Все радости — завтра

• Страницы:
• «
• ‹
• 16
• 17
• 18
• 19
• 20

Глава 18

 Грэйс О'Малли, пиратская королева Коннота, пристально посмотрела на Анну О'Малли и приказала своему капитану:

 — Просигналь, чтобы по любому судну, попытающемуся войти в гавань Иннисфаны без моего разрешения, открывали огонь.

 — Есть! — рявкнул тот и помчался выполнять приказ. — Ты не имеешь права! — запротестовала Анна. — В любое время может прибыть моя падчерица Скай О'Малли, и это ее территория, ты не можешь здесь распоряжаться!

 — Она утратила свои права, выйдя замуж за англичанина, — презрительно сплюнула Грэйс.

 — Ага, — согласился Брайан О'Малли. — Теперь я — глава О'Малли, мама!

 — Ты не можешь быть главой, пока Скай не передала тебе старшинство, как передал его ей отец, Брайан, — отрезала Анна. — Никто из наших не признает этого.

 — Заткнись, женщина! — приказала Грэйс, и Анна, с ненавистью взглянув на нее, замолчала.

 Анна чувствовала, что появление Скай причинит немало неприятностей. Скай и Грэйс наверняка невзлюбят друг друга с первого взгляда. Она молилась, чтобы Скай не потеряла головы. Все это ее, Анны, вина. Ей было так тяжело после смерти мужа. Сыновья стали ее единственным светом в окошке, и она избаловала их своей любовью. Теперь они выросли, и по виду это были четыре огромных копии Дубхдара О'Малли, но лишенные его силы воли.

 Анне было стыдно признаться себе в том, что ее сыновья стали в общем-то добрыми, но слишком много пьющими и бесшабашными людьми, которых легко подбить на какое-нибудь безрассудство, вроде пиратства вместе с Грэйс и ее людьми. А в результате англичане все равно возьмут Иннисфану и истребят все живое. Слава Богу, что Скай возвращается! Она все поставит на место, даже эту Грэйс О'Малли.

 Раздался глухой взрыв, за ним еще несколько, и, подбежав к окну, они увидели, как в гавань под полными парусами врывается флотилия из восьми кораблей, а за ними медленно переворачивается вверх дном и тонет корабль Грэйс О'Малли. Даже на таком расстоянии было видно, как за его снасти цепляются моряки.

 — О Иисус! Мой корабль тонет! — И Грэйс разразилась очередью страшных кельтских проклятий, от которых покраснел даже Брайан.

 И когда ее сын с напускной важностью произнес: «Итак, моя сестра прибыла. Ну, теперь мы решим это дело», — Анна прикрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться.

 — Да, — спокойно сказала она, — Скай все уладит, Брайан, не сомневаюсь, только, боюсь, ей это не понравится.

 — Мама, ты должна поддержать меня!

 — Брайан, я предупреждала, что у тебя нет никаких прав. Твой отец, да упокоится его душа в мире, передал власть твоей сестре. Она принадлежит только ей или тому, кому она передаст ее.

 — Это несправедливо — удерживать власть, а самой жить в другом месте, — коварно заметила Грэйс.

 — Скай всегда, даже издалека, заботилась об Иннисфане и своем народе, — встала на защиту Скай Анна, — Она создала то богатство, которое разбазарили мои сыновья. Если бы хоть один из них проявил себя настоящим мужчиной, наверняка она передала бы ему свое место.

 — Эта женщина — английская наемница! — презрительно сказала Грэйс. — Она ничем не лучше английского захватчика!

 — Это верно, — согласился Брайан.

 — Интересно, хватит ли у тебя мужества повторить это при сестре? — пробормотала Анна.

 — Я не боюсь Скай! — вспыхнул Брайан.

 — Слава Богу, это не ты преградил мне дорогу в мою гавань! — бросила ему Скай, ворвавшаяся в зал семейной крепости в сопровождении мужа и капитанов. Она оглядела комнату. — Здравствуй, Анна, — приветствовала она мачеху и скользнула взглядом по женщине, непринужденно развалившейся на стуле.

 — Ты потопила мой корабль, — растягивая слова, произнесла Грэйс.

 — Он оказался у меня на пути, — последовал ответ.

 — Неужели нельзя было попросить его подвинуться? — , иронично заметила Грэйс, вставая со стула.

 Скай оглядела свою родственницу. В ней было не меньше ста восьмидесяти сантиметров роста, она была сложена грубо, как мужчина, но искрящиеся голубые глаза и короткие черные кудри делали ее миловидной. Скай знала, что Грэйс как минимум на десять лет старше ее, но этой разницы не чувствовалось.

 — Любой, кто делает предупреждающий выстрел по моему кораблю, нарывается на драку, — сказала Скай. — И никто не смеет преграждать мне дорогу в мою собственную гавань, на мой остров. Уж не решила ли ты добавить Иннисфану к своим землям, кузина?

 Адама забавляла эта стычка двух ведьм, равных по силе, разве что у Скай было преимущество в восемь кораблей.

 Грэйс О'Малли почувствовала его оценивающий взгляд и, оглядев с ног до головы, медленно улыбнулась ему.

 — Иннисфана слишком мала, чтобы марать о нее руки, кузина, — ответила она. — А это что у тебя за парень? Если это один из твоих капитанов, я не возражала бы переманить его к себе. — Было хорошо известно, что Грэйс неравнодушна к красавцам и у нее была масса любовников.

 — Этого тебе не переманить, кузина. Это мой муж, лорд де Мариско.

 — А, так это твой второй английский муж, Скай О'Малли? — В голосе Грэйс зазвучали оскорбительные нотки. — Первый, как я слышала, был золотоволосый ангелочек, зато этот… — И она снова бесцеремонно осмотрела его, задержавшись взглядом особенно там, где ей не следовало бы задерживаться. — Да, дорогуша, этого было бы неплохо попробовать.

 — Только не этого, — холодно и отчетливо отчеканила Скай.

 — Англичанами, значит, правят женщины, лорд де Мариско?

 — Только самые прекрасные и темпераментные ирландки, мадам, — весело улыбаясь, ответил Адам. — Ас меня лично довольно одной О'Малли.

 Грэйс рассмеялась, оценив его остроумие, и сразу поняла, что этот мужчина действительно любит Скай. «Да, кузине чертовски везет с мужчинами», — завистливо подумала она.

 — Я попрошу кого-нибудь переправить тебя на Клэр, кузина, — продолжила Скай, — вместе с теми твоими пиратами, кого мы выловим из воды. — Скай повернулась. — Мак-Гвайр, отвезите ее домой!

 — Есть, миледи! — Старый капитан подошел к Грэйс. — За мной, — просто сказал он и проследовал к выходу.

 Грэйс подняла небрежно брошенный меховой плащ и, подмигнув Адаму, сказала:

 — Прощайте, кузина де Мариско. Но я не сомневаюсь, что мы еще встретимся! — И, не торопясь, последовала за Мак-Гвайром.

 Скай повернулась к Брайану.

 — Где твои братья? — спросила она.

 — Где-то тут. Мы не думали, что ты появишься так скоро.

 — Держу пари, что нет! Разыщи их, Брайан, пусть соберутся здесь в течение часа. Давай!

 Брайан почти выбежал из комнаты. Когда он исчез, Скай обратилась к Анне:

 — Извини, Анна, но мне придется вывернуть их наизнанку. Они и так многое испортили, а сейчас на грани полного уничтожения.

 — Я не сумела справиться с ними, Скай, без твоего отца, ведь они — все в него. Только Майкл не доставляет мне огорчений, а всем остальным нужна была мужская рука. А дядя Симус не мог постоянно жить здесь, так что мужчины не нашлось.

 — Я знаю, Анна. Просто так уж вышло, — успокаивала Скай мачеху, думая про себя, что будь у Анны характер покрепче, ничего этого не случилось бы.

 Она обвела взглядом зал, и его вид поразил ее.

 — Как тут грязно, — заметила она, — но ведь ты всегда заботилась о чистоте своего дома, Анна!

 — Это больше не мой дом, Скай. После того как Брайан женился на Мэгги О'Брайен, она тут хозяйка. И она меня ни в чем не слушает и не желает принимать мою помощь.

 Скай почувствовала, как начинает раздражаться. Когда этим домом владела Анна, он был такой милый — столы всегда начищены воском и блестели, отражая огромные фарфоровые вазы с цветами, свежими или по сезону засушенными. Анна всегда наполняла дом цветами. Теперь столы покрыты пятнами и слоем грязи, сиденья стульев пыльные и грязные. Пол покрыт циновками, на которых валялись кости. Камин весь забит сажей, по углам паутина, всюду пыль, и в зале непереносимо воняет.

 — Мне это не нравится! — разъярилась Скай. — Где слуги, черт побери? Анна, собери слуг! — Она повернулась к капитанам. — Блокируйте гавань! К сожалению, я могу пригласить вас на ужин только завтра, сегодня в этом ужасном доме рассчитывать на ужин не приходится.

 Капитаны с облегчением удалились из зала, радуясь, что им не придется присутствовать при генеральном сражении, которое Скай собиралась дать не только своим сводным братьям, но и невестке. Анна О'Малли уже разыскивала слуг, Скай осталась наедине с мужем.

 — Адам, это невыносимо! Это ужасно! Анна — добрая женщина, но ее так легко подмяли не только братья, но даже жена Брайана! Что мне делать? Не могу же я жить здесь и руководить ими. У меня есть своя жизнь, и, черт побери, она мне нужна!

 Он обнял ее, Скай прижалась к его бархатной куртке, и впитавшийся в нее привычный запах его гвоздичного мыла начал успокаивать ее. Адам знал любовь Скай к порядку и понимал, какой удар она перенесла, увидев, во что превратился милый дом ее детства. И при этом ей придется еще скандалить с братьями!

 — Все будет хорошо, девочка. Леди Анна приведет все в порядок. Передай ей полномочия, и с твоей поддержкой она вернет старые порядки.

 — Хм-м-м, — промурлыкала Скай, и ей внезапно захотелось оказаться с Адамом где угодно, только не в центре родового зала О'Малли. Она прижалась к нему еще плотнее и почувствовала, что в нем тоже пробуждается желание.

 — Черт побери, девочка, не время и не место! — мягко упрекнул он ее.

 — Разве ты не хочешь меня? — Она начала тереться о него, внезапно ощутив игривое настроение.

 — Скай! — Он попытался высвободиться, но она только крепче прижималась к нему, и вдруг он обнаружил, что ее рука оказалась сначала под его курткой, а потом начала ласкать его ягодицы.

 — Скай, ты просто лисица, прекрати эту пытку, мне придется заняться тобой прямо здесь, сейчас и невзирая на последствия!

 — Ты хочешь меня, Адам? — повторила она.

 — Да! — простонал он сквозь сжатые зубы, и она тут же оставила его в покое, скромно встав рядом и смеясь над его мучениями.

 — Я тоже, — сказала она. — Не знаю, почему мы не вернулись с Велвет назад в Бель-Флер, предоставив О'Малли самим себе!

 — Потому, дорогая, что ты вся в своего отца. Он передал тебе ответственность за семью, и ты не нарушишь данного ему обещания.

 — Я могла передать правление Брайану, — ответила Скай.

 — Зная, что это не для него? Тебе совесть бы не позволила.

 — Да, это просто несчастье, — согласилась она. Адам хихикнул.

 — После того как ты задашь этим упрямым О'Малли хорошую взбучку, тебе станет легче, — пообещал он ей, и тут в зал вошли несколько неряшливо одетых женщин и мужчин, возглавляемых Анной и другой женщиной помоложе.

 — Это твоя невестка Мэгги, — представила ее Анна.

 — Сколько тебе лет? — сердито спросила Скай, даже не поприветствовав незнакомку — миниатюрную женщину с острым личиком и шевелюрой морковного цвета.

 — Семнадцать, — пробормотала та.

 — Что, разве твоя мать не научила тебя, как вести хозяйство? — продолжала допрос Скай.

 — Моя мать умерла, когда мне было пять. Я — восьмая в семье, миледи.

 — Тогда кто вбил тебе в голову, что ты можешь вести дом, девочка? Почему ты запретила леди Анне заниматься хозяйством?

 — Я — жена главы рода О'Малли, — отвечала та. — Я никому не могу позволить занять свое место. Старшие сестры сказали мне, что я должна дать понять с самого начала, что я — хозяйка этого дома, иначе я никогда ею не буду.

 — Мне кажется, прежде всего нужно кое-что разъяснить, — терпеливо начала объяснять Скай, которой больше всего хотелось хорошенько выпороть эту глупышку. — Мой брат Брайан — не глава О'Малли, это я — глава. Ты живешь в моем доме и превратила его в свинарник! Циновки на полу! Когда в этом доме пол был покрыт циновками?! Мой отец был еще мальчиком тогда! Где ковры, всегда лежавшие здесь? Итак, вот что, Мэгги О'Малли! Леди Анна снова становится хозяйкой дома до тех пор, пока не передаст бразды правления кому-либо еще. А ты будешь учиться у нее ведению хозяйства, пока она не решит, что ты можешь заменить ее. Судя по виду дома, тебе потребуется на это не менее десяти лет. Сколько у тебя детей?

