Глава 16
Фиона и Нелли тотчас отправились на кухню — посмотреть, нельзя ли чем разнообразить нехитрое меню и повкуснее накормить короля и трех его военачальников, которым тот разрешил войти в замок вместе с ним. К своему облегчению, они обнаружили двух жирных гусей, висевших в кладовой. Тушки быстро насадили на вертел, а Йан тем временем взял удочку и отправился к ручью, где вскоре поймал с дюжину небольших форелей и даже умудрился их почистить.
— Ну и молодец же ты, — похвалила Нелли.
— Дед с бабкой были совсем старыми, вот и приходилось помогать чем можно. Дед научил меня рыбачить. Это не трудно, главное, обхитрить форель — уж очень она верткая.
Наконец ужин был готов. Родерик Ду то и дело таскал из погребов кувшины с вином и элем, так что король с приближенными не замечали, как бегут минуты. Мужчины наслаждались теплом и уютом: очевидно, они до смерти устали таскаться по лесам и полям в сырую, промозглую погоду.
— Идите наденьте нарядное платье, — прошипела Нелли, силой вытесняя хозяйку с кухни. — Вы пока еще госпожа Найрна, пусть завтра нас и вышвырнут вон, но сегодня должно сидеть за» высоким столом «. Йан присмотрит за ребятишками. Мы с Родди станем прислуживать.
Фиона незаметно выскользнула из зала и, оказавшись в спальне, вымылась в небольшой лохани, надела чистую сорочку, изумрудно-зеленый котт и зеленое с золотом парчовое сюрко, привезенное Колином из набега. До этой минуты она никогда его не надевала, но сегодня что-то толкало ее показаться перед королем в последнем подарке мужа. Она словно слышала раскатистый смех Колина, радовавшегося ее выбору.
Порывшись в сундуке, Фиона вытащила позолоченный кожаный кушак и затянула на бедрах. Осталось расчесать волосы и уложить в золотую сетку.
Она посмотрелась в маленькое зеркало. Щеки раскраснелись, но лицо поразительно спокойное для женщины, только что похоронившей мужа. Фионе хотелось плакать, однако враги не увидят ее слез. Для этого будет время, когда она останется одна. А сейчас не появится в зале с красными, опухшими веками.
Второй раз Яков Стюарт крадет у нее любимого! Она не даст ему насладиться ее скорбью! Он не имеет никакого права злорадствовать над ее несчастьями!
Сунув ноги в башмаки, Фиона спустилась в зал. Король, устраиваясь поудобнее в кресле, поднял рыжеватую бровь:
— Вы решили присоединиться к нам, мадам?
— С вашего позволения, повелитель, ведь пока я еще владелица этого замка, — с достоинством ответила Фиона и сделала знак Родерику Ду. — Вели Нелли подавать ужин. Прошу за стол, господа.
Она усадила короля на почетном месте, сама села слева и предоставила остальным размещаться по желанию. Нелли и ее муж уже спешили принести еду. Гуси лоснились от жира. Отварная форель лежала на серебряном блюде. Кролика успели запечь в пирог. Откуда-то появилась миска с горошком и луковичками, и в довершение всего, разумеется, хлеб, масло и сыр. Стол накрыли белоснежной скатертью, а в единственном серебряном канделябре горели восковые свечи. Дальний конец столешницы был усыпан ветвями папоротника и розовыми лепестками.
— Я решила, что вам надо восстановить силы, и взяла на себя смелость приготовить ужин поплотнее, повелитель.
— Вздумали улестить меня вкусной едой, мадам? — спросил король, вгрызаясь в гусиную ножку. — С вас станется.
— Мне ничего не нужно от вас, сир, кроме того, что сами соизволите пожаловать. Но я беспокоюсь за своих детей. Женщин не интересуют мужские дела и распри. Я советовала мужу вести свой небольшой отряд к вам, а не к брату и теперь могу лишь сожалеть о том, что он не послушал меня.
