небезразличен, — тоном утверждения, а не вопроса заметила королева.
— Да, мадам, вы правы. Вы знаете, что я не стремилась к положению, в котором оказалась. Вам известно, что я никогда не пользовалась своей властью, чтобы обогатиться или помочь своей семье. Мне бы не хотелось огорчать вас суровой правдой, но я стремилась избежать сомнительной чести, которую ничем не заслужила. Я так сопротивлялась, что в первый раз вашему мужу пришлось прибегнуть к силе.
Королева побледнела.
— Но я вскоре поняла, что за человек наш король, Я обнаружила, что он нравится мне, ибо, хотя он упрям, он не лишен доброты. Народ любит его, мадам, — все мы, от простолюдинов до знати. Хотя его просьба ко мне нелепа, я понимаю его глубокое и растущее отчаяние — должно быть, как и вы. Король должен иметь наследника. Вы уже вышли из возраста, когда можно рожать детей. Мадам, вы просто обязаны уступить свое место молодой жене.
— Пока я жива, я никогда не уступлю свое место этой распутнице Нэн Болейн! — вдруг выкрикнула королева, и ее темные глаза сверкнули. Блейз поняла: несмотря на долгие годы неудачных родов и королевских интриг, Екатерина по-прежнему осталась дочерью Изабеллы, воинственной королевы Кастилии. В ней еще не угасло пламя.
— Король не женится на дочери простого кентского дворянина, мадам. Он просто желает сделать ее любовницей, как ее старшую сестру. Такой разврат привлекает короля.
Анна Болейн умна и способна дольше удерживать его при себе благодаря своей девственности, но вскоре он устанет от ее игр и примется искать более легкую добычу.
— Так считаете вы, но не я, — возразила королева.
— Так думает кардинал, — объяснила Блейз.
— Да, я слышала, что вы встречались с этим хитрым старым лисом.
— Кардинал ни на минуту не верит в то, что король всерьез решил жениться на мистрис Болейн. Его женой должна стать французская или немецкая принцесса. Несмотря на любовь к королю, народ не позволит ему взять в жены эту девчонку.
— Леди Уиндхем, — произнесла королева, — вы знаете моего мужа. Вы сами сказали, что он упрям. Мне известно обо всем, что делается при дворе. Мой муж вбил себе в голову, что жена-англичанка избавит его от всех хлопот. Кардинал стар и болен. Он нажил себе слишком много врагов, чтобы я не сомневалась: он умрет не своей смертью. Он был вынужден потакать суетности моего мужа, отдав ему Хэмптон-Корт, — когда Генрих пришел в ярость, услышав стишок Джона Скелтона. Вы помните его?
Блейз улыбнулась — она и вправду помнила. Генрих пришел тогда в ярость, а у кардинала не оказалось выбора, кроме как подарить королю прекрасный дом, который он выстроил для себя.
— Почему вас не видно при дворе?
— Про какой вы двор —
Королевский двор
Или Хэмптон-Корт?
— Я спросил о королевском дворе.
— Королевскому двору
К лицу величие,
Зато в Хэмптон-Корте
Чтят приличия.
— Да, — кивнула Блейз, — я хорошо помню этот стишок — в то время я как раз прибыла ко двору.
— Дни кардинала сочтены, леди Уиндхем, и это печально, ибо, несмотря на всю свою гордость, он был и остается преданным и работящим слугой короля. Но сейчас его сбивает с толку желание женить короля на французской принцессе. А я мешаю ему осуществить этот замысел, и, следовательно, в конце концов стану причиной его падения.
— Вы знаете об этом и ничего не предпринимаете, чтобы помочь ему, мадам?
— Стоит мне отступить, признать, что мой брак с королем не имеет законной силы, Генрих при первом же удобном случае женится на мистрис Болейн — так, как тайно женился на мне через шесть недель после восшествия на английский трон. Тогда тоже ходило немало слухов о том, что меня отправят в Испанию, а Генрих женится на французской принцессе. Но он вбил себе в голову, что должен выполнить клятву, которую мы дали друг другу еще в те времена, когда я была восемнадцатилетней девушкой, а он — двенадцатилетним мальчишкой. Тогда он любил меня, а я всегда его любила. Я не откажусь от своих прав королевы этой страны и матери его наследницы, принцессы Уэльской, чтобы Нэн Болейн правила на моем месте, чтобы ее сыновья унаследовали престол Генриха! Никогда этого не будет!
Никогда!
— Мадам, но что будет с вами, если вы не исполните волю короля? Что будет с принцессой Мэри? Мне хорошо известно, как глупо отказывать королю, — мягко произнесла Блейз.
— Я могу только держаться за свои права и молиться, чтобы глаза короля открылись и он понял, какую нелепость совершает. Если Бог ответит на мои молитвы, король откажется от неразумного решения. Я уповаю на Господа, как делала всегда, — заявила королева.