 — Четверо.

 — Девочки?

 — Одна.

 — Когда она подрастет, ты передашь это умение ей и ее сестрам, если они у нее будут. — Она повернулась к слугам:

 — Отныне в этом доме усердие будет вознаграждено, а леность — наказана. Я ничего не имею против телесного наказания для слуг, которые этого заслуживают. — Она гневно посмотрела на них, и их маленькая группка затрепетала, а Анна постаралась не рассмеяться — никто никогда не слышал о том, чтобы Скай ударила слугу. — Я — старшая в роду О'Малли. Вы поняли?

 Здесь должны исполняться мои приказы и приказы леди Анны. Это ясно?

 Слуги кивнули. — Сначала зал, Анна.

 Анна О'Малли, к которой вернулась ее уверенность, быстро начала отдавать приказы:

 — Ты, Мэйв, унеси циновки! Май, принеси воск и займись столами! Пэдди, вместе с Тэмом вычисти камин и решетки! Остальные за щетки! К вечеру зал должен блестеть! — Она обернулась к Скай и улыбнулась:

 — А пока вы можете разместиться в моей комнате. Я пришлю к вам мальчиков, как только они прибудут. Скай поцеловала Анну в щеку.

 — Спасибо, — сказала она и направилась вместе с Адамом в комнату Анны. Едва они устроились, как появились братья Скай, ворвавшись в комнату без стука и вызвав возмущенный вопль сестры, так как они наследили на прекрасном турецком ковре Анны. Комнаты Анны были, по-видимому, единственным чистым местом в доме, и Скай вовсе не желала, чтобы братья уничтожили и этот оазис чистоты. Она заставила их снять заляпанные грязью сапоги при входе.

 Ухмыляясь, братья стояли перед Скай — четверо огромных, в отца, мужчин. У троих были такие же, как у него, ярко-голубые глаза и пышные черные бороды. Волосы у них были отпущены гораздо длиннее, чем предполагала мода.

 — Ну, — спокойно сказала Скай, — вы все внешне похожи на папу, только не умом! Ваш отец был умен, а у вас всех вместе не наберется ума и на одну курицу!

 — Ты несправедлива, Скай, — пискнул Брайан.

 — Несправедлива! — презрительно посмотрела на него Скай. — Я потратила всю молодость, создавая богатство семьи, ибо богатство — это власть! Мне пришлось выйти замуж за иностранца, и я оставила тебя, Брайан, во главе дома О'Малли. Ну и что ты сделал с нашим богатством? Ты его разбазарил!

 — Деньги на то и существуют, чтобы их тратить! — возразил Брайан.

 — Тратить с умом, но не разбазаривать, болван! Что ты сделал, чтобы семья стала богаче? Откуда, ты думаешь, у нас появились эти деньги? — У папы были деньги.

 — У папы почти ничего не было. Он грабил потерпевшие крушения суда, хотя некоторые из них, не сомневаюсь, потерпели крушение благодаря ему. Он охотился за отставшими торговцами. Он пиратствовал гораздо больше, чем мне хотелось бы вспоминать! А вот для вас он желал лучшей доли, когда умирал.

 — Умер и оставил власть тебе, Скай, — обиженно прокомментировал Брайан, оглядываясь на братьев — Шона, Симуса и Конна, которые согласно кивнули.

 — А, вот что не дает тебе покоя, Брайан? Папа оставил меня старшей, а ты метил на это место. Ну, братец, тебе было только шесть, когда папа умер, а твоему брату Майклу восемь. Кому он мог доверять? Он знал, что я не подведу его. Власть, Брайан, дается только тому, кто готов нести ответственность. А пока я что-то не видела с вашей стороны признаков взросления! Когда я пойму, Брайан, что ты созрел, я передам тебе власть. Но пока я продолжаю выполнять обещание, данное отцу, да упокоит его душу Господь!

 Адам, сидя в тени окна, с любопытством прислушивался к разговору. Он понимал, как унизительно это для братьев Скай, но вынужден был согласиться с женой. Братья О'Малли еще не были готовы принять на себя ответственность.

 — Черт побери, Скай! — воскликнул Симус О'Малли. — Но ведь это унизительно — держать ответ перед женщиной! Ладно бы мы были детьми, но мы же взрослые мужчины!

 — Странно, — пробормотала Скай, — мои легкие упреки вас задевают, зато вы, не колеблясь, пляшете под дудку Грэйс О'Малли и ее головорезов. Только не надо врать, что она вами не командовала, — кто плавает под флагом Грэйс, тот выполняет ее приказы, Симус. — Она еще раз пронзила взглядом нервно переступающих с ноги на ногу братьев и села на стул, махнув им рукой, чтобы они тоже садились. — Скажи мне, Брайан, — спросила она, пристально глядя на него, — что бы ты сделал, если бы стал главой рода?

 Его лицо расплылось в широкой улыбке. Ясно было, что он часто об этом думал.

 — Ну, я отправился бы пиратствовать с Грэйс, и мы бы топили проклятых англичан и загнали бы их обратно на их островок! А, братья, вот это развлечение!

 Шон и Синус кивнули в знак согласия со старшим братом и так же довольно улыбнулись. У Скай просто чесались руки накостылять им. Несмотря на возраст, они так и остались мальчишками.

 — А что бы ели ваши люди, пока вы бесчинствовали в море? — спросила она. — Кто защитит Иннисфану от алчных соседей, не говоря об англичанах? Брайан, у тебя же ничего нет, как ты собираешься кормить семью и всех родственников? Я уже убедилась, во что вы способны превратить даже небольшой дом, дай только вам власть.

 — Что, черт побери, ты имеешь в виду? — завопил Брайан.

 — А то, что ты растратил все, что имел, теперь ты нищий! Ты передал дом своей жене, пусть доброй женщине, но полной неумехе в хозяйстве! Ты не дальновиден, Брайан! Он, видите ли, отправился бы с Грэйс О'Малли, оставив Иннисфану без защиты, а народ в нищете! Пока бы ты топил англичан, соседи бы закабалили их и отняли остров.

 Первое правило выживания — быть вне политики. Второе — не ввязываться в драку, если ты не можешь победить. Так обстоит дело с англичанами. Если ирландцы не объединятся под знаменами одного вождя, они не победят, а надежды на появление такого вождя нет. Поэтому для тебя главное — выжить самому и помочь выжить семье. Если ты хочешь быть старшим в роду, докажи мне, что ты можешь быть вождем, Брайан. Я устала отвечать за всех вас! Я устала отчитываться перед английской королевой за ваши похождения и хочу жить своей жизнью, без этих приключений. Но я не могу бросить вас, пока не увижу, что ты в самом деле можешь руководить кланом. А до тех пор ты будешь подчиняться мне, потому что я — старшая в роду О'Малли! — Никто не осмелился возразить ей, и они избегали ее взгляда. Им было неприятно получать от нее взбучку, но они понимали — она права. Вдруг Шон спросил:

 — Ну и что же нам делать, Скай? Что нам делать, если не пиратствовать с Грэйс и не драться с англичанами?

 Впервые за этот день Скай улыбнулась. Этого-то вопроса она и ожидала. Она не хотела приказывать им — пусть они просят ее о помощи.

 — Да, Шон, я согласна, что вам лучше заняться тем, что вы умеете делать лучше всего. И это, разумеется, пиратство. Однако зачем грабить англичан — они не так уж богаты. Зато богаты испанцы.

 — Испанцы?!

 —  — Вот именно! Вам нужны приключения? Тогда получите у королевы каперские свидетельства и спокойно топите галеоны в испанских колониях. Вы скоро вернете свое богатство, а стало быть, и власть.

 — Нам не нужны свидетельства от англичан, — гордо ответил Брайан, — мы и сами можем действовать.

 — Как хочешь, Брайан, но только тогда ты сам будешь добычей для всех и каждого. Поймав, тебя повесят на рее, как обычного пирата. Лицензия могущественной королевы защитит тебя, и у тебя будут союзники, также плавающие с соизволения Бесс Тюдор. Если тебя поймают французы или голландцы, то и они скорее всего не вздернут тебя, а потребуют выкуп. — Она улыбнулась старшему брату. — Конечно, решать все равно тебе, Брайан. А теперь ступайте! На сегодня все. Потом я еще поговорю с вами, я приехала домой не на пару дней, братики.

 Четверо мужчин вывалились из комнаты, задержавшись у входа, чтобы надеть снятые сапоги. Только за ними закрылась дверь, как Скай прыгнула на колени к Адаму.

 — Поцелуй меня, — попросила она, и он с такой радостью и рвением выполнил ее просьбу, что у нее перехватило дыхание. — М-м-м, — промурлыкала она, гладя его по затылку.

 — Ты в самом деле хочешь избавиться от них? — спросил он жену, наслаждаясь ее лаской и одновременно просовывая руку под ее шелковую юбку.

 — Да, — ответила она и уткнулась в него носом чуть пониже уха.

 Он сжал ее грудь, лаская большим пальцем сосок.

 — А если они откажутся?

 Она начала покусывать мочку и мягко дуть в его ухо.

 — Не откажутся, — сказала она, наслаждаясь теплом его руки.

 — А потом, девочка? — Адам чувствовал, как его все больше возбуждает ее поерзывание на его коленях, и он покрыл поцелуями ее лицо и шею.

 — Тогда мы будем в расчете с Тюдоршей и ее двором! Мы отправимся домой — не важно куда, — и я проживу остаток дней как образцовая хозяйка, а остаток ночей — как твоя личная шлюха! — Ее губы страстно впились в него.

 И тут таящийся в нем зверь вырвался наружу, сжав ее в железных объятиях, встречая собственным огнем пламя ее страсти. Он распростер ее на коленях, так что ее груди с торчащими сосками оказались обнаженными, и зарылся в них лицом.

 — Черт побери, Скай, ты же знаешь, как я хочу тебя, я никак не могу пресытиться тобой! Это нечестно, так терзать меня!

 Скай рассмеялась и вывернулась из его объятий. Подойдя к двери, она повернула ключ и с лукавой улыбкой вернулась к мужу. Встав перед ним, она начала медленно стягивать блузку, а потом выскользнула из оказавшейся под ней рубашки. У Адама перехватило дыхание при виде тех сокровищ, которые она так гордо выставляла на его обозрение. Скай выскользнула сначала из своей юбки-брюк, а затем из остальных оставшихся одежд, медленно скатала чулки со своих стройных ног, всегда восхищавших его.

 Она гордо выпрямилась под его взглядом, подошла ближе и начала расстегивать его шелковую рубашку, в то время как он трясущимися руками скидывал остальную одежду. Скай сняла с него сапоги и стащила брюки. Скоро он оказался таким же нагим, как и она, и, не сопротивляясь, пошел за ней к камину. Они легли около пламени на ковер из овечьих шкур.

 Они прильнули друг к другу, соприкасаясь всем телом, нежно целуясь. Он ласково гладил ее по спине, чувствуя такое же желание, как и во время их первой встречи, первого прикосновения. И так было всегда, когда они занимались любовью. Она оказалась сверху, ее груди касались его мохнатой груди, которую она нежно поглаживала. Ее прикосновения воспламенили его еще больше, и он перевернул ее. Его губы пробежались по ее лицу, задержавшись на опущенных веках, носе и губах. Затем они передвинулись к ямке на шее, и он остановился, прислушиваясь к биению ее пульса.

 — Скай, милая, как я люблю тебя! — прошептал он, прижимаясь к ее благоухающей щеке.

 — И я, мой милый, мой дорогой муж, — чуть слышно ответила она. — Адам! Я так люблю тебя!

 Она подумала, что такой минуты у нее еще не было. Да, было много других мужчин, кому она отдавалась со страстью, всем сердцем. Они любили ее, но в отличие от Адама в их любви чувствовалась гордость обладания ею. Найл был ее первой любовью, Халид — только пристанищем в неуютном и враждебном мире. Джеффри! Да, Джеффри Саутвуд, надменный и гордый «ангельский граф», действительно любил только ее, и она его любила, подумала она с грустью. Очаровательный француз, Никола Сент-Адриан, пленил ее сердце в тот момент, когда она отчаянно нуждалась в его поддержке. Они были великолепны, а Адам просто был другим. Адам де Мариско относился к ней как к равной и поэтому был не только любовником и мужем, но и другом. Он обожал ее, но и уважал ее ум. Этим он и отличался от других. Он гордился ею как женой, но гордился потому, что завоевал ее. Для остальных она была только вещью, которой можно было гордиться и которая вызывала зависть окружающих. Для Адама она была просто Скай, его милой, любимой женой.