— Да, Найрн был настоящим глупцом! — воскликнул король.
— Нет, просто преданным своему клану, повелитель, так его воспитали. Проведи вы всю свою жизнь в Шотландии, наверняка куда лучше поняли бы его.
Приближенные короля переглянулись. Леди безрассудно храбра. Правда, она уже доказала это в Инвернессе.
— Мадам, вы скользите по тонкому льду. Не боитесь? — рявкнул король.
— Я не позволю вам говорить плохо о Колине Макдоналде! — взорвалась Фиона. — Он был хорошим человеком, пусть и заблуждался, но сейчас вы сидите за его столом! Едите его еду!
Король неожиданно рассмеялся:
— Фиона Хей, ну что мне с вами делать?
— Хотела бы я сама это знать, повелитель.
— Я должен все обдумать. Даю слово, что не причиню зла ни вам, ни вашим детям и слугам.
— Благодарю. — Фиона величаво склонила голову. — Надеюсь, вы проведете ночь в стенах этого замка, сир? Я приготовлю покои вам и вашим людям. Это быстро, господа.
— Согласен, — кивнул Яков Стюарт. — Я смертельно устал.
— Прошу простить меня, я должна проследить, чтобы все было как полагается, — извинилась Фиона, вставая. — Родерик подаст вам еще вина, а Йан сыграет на волынке, дабы развлечь вас.
Фиона спустилась с возвышения и поспешила наверх. За ней семенила Нелли.
— Строптивая кобылка, — заметил Дункан Каммингс, один из спутников короля. — Вы утке решили ее судьбу? Выберете ей нового мужа?
— Как я уже сказал даме, еще ничего не ясно, — буркнул король, окидывая своего военачальника проницательным взглядом. — Мы с ней старые знакомые. Поверьте, она далеко не так проста, как кажется, и пожалуй, слишком сильна духом. Недаром мой дядя Атолл считает ее чересчур умной.
Утро снова выдалось пасмурным и прохладным, но, когда Яков ступил в зал, там уже ждал горячий завтрак. Мужчины были приятно удивлены таким сюрпризом. Хозяйка сидела у камина. У ее ног на полу играли дети. Картина была прелестной и, несомненно, продуманной заранее. Очевидно, Фиона решила разжалобить короля, уповая на его отцовские чувства — Как только со стола убрали, Стюарт окликнул Фиону.
— Подойдите, мадам, — сурово начал он. — Я объявлю вам свою волю Фиона встала. Сегодня она была одета совсем просто — в теплую суконную юбку, тонкую блузу, на плечах шерстяная шаль.
Велев детям взяться за руки, она подвела их к королю и сделала реверанс.
— Мой повелитель, я готова предстать перед вашим судом. И молю Бога, чтобы вы проявили милосердие ради этих троих крошек.
Глаза Фионы были скромно опущены.
» Ну и плутовка!«— подумал король. Не зря Атолл его предупреждал!
— Мадам, — строго произнес он, — я не могу поступить иначе. Ваш муж нарушил клятву верности в ту минуту, когда поднял на меня меч. Сам Господь наказал его, и мне остается лишь склониться перед Его правосудием, но если я не покараю вас, все посчитают меня слабым и ничтожным королем. Вам дается ровно час, чтобы собрать пожитки, которые вы способны унести, и покинуть Найрн-Крэг. Замок я сожгу в назидание остальным Макдоналдам, уничтожившим мой город Инвернесс. Вы хорошо поняли? Только то, что унесете с собой.
— Мне нужны лошади, — холодно возразила Фиона.
— В вашем положении не стоит торговаться, леди! — рявкнул король.
