Глава 16
Спустя два дня Арабелла Грей была приглашена к королю.
Ее с почетом провели через приемную, где толпились просители, ожидая возможности предстать перед монархом или одним из его фаворитов, который мог бы замолвить за них словечко. В этой толпе не было женщин. Присев в реверансе перед королем, Арабелла встревоженно подумала, уж не заметил ли он, что на ней то же самое платье, что и в предыдущий визит. Они остались одни — король велел выйти всем слугам и советникам.
— Сэр Джаспер Кин вновь обратился ко мне с просьбой даровать ему права на Грейфер, — объявил Генрих.
Арабелла ничего не ответила, инстинктивно понимая, что король еще не вынес окончательного приговора. Она изо всех сил прикусила нижнюю губу, ожидая, что последует дальше.
— Поскольку между Англией и Шотландией заключен мир, Грейфер больше не имеет такого важного стратегического значения, как раньше. Я тщательно расследовал все дело и не вижу причин отдавать наследственный дом Греев сэру Кину.
Пусть возвращается в Нортби, а те люди, которые были силой уведены на службу, могут возвращаться домой, если пожелают.
Арабелла упала на колени.
— Благодарю, ваша милость, — всхлипнула она.
Король поднял ее на ноги.
— Встаньте, мадам, вы еще не выслушали до конца.
Он повел Арабеллу в другой конец комнаты и, усевшись, показал ей на стул напротив.
— В этой жизни, мадам, ничего не дается даром. За все нужно платить, и не буду хитрить, притворяясь бескорыстным.
Я возвращу вам любимый Грейфер на определенных условиях.
— Все что угодно, сир! — воскликнула Арабелла, светясь от радости.
— Неудачный выбор слов, мадам, — сухо ответил король. — Плохо умеете торговаться!
— Но я сделаю все на свете, лишь бы вернуть Грейфер, — серьезно ответила Арабелла.
— Неужели? — осведомился Генрих Тюдор, испытывая что-то похожее на жалость К леди Грей, которая, как он понял, была абсолютно наивна в житейских делах, несмотря на жизнь при шотландском дворе. Такая невинность могла быть ему полезной.
Проницательно посмотрев на Арабеллу, он заявил:
— Вы очень красивы, мадам. В вас есть нечто… таинственное и в то же время безыскусно искреннее — и именно эти качества привлекательны. Наивность… свежесть… несмотря на то что вы были замужем и имеете ребенка. Необыкновенное создание!
«Матерь Божья! — подумала Арабелла. — Он хочет спать со мной!»
Заметив мгновенно промелькнувший ужас на лице Арабеллы, Генрих коротко хрипло рассмеялся.
— Выбросьте из головы все непристойные мысли, мадам, — уверил он ее. — Та малая толика страсти, которая кипит во мне, отдана королеве.
Арабелла вспыхнула, но мудро промолчала.
— Очаровательно, — кивнул король, заметив ее покрасневшие щеки. — Именно такое обаяние нам необходимо. Я желаю, чтобы вы отправились во Францию, мадам.
— Во Францию?!
Такого она не ожидала.
— Во Францию, — подтвердил король.
— Но почему? — удивилась Арабелла. Она не собиралась во Францию! Она хотела домой, в Грейфер.
— Потому, что мне нужны глаза и уши во Франции, мадам.
Французы строят заговоры против меня, и я должен знать заранее, какую подлость они замышляют.
— Но чем же я могу помочь в таком деле, ваша милость? Я простая деревенская женщина, не имеющая понятия о политике и придворных интригах. Разве французы не ваши друзья, сир? Разве не они поддерживали вас в намерении взойти на английский престол?
— Вы правы, мадам, но они поступали так во имя собственных целей. Пока герцог Ричард и герцог Генри боролись за жирную кость, именуемую Англией, англичане были заняты дракой и не могли доставить неприятности французам. Теперь же, когда я стал королем и утвердился на троне, Франция снова стала врагом, хотя между нами нет войны и вряд ли будет в ближайшее время. Однако я должен увериться, поддерживает ли меня Франция до сих пор или сговаривается с моими врагами свергнуть меня, как вашего покойного кузена Ричарда. Необходимы глаза и уши при французском дворе, которым можно было бы доверять, поскольку все остальные считали бы этого человека моим врагом. Это не занятие для дипломатов, которые все время проводят в долгих спорах, выражаясь намеками и полунамеками, так что обычный человек не в силах их понять. Я желаю доверить эту миссию вам, мадам.