 Когда его пульсирующий орган медленно наполнил ее, она открыла сапфировые глаза и обняла его голову обеими руками. Их взгляды встретились, и в ее чуть расширившихся глазах читалась любовь к этому великолепному мужчине. Они не говорили — за них говорили их бьющиеся сердца. Он двигался в ней, пока наслаждение не стало настолько непереносимым, что она снова закрыла глаза и из ее уст вырвался легкий крик.

 Сердце Адама тоже было так полно любовью к Скай, что ему с трудом приходилось сдерживать свою страсть. Он наслаждался игрой эмоций на ее прекрасном лице. Наклонившись, он осторожно поцеловал ее и вдруг ощутил соленый привкус слез на ее щеках. Он понимал, что она плачет от счастья, но это все равно трогало его.

 Через несколько мгновений она снова открыла свои прекрасные голубые глаза и увидела его улыбку. Она улыбнулась в ответ, и в этой улыбке просияла ее любовь к нему.

 — Ты так нужна мне, девочка, — прошептал он.

 — Ты так нужен мне, муж мой, — ответила она и поцеловала его. Они переместились на бок, он не хотел отягощать ее своим весом, потому что еще не был готов разрядиться. Они переплели ноги, и эта новая поза позволяла им свободно ласкать друг друга. Адам с наслаждением ласкал губами ее соски.

 И тогда она снова почувствовала, как по ее телу пробегают язычки пламени. Она провела рукой по его спине, дразняще сжимая твердые ягодицы.

 — Ведьма! — прохрипел он, начиная покусывать ее соски и чувствуя, как в нем тоже с новой силой разгорается страсть. Она пощипывала его мочки, пробегая язычком по раковине уха, бесстыдно шепча ему, что она чувствует в этот момент.

 — Ах, дорогой, ты такой большой! Адам, почему мне всегда не хватает тебя? Мне так нравится, когда ты занимаешься со мной этим. Ох, милый, не останавливайся! Пожалуйста, не останавливайся, Адам! О-о-о, я могла бы лежать так целую вечность!

 Слова жены возбуждали его еще больше. Адам вновь оказался на ней, и его орган снова и снова пронзал ее воспаленную плоть. Он совершенно не чувствовал, как ее ногти впиваются в его спину, он слышал только ее горячее дыхание у себя под ухом и чувствовал, как извивается она под тяжестью его тела.

 И, ускользая из реальности в золотистый мир чувственного наслаждения, она успела подумать только об одном: с Адамом это было так же, как с Джеффри, то есть лучше с каждым разом, с каждым разом страсть усиливалась. И если это была награда за то, что ей пришлось перенести, то она заслужила ее, ведь быть любимой таким мужчиной стоило всех испытаний! И тут вихрь страсти унес ее, подбросил вверх, и для нее исчезло все, кроме наслаждения.

 — Ну вот, Скай, ты разрядила меня, — услышала она его крик, и он рухнул ей на грудь. Она крепко сжала его, пока он стенал от наслаждения, и поцеловала.

 Потом они несколько минут лежали рядом, пытаясь прийти в себя. Наконец ему удалось сползти с нее, и, взяв ее за руку, он лег рядом с ней. Мягко потрескивал единственный свидетель их страсти — огонь, и их спины ласкала мягкая овечья шкура. За окном слышался усиливающийся вой ветра, обрушивающегося на башню родовой крепости, и кроме него, не было слышно других звуков. Адам первым прервал молчание:

 — Мне бы хотелось остаться здесь на зиму.

 Она тихо рассмеялась:

 — Мне тоже, но, боюсь, сегодня ночью эта комната потребуется Анне. Мне и так неудобно, что мы тут нежимся весь вечер, а она там командует слугами, которые чистят зал.

 — Если бы овечья шкура могла говорить… — поддразнил он ее.

 — То бедная Анна была бы в шоке. Не думаю, что мой отец был слишком чутким любовником. Это был простой человек, с простыми желаниями.

 — Но почему она не вышла замуж снова? Ведь она была так молода, когда умер твой отец.

 — Да, ей было двадцать два, а ему пятьдесят восемь. Она говорила, что не вышла замуж потому, что хотела поднять мальчиков и у нее не было приданого. Приданое, впрочем, я могла бы ей дать — наверняка нашелся бы хороший человек, которому нужны были сыновья, а она доказала, что может рожать сыновей. Да, это был ее выбор. За четыре года она родила отцу четырех сыновей, но ей, наверное, больше не хотелось попадать во власть мужчины. Гораздо удобнее было боготворить отца и его память. Не всем женщинам нравится супружеское ложе, думаю, что и Анна из их числа. Насколько я знаю, после отца у нее не было даже любовников. — Скай приподнялась на локте и поцеловала мужа. — А я не могу представить себе — как это можно не любить тебя.

 Он улыбнулся ей:

 — А мне вовсе не хотелось бы, чтобы ты разлюбила меня. Ты разбила бы мне сердце! — И с этими словами он снова привлек ее к себе.

 В дверь постучали, но они не сразу расслышали. У них было такое чувство, будто их застали врасплох, как юных любовников.

 — Скай, дорогая, зал вычищен и вымыт, и слуги ждут вашей оценки, если вы с Адамом сможете спуститься и посмотреть, — раздался из-за двери голос Анны.

 — Мы спустимся через минуту, Анна, — сказала Скай, и ее голос дрожал от сдерживаемого смеха. — Помоги мне одеться, шут! — прошептала она Адаму, продолжавшему лежать на полу и корчившему ей рожи, пока она старалась привести себя в порядок. За дверью послышались удаляющиеся шаги Анны.

 — О Боже, миледи, но ваше платье так измято, и — что это! — в вашей рубашке дыра?! — Вытянувшийся во весь рост Адам пародировал Дейзи.

 Скай разразилась хохотом.

 — Ах ты чертенок! — упрекнула она его. — Прекрати меня смешить!

 Он расхохотался:

 — Ну ладно, девочка, я тебе помогу, только скажи мне, где мы будем спать сегодня ночью в этой груде камней, которую ты называешь родовым гнездом? — Он подобрал с пола ее белье.

 — Наверху, в моей комнате, — сказала Скай. — Я думаю, Анна подготовила ее. Это самая большая комната в доме, раньше в ней жил отец. Хорошо, что Анна не отдала ее Брайану и его жене.

 Адам и Скай быстро оделись и вернулись в зал. Скай с радостью увидела, что теперь он выглядит в точности как в детстве. Она улыбнулась, и слуги, заметив эту улыбку, облегченно вздохнули.

 — Анна, ты сделала чудо!

 — Никаких чудес — просто надлежащая уборка, и я вернула на место вещи, украшавшие зал раньше.

 Пришедшим к ужину братьям тоже понравился новый вид зала, и даже Мэгги робко заметила, что ковры на полу смотрятся лучше, чем циновки. Ужин был простой, Анна не стала возиться с готовкой. Были поданы варенные в белом вине мидии, жареная ягнятина, салат и свежий хлеб с маслом, сыр и поднос с яблоками. Мужчины с наслаждением поглощали эти яства, обильно запивая их элем.

 Из монастыря на Инништерке прибыла повидаться с родней Эйбхлин, и после ужина сестры сели у огня поболтать, а мужчины остались за столом, продолжая пить эль и рассказывать истории не для женских ушей. Скай с радостью заметила, что ее братья быстро подружились с Адамом. Они вряд ли понимали, что это был первый шаг по дороге к терпимости — впервые они принимали в своей среде англичанина как равного.

 К Скай и Эйбхлин подошел Брайан и отвел Скай в сторонку.

 — Мы тут с братьями поговорили о твоем предложении.

 Ты в самом деле думаешь, что английская королева может выдать нам каперские свидетельства?

 — Разумеется, Брайан. Ведь это как в ее интересах, так и в ваших.

 — То есть она потребует свою долю от трофеев?

 — Да, но зато она выкинет из головы О'Малли с Иннисфаны. Елизавета Тюдор верит только в одну вещь, братик, — в мир. Ей ни к чему войны, войны разрушают экономику. Но для того чтобы получить эти свидетельства, Брайан, — продолжила Скай, — тебе придется поехать со мной в Англию.

 — Никогда! — взревел Брайан, и все обернулись на шум. — Никогда я не покину Ирландию и моя нога не ступит на проклятую английскую землю!

 — Не надо быть упрямым ослом, Брайан! — быстро ответила Скай. — Ты поедешь со мной в Англию и будешь представлен королеве. Ты не можешь просить ее об услуге на расстоянии.

 — Я лучше вообще ни о чем не буду просить ее, — пробормотал Брайан.

 — Но ты же сможешь быстро разбогатеть, Брайан, — уговаривала его Скай. — Ты сможешь пристроить к дому новое крыло, специально для себя с Мэгги и детьми. Мэгги, ты бы этого хотела? — обратилась Скай к невестке.

 — Конечно, хочу! — откровенно выпалила Мэгги.

 — Вы все разбогатеете, — пообещала Скай братьям. — Так что каждый сможет пристроить себе крыло и жениться по своему выбору. Ведь когда в ваших карманах зазвенит золото, то появится и выбор. Вы станете выгодными женихами. Неужели это хуже, чем пиратствовать с Грэйс?

 — В Англию я не поеду, — твердо сказал Брайан.

 — Королева не может дать тебе свидетельства, не видя тебя, — возразила Скай.

 — Я поеду!

 Все повернулись к младшему брату Конну.

 — Ты? — спросила Скай.

 — Ага, — ответил Конн. — Мне хочется посмотреть Англию, а заодно увидеть эту рыжую лису, что ею правит.

 Могу я поехать, Скай? — Он умоляюще улыбался, глядя на Скай.

 Скай критически посмотрела на него. Конн был младшим, но зато самым высоким, ростом почти с Адама. Если его хорошо подстричь, подровнять бороду, прилично одеть и преподать курс хороших манер, его вполне можно было бы представить королеве. Елизавете нравились умные и красивые юноши, а у Конна, несомненно, было и то, и Другое качество.

 — Идет, — сказала она. — Ты подойдешь. — Она посмотрела на Брайана и остальных братьев:

 — Есть какие-нибудь возражения?

 — Нет! — воскликнули они в один голос, явно довольные, что никому из них теперь ехать не нужно.

 — Тогда решено, — сказала Скай.

 — Когда ты едешь? — спросил Брайан.

 — Через несколько дней, — ответила Скай. — Мне еще нужно навестить Эвана и Гвинет, хочу повидать и дядю.

 Я пошлю вечером письмо Елизавете о нашем визите.

 На следующее утро Скай проснулась пораньше, чтобы написать королеве следующее:

 «Мадам, мои братья просят у вас прощения за то, что, злоупотребив спиртным, они объединились с нашей дальней родственницей Грэйс О'Малли в ее преступных деяниях. Я предположила, что лучшим применением их горячности будет обладание каперским свидетельством вашего милосердного величества, что позволит им использовать избыток их сил в чужих морях на благо их и вашего величества. Скоро я прибуду в Англию с моим младшим братом Конном О'Малли, который представит соответствующую просьбу вашему величеству от своего и братьев лица. Остаюсь преданным другом вашего величества — Скай, леди де Мариско».

 Скай бесстрастно залила конверт горячим зеленым воском, приложила к нему кольцо — печатку клана О'Малли. Письмо немедленно отправили с Брэном Келли. Наконец дело было улажено. Она вернулась в спальню, забралась под одеяло и облегченно вздохнула.

 И тут ее обнял Адам.

 — Что такое, девочка? — спросил он.

 — Кажется, я утратила вкус к приключениям, — ответила она.

 Он понял ее.

 — Ты слишком долго несла это бремя в одиночку, неудивительно, что ты устала. Положись на меня — я подставлю плечо под груз, во всяком случае, помогу тебе.

 — Адам, ну зачем тебе влезать во все это? Ты же англичанин.

 — Англичанин, ирландец, — ответил он, — какая разница! Ты женщина, а я мужчина. Мы любим друг друга, и поэтому проблемы одного — это и проблемы другого. Глупость твоих братьев не имеет никакого отношения к их национальности. Я знал сколько угодно таких же упрямых французов, девонширцев и прочих англичан. Это просто характер, и вдвоем мы можем с ними справиться. Я рад, что Конн решился поехать ко двору.

 — Сначала нужно привезти его в Линмут, — сказала она. — Его надо отмыть, одеть и научить манерам, чтобы он не стал посмешищем при дворе. Иначе Конн может прикончить с полдюжины человек, если почувствует себя оскорбленным. Я вовсе не хочу, чтобы он устроил скандал при дворе и , подтвердил худшие представления об ирландцах. Не для этого я повезу его ко двору за каперскими свидетельствами.

 — Он получит их, Скай.

 — Хотелось бы мне верить в это, как ты, Адам. Адам рассмеялся:

 — Конн очень обаятелен, думаю, королева быстро растает. Кроме того, она прагматична, ей выгодно, чтобы О'Малли с Иннисфаны грабили испанцев, а не англичан.

