• Гарем, #2

47

 Небольшая церковь Санта-Мария-дель-Маре считалась модным храмом и посещалась знатными и богатыми людьми, жившими в окрестностях Амальфи. В четвертое воскресенье апреля 1597 года граф и графиня Ботвелл присутствовали на полуденной мессе. Позже, выходя вместе с супругом на улицу, Катриона заметила изысканно одетую и очень красивую даму, стоявшую прямо перед ними.

 И женское чутье, и легкое пожатие руки Френсиса подсказали графине, что это бывшая его любовница.

 И прежде чем Ботвелл успел заговорить, раздался знакомый ему грудной голос:

 — Так, Франсиско! Это и есть твоя новая шлюха!

 На площади сразу же воцарилось молчание, и все головы повернулись, чтобы посмотреть на предстоящую схватку.

 Катриона замерла. Глаза Ботвелла обратились в синий лед. Однако, ничем не выдавая волнения, он тепло приветствовал Альфредо, графа ди Ликоза, и со светской изысканностью произнес:

 — Фредо, разреши представить тебе мою жену, Катерину Марию, графиню Ботвелл. Епископ Паскуале обвенчал нас пять дней назад.

 — И более прекрасной и лучезарной невесты, мне кажется, я никогда не видел, — заметил священник, подтверждая слова графа.

 Граф ди Ликоза склонился над рукой Катрионы.

 — Графиня, я счастлив познакомиться с вами. — Его голубые глаза весело сверкнули.

 На мгновение уголки рта у Катрионы приподнялись, и она прошептала ответную любезность. А затем, неспешно и тщательно, словно граблями, прошлась взором по Анджеле ди Ликоза, которая жадно пожирала ее своими огненными черными глазами. Наконец Катриона подняла глаза к мужу и протянула:

 — Знаешь, дорогой, она что-то не дотягивает до твоей обычной мерки…

 Анджела в ярости шагнула вперед и угрожающе вскинула руку. Но Кат, не моргнув глазом, поймала ее за запястье.

 — Только попробуйте, мадам, и вам придется доживать свой век без руки, — прошептала она, — и раз уж мы ведем такую беседу, то разрешите предостеречь вас.

 Забудьте Френсиса. Вам его больше не видать.

 Она отпустила запястье Анджелы. Морщась, та принялась его потирать.

 — Почему же тогда вы предостерегаете?

 — Потому что я вижу, что вы из тех глупых женщин, которые упорствуют, если их гордость уязвлена. Вспомните, он покинул ваш дом, услышав только одно мое имя. В ту же ночь мы стали мужем и женой. Не ставьте нас в неловкое положение, равно как и свою семью. Меня с Френсисом связывает больше, чем вы даже можете себе вообразить.

 Катриока повернулась к сопернице спиной.

 Взяв мужа под руку, она гордо удалилась, на ходу принимая поздравления и добрые пожелания знатных соседей, обрадованных, что графиня ди Ликоза получила щелчок по носу.

 Альфредо усмехнулся.

 — Вот уж не думал, дорогая, дожить до того дня, когда тебя обставят.

 — Тихо, ты, змея! — закричала Анджела в ярости. — Я убью ее! Нет! Это окажется слишком легкой карой!

 Она у меня станет страдать! Неспешно, медленно! И она у меня еще пожалеет, что жива!

 Граф ди Ликоза, улыбаясь друзьям и соседям, затащил разъяренную жену в карету.

 — Ты ничего не сделаешь, Анджела! Понимаешь? Ничего! Инквизиция и так уже посматривает в твою сторону.

 — Пускай! — огрызнулась та. — Все равно они ничего не докажут!

 — А им и не надо ничего доказывать! Достаточно просто намека на подозрение. Посмотри правде в глаза, дорогая. Франсиско развлекался с тобой, равно как и ты с ним. Этот мужчина, без сомнения, глубоко любит свою жену. Ради Бога! Я не хочу иметь лорда Ботвелла своим врагом, и если мне придется выбирать между ним и тобой, то я выберу его. По крайней мере ему можно доверять.

 Однако Анджела ди Ликоза никак не могла избавиться от мыслей о прелестной шотландке. Графиня Ботвелл, видимо, была на несколько лет старше ее, однако на свои годы не выглядела. Не пользовалась белилами и румянами: безупречная кожа имела естественный живой цвет.

 Тело тоже казалось молодым и упругим. Анджела с упоением воображала, как это прекрасное лицо и соблазнительное тело изрежут шрамы, какой уродкой станет соперница. Будет ли Франсиско и тогда любить эту женщину? Ответ прозвучал в ее голове громко и отчетливо: «Да. Будет!»

 Она видела, как Ботвелл смотрел на свою жену. На нее, Анджелу, он так не смотрел никогда. И вообще Франсиско никогда по-настоящему на нее не смотрел.

 Впервые согласившись признать эту болезненную правду, графиня ди Ликоза возмутилась еще больше.