— Но я не враг вашего величества! — поражение пролепетала Арабелла. — Как мне узнать во Франции то, что необходимо вашей милости?
— Станете ли вы моим врагом, если я откажу в вашей просьбе и отдам Грейфер сэру Кину? — допытывался король.
— Но вы обещали… — начала она, всхлипнув.
Сердце тревожно забилось.
— Не доверяйте принцам и мальчишкам, — изрек король. — Так говорила мне мать, которая узнала эту пословицу от какого-то священника. Прекрасное выражение, не находите, мадам? Ну-ну, к чему такое отчаяние? Выслушайте меня и все поймете, обещаю! Грейфер — ваш. Что бы я был за король, не поддержи ваших законных требований? Немедленно велю составить документ, вводящий леди Маргарет Стюарт в права наследства. Но никто не должен знать об этом. Наоборот, пусть считают, что я отказал в вашей просьбе. У вас нет мужа.
Нет дома. Нет места, куда отправиться, — ни в Англии, ни в Шотландии. И теперь, когда вы из-за Генриха Тюдора стали изгнанницей, можете уехать во Францию и присоединиться к другим недовольным при французском дворе. Кто заподозрит вас при таких обстоятельствах, мадам?
— У меня нет денег на поездку! — возразила Арабелла, практичная натура которой, как всегда, взяла верх, — Вас обеспечат, мадам, но не рассчитывайте на большую сумму. Благородная бедность в сочетании с красотой должны привлечь множество поклонников. Встречайтесь только с самыми влиятельными и теми, кто несдержан на язык.
— Милорд, о чем вы меня просите? — осведомилась Арабелла, ясно поняв, что король предлагает не обыкновенную поездку во Францию.
— Все, что угодно, мадам, лишь бы добиться цели, — откровенно признался король, бросив на нее жесткий, проницательный и недобрый взгляд.
— Предлагаете мне продаваться ради вас? — тихо допытывалась Арабелла.
— Нет, мадам, не ради меня. Ради Англии.
— Вы и есть Англия, — спокойно парировала Арабелла.
На секунду лицо Генриха осветилось улыбкой.
— Совершенно верно, мадам, и хорошо, что вы это понимаете. В моих руках жизнь и смерть подданных этой страны.
— И сколько времени я должна продолжать эту игру, ваша милость?
— Самое большее — год. Не дольше, — пообещал король.
— Год!
Это звучало как «сто лет», и Арабелла глубоко вздохнула.
— Моя дочь… — начала она, но король не дал договорить.
— Леди Маргарет Стюарт останется в Англии, мадам. Не позволю ничему стоять на вашем пути, а ребенок сделает вас уязвимой. Она будет жить в королевском дворце, в детской, вместе с моим сыном Артуром и новорожденным, который появится на свет к осени. Девочка будет в безопасности. Вы не можете отослать ее в Грейфер, потому что официально он вам больше не принадлежит. Кроме того, мадам, отец может примчаться за дочерью, и я уверен, вы этого вовсе не хотите.
— Но как вы объясните ее присутствие здесь, ваша милость? — встревожилась Арабелла.
— Скажу, что пожалел маленькую родственницу шотландского короля, своевольная мать которой сбежала во Францию от злости, когда я отказался даровать этой глупой женщине права на фамильную крепость, — с ледяной улыбкой отозвался Генрих Тюдор.
— С чего начнем, сир?! — деловито спросила Арабелла, поняв, что все уже решено.
— Сейчас вы выбежите из моих покоев, рыдая и проклиная меня в голос, и промчитесь в таком виде через приемную, забитую просителями. Сэр Джаспер Кин, без сомнения, тоже там. Я послал за ним, желая сообщить о том, что Грейфер конфискуется в пользу королевства. Затем я предложу уроженцам Грейфера выбор — либо остаться с сэром Джаспером, либо вернуться домой под защиту короля. Слух об этом, мадам, распространится мгновенно, и все узнают причину вашего огорчения. Хотя сэр Джаспер будет разочарован, но облегчит душу, рассказав собственную версию случившегося, и утешится, очернив ваше доброе имя.