 Скай улыбнулась, понимая правоту Адама, и плотнее прижалась к нему.

 — Тогда я перестану беспокоиться, муженек, и займусь удовлетворением более насущных потребностей, — прошептала она, и ее рука скользнула под его ночную рубашку и начала гладить его, чувствуя, как он становится все больше от возбуждения.

 Адам продолжал лежать не шевелясь, и только учащенное дыхание выдавало, что она достигла своей цели. Ему нравилось прикосновение ее ловких и горячих маленьких ручек. Он еще не встречал женщины, которая умела бы так быстро возбуждать его, как Скай. А когда она перевернулась и он оказался у нее во рту, то откровенно застонал от наслаждения, и ему пришлось приложить немало сил, чтобы овладеть собой, ибо он больше всего хотел в этот момент обладать ею и быть обладаемым.

 — Ну же, кельтская ведьма, оседлай меня, — начал упрашивать он, и Скай послушно выполнила приказ мужа. Поцеловав напоследок пурпурную головку его орудия, она перевернулась и ввела его в себя, зажав его, как ножнами, своей плотью. Адам начал ласкать ее нежные груди, сдавливав ее соски, которые немедленно напряглись от его ласки. Следя за ней сквозь полуприкрытые веки, он увидел, что она закрыла глаза от наслаждения.

 Притянув ее поближе, он наклонил голову и начал ласкать языком один из сосков. Приподнявшись на локте, он охватил ладонью ее другую грудь. Его язык, мягкий и теплый, обвивался вокруг ее напрягшегося соска. Он втянул его в рот, Скай застонала от наслаждения, и его пламя устремилось вниз по всем ее жилам, лишая ее сил. Победно улыбаясь, Адам опрокинул ее на спину и начал двигаться взад и вперед в ее теплой норке. Ногти Скай отчаянно впились в его мускулистые плечи, а ее бедра сжали его бока. Он проникал все глубже и глубже в нее, пока она не решила, что он достиг предела. Но следующий толчок увел его еще глубже, потому что ее ноги обвились вокруг его спины. Ее ногти оставляли на его гладкой коже багровые борозды. Она вдруг почувствовала себя парящей, и парящей гораздо выше, чем раньше. Она ощущала себя одновременно беспомощной перед его силой и более сильной.

 Ее пронизала волна первого оргазма, и движения Адама, несмотря на ее протест, замедлились. Он рассмеялся:

 — Ну нет, девочка, только не сейчас. Я знаю, какая ты ненасытная девчонка, но хочу еще с тобой поиграть. Я докончу то, что ты начала.

 Он не прекращал двигаться в ней, и постепенно его движения ускорились, так что она снова начала всхлипывать от наслаждения. Вихрь, внутри которого она оказалась, весь светился золотистым светом и пульсировал. И только ощущение его плоти внутри наполняло ее невероятным по сравнению с этим водоворотом страсти спокойствием. Он сделал для нее так много, что Скай хотелось сделать что-нибудь и для него, но тут накатилась волна второго оргазма, а за ней и третья, и четвертая, отбросив ее назад, в мир наслаждения, и она закричала. И тут он тоже закричал, и она почувствовала, как ее наполняет его семя. Он рухнул на ее груди, и она, едва дыша, начала целовать его, лаская слабой рукой его шею. Он скатился с нее, и они лежали так бок о бок, пока конвульсии страсти не утихли и они не переместились в тихую гавань сна.

 На следующий день они проснулись уже поздним утром, и Скай, чувствуя себя виноватой, выскочила из тепла постели.

 — Дьявол! — выругалась она. — Мои домашние решат, что я ленивая соня. Наверное, уже десятый час, а мне еще надо навестить дядю Симуса. Где, черт побери, Дейзи с ванной? — Она распахнула дверь спальни и выглянула в гостиную.

 — А, вы уже проснулись! — Дейзи несколько недоуменно смотрела на госпожу, и Скай осознала, что стоит совершенно голая.

 — А где моя ванна? — Скай сделала вид, что ничего особенного в ее неглиже нет.

 — Если бы я заказала ее раньше, — ехидно ответила Дейзи, — то вода была бы уже холодной как лед. Сейчас распоряжусь, миледи! — И она выскочила из комнаты.

 — У тебя самый прелестный зад из тех, что я видел, — поддразнил ее Адам.

 Скай обернулась, хохоча:

 — Ну ты и бесстыдник, муженек! А между тем мне уже пора было бы скакать к дяде, я обещала ему посетить его, когда приеду на Иннисфану. Он знает, что я здесь, и наверняка ждет меня с утра. Он уже старик, Адам, и мне нельзя раздражать его.

 — А мы его не станем раздражать. Я поеду с тобой, ибо еще не встречался с этим добрым служителем церкви. Он тоже ненавидит англичан?

 — Не знаю, как насчет всех англичан, но тех, кто с ним спорит, — это точно, — хихикнула она, и Адам тоже рассмеялся ее шутке.

 — То есть, — заметил он, — это типичный О'Малли!

 Она ринулась на него и начала таскать его за волосы.

 — Ах ты животное! Я научу тебя уважать О'Малли с Иннисфаны!

 Он повалил ее на постель, и там они катались до тех пор, пока не изнемогли от смеха. Он сильно шлепнул по ее заду, вызвав ее негодующий вопль.

 — Это научит тебя должным образом относиться к своему господину, девчонка! — изобразил он гнев.

 — Мой господин — вислоухая задница! — огрызнулась она, потирая больное место.

 Адам схватил Скай и снова повалил на постель. — А моя госпожа — просто темпераментная сучка, которая возбуждает меня сверх всякой меры, — прошептал он, пробуя ее губы.

 — Эта ванна тоже остынет, или вы все-таки будете мыться? — послышался осуждающий голос Дейзи.

 Скай вывернулась из объятий мужа, бросив ему взгляд, полный любви и понимания.

 — Иду! — крикнула она камеристке.

 — И я тоже, — сказал Адам, выбираясь из постели. — Ступай, Дейзи, если только ты не интересуешься моей задницей и… — Адам угрожающе пошевелил бровями.

 — А кто же будет мыть госпожу? — взвизгнула возмущенная Дейзи.

 — Я! — откликнулся Адам.

 — Тогда вы скорее всего закончите мытье в этой перевернутой постели, — проворчала Дейзи. — Да что мне вам указывать! Отлично, я даю вам пятнадцать минут, и, кстати, лорд, если уж вам так интересно знать мое мнение, у вас нет ничего такого, чего бы я не видела раньше. — И, задрав нос, Дейзи удалилась из комнаты;

 Скай хохотала, глядя на притворно возмущенного ядовитой репликой Дейзи Адама.

 — Ага, Адам, — дразнила она его, — Дейзи теперь замужняя дама, а я слышала, что Брэн Келли управляется с этим получше остальных. — Она показала Адаму язык и перешла в гостиную, где перед камином была установлена высокая дубовая ванна. Сморщив от удовольствия носик, она вдыхала запах розового масла, уже наполнивший комнату. Скай быстро заколола наверх волосы и только собралась подняться в ванну по трем деревянным ступенькам, как ее поймал и поцеловал Адам.

 — Так мы никогда не искупаемся и не доедем до дяди, — слабо запротестовала она, думая в это время, как приятны его объятия.

 — Нет, искупаемся, — возразил он и, подхватив ее на руки, опустил в ванну, а потом залез туда сам. — Боже милостивый! Мадам, кажется, мне придется благоухать, подобно целой оранжерее!

 — Ты сам придумал мыться вместе со мной, — заметила она.

 — Ага, — проворчал он, — представляю себе, что скажут твои братья, если принюхаются ко мне.

 — Наш поздний подъем и сплетни, которые сейчас распространяет Дейзи, все им объяснят, — рассмеялась Скай. — Ну, милорд, вы обещали вымыть меня! — Она вручила ему мыло:

 — Потрите мне спину!

 — Только если мне будет позволено потереть и грудь, — возразил он.

 — Адам!

 Он повернул ее и начал намыливать ее стройную спину.

 — Когда ты была моей любовницей, с тобой было веселей, — поддразнивал он ее, натирая мылом. — Да, — он поцеловал ее в затылок, — став женой, ты что-то поскромнела, девочка. — Адам развернул Скай, поцеловал ее в нос и, передав ей мыло, сказал:

 — А теперь, мадам, потрите мне спину.

 — Но только если потом ты разрешишь потереть мне и твое мужское достоинство, — передразнила она его.

 — Как ты осмеливаешься, девчонка!

 — Интересно, что скажет о вас мой дядя, Адам де Мариско?

 Старому епископу Коннотскому новый муж его любимой племянницы пришелся по нраву. Они никогда не встречались раньше, но Симус О'Малли многое знал об Адаме по рассказам Скай, его деятельности на Ланди, по письмам, которыми они обменивались, устраивая дела Скай, пока та была в Алжире. Главное, что Адам любил его племянницу, а старый епископ чувствовал, что сейчас ей больше всего нужна любовь. Любовь этого сильного и доброго человека, который сможет встать на пути ее будущих авантюр.

 Симусу было за семьдесят, и последние два года он чувствовал себя не очень хорошо. После того как он уничтожил замок Бурков и за его голову была объявлена награда, которую, конечно, никто еще не получил, его жизнь значительно осложнилась. Здоровье ухудшилось за последние полгода, и он уже не покидал Иннисфану, чтобы заботиться о духовном здоровье своего клана. Он жил в каменном доме на скале, обращенной к морю, и, несмотря на болезни, каждое утро служил мессу в соседней деревне.

 Скай и Адам подъехали к его дому в полдень. Дверь открыла Мэйв, жена Коннора Фицбурка, незаконнорожденного брата Найла. Это была миниатюрная рыжая женщина с добрыми карими глазами. После захвата поместья Фицбурки последовали за епископом и ухаживали за ним. Женщины обнялись, потом Мэйв отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть Скай.

 — Как тебе это удается? — воскликнула она. — Ты так же прекрасна, как раньше! Ты нисколько не постарела, Скай?

 — Приглядись, Мэйв, и ты увидишь морщинки, — рассмеялась Скай. Потом она подтолкнула вперед Адама. — Это мой муж, Мэйв, лорд де Мариско.

 Мэйв тепло улыбнулась.

 — Я уже слышала, что вы гигант, — сказала она. — Ну, пойдемте скорей, он ожидал вас сразу после мессы.

 — А где Коннор? — спросила Скай, заходя в дом.

 — Он присматривает за овцами и скотом его преосвященства, — ответила Мэйв, поднимаясь по лестнице. — Только не удивляйся, Скай. Твой дядя уже стар, и захват земель Бурков чуть не разорвал его сердце. Последние несколько месяцев он совсем плох. Он мерзнет, и даже не знаю, доживет ли он до весны.

 У Скай защипали от подступающих слез глаза, и она остановилась, чтобы взять себя в руки. Мэйв, наверное, поняла ее состояние, так как остановилась перед облицованной дубом дверью, положив руку на скобу.

 — Со мной все в порядке, — тихо сказала Скай, и Адам утешающе сжал ее руку. Мэйв распахнула дверь и объявила, входя в комнату:

 — Ну, господин епископ, наконец она здесь! Сидящий у камина закутанный в шерстяную шаль старик повернулся к ним, и Скай, подбежав к нему, поцеловала его морщинистую руку с тяжелым золотым кольцом — знаком сана.

 — А, девочка! — Он мог быть слаб телом, но голос его был силен по-прежнему. — Вставай, дай мне посмотреть на тебя! Мои глаза еще хорошо видят. Ты, как всегда, прекрасна, девочка. Я помню, когда ты родилась, Дубхдара очень расстроило, что ты не мальчишка. Но ты сразу же похитила его сердце. — Он с минуту помолчал. — Да и мое тоже. Скай наклонилась и поцеловала его в лоб.

 — Мой милый дядя! — прошептала она.

 — Ну, девочка, не сентиментальничай, — проворчал он. — Представь-ка мне лучше этого великана, который, как я подозреваю, и есть твой муж. — Он протянул Адаму руку для поцелуя.

 — Разумеется, дядя, это мой муж, Адам де Мариско, — проговорила Скай.

 Когда Адам выпрямился, Симус О'Малли улыбнулся и сказал:

 — Да, он как будто создан для тебя, Скай. Он молится на землю, по которой ты ступаешь, и слишком балует тебя. А все-таки если ты зайдешь слишком далеко, то он тебя и поколотить может, чего ты наверняка частенько заслуживаешь. Ну, садись, племянник! Ты ростом с дерево, а мне хочется поговорить с тобой лицом к лицу, а не к гульфику! — И он сам рассмеялся своей шутке, а потом крикнул:

 — Мэйв! Принеси нам виски, меня что-то знобит. Да, денек сегодня не лучший, не лучший денек.