 Все последующие недели желание отомстить у Анджелы только росло. Казалось, всякая знатная семья в округе желала устроить прием для молодоженов, и они с Альфредо всегда оказывались среди приглашенных. Не пойти было немыслимо. А графиня Ботвелл быстро стала любимицей и мужчин, и женщин. Ее хвалили за красоту, за очарование, за острый ум. Лорд Ботвелл всегдашний гуляка — не отходил от своей жены ни на шаг, и обожающие взгляды, которыми они обменивались, уже просто вошли в пословицу.

 Именно взаимная привязанность супругов навела Анджелу на мысль о совершении мести. В последние недели она узнала, что лорд Ботвелл и его жена любят друг друга уже много лет, но по разным причинам до самого недавнего времени пребывали в разлуке. Наконец-то соединившись, они испытывали огромное счастье.

 Графиня ди Ликоза решила навсегда разлучить Катриону с Ботвеллом. Сначала она подумывала, не устроить ли убийство кого-нибудь из них — предпочтительнее женщины. Однако палец подозрения укажет прямо на нее, Анджелу, и поэтому она отбросила подобную мысль.

 К тому же боль разлуки окажется куда сильнее, если обоих оставить в живых. Вот когда прекрасная графиня Ботвелл будет вынуждена отдаться другому мужчине, а муж узнает, но будет не в силах спасти ее, — тогда-то оба и испытают невыносимые страдания. Анджеле казалось, что ее замысел не имеет никаких изъянов. Никому и в голову не придет заподозрить графиню ди Ликоза. Дело в том, что ее старший брат еще в восемнадцатилетнем возрасте попал в плен к туркам. Когда он уходил в море, горя решимостью биться с османскими пиратами, мать-турчанка ему сказала:

 — Если тебя захватят, то изо всех сил кричи о своей знатности. Скажи им, что ты сын дочери Ферхан Вея, Фатимы Маврской, которую увезли в неволю двадцать лет назад. Обратись в ислам, как я когда-то в христианство, и твое будущее — в твоих руках!

 Он и был захвачен, ибо преследовать турок по Средиземному морю мог только безрассудный храбрец. Однако брат не забыл напутствие матери и последовал ее советам. Так ему удалось избежать мраморных копей; он даже поступил учиться в школу принцев и с годами быстро пошел в гору, пока не стал одним из самых умелых военачальников Османской империи. Теперь его звали Чикалазаде-паша. Он пользовался полным доверием своих захватчиков, и при желании ему не составило бы труда вернуться на родину.

 Но брат предпочел не возвращаться. На что он мог надеяться в Италии? Самое лучшее — унаследовать отцовский титул вместе со старым, разрушающимся замком, содержать который с каждым годом становилось все дороже. Его женят на самом предпочтительном из доступных приданых, ожидая, что он станет отцом нескольких сыновей. При удачном стечении обстоятельств можно будет позволить себе одну изысканную любовницу. Если же нет, то придется довольствоваться крестьянками.

 А Чикалазаде-паша имел великолепный дворец на Босфоре и в нем целую армию рабов. Он был женат на внучке Сулеймана Великолепного, а недавно его назначили великим визирем султана Мохаммеда, кузена жены.

 Он содержал обширный гарем, который ублажал его изощренную чувственность. Паша безмерно любил красивых женщин. По всему цивилизованному миру сновали его работорговцы и высматривали экзотических красавиц. Девственность значения при этом не имела, но зато высоко ценилась личность. О гареме Чикалазаде ходили легенды по всему Востоку.

 Анджела ди Ликоза умела смотреть правде в глаза: графиня Ботвелл была необычайно красивой женщиной. Анджела не сомневалась, что ее ненасытный братец обрадуется такому изысканному прибавлению к своему гарему. Переправить жертву в Стамбул тоже проще простого: турецкие корабли таились у самых итальянских берегов. Анджела имела дело с одним из их капитанов.

 Его звали Хайр-ад-Дин — по имени знаменитого адмирала, прославившегося во времена Сулеймана Великолепного. Одной из обязанностей этого капитана было перевозить почту между Чикалазаде-пашой и его итальянскими родственниками. Анджела легко могла с ним связаться и узнать, как скоро он рассчитывает отбыть домой.

 Несколько дней спустя в одном из кафе на неаполитанской набережной сидела крестьянка и пила вино с моряком.

 — Передай Хайр-ад-Дину, что мне мало дела, какой опасной ему кажется моя затея! Я должна встретиться с ним лично. В двух милях к юго-востоку от Амальфи есть небольшой пляж в виде полумесяца. Я буду там завтра вечером через час после заката. Знаком будут два горящих фонаря.

 Женщина поднялась и, прихрамывая, направилась к выходу. Матрос допил свою кружку. Тихо выругавшись, он кинул на стол несколько монет и тоже вышел.

 Следующей ночью на песок маленького пляжа выскользнула лодка, пригнанная шестью потными гребцами-неграми. Из нее тяжело выгрузился огромный человек, одетый в ярко-красные рейтузы и полосатую красно-черную рубашку. Его обширная талия была обернута парчовым поясом, откуда торчали кривая турецкая сабля и кортик, сверкавший драгоценными камнями. Прибывший неспешно двинулся вдоль пляжа. Для такого высокого роста он обладал необычайно маленькими ступнями, которые обувал в изысканные сапоги из золотистой кожи с красными кисточками. Из темноты выступила женщина в маске.