— Но Маргарет?! Как она попадет в королевские покои?
— Я попрошу королеву послать одну из служанок в монастырь сегодня же, чтобы забрать ребенка и тайком привезти его в Шин.
— Так скоро?
— Вы уезжаете завтра, мадам. Я хочу, чтобы вы покинули Шин как можно быстрее, прежде чем галантные придворные кавалеры заметят ваше красивое личико, посочувствуют несчастьям прелестной леди и попытаются осаждать меня жалобами и просьбами. Я дам сэру Джасперу несколько дней позлорадствовать, хоть он и будет жаловаться публично из-за того, что не получил Грейфера. У французов много шпионов при английском дворе, и во Франции узнают обо всем еще до того, как вы прибудете туда и явитесь к королю Карлу. Сэр Джаспер говорит, что вас называют строптивицей из-за вспыльчивого нрава, так что подобное поведение будет вполне естественно.
Арабелла осознала, что выхода нет. Если она желает вернуть Грейфер, придется ехать во Францию. Король все объяснил прямо, без обиняков. Без Грейфера она будет бездомной. Что тогда станет с Маргарет?
— Я не солгала, ваша милость, когда говорила, что осталась без гроша, — объявила она королю. — У меня всего две серебряные монеты и с полдюжины медных. Если нужно отправляться завтра, деньги нужны сейчас. Вы были откровенны со мной, и я отвечу тем же. Не хочу никого оскорбить, милорд, но, говорят, вы не из щедрых людей, и хотя объяснили, что не можете дать мне большую сумму, одновременно приказываете отправиться во Францию, ко двору, привлечь внимание влиятельных людей и получить от них важные для Англии сведения. Но как это сделать, сир, не имея средств? У меня нет ни денег, ни одежды, а француженки известны роскошью нарядов. Я буду выглядеть сереньким английским воробушком среди ослепительных павлинов. Если необходимо стать сверкающей драгоценностью, чтобы соблазнить ваших врагов, мне нужна соответствующая оправа! — заключила Арабелла, глядя королю в глаза.
— Х-м-м-м, — протянул Генрих. — Я не подумал об этом, мадам. Неужели вам совсем нечего надеть?
— Я привезла с севера всего лишь одно платье, которое не стыдно надеть ко двору, сир. Остальные вряд ли подходят для такого путешествия.
— Но почему, мадам? У вас был скупой муж?! — удивился король. — Говорят, у шотландцев тугие кошельки.
— О нет, ваша милость. Тэвис Стюарт — благородный человек, но поскольку я развелась с ним, то посчитала, что не имею права брать что-либо из принадлежащего ему, кроме самого необходимого. Все мои наряды и драгоценности остались в Данморе. Я взяла только одно нарядное платье и несколько самых старых.
Генрих Тюдор был ошеломлен. Женщины, исключая его жену и мать, были жадными, корыстными созданиями, и все же эта несравненная красавица оказалась совсем другой. Снова король почувствовал легкий укор совести за свое обращение с леди Грей, но тут же постарался забыть обо всем, потому что сильный монарх не должен позволять таким пустякам, как сознание собственной вины, встать на пути важного дела.
— Вы не должны казаться богатой, мадам, иначе возникнет вопрос, откуда вы взяли деньги, — объяснил он. — Но все же нарядная одежда необходима. Когда я отправлюсь к королеве посоветоваться насчет вашей дочери, попрошу ее помощи и в этом деле.
— Необходимо одеть и мою горничную, сир, — осмелев, попросила Арабелла. — Лона должна ехать со мной — ни одна благородная дама, пусть даже бедная, не путешествует без служанки. Я возьму с собой несколько вооруженных всадников — нельзя остаться без защиты в чужой стране. Мои люди не предадут меня. Однако придется признаться в истинной цели моей поездки, если я хочу сохранить их верность. Они простые люди и многим жертвуют ради меня. Не могу больше испытывать их терпение, если желаю получить безоговорочную поддержку.
Никто не станет болтать, если я попрошу!
Король согласно кивнул.
— Деньги, одежда и собственная охрана? Надеюсь, этого достаточно?