 Они принесли стулья и сели лицом к старику. У Адама с Симусом завязалась оживленная беседа, а Скай сидела, глядя на любимых мужчин, помешивая в бокале янтарное пламя, называемое здесь виски. Да, за эти несколько лет дядя сильно сдал. Он стал совсем седой, но глаза по-прежнему пронзительно голубые и с прежним интересом следят за миром. Он высох и с трудом держал бокал в трясущейся костлявой руке. «Откуда у него берутся силы служить мессу?»— подумала она. Наверняка он вкладывал в это все силы, а оставшееся время приходил в себя.

 — Скай? — вдруг пробился в ее сознание его голос.

 — Да, дядя?

 — Мне так жаль замок. Королева вернет тебе земли Бурков?

 — Нет, дядя. Она даст Патрику другие земли в Англии. Она хочет, чтобы он вырос англичанином и число ирландских мятежников уменьшилось на одного.

 Симус О'Малли кивнул и улыбнулся. Остроумное и в то же время мудрое решение.

 — У тебя почти ничего не осталось в Ирландии, девочка.

 — Но я все еще глава рода О'Малли, дядя.

 — Как долго ты останешься ею? Сыновья Дубхдара выросли, нечестно удерживать эту должность.

 — Выросли круглыми дураками, дядя! — возмутилась Скай. — Если бы я передала власть Брайану, я бы оскорбила папину память. Ему бы только пиратствовать с Грэйс, что ему до благосостояния семьи! Он лишь пустил по ветру наше богатство!

 — И что ты собираешься делать?

 — Я сказала, что если ему так уж невтерпеж пиратствовать, то пусть он и братья получат каперские свидетельства у королевы и грабят испанцев, а не англичан. Так они перестанут злить королеву, не становясь на ее сторону, и наполнят свои сундуки золотом. Брайан согласился, и Конн едет в Англию, чтобы представиться королеве. Если в следующем году они не натворят новых неприятностей, я передам бразды правления Брайану и мой долг перед О'Малли будет исполнен.

 — Это хорошо, — согласился епископ.

 — Меня тяготит эта ответственность, дядя. Она лежит на мне всю жизнь, и я устала. Мои дети выросли, почти не видя меня, и я не хочу, чтобы это случилось с младшей, Велвет. У меня есть дом во Франции, и королева обещала дать взамен Ланди новые поместья.

 — Итак, ты начинаешь остепеняться, девочка?

 — Похоже, — согласилась она. — Мне хочется покоя, то есть быть вместе с Адамом и дочерью и другими детьми.

 Симус О'Малли кивнул:

 — Так было и с твоим отцом — да упокоит Господь его душу, — пока он не женился на Анне. После этого он отказался от приключений. Ты уже обрела покой, Скай, и я не буду уговаривать тебя быть верной и любящей женой Адаму — ты уже такая, Скай. Я счастлив видеть тебя, с тобой все в порядке, а значит, теперь и я могу отдохнуть и с легким сердцем встретить брата.

 Скай встала и, наклонившись, поцеловала дядю.

 — Симус, я люблю тебя! — сказала она.

 Старик улыбнулся сидящему за ней Адаму и обнял ее.

 — Ну-ну, девочка, не хватает, чтобы ты еще расплакалась тут! — любяще упрекнул он ее.

 Они прогостили у епископа весь день и остались на ночь. Это был счастливый день. Утром, когда все было готово к отъезду, Скай поднялась к нему, чтобы попрощаться. Симус О'Малли по-прежнему сидел у камина, опустив голову на грудь, руки были сложены на коленях. Похоже, потрескивание огня не мешало ему дремать. Скай улыбнулась и тихо позвала:

 — Дядя, я уезжаю! — Ответа не последовало. — Дядя?! — Она потрясла его за плечо, но пальцы встретили холодное тело. Скай отдернула руку и прикрыла рот. — Адам!

 Прибежавший Адам осмотрел старика. Когда он поднялся с колен, в его глазах блестели слезы.

 — Он мертв, Скай, — сказал лорд Ланди и обнял рыдающую жену.

 Симуса О'Малли, епископа Коннотского, похоронили в день тридцатичетырехлетия его любимой племянницы. Его тело было выставлено для прощания на протяжении пяти дней, так как потребовалось немало времени на то, чтобы собрать на Иннисфане всех родственников. Глядя на сестер Скай — Муар, Пейги, Брайд и Сайну — старых, некрасивых женщин, Адам поразился, насколько они отличались от Скай. Адам никогда не замечал некрасивости в Эйбхлин — монахиня всегда была в хлопотах и заботах, сестры же были простыми женщинами, откровенно не одобрявшими связи младшей сестры с англичанином. Только то, что Адам был католиком, позволяло им вообще общаться с ним. Слушая их рассказы о сражениях с англичанами, Адам начал понимать причины их неприязни. Измученные родами и тяжестью жизни в этой суровой стране, они преждевременно состарились, никому из них не удалось заполучить богатого или красивого мужа, как Скай. Их мужья, прибывшие вместе с ними, были простые краснолицые ирландцы, не говорившие по-английски. К счастью, Адам достаточно знал ирландский, чтобы поддерживать беседу, и мужья сестер решили, что, раз этот англичанин знает их наречие, может, он не такой уж плохой парень. Они подметили, что он не дурак выпить, любит их виски и твердо управляет женой, которую считали слишком передовой для женщины.

 Майкл О'Малли отслужил заупокойную мессу по дяде, и четверо племянников, Эван и Коннор Фицбурк отнесли гроб на семейное кладбище. Когда потом все собрались в родовом зале. Муар выразила словами то, что подумали все:

 — Это была последняя связь с папой и прошлым. Теперь все ушло.

 — Но у нас остались воспоминания, — обнадеживающе сказала Сайна.

 — Ба! — фыркнула Пейги. — Их эпоха кончилась, вот и все!

 — Дядя Симус связывал воедино нашу семью, — вмешалась Брайд. — Теперь мы все пойдем своей дорогой.

 — Мы и так это делаем уже давно, — ответила Муар.

 — Так устроен мир, — тихо сказала Эйбхлин. — Все семьи рано или поздно распадаются. Особенно это касается дочерей, а, видит Господь, у папы их было немало.

 — Папа гордился бы нами, — заметила Муар, — по крайней мере кое-кем. Например, у мен? было восемнадцать детей, тринадцать выжило. У Пейги двенадцать выживших, у Брайд — девять, а у Сайны — одиннадцать. И даже тобой, хоть ты и решила стать бездетной, он бы гордился из-за твоего благочестия и искусства. — Муар оглядела сестер. — Да, многими из нас папа бы гордился.

 — Мной бы он тоже гордился. Муар, — спокойно сказала Скай. — Ты нарочно умолчала обо мне, хотя я исполнила то, чего он ожидал от меня, да и родила восемь детей. Я управляла тремя имениями своих детей и большими состояниями, я исполнила свой долг как глава О'Малли, Муар.

 — Да, и из-за тебя мы потеряли земли Бурков! — отрезала Муар.

 — Земли Бурков отобрали у меня потому, что я вышла замуж во Франции без разрешения королевы, — рассердилась Скай. — Королева нарушила свое слово, в то время как я выполнила свою часть сделки. Если бы я вернулась в Англию без мужа, она снова использовала бы меня, а мне это надоело. Муар! Да что ты можешь понимать во всем этом, живя в захолустной деревушке в Ирландии?

 — Брайан сказал мне, что ты посоветовала ему с братьями поступить на службу к английской королеве.

 — Ничего подобного! Я посоветовала им только получить от нее каперские свидетельства и грабить испанцев. Это обогатит их и сохранит мир в Ирландии. Если бы они и дальше делали глупости, они потеряли бы все, и папа бы этого не одобрил.

 — Испанцы — наши друзья, — возразила Муар. — Мы одной веры!

 — Избавь меня от обвинений в нечестивое(tm), Муар. Испанцы используют нас точно так же, как французы шотландцев. Для них главное — своя выгода, религия к этому отношения не имеет. Испанцы снабжают ирландцев оружием только для того, чтобы мы грабили англичан, до Ирландии им дела нет. И разве англичане карают испанцев? Нет, они уничтожают нас, и в сражениях льется ирландская кровь, ирландские женщины льют слезы, а дети умирают с голоду. А наши друзья-испанцы не страдают — это удел ирландцев, и в этом наша беда! Мы не в состоянии объединиться, и пока мы этого не сделаем, в Ирландии не будет мира и свободы!

 — Ты всегда была против нас, — ответила Муар, и спор прекратился.

 На следующее утро все разъехались, не слишком тепло попрощавшись с младшей сестрой. Годы развели их, и, подумала Скай, она более чужда им, чем какая-нибудь невестка. Она понимала их, а они не могли понять ее — у них опыта не было. Так что она только поцеловала их на прощание и пожелала доброго пути.

 — Доброго пути! — сказала Эйбхлин, когда последняя из них покинула двор, и Скай рассмеялась, взяв сестру под руку.

 — Почему ты всегда понимала меня, а они — нет? — спросила она.

 — Потому что они ведут слишком замкнутую жизнь, более замкнутую, чем я в своем монастыре. Я врач, и поэтому лучше знаю мир и людей. А может быть, они ревнуют к твоей красоте и мужьям. Подумай только — тридцать один год на Муар взбирается только один мужчина и, судя по ее кислой физиономии, все реже и реже. Впрочем, подозреваю, что, когда он взбирается на нее, она читает псалмы. Могу поспорить: ты-то забываешь о псалмах, когда занимаешься любовью с Адамом!

 — Эйбхлин! — вспыхнула Скай, а Адам, расслышавший замечание свояченицы, расхохотался:

 — Конечно, Эйбхлин, она не читает псалмы, я просто не оставляю ей для этого свободного времени!

 — Бесстыдник! — воскликнула Скай. — А тебе, Эйбхлин, должно быть стыдно — ты же монахиня!

 — Верно, — согласилась сестра, — но ведь я женщина. — Тут она сменила тему:

 — А что ты думаешь о Гвинет?

 — Что я еще слишком молода для бабушки, — рассмеялась Скай. — Это прекрасно, Эйбхлин! Ты поможешь ей, когда придет час?

 — Конечно, Скай, к тому же сейчас Баллихинесси гораздо более уютное место для родов, чем тогда, когда у тебя появились Эван и Мурроу. Никогда не забуду, как с крыши сыпался снег, а я пыталась согреть тебя и ребенка.

 — Эван не похож на отца, — согласилась Скай. — И Мурроу тоже, слава Богу! Это мои сыновья, они хорошие ребята.

 — Расскажи мне о моей новой племяннице, — попросила Эйбхлин.

 Скай посмотрела на Адама, и они оба улыбнулись.

 — Велвет — это такой груз, Эйбхлин, но мм все равно безумно любим ее!

 — Иными словами, — хихикнула Эйбхлин, — это копия родителей.

 — Ага! — воскликнули Скай и Адам в один голос и рассмеялись.

 — Когда вы возвращаетесь в Англию? Ты, вероятно, беспокоишься за ребенка?

 — Мы отплываем завтра. Брайан пообещал, что немедленно развяжется с Грэйс и ее пиратами. Сейчас это нетрудно сделать, до весны у них не будет судов для преследования. К тому времени придут каперские свидетельства, и они уплывут на запад, чтобы задать жару испанцам.

 Эйбхлин одобрительно кивнула:

 — Ты спасла этих четырех недотеп, хоть они об этом и не думают. Они кончили бы жизнь на рее, а тебе бы пришлось вечно печься об О'Малли. Хорошо было бы, если Брайан поскорее оказался в состоянии управлять кланом и ты передала ему власть, Скай. Тебе пора жить своей жизнью.

 Адам молча согласился с ней, и ему не было слишком грустно на следующий день, когда они прощались с Брайаном, Шоном, Симусом и их матерью Анной. Конечно, Анна очень беспокоилась за младшего, Конна, отплывающего с ними, но Адам видел, что тому поскорее хочется избавиться как от матери, так и от братьев. Адам подозревал, что младший брат вовсе и не собирается отправляться пиратствовать в Новый Свет, во всяком случае, он слишком подробно интересовался торговым делом Скай.

 Через несколько дней они достигли Девона. Сойдя на берег, Дейзи заторопилась к своему коттеджу навестить сыновей, а Скай отправила письма леди Сесили в Рен Корт и королеве, извещая о своем возвращении и намерении отпраздновать Рождество в Гринвиче с ее величеством. Затем она занялась воспитанием брата, чтобы превратить его в джентльмена, которого не стыдно было бы предъявить при дворе Тюдоров.

 Это было непростой задачей. Конн ревел как лев, когда остригли его патлы и подровняли бороду. Он шипел как банши, когда его затолкали в дымящуюся ванну и не кто иной, как родная сестра, засучив рукава, принялась скрести его щеткой.

 — Ты меня прикончишь! — вопил он по-ирландски, пока она скребла его.