— Увы, мадам, все ваши молитвы не принесут Англии наследника. Это может сделать только молодая жена короля, — печально отозвалась Блейз. Королеву было не переубедить — впрочем, Блейз знала об этом заранее. Теперь она понимала: король тоже знал об этом, но решил испробовать еще один способ.
— Сколько лет вашей дочери, леди Уиндхем? — спросила королева.
— В последний день этого года ей исполняется пять лет, мадам.
Королева сняла с мизинца колечко и протянула его Блейз — в его оправу был вделан овальный рубин, окруженный мелким жемчугом.
— Это для вашей дочери, мадам. Для ребенка, который носит мое имя, — чтобы она помнила о том, что было между нами, — произнесла она.
Аудиенция была окончена. Блейз опустилась на колени и поцеловала протянутую руку королевы. Рука оказалась пухлой и белой.
— Благодарю вас, мадам. Моя дочь будет дорожить этим знаком вашей милости. — Она встала. — И благодарю вас за то, что вы милостиво согласились выслушать меня.
Королева кивнула.
— Отец Йорге, — велела она, — пусть мистрис Джейн проводит леди Уиндхем в ее покои.
— Да, миледи, — кивнул священник, и Блейз вышла вслед за ним в гостиную королевы. — Мистрис Джейн! Проводите леди Уиндхем.
Юная фрейлина среднего роста, держащаяся скромно и мило, выступила вперед.
— Извольте следовать за мной, леди Уиндхем, — мягко произнесла она.
У девушки были огромные темные глаза, но больше всего, по мнению Блейз, ее красили пушистые каштановые волосы — ибо ее губы были слишком тонкими, подбородок сильно выступал вперед, а нос казался великоватым для узкого лица. «Должно быть, это чья-то сестра, или племянница, или наследница, у которой нет ничего, кроме состояния родителей, — подумала Блейз, — эта девушка явно заняла почетное положение при дворе благодаря протекции влиятельного родственника». Но в ней было нечто знакомое, хотя Блейз не помнила, что когда-нибудь встречала ее. Кого же ей напомнила эта фрейлина?
Они достигли покоев Блейз, и девушка учтиво присела.
— Благодарю вас, мистрис… — Блейз вопросительно взглянула на девушку.
— Сеймур, леди Уиндхем. Меня зовут Джейн Сеймур.
— Значит, вы сестра Тома Сеймура!
Девушка лукаво улыбнулась.
— Вы помните его? Он будет так польщен!
— Прошу вас, не надо о нем, — взмолилась Блейз.
Джейн Сеймур рассмеялась.
— Вы были первой, кто отверг моего брата. Он считал себя неотразимым, леди Уиндхем, и когда заработал от вас пощечину, впервые понял: не такой уж он подарок. Вы оказали ему неоценимую услугу, миледи. — Джейн Сеймур еще раз опустилась в реверансе и, повернувшись, пошла прочь по коридору.
— Вас не было так долго, что я уж думала, что вас заперли в Тауэре, миледи, — заметила Геарта. — Король дважды присылал посыльного, и думаю, вскоре прибудет третий.
Надеюсь, с ним вы проговорите не так долго, как с королевой. Мне не терпится уехать отсюда.
— Экипаж уже загружен и готов?
— Да, миледи.
Блейз ополоснула руки и лицо в теплой воде, приготовленной Геартой, и тщательно заправила под сетку несколько выбившихся прядей волос. Смочив жилки на запястьях излюбленными духами с ароматом фиалки, она оглядела себя в зеркало. Она была красива — гораздо красивее, чем королева, и уж конечно, превосходила мистрис Болейн, хотя Блейз не могла не признать, что в Анне Болейн была некая дьявольская прелесть. Король обычно предпочитал блондинок брюнеткам. И Бесси Блаунт, и Мэри Болейн Кэри были блондинками.
— Прибыл паж короля, — доложила Геарта, и юноша шагнул в спальню.
— Прошу вас следовать за мной, мадам, — произнес он.
Блейз кивнула и молча шагнула к потайной двери в стене. Паж высоко поднял свечу, спускаясь по узкой лестнице в покои короля. Достигнув комнаты, паж скрылся, оставив Блейз наедине с Генрихом. Она присела и с любопытством склонила голову, ибо королевский шут, Уилл Саммерс, тоже был здесь.
— Можешь говорить, моя деревенская простушка.
Уилл — мой добрый друг, он надежно хранит мои секреты.
— Гэл, мне очень жаль, — начала Блейз, — но королева ни за что не согласна уступить свое место другой женщине.
Я просидела у нее почти час. Я умоляла ее, напоминала о самопожертвовании святой Жанны, на что она сказала, что не святая и подарила тебе шестерых детей.