— Кроме того, необходимо переправить лошадей, — напомнила Арабелла, — а этого даром не сделаешь. Не забывайте, нам придется добираться в Париж от самого французского побережья. Конечно, можно бы отослать коней домой, но не покажутся ли странными такие разумные действия при поспешном бегстве?! Кроме того, перевозка лошадей обойдется дешевле, чем покупка новых, — добавила она, помня о склонности короля к строгой экономии.
— Пожалуй, верно, — согласился Генрих. — Вы получите дополнительные средства и на лошадей, мадам. Что-нибудь еще?
— Остается договориться о размере суммы, — мило улыбнулась Арабелла.
— Деньги доставит фрейлина королевы, когда придет за ребенком, — пообещал король.
— Нет, ваша милость, — покачала головой Арабелла, — лучше получить все сейчас. Если посчитаю содержание недостаточным, не смогу поспорить с вами, потому что не найду предлога для новой аудиенции.
Она имела все основания не доверять щедрости Генриха Тюдора.
— Как, мадам?! Неужели собираетесь торговаться, как базарная торговка?! — гневно воскликнул король.
— Я должна быть уверенной, что не уроню достоинства английской дворянки, ваша милость, — упрямо настаивала Арабелла. — И дело не только во мне. Я несу ответственность за Лону и своих людей. Нельзя просить их последовать за мной на чужбину, не зная, хватит ли денег, чтобы прокормить и одеть целый отряд. Кроме того, по прибытии в Париж нужно отыскать жилье. Может пройти довольно много времени, прежде чем удастся найти подходящего поклонника, но если он тоже не отличается щедростью, придется самой платить за дом! — И, лукаво улыбнувшись, добавила:
— Богатые и могущественные люди не всегда добры и благородны! И не только шотландцы отличаются скупостью, как думаете, ваша милость?
Генрих Тюдор пристально взглянул на стоявшую перед ним молодую женщину. Неужели она издевается над ним? До этого момента король не верил в столь острый ум женщины, но, поскольку спорить с дамой было ниже его достоинства, он подошел к стоявшему у стены дубовому шкафу, выдвинул ящик, вынул бархатный кошель и, задумчиво взвесив его на руке, протянул Арабелле. Та, в свою очередь, проверила вес и отдала кошелек обратно.
— Этого не хватит! — спокойно объявила она.
Генрих Тюдор окинул леди Грей свирепым взглядом.
— Мадам, ваша расточительность разорит меня! — рявкнул он.
— Хотите уморить меня голодом, прежде чем смогу быть вам полезной, сир? Тощая женщина вряд ли привлечет внимание любвеобильного мужчины, а французы, говорят, любят пухленьких красоток! — дерзко ответила Арабелла.
Король вновь полез в ящик стола, и на этот раз на свет появился мешок потяжелее, едва не лопавшийся под тяжестью монет.
Арабелла взяла кошель, открыла его, высыпала золото на стол и быстро пересчитала.
— Мне нужен, кроме того, мешочек серебра и еще один с медью, — потребовала она, собирая монеты в кошелек.
Король, окончательно потеряв способность возражать, молча выполнил требование.
— Ну, теперь вы довольны, мадам? — резко спросил он.
Арабелла тщательно запрятала деньги под юбку и, взглянув на короля, слегка улыбнулась:
— Нужно получше все уложить, чтобы монеты не звенели, когда я побегу через приемную, проклиная вас, ваша милость.
— Почему мне кажется, что больше всего удовольствия вы получите именно от этого, мадам?
— Как вы проницательны, ваша милость, — бесстрастно заметила Арабелла.
— Мы обо всем договорились, мадам, — заключил король.
Арабелла сделала реверанс и спросила:
— Можно начинать рыдать и вопить, сир?!
Генрих Тюдор кивнул и тут же едва не подскочил от пронзительного визга.
— Ой-й-й! Это несправедливо, ваша милость! Ой-ой-ой!!! Куда мне идти? Что делать?! Как прокормить мою бедную дочь?! — заплакала Арабелла.
— Нужно было думать раньше, когда вы из глупого каприза оставили мужа, мадам! Если в вашей голове сохранилась хоть капля разума, вернитесь в Шотландию и на коленях молите мужа принять вас! Скорее всего он откажется, но по крайней мере хоть о ребенке позаботится! — громко заявил король. — Сами заварили кашу, сами и расхлебывайте!