 — Говори по-английски, невежа! — кричала она в ответ. — Иначе тебя засмеют при дворе!

 — Ну их к дьяволу, этих англичан!

 — Я присоединяюсь, — рассмеялась Скай, — но эти ублюдки нам нужны, Конн! Кроме того, знаешь, сколько при дворе хорошеньких девушек, которые только и мечтают о встрече с таким высоким и красивым мужчиной, как ты! Как же ты с ними будешь разговаривать, если не по-английски?

 — Я и так пользуюсь популярностью, сестренка, — отвечал он.

 — У кухарок? — издевалась она. — Ты еще не усвоил разницу между дамой и девкой, братец? Придется, Конн, если хочешь преуспеть при дворе, а тебе нужно преуспеть, чтобы получить свидетельства для братьев.

 И Конн О'Малли начал превращаться в джентльмена. В девятнадцать лет он был рослым парнем, с черными непокорными кудрями, которые придавали ему одновременно невинный и бесшабашный вид. У него одного из всех О'Малли глаза были не серого или голубого цвета, а скорее зеленовато-серые. Прямой нос, высокий лоб, квадратная челюсть делали его настоящим красавцем.

 С его стройной фигурой, узкой талией и широкими плечами он выглядел великолепно в хорошо сшитом костюме. Увидев его в таком наряде через неделю после прибытия в Линмут, Адам присвистнул и сказал:

 — Боже, да женщины будут штабелями укладываться у его ног. Нам придется драться со всеми придворными отцами и мужьями, Скай.

 Конн обнажил в улыбке ослепительно белые зубы.

 — Обещаю не слишком щипать этих курочек, Адам, — сказал он.

 — Да поможет нам Бог, — пробормотал Адам. Конн схватывал на лету все, чему учили его Адам и Скай. Леди Сесили тоже приложила руку к его образованию, поработав над его речью, так что, когда они отбыли ко двору, он уже довольно свободно говорил по-английски, хотя и с небольшим ирландским акцентом, только добавлявшим ему обаяния.

 Они отправились в Лондон за несколько дней до Рождества, и по дороге Конн едва не вываливался из окна, впитывая окружающий пейзаж, мелькавшие деревни и фермы. Когда они проезжали города с их разукрашенными магазинами и открытыми рынками, четырехэтажными домами, его глаза расширялись от удивления. Он никогда не видел ничего подобного. Он не переставая сыпал вопросами, и Скай внезапно осознала, как непохож он на своих братьев. Скорее, он был ближе к ней и Эйбхлин. Она хорошо представляла Брайана на его месте — его насупленное лицо и непрерывную воркотню. Хорошо, что ей удалось узнать Конна поближе — он ей пришелся по вкусу.

 — Смотри, Конн! — высунувшись из окна кареты, Скай указала вперед. — Лондон!

 При виде города у Конна отвисла челюсть. Огромные церкви с вздымающимися в небеса шпилями, больше похожими на родные ирландские горы, теснящиеся кругом здания и магазины, и больше людей, чем он когда-либо видел за один раз. Но сильнее всего его поразил не неимоверный шум, а ужасное зловоние. . — Да это почище навозной кучи, — сказал он.

 Адам рассмеялся:

 — В некотором смысле это так и есть, Конн. В Лондоне не лучшая санитария. И тебе лучше поберечься, когда будешь идти по улице, чтобы на тебя не вылили ночной горшок. Как услышишь крик: «Поберегись!»— так и отскакивай, парень, в сторону.

 — А куда мы едем? — спросил Конн сестру. Ему трудно было представить себе размеры Лондона. Он решил, что они скорее всего остановятся в одном из постоялых дворов.

 Но теперь он растерялся.

 — У меня есть дом в одной пригородной деревушке, Чизвик-на-Стрэнде. Дом стоит у реки, так что баржей легко добраться до Гринвича. Напротив — дом твоего племянника, графа Линмутского. Это большой дом, мой попроще.

 Тебе там понравится, братец, Когда карета подъехала к воротам Гринвуда, глаза Конна снова расширились. Ворота распахнул маленький человечек, почтительно снявший шляпу, и маленькая женщина рядом с ним присела в реверансе. Скай помахала обоим рукой.

 — Это Бэйтс и его жена, — сказала она Конну. Тот сидел молча. Карета проехала по прекрасному парку и завернула к дому из розоватого кирпича.

 Перед домом выстроились люди в бело-зеленых ливреях, которые тут же подбежали к карете, отворили двери, спустили лестницу. Когда они переступили порог, навстречу им поспешил лакей, по виду более изящный, приветствуя их:

 — Добро пожаловать домой, миледи!

 — Спасибо, Уолтере, — ответила Скай. — Это мой младший брат, мистер Конн О'Малли. Он приехал представиться королеве.

 — Добро пожаловать, сэр! — сказал Уолтере. Потом он снова повернулся к Скай. — Я получил послание от лорда Берли из Гринвича. Послание было в устной форме. Лорд Берли просит вас доложит ему о вашем прибытии немедленно, а он сообщит о вашем прибытии ее величеству, чтобы она назначила вам аудиенцию.

 — Пошли кого-нибудь сразу к нему, — ответил Адам. — Не сомневаюсь, королева жаждет встретиться с нами.

 — Хорошо, милорд.

 Скай поднялась по лестнице в библиотеку, муж и брат последовали за ней. Слуги под управлением Дейзи внесли багаж. Нянька Велвет, Нора, одна из кузин Дейзи, унесла ребенка в детскую, чтобы уложить спать. Когда она проходила мимо Конна, он придержал ее, чтобы поцеловать племянницу в щечку.

 — Спокойной ночи, котенок, — тихо сказал он. — Приятных снов.

 — Ты ее избалуешь, — упрекнула его Скай, внутренне довольная привязанностью Конна к племяннице, привязанностью взаимной, так как Велвет тоже обожала дядю. Велвет вообще была неравнодушна к джентльменам, и, видит Бог, подумала Скай, мужчины тоже быстро очаровывались ее дочерью.

 — Ты чему-то улыбаешься, — сказал Адам, наливая ей вина.

 — Я подумала, что Велвет хорошо понимает свою власть над мужчинами, — ответила Скай.

 — Ага, — осклабился Конн, — она настоящая лиса, ваша Велвет. Всего-то полтора года от роду, но лучше бы вам пораньше подыскать ей мужа. Повезет вам, если воспитаете ее приличной маленькой леди, да вряд ли! — рассмеялся он и сел к огню напротив сестры.

 — Пока нам лучше все-таки подумать о более насущных вещах, — сказала Скай. — Мне кажется, я сделала из тебя приличного придворного, если только ты не напортишь себе своим ирландским темпераментом. При дворе не так уж мало ирландцев, что бы там ни говорили снобы. Не дай им разрушить твою репутацию, братец. Среди англичан их меньшинство, поэтому они могут специально дразнить нас, чтобы позабавиться за счет нашего ирландского тщеславия. Не дай им раздразнить тебя, и они скоро утомятся и отстанут, и начнут пожирать друг друга.

 — Неужели они не знают, что, когда у нас уже были университеты и великие поэты, их предки еще раскрашивали себя перед битвой в голубой цвет и жили в шалашах? — удивленно спросил Конн.

 — Нет, Конн, дорогой, они об этом забыли. Они считают, что солнце встает и заходит исключительно ради Англии, но что бы ты ни говорил, ты не поколеблешь их убеждения. Так что и не пытайся, Конн. Главное, верь в себя, и ты преуспеешь. Тогда все эти глупые насмешки не будут значить ровным счетом ничего. Помни, что всегда говорил папа: главное — это выживание семьи. Все остальное — не важно.

 — Ты думаешь, королева скоро примет нас?

 — О да! Елизавете Тюдор будет любопытно взглянуть на тебя, Конн, у тебя столько преимуществ! Ты молод, красив, умен и хорошо образован. Короче, ты как раз такой молодой человек, каких обожает королева. Используй эти преимущества — поухаживай за ней, покажи ей свое расположение. Помни, что это только игра. Обещаю, ты преуспеешь и тогда получишь свидетельства, нужные для семьи.

 — А она привлекательна? То есть я имею в виду в самом деле? Я слышал, что про нее болтают, но она в самом деле такая, Скай?

 — В этом году ей исполняется сорок. Она могла бы быть твоей матерью, но она все еще красива. У нее великолепная белая кожа и золотисто-рыжие волосы. Глаза серовато-черные, и она отлично видит, от нее ничто не ускользнет. Она очень хорошо образованна и ценит остроумие. Очень умна. Любит танцы — это тебе на руку. Так что она тебе понравится, братец, но берегись! Она может быть сильнее и злее любого мужчины, если будет необходимость.

 — Ты меня заинтриговала, — ответил Конн. — Мне все больше хочется взглянуть на этот образец женщины.

 Конн О'Малли прибыл ко двору за два дня до Рождества 1574 года. На нем был темно-зеленый бархатный костюм, а чулки отделаны еще и золотистым шелком. Камзол расшит золотом, жемчугом и драгоценными камнями в виде морских волн. Пуговицы золотые, воротник и обшлага отделаны кружевами. На ноги он надел хорошо пригнанные кожаные сапоги с отворотами. На шее висела толстая золотая цепь с медальоном красного золота, на котором красовался родовой знак О'Малли: морской дракон с рубиновыми глазами — самыми настоящими.

 В последний момент Скай убедила брата сбрить бороду и усы, и, как она и подозревала, под черными зарослями обнаружилось чрезвычайно привлекательное лицо.

 — Боже! — воскликнул Адам, глядя на юношу. — Вы с сестрой просто близнецы!

 — Учитывая, что я старше на пятнадцать лет, это комплимент, дорогой, — рассмеялась Скай. — Но я-то знаю, что под этой благообразной личиной скрывается черт. Господи, Конн, женщины будут просто бросаться на тебя! Весь двор будет твой!

 — Бедные девушки, — Конн состроил скорбную физиономию, — ведь я посвящу себя только королеве.

 Адам и Скай расхохотались, и они покинули дом. Их баржа отплыла к Гринвичу. Адам сидел молча, созерцая проплывающие мимо пейзажи, а Скай давала Конну последние инструкции. «Боже, как она прекрасна!»— подумал Адам, наблюдая за ней. Скай была одета в костюм из пурпурного бархата, капюшон плаща оторочен соболем, на руках — соболиная муфта, отделанная драгоценностями, рубины и алмазы поблескивали в свете факелов. Она сияла, предчувствуя победу, и он был рад этому. Теперь, когда дело с О'Малли улажено, он увезет ее и никогда больше не станет ни с кем делиться — кроме их собственной большой семьи.

 Показались башни Гринвича. Адам взял маленькую ладошку жены в свою руку. Она пожала ее, не поворачивая головы. Баржа подходила к королевскому причалу, сближаясь с баржами других гостей.

 — Скай! Скай! — Миловидная рыжеволосая женщина на стоящей впереди барже махала Скай кружевным платочком. Скай кивнула ей в знак приветствия, и Конн заметил:

 — Первосортная штучка, сестренка. Ты представишь меня?

 — Это Леттис Кноллиз — графиня Эссекская, Конн, и она слишком богата для твоих авансов. Кроме того, мне кажется, она в связи с лордом Дадли, хотя, если королева об этом узнает, ей не сносить головы.

 — А позади нас, — спросил Конн, — что это за модный джентльмен?

 — Эдвард де Вир, граф Оксфордский. Он зять Берли, хотя, поговаривают, не слишком удачный.

 Баржа ткнулась носом в причал, и королевские лакеи быстро закрепили ее, чтобы дать возможность сойти пассажирам. Некоторое время они простояли на пристани, пока Скай оправляла юбки, следя, чтобы на них не осталось складок. К ним подошла Леттис Кноллиз.

 — Скай, дорогая! Ты вернулась! А кто эти два милых джентльмена, сопровождающие тебя? — игриво спросила она.

 — Леттис, это мой муж Адам, лорд де Мариско. — Адам улыбнулся и поцеловал протянутую Леттис руку, пока она восторженно пожирала его глазами. — И мой младший брат Конн О'Малли. Конн, познакомься с графиней Эссекской.

 Конн медленно поднял руку Леттис к губам, и его серовато-зеленые глаза очарованно впились в ее янтарные. Столь же медленно он запечатлел долгий поцелуй на ее белоснежной ручке.

 — Мадам, — сказал он, не отводя взора, — мне сказали, что вы — бледное подобие вашей кузины, королевы, но то, что я вижу перед собой, ослепляет меня.

 Графиня Эссекская была поражена, словно громом, этим изысканным комплиментом, и некоторое время ей пришлось собираться с силами для ответа. Никогда в жизни она не была так близка к обмороку.

 Лицо Конна О'Малли озарилось улыбкой, приподнявшей уголки его чувственного рта и собравшей морщинки возле глаз. Он крепко сжал ладонь Леттис Кноллиз в своей руке.