— Повелитель, — твердо повторила Фиона, — мне нужны лошади. — Она глубоко вздохнула, чтобы утихомирить бешено колотившееся сердце. — Вы не можете выгнать меня и слуг скитаться по дорогам голыми и босыми. Пожалейте хотя бы детей! Они еще маленькие! Неужели хотите, чтобы ребятишки шли пешком день и ночь? Они не выдержат и умрут, и гибель их будет на вашей совести. Да, Колин Макдоналд не сдержал клятвы, но никто не скажет того же обо мне.
— Сир, если вы отдадите леди Фионе лошадей, это вовсе не признак слабости, — вмешался Дункан Каммингс. — Через час ее дом и обстановка превратятся в пепел. Леди Фиона вдова, ее дети сироты. Милосердие еще никогда не считалось слабостью. Наоборот, вас назовут справедливым и беспристрастным королем, сумевшим проявить снисхождение к беспомощной женщине, чей неблагодарный муж затеял против вас мятеж. Наверняка и церковь одобрит ваш поступок.
— Верно, — отозвались его приятели.
Фиона молча упала на колени перед Яковом Стюартом с видом полнейшего смирения. Неужели он откажет? Впервые за это время она не на шутку перепугалась. Им необходимы эти лошади, иначе впереди ждет верная смерть! Пресвятая Матерь Божья, вразуми его!
— Так и быть, мадам, — наконец согласился монарх. — Можете взять лошадей, но скот и овцы конфискуются в пользу короны вместе со всеми вашими владениями и вещами, кроме тех, что вы захватите с собой.
— О, спасибо, сир, спасибо! — воскликнула Фиона, с благодарностью целуя его руку.
— Один час, мадам, — неумолимо повторил король. Фиона поднялась, сделала реверанс и медленно вышла из зала, уводя детей. Мужчины с уважением смотрели ей вслед. Она с честью выдержала удар. Так много женщин на ее месте, услышав приговор, выли, цеплялись за них, катались по полу и молили о пощаде.
Йан уже ждал Фиону у дверей зала и, ловко подхватив Джоанну, сделал знак детям следовать за ним. Фиона поспешила к себе. В спальне суетились Нелли и Родерик.
— Мы получили лошадей! — торжествующе объявила она.
— Я сяду на хозяйского жеребца, — предложил Родерик Ду. — Йан возьмет моего коня, Нелли — белую кобылку, а вы, госпожа, — своего серого мерина. Алистер сядет на пони. Кроме того, я спрятал еще двух лошадей в лесу за замком. Они уже навьючены вещами, которые вы с Нелли сложили вчера ночью.
— Я захватила побольше еды с кухни, — деловито вставила Нелли, — так что не придется питаться одними овсяными лепешками. У нас есть сыр, хлеб, яблоки, что мы с Йаном собрали в саду, солонина и жирный гусь, которого я успела зажарить утром!
— Что бы я делала без вас? — покачала головой Фиона. — Когда мы доберемся до Хей-Тауэр, вы вольны перебраться в Бре, если захотите. Я не вправе просить больше того, чем вы уже пожертвовали ради меня, — выдохнула Фиона, крепко сжимая руки верных слуг. — Спасибо.
— Мы не оставим вас, госпожа, — решительно заверила Нелли.
— Просто вы еще не видели мою башню, — усмехнулась Фиона. — После Бре, Скона и Найрн-Крэг она покажется жалкой хижиной.
Родерик Ду неловко погладил ее по плечу.
— Госпожа, вместе мы выживем. Я не покину юного Найрна, как не покинул его отца.
Знакомая боль иглой уколола сердце. Какой стыд! Родерик искренне считает Алистера сыном и наследником Колина! Найдет ли она в себе силы когда-нибудь сказать своему мальчику правду или лучше промолчать и оставить все как есть?
— Проведем лошадей через потайной ход, что ведет прямо в лес, — наставлял Родерик Ду.
— А где дверь? — удивилась Фиона.