— Никогда! — всхлипывала Арабелла. — Никогда не вернусь к этому шотландскому дикарю! Пожалейте меня, ваша милость! Возвратите Грейфер!
— Отдать приграничную крепость женщине?! — уничтожающе спросил король так громко, что в приемной было слышно каждое слово. — Мадам, да вы шутите! Ха-ха-ха! Женщина — защитница английской границы! Что за чушь?! Идите, мадам.
Немедленно уходите!
Король быстро подошел к двери и широко распахнул створки так, что несколько человек, подслушивавших у замочной скважины, разлетелись во все стороны. Его так и подмывало рассмеяться, что, несомненно, вызвало бы еще больше сплетен, ибо он считался человеком, не очень-то склонным к веселью.
— Возвращайтесь в Шотландию, домой, мадам, и забирайте свое отродье! Грейфер больше вам не принадлежит! Вон!
Арабелла остановилась в дверях на мгновение, чтобы все присутствующие хорошенько увидели, в каком она отчаянии.
Бледно-золотые волосы блестели в солнечных лучах, струившихся через окна. Она выглядела сегодня особенно красивей, но очень хрупкой и несчастной.
Обернувшись в последний раз к королю, она дерзко прокричала:
— Не вернусь в Шотландию! Ни за что! Не заставите!
И, разразившись рыданиями, промчалась через приемную, расталкивая изумленную толпу просителей, жалобно и горько всхлипывая.
«Нужно спешить, иначе я не выдержу и засмеюсь», — думала Арабелла, стараясь бежать как можно быстрее.
Она уже успела разглядеть торжествующе ухмылявшегося сэра Джаспера Кина и неожиданно поняла, что тот несколько обрюзг от сытой жизни. Красивое лицо огрубело; еще несколько лет — и он окончательно растолстеет. Что она находила в нем когда-то? А Ровена? Почему она так его любила?
Добравшись до выхода, Арабелла кое-что вспомнила и, вновь обернувшись, задыхаясь от плача, завопила:
— Будь ты проклят, Генрих Тюдор! Жадный, бессердечный дьявол! Проклинаю тебя, Джаспер Кин! Да сгинет в аду твоя душа! — Обведя взглядом комнату, Арабелла воскликнула, отчетливо и горько:
— Какую помощь сможете вы получить, милорды, от такого короля, который не задумывается ограбить беззащитную женщину, лишив ее наследства предков? Что мне делать? — И, распахнув двери, выбежала в коридор.
«Ну вот! Теперь болтливые языки получили пищу для сплетен», — думала она, спеша во двор, чтобы отыскать лошадь.
Сэр Джаспер перескажет всю историю по-своему и уж, конечно, не пощадит Арабеллу. Какая жалость, что женщинам не позволено появляться на сцене! Из нее получилась бы прекрасная актриса, недаром многие с жалостью смотрели на несчастную леди Грей!
Сев на кобылку, Арабелла рысью направилась в монастырь Святой Марии-на-полях, где собрала своих людей, повела их в сад, чтобы никто не мог подслушать, и рассказала о беседе с королем.
Фитцуолтер очень рассердился:
— Хоть Генрих Тюдор и король, несправедливо просить о таком слабую женщину.
Солдаты хором выразили согласие с капитаном, но Арабелла предостерегающе подняла руку.
— У нас нет иного выбора, Фитцуолтер, если мы не хотим, чтобы Грейфер перешел в руки чужаков, — сказала она.
— Но что сделает король, если мы попросту вернемся в крепость и будем обороняться от него? — вскинулся капитан.
— Я не предательница, старый дружище, — покачала головой Арабелла, — да и вы тоже. Выступить против короля означает измену. Нет, придется покориться его воле. Лона, Фитцуолтер, я хочу, чтобы вы и еще шесть человек сопровождали меня во Францию. Остальные могут возвратиться домой и заверить людей, что я не покинула их и обязательно вернусь. Однако вы не должны рассказывать тайну, которую я вам доверила, иначе король посчитает меня ничтожной лгуньей и в гневе лишит прав на Грейфер. Рауэн Фитцуолтер в отсутствие меня и отца останется главным и будет защищать Грейфер. Думаю, об остальном позаботится король. Он сделает вид, что конфискует крепость в пользу короны. Решайте сами, кто вернется, а кто поедет со мной, но я не возьму тех, у кого есть жена. Кроме Фитцуолтера, конечно, потому что мы можем пробыть за границей не меньше года.