 — Позвольте мне сопроводить вас во дворец, мадам, — мягко сказал он и пружинящей походкой направился вперед, увлекая за собой ошеломленную графиню.

 Скай закусила губу, чтобы не рассмеяться, и не оглядывалась на мужа, который, несомненно, тоже молча умирал от смеха. Наконец она взяла Адама под руку, и они пошли во дворец. Еще не успев оправиться от сдерживаемого смеха, Скай сказала:

 — Конн одержал первую важную победу. Остается молиться, чтобы Дадли не заметил, что он порхает вокруг Леттис, как шмель возле благоухающего цветка.

 — Дадли никогда публично не выразит своей страсти К Леттис, — ответил Адам. — Иначе быстро окажется в Тауэре. Если Конн будет вести себя прилично, все обойдется.

 Они едва успели войти во дворец, как к ним подбежал секретарь лорда Берли, попросивший их следовать за ним. Скай оторвала брата от Леттис и потащила его за собой.

 — Итак, мадам, вы вернулись, — приветствовал их в своем кабинете Сесил. — Надеюсь, вы привезли ее величеству обнадеживающие новости?

 — Возможно, лорд Берли, — ответила Скай.

 — Возможно? Ну, мадам, ничего, кроме полного успеха, я не могу принять!

 — Вы его можете получить, лорд, но только в обмен на кое-что равноценное.

 — Как, мадам?! Мы уже передали вам земли для вашего сына, лорда Бурка, признали ваш брак с лордом де Мариско, вернули ему остров Ланди и подарили ему отличное имение в Ворчестершире с прекрасным домом. Королева любезно согласилась на брак вашей дочери Виллоу Смолл с графом Альсестерским. Чего же вы еще хотите?!

 — Все верно, лорд, но то, о чем вы говорили, получили другие — мой муж и дети, — а я еще ничего. Но я хочу очень немного, только для моей семьи О'Малли. Мой лорд, позвольте представить вам моего младшего брата Конна О'Малли. Конн, это Уильям Сесил, лорд Берли, государственный секретарь ее величества.

 Конн изящно поклонился Сесилу, инстинктивно поняв, что с этим человеком притворяться бессмысленно. Государственный секретарь внимательно посмотрел на юношу и сказал:

 — Да, он вылитый О'Малли, это точно. — И кисло улыбнулся. — Ну, мистер О'Малли, так что же вы, О'Малли, хотите от королевы?

 — Каперские свидетельства, милорд. Мы, О'Малли, лучшие моряки на всем свете, и вполне естественно, что мы нападали на наших природных врагов — англичан. Но моя сестра, леди де Мариско, убедила нас, что если мы не прекратим наши забавы, то наш род может постигнуть печальная судьба. Она посоветовала нам использовать избыток энергии на небольшое пиратство в Новом Свете. Мы и так могли бы пиратствовать там, но решили, что под королевским флагом это будет безопаснее. И к тому же, — он широко улыбнулся, — гораздо успешнее!

 Глаза Уильяма Сесила никогда не выражали его мыслей. Но сейчас он не мог не восхититься Скай. Ему было интересно, как ей удастся отговорить своих взрослых братьев от борьбы против англичан. Но эта женщина оказалась невероятно умна! Если бы только она была мужчиной, подумал он, уж он сумел бы использовать ее ум на службе Англии. Разумеется, братья О'Малли получат каперские свидетельства. Но лучше пока подержать их на крючке.

 — Я изложу королеве вашу просьбу, мистер О'Малли, — ответил он. — Вы просите об очень ценной услуге.

 — И я предлагаю весьма ценную услугу, — вежливо ответил Конн, но Берли заметил, как в его глазах вспыхнула угроза. Да, этот парень еще молод, но он — брат своей сестры. Лорд Берли не сомневался в этом.

 — Ну что же, посмотрим, посмотрим, — пробормотал он, затем повернулся к Адаму и Скай:

 — Лорд де Мариско, я получил от королевы бумаги, согласно которым вы становитесь новым владельцем королевского поместья Молверн, недалеко от Ворчестера. Ее величество понимает, что это не может заменить вам вашего любимого Ланди, но она надеется, что и вы понимаете причины, по которым она не может разрешить вам проживание на острове. Адам кивнул:

 — Понимаю, но можете передать ее величеству, что для меня всякое место, где я буду жить со Скай, — мой дом. Я сегодня лично поблагодарю ее величество за ее милость.

 — Ах да, рождественский праздник, — сказал Берли. — Так идите же и развлекайтесь. Рад сообщить вам, что ваши дети при дворе преуспевают. Королева очень довольна мисс Виллоу, она постоянно ставит ее в пример как образец всех женских добродетелей.

 — Бедная Виллоу! — невольно вырвалось у Скай. — Как это тяжко для нее.

 — Напротив, мадам. Ей завидуют старшие подруги, и в то же время ее обожают и любят. Превосходная юная леди, мадам! Чудесная девушка!

 — То есть, лорд, вас удивляет, что я могла воспитать такую достойную дочь? — поддразнила Скай Берли.

 Государственный секретарь ценил юмор и поэтому сухо рассмеялся в ответ на язвительное замечание Скай:

 — Именно так, мадам! Именно так!

 — Потерпите, лорд, у меня есть еще две дочери. И одна из них наверняка окажется более похожей на мать.

 — Что же, подождем, мадам, — ответил он. Скай низко присела, прощаясь с Сесилом, достаточно низко для того, чтобы он рассмотрел ее грудь, которую, как она заметила, он оценил, несмотря на все разговоры о его добродетели. «Мужчины, — подумала она, — все одинаковы», — Я оставлю вам танец, лорд, — лукаво пообещала она и, опершись на руку мужа, покинула кабинет.

 Королева уже сидела за обеденным столом в банкетном зале, и, хотя он был переполнен, они быстро отыскали свои места рядом с Леттис Кноллиз, которая оставила место для Конна О'Малли.

 — Как ты думаешь, она съест его целиком? — прошептала Скай Адаму.

 — Нет, Леттис хоть и алчна, но умна. Она съест Конна по маленьким кусочкам, — рассмеялся он в ответ.

 Зал украшали зеленые венки, на каминах благоухали еловые ветки. Столы устланы белыми льняными скатертями, и у каждого прибора лежало флорентийское новшество, придуманное всего несколько лет назад, — вилка. Разумеется, они были золотые, как и ложки, и ножи с лезвиями из шеффилдской стали. Блюда и бокалы — серебряные, украшенные личной монограммой Елизаветы Тюдор. Конн и глазом не моргнул — сестра уже научила его, как пользоваться вилками, объяснив, что высшее дворянство, и в особенности королевская семья, отказалось от использования за столом кинжалов: ими вместо мяса легко можно было порезать себя или соседей.

 Слуги поспешили наполнить бокалы красным вином. Конн поднял бокал, принюхался и сделал большой глоток. Скай предупредила его, что королева не терпит, когда жадно пьют вино, это считалось плохим тоном, а королева ценила изящные манеры. Стол ломился от рыбы всех видов и названий, дичи, птицы, телятины, ягнятины, ветчины, пирогов с морковью, капустой, жаворонками и прочим. Конн не мог устоять перед таким соблазном, но поглощал пищу с изяществом.

 — Мне нравятся мужчины, которые смакуют пищу, — промурлыкала Леттис, и ее рука, скользнув под скатерть, сжала его бедро.

 — Да, здоровый аппетит в еде — признак аппетита иного рода, — поощрительно улыбнулся он.

 — Встретимся после банкета, — предложила Леттис.

 — Мадам, вы заставляете меня терзаться, — ответил Конн, выражая глазами и голосом искреннее сожаление, — но вы должны помнить, что мне необходима поддержка вашей царственной кузины. Если нас застигнут, мое дело погибнет. Вы уверены, что хотите этого? Леттис фыркнула:

 — Все мужчины, впервые попадающие ко двору, так стремятся понравиться Бесс!

 — Но ведь она — солнце, которое озаряет наш мир, моя красавица.

 — Боже, — сухо заметила Леттис, — с таким серебряным язычком, как ваш, Конн О'Малли, вы, несомненно, заставите Бесс вести себя как школьница.

 — Могу только надеяться на это, — тихо пробормотал Конн, и Леттис рассмеялась.

 — Конн О'Малли, скажите мне, — спросила она, — а любовью вы занимаетесь так же искусно, как говорите?

 — Лучше! — ухмыльнулся он. — Это требует меньше усилий, и мозги отдыхают.

 Леттис оценивающе прищурила янтарные глаза:

 — Да, похоже, вам известны тайны мужчины и женщины, Конн О'Малли, но, подозреваю, вам необходимо некоторое совершенствование. Приходите и навестите меня, когда получите требуемое у моей кузины. Мне доставит удовольствие преподать вам кое-какие уроки искусства любви.

 — У миледи никогда не было такого прилежного ученика, уверяю вас, — заявил Конн и устремил взгляд на ее грудь. Его глаза медленно блуждали по этим холмам спелой плоти, затем он взял ее руку и начал целовать ладонь и запястье.

 Леттис содрогнулась от удовольствия.

 — Дьявол! — прошептала она.

 — Конн! — Скай оторвала брата от его прекрасной соседки. — Королева закончила обедать, самое время тебе представиться.

 Елизавета уже пересела из-за стола на удобный стул, поставленный так, что она могла обозревать весь зал. Вверху, на галерее, музыканты настраивали инструменты, а гости бродили по залу, разговаривая друг с другом, пока слуги убирали столы.

 Лорд и леди де Мариско, увлекая за собой Конна, пересекли зал и подошли поближе к Елизавете, остановившись в ожидании ее внимания. Оно не заставило себя долго ждать: быстро закончив разговор с очередным придворным, Елизавета повернулась и ласково улыбнулась Скай и Адаму. Ее острый взгляд скользнул по Конну, и, очевидно, довольная увиденным, она одарила своей улыбкой и его.

 — Ваше величество, — сказал Адам, — могу ли я представить вам брата моей жены, мистера Конна О'Малли? Елизавета милостиво кивнула Конну.

 — Добро пожаловать ко двору, мистер О'Малли, — произнесла она.

 Глаза Конна выражали безмерное восхищение. Упав на колени, он поймал подол королевского платья и поцеловал его.

 — В Ирландии, — его голос звучал мягко и проникновенно, — говорят, что вы — дочь самого дьявола, мадам. Теперь, лично узрев ваше величество, я не согласен с ними. Ибо вы — сама Глориана, и я преклоняюсь перед тобой!

 Уголки рта Елизаветы слегка искривились, скрывая улыбку. Разумеется, она не поверила в искренность этого напыщенного комплимента, однако была польщена.

 — Встань, Конн О'Малли, — приказала она, — чтобы я получше рассмотрела тебя.

 Конн грациозно вскочил на ноги, и королева скользнула по нему взглядом. «Что ж, парень неплох, — довольно подумала она, — и к тому же из кожи вон рвется, чтобы заслужить мое расположение. У него наверняка есть природный ирландский ум и остроумие. Отлично, такие плуты мне по вкусу!»

 — Ты танцуешь, Конн О'Малли? — Да, Глориана!

 — Тогда сегодня откроешь со мной бал, Конн О'Малли, — сказала Елизавета Тюдор, вставая и опираясь на его мгновенно подставленную руку. Музыканты тут же заиграли.

 Сэр Кристофер Хаттон был сражен наповал, ведь первый танец королева уже обещала ему! К тому же у этого парня ноги пляшут сами собой, подумал Хаттон. Впрочем, он не беспокоился о потере своего места из-за этого ирландского выскочки.

 — Эти мастера танцев приходят и уходят, — раздался над его ухом довольный голос. — Интересно, сколько продержится этот болотный ирландец?

 — Да, немало прошло времени с тех пор, когда все ее внимание было поглощено вами, Дадли, — парировал сэр Кристофер. — Королева, как умная и утонченная женщина, любит разнообразие и перемены. Вы наскучили ей до смерти уже давно.

 — Они хуже ревнивых баб, — тихо сказал Адам на ухо Скай.

 — Она специально стравливает их, чтобы никто не мог претендовать на единоличное обладание ею, — ответила Скай.

 — Очень верное замечание, мадам, — заметил Уильям Сесил, незаметно подошедший к ним сзади.

 — Черт побери, лорд, вы подкрадываетесь не хуже кошки!

 Лорд Берли сухо рассмеялся:

 — Благодаря этому таланту я не раз выходил сухим из воды. Но вам нечего опасаться, мадам, пока вы лояльны по отношению к Англии. — Он взял ее за руку. — Не можете ли вы пройти со мной? — спросил он. — Мне кое-что нужно сказать вам обоим наедине.

 Они вышли из бальной залы, где бушевало веселье, и оказались в пустынном коридоре.

 — Итак, что вы хотели сказать, лорд? — спросила Скай.