— Из которых выжил всего один, да и тот — девчонка! — выпалил король. — Бог отнял у меня сыновей за греховный союз с женой брата. Неужели Екатерина этого не понимает?
— Она говорит, что служит Богу и что не ее дело искать смысл в Его деяниях.
Король застонал, как от боли.
— О, она все понимает! И понимает слишком хорошо!
Она только притворяется глупой, однако она неглупа! Она делает это, чтобы досадить мне. О Блейз, что же мне делать? У меня должен быть законный сын! Екатерина готова на все назло мне. Ей известно, что у меня есть здоровые сыновья от других женщин. Она злится, что не сумела подарить мне наследника, и потому решила отомстить мне, хотя разве я виноват в ее слабости? Нет, только не я!
— Гэл, — Блейз взяла его за руки, утешая, — ты не умеешь терпеливо ждать. Понадобится время, и тебе придется с этим смириться. Тебе лучше, чем мне, известно, как медленно крутятся колеса власти.
— А если я умру, Блейз? — спросил он таким тоном, какого Блейз прежде не слышала, — в нем прозвучал явный испуг.
— Вы не умрете, милорд, — твердо возразила Блейз, как Говорила с Ниссой, когда ту охватывал безотчетный страх перед смертью. — Вы будете жить и вместе с молодой королевой подарите Англии сыновей. Род Тюдоров не исчезнет.
Нет, Гэл, ты не будешь последним в своем роду.
— До сих пор, — вмешался Уилл Саммерс, поднимаясь со своего места у камина, — я считал себя вашим единственным другом, милорд. А теперь я вижу, что у вас есть двое друзей, на которых можно положиться.
— Я и вправду могу рассчитывать на тебя, моя деревенская простушка? — встревоженно спросил король.
— Всегда, милорд! — заверила его Блейз. — Я всегда буду преданной подданной вашего величества.
— При условии, — заметил король с усмешкой, — что тебе не придется поступаться своими принципами.
— Вот именно, сир! — подхватила Блейз. — Вы же мой друг, и вы понимаете меня, Гэл.
Король улыбнулся ей.
— Тебе не терпится вернуться домой, моя простушка, — я вижу это желание в твоих чудных фиалковых глазах. Торопишься отряхнуть пыль Гринвича со своих ножек и поспешить к своему Энтони.
— И к детям, Гэл, — с улыбкой добавила Блейз.
— Тогда поцелуй меня на прощание, Блейз Уиндхем, — попросил король.
Она подставила ему лицо, обвив его шею обеими руками. Его губы, горячие и чувственные, соприкоснулись с ее губами, воскрешая давно забытые воспоминания. Король привлек ее к себе, продлевая объятия, но в эту минуту дверь с треском распахнулась.
Комнату огласил яростный вопль, и Блейз узнала истеричный голос Анны Болейн:
— Негодяй! О негодяй!
Король отпустил Блейз и взревел:
— Как ты посмела войти сюда без моего позволения, Нэн!
Блейз обернулась и увидела, что лицо Анны Болейн, наряженной в свой излюбленный бледно-желтый цвет, превратилось в омерзительную маску ревности.
— Да, я посмела, Генрих! Я готова на все, лишь бы удержать тебя, ибо я тебя люблю, и ты это знаешь! Но тебе не видать покоя, пока ты не избавишься от этой потаскухи!
Неужели ты не в состоянии дождаться нашей свадьбы? Зачем понадобилось вызывать ко двору свою прежнюю любовницу и намеренно доводить меня до бешенства?
— Нэн, как тебе не стыдно думать такое! Леди Уиндхем прибыла ко двору по моему поручению, чтобы замолвить за меня слово перед королевой, — Екатерина всегда любила ее. Я надеялся, что если женщина поговорит с ней, Екатерина одумается. Леди Уиндхем сделала нам одолжение, прибыв сюда, пусть даже Екатерина прислушалась к ее словам не больше, чем к моим.
— Мне известно, какие одолжения оказывает тебе леди Уиндхем, — прошипела Анна Болейн. — Такие же, как моя сестра Мэри делала до и после свадьбы с беднягой Уиллом Кэри. Такие же, как Бесси Блаунт оказывала до и после свадьбы с Гилбертом Тейлбойзом, сыном помешанного лорда Кайма! Она послушно раздвигает ноги! Не надейся одурачить меня — я не так глупа!
Прежде чем король сумел ответить мистрис Болейн, Блейз шагнула вперед и с силой ударила истеричную девушку по щеке.
Анна замерла, но тут же опомнилась и закричала, повернувшись к королю:
— Она ударила меня! Твоя шлюха меня ударила!
Блейз отвесила Анне Болейн еще одну пощечину.