Она отошла и медленно направилась по аллее, чтобы остаться наедине с горем от предстоящей разлуки с дочерью.
Может, она зря привезла Маргарет в Англию и лучше было бы сначала восстановить права на Грейфер, а уж потом вернуться за девочкой? Малышке теперь предстоит жить среди чужих людей, без матери и Лоны, к которым она так привыкла. А если Мэгги ночью напугается и заплачет? Придет ли кто-нибудь утешить ее, или девочку оставят в темноте, одну, испуганную, дрожащую? Неожиданно Арабелла поняла, что плачет, — слезы текли по лицу, падали на грудь.
— О Матерь Божья! — прошептала она. — Что я наделала?!
— Самое время задать себе этот вопрос, миледи, — вмешалась Лона. — С Маргарет ничего не случится! Она здоровый ребенок и, как ее родители, любит приключения. Помяните мои слова, миледи, она прекрасно проведет время в королевской детской, а королева приглядит, чтобы с ней хорошо обращались.
— Откуда ты знаешь, что я плачу из-за Маргарет? — рассерженно спросила Арабелла, раздраженная, что Лона так легко прочитала ее мысли.
— Грейфер снова твой, Белла, так что ты страдаешь не из-за него, и кроме того, ты рыдаешь от тоски по графу только ночью, когда думаешь, что я сплю и ничего не слышу, — деловито объявила служанка. — Значит, твое сердце разрывается из-за ребенка, потому что Ты хорошая мать, хотя не была лучшей из жен.
— Что ты имеешь в виду? — разозлилась Арабелла, оскорбленная резкой прямотой слов Лоны. — Как ты смеешь так говорить со мной?
— Это верно, ты хозяйка Грейфера, а я всего-навсего дочь Фитцуолтера, — спокойно отрезала Лона, — но, несмотря на разницу в происхождении, мы всегда были подругами. Белла, я всегда была и буду с тобой откровенна. Граф любит тебя всем сердцем, несмотря на то что ваша семейная жизнь началась не совсем обычно, но ты вечно ставила Грейфер превыше всего, даже собственного счастья. Я всегда считала, что это очень глупо, и, по-моему, даже ты наконец начала все понимать. Теперь из-за своей дурацкой гордости тебе приходится отправляться во Францию, и один Господь знает, что нас там ждет. Если бы только ты могла хоть чуточку смириться, возвратиться в Шотландию, граф, конечно, все простил бы и принял тебя. Извините, если оскорбила вас, миледи. Можете отослать меня домой, если пожелаете, но больше молчать я не могу!
Арабелла словно приросла к месту, ошеломленная неожиданным нападением. В каком-то смысле Лона была права, и Арабелла признавала это, но, с другой стороны, служанка не могла понять, какие тесные узы связывали ее госпожу с Грейфером.
— Я не отошлю тебя домой, Лона, — спокойно ответила она подруге. — Хотя твои слова ранили меня, но это лучше, чем сладкая лесть и угодливые речи. Я слишком ценю твою дружбу, хотя между нами нет согласия.
— Ты любишь графа? — спросила Лона.
— Да, наверное, хотя пытаюсь отрицать это даже перед собой. Но возврата к прошлому нет. Лона. Не нужно тешить себя несбыточными мечтаниями! Если думаешь, что моя гордость велика, то гордость Стюартов куда больше! Я нанесла достоинству Тэвиса Стюарта смертельный удар, и он никогда меня не простит!
Светло-зеленые глаза наполнились слезами; Арабелла отвернулась от Лоны, пытаясь скрыть, как несчастна. Глаза Лоны тоже повлажнели, но прежде чем подруги успели облегчить души и хорошенько выплакаться, подошел Фитцуолтер.
— Мы договорились, кому ехать, кому возвратиться, но восемь человек, включая молодого шотландца, отправляются с вами.
Знаю, денег у вас не так уж много, но парни привыкли довольствоваться малым. Остальные отправятся в Грейфер на рассвете.