 Уильям Сесил остановился, тщательно огляделся, не может ли кто-нибудь подслушать их, и только после этого начал говорить:

 — Королева просила известить вас, что она сочла вашего брата вполне достойным ее доверия, леди де Мариско, и через пару месяцев ваша семья получит требуемые лицензии. Однако пока ее величество считает необходимым продлить пребывание Конна О'Малли при дворе, чтобы она могла получить более подробное представление о его способностях. Вы же, леди и лорд де Мариско, получаете разрешение после Двенадцатой ночи покинуть двор и отправиться в ваш новый дом в Молверне. Однако всякие путешествия во Францию на несколько следующих месяцев вам запрещаются. Вы поняли меня?

 Скай кивнула.

 — Могу ли я сообщить это моему брату, лорд?

 — Нет. Лучше ему пока не знать этого.

 — Да, любовь моя, — согласился Адам, — пока Конн думает, что цель еще не достигнута, он будет стараться. Конна лучше держать в узде и не давать расслабляться.

 — Да, — ответил лорд Берли, — ее величество разочаруется, если юный О'Малли будет уделять внимание не только ей, но и, скажем, графине Эссекской.

 — Интересно, лорд, есть на свете что-либо, что ускользает от вашего взора? — удивилась Скай.

 Берли снова издал сухой смешок:

 — Очень немногое, мадам, действительно немногое. — Он поднес ее ладонь к губам. — Я был бы рад, мадам, вернуться к празднеству, ибо вы обещали оказать мне честь, станцевав со мной свой первый танец.

 — Оказать вам честь, лорд? Я полагаю, что это вы окажете мне честь, — ответила Скай.

 Лорд Берли снова кисло улыбнулся:

 — Вы, О'Малли, определенно очаровательны. Я рад, что вы снова оказались под надежным присмотром преданного англичанина. А предстоит еще одержать аналогичную победу над вашим братом. Я содрогаюсь при мысли о том, что будет, если кто-либо из вас окажется на свободе и восстанет против Англии.

 — Не так давно был такой день, когда у вас были поводы содрогаться, — согласилась Скай. — Но я сохраню мир с Англией, если и Англия будет хранить мир. Меня никто не может обвинить в предательстве, вы хорошо это знаете.

 — Идемте же, мадам, — сказал Уильям Сесил, делая вид, что не слышал этих слов. — Мы вместе с ночью стареем с каждой минутой.

 Когда государственный секретарь ввел Скай обратно в зал, музыканты наигрывали веселую мелодию. Королева все еще флиртовала с Конном, и тот грациозно и очаровательно играл роль ее партнера. Но все, кто был в зале, забыли о королеве и ее последнем фаворите при виде Уильяма Сесила, танцующего с прекрасной леди де Мариско. Преданный и чопорный слуга королевы вообще редко танцевал, и никто не видел, чтобы он танцевал с кем-либо, кроме самой королевы и его собственной жены.

 — Мне кажется, лорд Берли, вы сделали меня предметом зависти всех присутствующих, — рассмеялась Скай.

 — Чушь, — улыбнулся в ответ Сесил, — завидовать нужно мне, а не вам!

 — Ваше поведение, лорд, наверняка вызовет массу сплетен, — продолжала дразнить его Скай. — Следующие несколько дней будут заняты только обсуждением того, почему же вы, никогда ни с кем не танцующий, танцевали со мной.

 — Да, — согласился Берли, — это их заинтересует, не правда ли?

 — Разумеется, вы ведь сделали это специально, — сказала Скай, наслаждаясь его необычным поведением.

 — Это верно, мадам, просто мне хочется, чтобы никто, и даже вы, не считал себя способным предсказать поведение Уильяма Сесила.

 — Но у вас есть одно свойство, в наличии которого никто не сомневается, лорд.

 — Вот как, мадам? И что же это? — Он поднял вопросительно бровь.

 — Ваша преданность королеве, лорд. Она неизменна. Сесил кивнул:

 — Вы правы, Скай О'Малли. Никогда моя преданность Елизавете Тюдор не изменится и не уменьшится. Теперь же, мадам, я верну вас вашему любящему мужу. Благодарю вас за танец. Действительно, прошло много времени с тех пор, как я в последний раз позволил себе такую вольность.

 С галантным поклоном он передал ее Адаму и направился к королеве.

 Адам радостно улыбнулся.

 — Теперь вам обоим будут завидовать и обоих будут бояться до конца вашего пребывания при дворе, — заметил он.

 Скай улыбнулась в ответ:

 — Тут мало людей, которых я могла бы назвать Друзьями.

 — Тогда ты должна быть довольна, что теперь нам не обязательно являться ко двору.

 — Да, я довольна. Мне хочется, чтобы по крайней мере у одного моего ребенка был надежный дом и оба родителя. — Она вздохнула. — Дом. Интересно, каков он, Адам? Действительно ли центральная Англия красива, или же королева просто наказывает нас?

 — Я лишь однажды был в центре Англии, Скай, и думаю, что это действительно прекрасная страна, там зеленые пологие холмы и красивые долины. Наверное, это самое спокойное место в Англии. Подозреваю, что королева по-своему была добра к нам.

 Скай вспомнила эти слова через три недели, когда ясным морозным днем, в середине января, они подъехали верхом к своему новому дому. На голубом, без единого облачка небе ярко сияло солнце. Природа мирно наслаждалась нестойким теплом зимнего полудня. Над ними, перекликаясь, пролетела стайка голубей.

 Молверн, подобно прекрасному драгоценному камню, покоился в оправе небольшой долины в Молвернских холмах, между Северном и его притоком Уай. Усадьба была построена в форме буквы «Е» примерно сто лет назад, в правление Эдварда IV. Это был королевский подарок жене, Элизабет Вудвилл, отсюда он и получил название — Королевский Молверн. Все эти годы он оставался во владении короны, а теперь в качестве временного дара был передан чете де Мариско. Он был построен из розоватого кирпича, кое-где по стенам карабкался плющ. Дом спокойно поджидал новых владельцев.

 Съезжая с холма, Скай почувствовала это ожидание, разлитое в окружающем дом воздухе, и подумала: «Мы похожи с этим домом. Мы нужны друг другу». Ей внезапно пришло в голову, что в этом доме еще никто по-настоящему не жил: предыдущие владельцы просто останавливались по дороге в этой королевской резиденции, если оказывались поблизости. Однако, подъехав поближе и окинув его оценивающим хозяйским глазом, Скай поняла, что дом поддерживался в хорошем состоянии. Стекла ромбовидных окон были грязны, но целы.

 Когда они подъехали к главному входу, дверь распахнулась, и из нее показался какой-то человечек.

 — Не вы ли лорд де Мариско? — учтиво спросил он.

 — Да, я — Адам де Мариско, — последовал ответ.

 — Я — Питер, управляющий, милорд. Добро пожаловать в Королевский Молверн. Дом в неплохом состоянии, хотя мебели, посуды и прочих принадлежностей немного — королевские особы обычно возят все с собой. Но в деревне есть хороший краснодеревщик, так что вы можете обратиться к нему.

 Адам добродушно ответил:

 — Мы оставили семью и вещи в Ворчестере и приехали просто посмотреть на дом, Питер. Хотя вещей у нас достаточно, думаю, моя жена найдет, чем занять краснодеревщика.

 Питер одобрительно наклонил голову:

 — Тогда я пойду домой, милорд. Мы с женой живем в небольшом доме на окраине имения, и, если вам что-нибудь понадобится, мы к вашим услугам.

 — Нам нужно нанять слуг, — сказала Скай. — Передайте в деревне, что каждый, кто хочет получить работу, может завтра утром прийти сюда.

 — Хорошо, миледи! В деревне немало людей будут счастливы услышать эту новость. — Он снова поклонился и исчез за углом.

 Адам слез с лошади и привязал ее к ближайшему кусту, а потом помог спуститься Скай и привязал ее лошадь. Несколько долгих минут они стояли рядом, рассматривая дом, и каждый думал о своем. Адам, как ни любил Ланди, не мог не признаться себе, что этот дом гораздо уютнее и удобнее для его жены и ребенка. Он ему нравился.

 Скай же думала, глядя на дом: «Это первый дом, принадлежащий мне и Адаму. Ланди и Бель-Флер принадлежат ему, Гринвуд — мой, Плимут принадлежит Робби. Но этот дом — наш, и я теперь свободна от обязательств перед О'Малли». Она улыбнулась, вспомнив, как королева решила все за нее. Скай колебалась, не зная, на ком остановить выбор. Перед отъездом из Лондона Елизавета Тюдор предложила ей назначить главой О'Малли Майкла.

 — Но он священник, — возразила Скай, — и я подозреваю, он стал им именно для того, чтобы избегнуть ответственности за клан.

 — Тогда он был ребенком, — ответила королева, — а теперь, насколько я правильно поняла сообщение испанского посла, папа намерен назначить вашего брата епископом взамен того старого негодяя, вашего покойного дяди. Церковь не назначает на высокие посты людей, избегающих ответственности, мадам. И если папа столь высоко ценит вашего брата, почему же мы должны пренебрегать им? Как я заключила из слов мистера Конна, никто из других ваших братьев не может занять этот пост. Пусть епископ управляет кланом, а потом, когда страсти утихнут, назначит своим преемником кого-либо из племянников. Он не обязан назначать старшего, так что они все будут соревноваться за это место.

 — Я думала, что именно Конн может занять его.

 — Ха! — весело воскликнула королева, и в ее глазах появился озорной блеск. — Конн О'Малли, мадам, весьма амбициозный молодой человек, и он решил искать счастье здесь, в Англии. Скоро я назначу его в мою гвардию. Там всегда найдется место красивому молодому человеку.

 Скай была поражена.

 — Конн? — Она раскрыла рот. — Ваш гвардеец?

 — Да, — ответила Елизавета. — Он, конечно, плут, мадам, но, насколько мне удалось выяснить, у него доброе сердце. Подумайте сами, мадам. Ваш брат. Что ему делать в Ирландии? Он не только младший сын, но и вообще самый младший. Его не ждут ни земли, ни деньги. Ему самому нужно решать свою судьбу, а где же лучше всего заняться этим, как не на службе у меня?

 Скай вынуждена была согласиться с правотой королевы, а поговорив с братом, она окончательно решила назначить главой клана Майкла. Королева ясно дала понять, что она не желает, чтобы у Скай и дальше оставалась власть, которую она может обратить против Англии.

 — Я не возражаю против ваших торговых развлечений, мадам, я больше не желаю одновременно давать вам убежище и ожидать нападения судов О'Малли.

 В свое время Скай возмутилась бы таким решением, но не теперь — она была счастлива с Адамом и детьми, ей наконец захотелось покоя. Она написала братьям в Ирландию, что решила передать бразды правления Майклу. В письме Майклу и Анне она объяснила, почему она поступила именно так. Трем же младшим братьям она просто сообщила, что им придется потратить много времени, восстанавливая богатство О'Малли, и им будет не до управления кланом. С письмами она отправила и каперские свидетельства для братьев.

 Через несколько дней после Двенадцатой ночи Скай с Адамом, захватив Дейдру и Велвет, отправились в свой новый дом. Брэн Келли хотел поплыть с Робби на Восток. Это путешествие заняло бы пару лет, и Дейзи решила остаться со Скай. Захватив своих сыновей и престарелую свекровь, она отправилась вместе с ними. Даже леди Сесили, которая упорно отказывалась признать, что все больше стареет, удалось убедить закрыть Рен Корт и переселиться в новый дом в Мариско.

 — Разве вы не были, с тех пор как я приехала в Англию, моей матерью и бабушкой моих детей? — спрашивала ее Скай. — Если вы останетесь одна в Девоне, я не прощу себе этого до конца жизни!

 Но ведь я большую часть жизни прожила в одиночестве, милая Скай, — слабо возражала старушка.

 — Леди Сесили, но вы нужны мне, — ответила Скай и очаровательно улыбнулась.

 — Ну, если вы так уверены в том, что я нужна вам…

 — Да, конечно!

 — Мы оба уверены в этом, — вмешался Адам, кладя руку на плечо леди Сесили.

 Слезы наполнили глаза леди Сесили. Скай улыбнулась при воспоминании об этом. Они были так счастливы все вместе! Стоя здесь, перед усадьбой Молверн, она поняла: наконец-то у нее есть дом.

 — Ты счастлива? — тихо спросил Адам.

 — Да, — ответила она, беря его за руку. — Я счастлива, Адам, дорогой. Понимаешь ли ты, что это наш первый настоящий дом? Наконец-то мы дома, Адам!

 — Да, — ответил он. — Наш дом! Наш дом сегодня и в счастливом завтра! — Адам де Мариско наклонился и поцеловал Скай. Потом, подхватив жену на руки, он внес ее в открытую дверь Королевского Молверна, в их дом. Их дом сегодня и в счастливом завтра.

• Страницы:
• «
• ‹
• 16
• 17
• 18
• 19
• 20