 — Я — графиня ди Ликоза, — надменно представилась она.

 — Снимите маску, чтобы я видел, с кем говорю, — хриплым голосом велел Хайр-ад-Дин и, когда она это сделала, кивнул.

 — Вы совсем не походите на брата. Итак, девочка, чем могу служить?

 — Хочу, чтобы ты отвез брату подарок.

 — И вы вызываете меня с корабля только за этим?!

 Чтобы сказать, что хотите передать какую-то безделушку моему господину? Женщина!.. Пфф!

 — Это особенный подарок, капитан. Невольница для его гарема. Несравненная ценность — знатная дама. Красота, воспитание и очарование — все при ней. Доставь подарок брату в целости и сохранности, и я вознагражу тебя золотом. И уверена, что в случае удачи ты окажешься в большой милости у своего господина.

 — Кто эта женщина, графиня?

 — Имя тебя не должно заботить, но ее вилла находится по ту сторону мыса. Ты должен хорошо знать этот дом, раньше он принадлежал купцу Абдулу Мехмету.

 Через несколько дней ее мужу придется ненадолго отлучиться. Если вы в это время нападете в рассветный час, то не встретите никакого сопротивления. Прислуги на вилле всего шесть человек, пять из которых — женщины, Полагаю, что у нее также имеется горничная. Мне мало дела до того, что станет с этими людьми, но с дамой обращайтесь бережно и осторожно. Я хочу, чтобы брат получил ее целой и невредимой.

 Капитан глянул исподлобья.

 — Почему вы это затеяли, синьора графиня? Не похоже на вас — подыскивать рабынь для гаремов. Вы что, в заговоре с мужем этой женщины? Хотите его от нее избавить?

 На лице Анджелы отразилась такая ненависть, что Хайр-ад-Дин в испуге сделал шаг назад.

 — Я ненавижу их обоих, — прошипела синьора. — И это моя месть. Он тысячу раз умрет, зная, что она рабыня, а он не в силах ничем помочь!

 — А что, если умрет женщина?

 — Только не она, — безжалостно засмеялась графиня, — Она будет жить, надеясь вернуться к своему возлюбленному Френсису… Но такого не случится никогда!

 Хайр-ад-Дин задумался. Даже если невольница будет подарком от сестры Чикалазаде-паши, то и он сам снискает некоторую милость уже тем, что благополучно доставит ее к новому хозяину.

 — Как мне знать, что похищение безопасно?

 — Ежедневно около полуночи смотрите на небо над этим пляжем. Красная ракета покажет, что можно нападать следующим утром.

 Анджела протянула ему мешочек.

 — Скромный знак признательности, капитан.

 Почувствовав вес мешочка, тот улыбнулся.

 — Синьора контесса, приятно иметь с вами дело. Не хотите ли отправить вашему брату еще какое-нибудь послание?

 Она протянула запечатанный конверт и, ни слова больше не говоря, повернулась и исчезла во тьме. На лице у турка мелькнула гримаса. Повернувшись в другую сторону, он зашагал по пляжу к своей лодке.

 «Жестокая женщина эта графиня ди Ликоза, — думал он. — Что могла натворить ее несчастная жертва?..»

 Пока лодка прыгала по волнам, Хайр-ад-Дин решил, что следует приготовить каюту, соседнюю с капитанской.

 Там достаточно просторно и к тому же можно с удобством устроить даму со служанкой. Он даст своим людям указание вместе с дамой захватить и горничную. Турок уже имел дело с пленницами и знал, что те, с кем рядом находилась подруга, переносили заточение значительно лучше тех, что были в одиночестве. А ведь если бедняжка не доберется до великого визиря в пристойном виде, во всем обвинят его!

 Снова очутившись у себя на корабле, капитан созвал своих офицеров и рассказал им о предстоящем налете на виллу «Золотая рыба».

 — Кроме этой женщины и ее горничной, пленных брать не будете. Мы же не какое-то вонючее корыто с рабами. И обращайтесь с пленницами поосторожнее, иначе, клянусь Аллахом, всех вас оскоплю! Не насиловать! Женщина — для удовольствия Чикалазаде-паши и только его одного.

 — А как насчет горничной? — спросил первый помощник.

 — Что ж, посмотрим. Но только когда уже будем идти под парусами. На вилле времени не терять.

 — Но нельзя же рассчитывать, что наши люди пройдут мимо молодушек. Им не так часто выпадают такие задания.

 — Хорошо, хорошо, — снисходительно улыбнулся Хайр-ад-Дин. — Пусть парни, которые отправятся с тобой, поимеют служанок. Однако даму и ее личную горничную доставить нетронутыми.

 — Людей возьмем пару дюжин, — заключил разговор первый помощник. — Остается только сидеть и ждать.