Арабелла, кивнув, печально прошептала;
— Как бы я хотела ехать с ними!
— Мы должны пойти к малышке Маргарет и подготовить ее к расставанию, — напомнила Лона. — Не знаю, что делать с ее одеждой, мы почти ничего не захватили с собой, а она пробудет при дворе несколько месяцев.
— В соседней деревне ярмарка, и сегодня базарный день, — сообщил Фитцуолтер. — Дайте Лоне денег, а я пошлю с ней кого-нибудь — уж, наверное, для девочки найдется какая-нибудь одежда.
— Только смотри, чтобы она была чистой и без вшей, — наставляла Арабелла служанку, вручая ей серебряную монету и несколько медных.
Лона поспешила выполнить приказ, а Фитцуолтер, велев одному из солдат охранять дочь, вернулся к Арабелле.
— Вы уверены, что хотите ехать? — спросил он и, когда госпожа кивнула, добавил:
— А сэр Джаспер?
— Король откажет ему в правах на Грейфер и объявит, что конфискует крепость, а Кину велит отправляться в Нортби!
— Но ваши парни, те, которых он забрал насильно?!
— Король Генрих предложит им либо возвращаться домой, либо остаться на службе сэра Джаспера. То же и мы бы сделали, правда?
— Да, — согласился капитан, — это справедливо.
Леди Маргарет Стюарт бежала через сад, топоча толстыми ножками, пышные юбочки развевались на ветру.
— Мама! Мама!
Губы Арабеллы задрожали, но Фитцуолтер тут же резко остерег ее:
— Вы должны быть храброй ради малышки, миледи!
И Арабелла кивнула, быстро смахнув непрошеную слезу.
— Ах, куколка! — воскликнула она, подхватив девочку на руки и целуя ее.
— Кухарка дала мне яблоко, — объявила Маргарет, — а старая леди сказала, что я могу взять любого котенка.
И тут же сунула палец в рот, устав от столь долгой речи.
Веки, отяжелев, опустились.
— Останьтесь с ней здесь, под деревьями, — предложил Фитцуолтер. — Еще есть время все объяснить малышке, миледи. Чем меньше времени у девочки останется размышлять над тем, что случилось, тем лучше.
Арабелла, последовав его совету, положила засыпающую девочку на зеленую травку под яблоней и села рядом. Маргарет мгновенно заснула, а мать не отрывала от нее глаз, запоминая каждую черточку милого пухлого личика. У ребенка были темные волосы, совсем как у отца, влажные кудряшки липли к вискам, мягкие ресницы веером легли на розовые щеки. Глаза Маргарет были голубыми, того же цвета, что у леди Ровены.
Девочка выглядела миленькой и изящной, с ручками и ножками в ямочках. При мысли о том, что нужно оставить это маленькое существо, сердце матери сжалось от тоски, но Арабелла знала, что король прав — ребенка нельзя увозить из Англии.
Присутствие Маргарет делало ее уязвимой, а ведь Арабелле предстоит опасная игра, которую придется вести во имя блага Англии. Разум говорил ей: Маргарет будет в безопасности, о ней позаботятся. Но сердце матери не хотело слушаться доводов рассудка. Арабелла задремала, крепко обняв дочь, и проснулась только от крика Лоны:
— Миледи! Миледи!
Глаза Арабеллы открылись.
— Я нашла платьица для леди Маргарет и уже успела все сложить. Посланцы от королевы здесь и ожидают вас.
Арабелла с трудом поднялась, стараясь не разбудить спящую дочь.
— Дай мне поговорить с леди несколько минут, — велела она Лоне, — а потом приведи Маргарет.
Она почти пробежала через сад в странноприимный дом, где в приемной ждала закутанная в плащ женщина. Когда дама откинула капюшон, Арабелла охнула и низко присела.
— Ваша милость? — удивленно прошептала она.