— Если вы не перестанете оскорблять меня, мистрис Болейн, вам придется вынести еще немало ударов. Как вы посмели! Я — графиня Лэнгфорд, мой титул выше вашего!
Я верно служу королю, но не изменяю мужу, мистрис Болейн. Король сказал вам правду. Или вы смеете сомневаться в словах короля?
— Иди сюда, дорогая, — позвал король, раскрывая объятия, и мистрис Болейн, всхлипывая, бросилась к нему. — Ну, ну, детка! Тебе незачем ревновать. У меня никогда не было друга лучше Блейз Уиндхем. — Он мягко поглаживал длинные черные волосы Анны.
— А я думала, ты позвал ее ко двору, чтобы снова сделать своей любовницей, Генрих, — рыдала Анна Болейн. — Так она сказала мне вчера вечером.
— Вчера вечером? — Король с любопытством взглянул на Блейз.
— Мистрис Болейн нанесла мне визит, пока я купалась, — с достоинством ответила графиня Лэнгфорд. — Очевидно, мои слова ввели ее в заблуждение, поскольку она не правильно истолковала их значение. — У Блейз насмешливо мерцали глаза, и король не смог сдержать смешка.
— Я хочу узнать, зачем ты приходила к леди Уиндхем, Нэн, — заявил король, разжимая объятия.
Анна Болейн не стала сообщать королю, что грубо послала за Блейз и та отказалась прийти. Вместо этого она пробормотала:
— Я навестила леди Уиндхем, пока она мылась. Она сказала, что вы послали за ней.
— Так оно и было, — подтвердил король.
— Но она не сказала мне зачем, — добавила мистрис Болейн.
— А вы и не спрашивали, — отозвалась Блейз. — Вы были слишком заняты, обвиняя меня во всех смертных грехах. Я решила, что вам не помешает поучиться хорошим манерам.
— Хорошим манерам? — Мистрис Болейн пришла в ярость. — Вы встали передо мной голая и спросили, могу ли я подарить королю то, что способны дать ему вы!
Генрих Тюдор взорвался смехом, гулко раскатившимся по комнате. Слова Анны вызвали в его воображении соблазнительную картину, и его глаза затуманились воспоминаниями.
— Как тебе не стыдно, моя деревенская простушка, — мягко упрекнул он и добавил:
— Вот уж не знал, что ты способна на такое, Блейз!
— Я просто представила, как повела бы себя на моем месте моя сестра Блисс.
Он кивнул.
— Леди Фицхаг всегда славилась дерзкими выходками, насколько я помню.
На минуту в комнате воцарилось молчание. Анна Болейн вновь скользнула в объятия короля и застыла, полуобернувшись к Блейз. На ее лице появилось злорадное выражение, глаза торжествующе заблестели.
— Если ваше величество больше не нуждается в моих услугах, — прервала молчание Блейз, — я хотела бы удалиться. Мне не терпится вернуться домой, в Херефордшир.
Король протянул ей руку, и Блейз поцеловала ее, а затем грациозно опустилась в реверансе.
— Прощай, моя деревенская простушка, — сказал король, — и да сохранит тебя Господь на пути в Риверс-Эдж.
— Прощай, Гэл, — ответила Блейз и вышла из комнаты короля через потайную дверь — к изумлению мистрис Болейн, не подозревавшей о ее существовании.
Когда дверь за ней закрылась, Анна Болейн заявила:
— Я хочу, чтобы эти покои стали моими, Генрих.
— Не сейчас, дорогая, — покачал головой король. — Ты еще не заслужила их. Знаешь, куда выходит дверь наверху?
В спальню. Ты ведь к этому еще не готова, верно, Нэн?
— Я никогда не буду твоей любовницей, Генрих, — дерзко выпалила Анна Болейн. — И женой тоже — пока ты не избавишься от испанки.
— Значит, эти покои над моими не будут принадлежать тебе, Нэн, — заключил король.
С раздраженным шипением Анна высвободилась из его объятий и выбежала из комнаты.
— Похоже, леди Анну вам не завоевать без золотого колечка, — задумчиво заметил Уилл Саммерс. — Вы согласны заплатить такую цену, сир?
— Крепкая английская порода, Уилл, — вот все, что мне надо. Она нужна мне, чтобы подарить Англии сыновей, — отозвался король.
— Возможно, вы пустили к жеребцу не ту кобылу, милорд, — предположил Уилл, — но что сделано, то сделано.
Боже, спаси Англию!
— Он поможет, — кивнул король. — В этом я всецело уверен. Скажи, мой добрый друг, неужели Бог не открыл наконец мне глаза на тяжкий грех с принцессой Арагонской? Остается лишь ждать, Уилл. Моя деревенская простушка умна. Понадобится время, чтобы сплести эту сеть, но в конце концов я своего добьюсь, и у Англии наконец появятся принцы! Бог и вправду спасет Англию!