Королева тихо рассмеялась:
— Король объяснил мне, что вы вызвались ехать во Францию и помочь нашему другу лорду Вардену за то, что его величество выказал вам такую доброту. Думаю, вы удивительно храбрая женщина, леди Грей! У меня не хватило бы мужества на такой подвиг. Когда король сказал, что вы боитесь оставить свою дочь, и попросил меня приглядеть за ней, я поняла — вы добрая, заботливая мать. Он велел послать за девочкой одну из фрейлин, но я решила пойти сама. Леди Грей, ведь вам будет легче, если мы поговорим по душам, как две матери! Даю слово, что за леди Маргарет Стюарт будут ухаживать, как за моим сыном Артуром и малышом, который родится те концу года. Я самая старшая в семье и, как моя мать когда-то, каждый день навещаю детскую и смогу видеть Маргарет. Обещаю любить и баловать девочку, как собственную дочь, и не дам ей забыть ее храбрую маму. Клянусь…
— Мадам… — едва смогла вымолвить Арабелла и разразилась слезами.
— О Господи! — встрепенулась королева. — Я не думала расстроить вас, леди Грей, только хотела помочь!
Арабелла тут же постаралась взять себя в руки, не желая обижать Елизавету Йорк.
— Мадам, я потрясена вашей добротой, и если плачу, то только потому, что так тяжело расставаться с малышкой.
— О, я понимаю, — серьезно ответила королева. Ее прекрасные голубые глаза наполнились слезами сочувствия. — Я тоже не выношу, когда мы летом переезжаем из одного двора в другой и не берем с собой сына.
— Миледи! — окликнула Лона, вошедшая в комнату с Маргарет на руках. Девочка выспалась и теперь весело улыбалась, глазки ярко блестели.
— Какая красивая девочка! — воскликнула королева, и руки ее сами потянулись к животу. — Знаю, что должна дать Англии больше сыновей, но надеюсь, что на этот раз родится дочь.
Лона, узнав королеву, широко раскрыла глаза, но предусмотрительно промолчала.
— Маргарет, — сказала Арабелла, взяв девочку у служанки, — я должна уехать ненадолго, а ты останешься с этой доброй леди.
У нее есть маленький мальчик твоих лет, и скоро появится еще малыш.
Маргарет взглянула на королеву и улыбнулась:
— Красивая леди! Я возьму котенка?
— Ну конечно, возьми, — согласилась королева, тоже улыбнувшись.
— Мы идем сейчас! — объявила Маргарет. — Лона, принеси Миттенс!
Арабелла кивнула, и Лона пошла за котенком, подаренным Маргарет матерью-настоятельницей.
— Поставь меня! — сказала девочка, нетерпеливо вырываясь.
— Можно обнять и поцеловать тебя на прощание? — засмеялась Арабелла, стискивая девочку и целуя розовую щечку.
— Вниз! — потребовала Маргарет.
— Совсем как мама, — хмыкнула королева.
— И отец тоже, — призналась Арабелла. — По-моему, она скорее шотландка, чем англичанка, — вздохнула она, нехотя поставив дочь на пол.
Возвратившаяся Лона принесла девочке серого котенка с белыми передними лапками.
Маргарет доверчиво протянула ручонку королеве и, взглянув на нее, велела:
— Мы сейчас уедем!
— Попрощайтесь получше с мамой, леди Маргарет Стюарт, — ответила королева доброжелательно, но твердо.
Маргарет, полуобернувшись, небрежно присела.
— До свидания, мама! — весело объявила она. — Я иду с красивой леди.
Арабелла встала на колени перед дочерью:
— Ты должна называть красивую леди «ваша милость», Маргарет!
— Ваша милость! — послушно повторила малышка.
— Очень хорошо, — кивнула Арабелла и, взяв в руки личико девочки, прошептала. — Я люблю тебя, дитя мое. Не забывай этого и не забудь меня. Я вернусь за тобой, и мы скоро поедем домой, в Грейфер. Господь да защитит тебя, моя Маргарет, и сохранит до моего возвращения.
Арабелла в последний раз поцеловала дочь, Маргарет улыбнулась и, вновь попрощавшись с матерью, не оглядываясь, засеменила за королевой.
Арабелла осталась стоять на коленях, чувствуя, как жизнь по капле уходит из нее, но Лона рассудительно сказала.
— Так всегда бывает с малышами, тающими, что их любят. Они никогда не боятся идти с незнакомыми людьми Мэгги будет хорошо там. Белла, вообрази, только сама королева пришла за нашей малышкой. Настоящая леди наша молодая королева!