— В конюшне, госпожа. Когда рыли ход, решили не вести его до самого замка. Таким образом, если враг случайно обнаружит его, то не сумеет проникнуть в стены Найрн-Крэг. Перед тем как отправиться в поход с лордом, я взял Йана, проверил, цел ли тоннель, и очистил его от веток и камней, а заодно и смазал замки на обеих дверях, в конюшне и в той, что выходит в лес.
— Ты хорошо подготовился, — похвалила Фиона.
— Придется вести лошадей в поводу — потолок слишком низкий, — предупредил Родерик. — Пора. Йан уже ждет.
Женщины надели теплые суконные плащи. Фиона в последний раз оглядела спальню, где изведала с Колином столько страсти. Как давно это было… так давно, что кажется сном.
Она по-прежнему не проронила ни слезинки. Сейчас самое главное — спасти детей.
Они подошли к конюшне. Во дворе никого не было — видно, король еще не позволил солдатне грабить замок. Йан и дети стояли возле оседланных лошадей. Родерик зажег факел и, распахнув дверь на задах конюшни, показал тоннель, уходивший вниз, подобно склону горы.
— Он проходит под стенами и по холму. Захватим с собой факелы. Надеюсь, дети не испугаются, потому что здесь темнее, чем в аду.
Алистер взгромоздился на пони и настоял, чтобы сестра Мэри ехала с ним. Малышка вцепилась в брата, боясь свалиться. Первым шел Родерик, ведя серого жеребца, за ним следовали Алистер и Мэри, которым не приходилось наклонять головы, Фиона, с поводьями в одной руке и факелом в другой, и, наконец, Нелли, державшая Джоанну и узду белой кобылки. Замыкал процессию Йан, который, тщательно закрыв дверь и задвинув засов, тоже схватил факел и тихо прикрикнул на отцовского коня.
Они двигались медленно, осторожно, опасаясь, что потолок обвалится. Здесь было сыро и прохладно, но и на улице погода не лучше. Факелы дымили и чадили, отблески огня зловеще играли на мокрых камнях. Как ни странно, дети совсем не боялись и вели себя спокойно. Наконец, ко всеобщему облегчению, Родерик Ду пробормотал:
— Ну вот и все.
Послышался скрежет ключа в замочной скважине. Щелчок — и дверь распахнулась. В отверстие ворвались ветви, с которых капала вода. Родерику Ду пришлось прорубать дорогу сквозь заросли, чтобы расчистить путь лошадям. Тут по крайней мере можно было дышать полной грудью.
Родерик подсадил женщин в седла. Нелли взяла к себе Джоанну. Родерик оторвал Мэри от Алистера и передал Йану Малышка запротестовала было, но шотландец тотчас ее успокоил:
— Сегодня нам предстоит долгий путь, но маленький пони и без того быстро устанет под лордом Алистером, мистрис Мэри. Не хотите же вы убить бедную скотинку!
Мэри, широко распахнув глаза, покачала головой.
— Нет, Родди, — прошептала она и улыбнулась, когда он послал ей воздушный поцелуй. Родерик вскочил на огромного жеребца и повел небольшой отряд по едва различимой тропинке в чащу леса. Вскоре они остановились. Родерик нырнул в кусты и немного погодя снова появился с тяжело нагруженными вьючными лошадями.
— Король удивится, найдя так мало ценностей в Найрн-Крэг, — ехидно ухмыльнулся он.
Они ехали несколько часов и остановились на вершине холма, чтобы накормить детей и дать роздых лошадям. Даже отсюда были видны языки пламени, пожиравшего Найрн-Хрэг. Глаза шотландца блеснули черной злобой.
— Сколько людей Найрна уцелело при Лохабере? — осторожно поинтересовалась Фиона. Она впервые получила возможность расспросить Родерика о сражении. — Остался кто-нибудь в живых, кроме тебя?
— Нет, госпожа. Все убиты. Я избежал гибели только потому, что держался рядом с лордом. Мы стояли чуть поодаль от тех, кто пытался помешать бегству владетеля Островов. Когда лорда смертельно ранили, он умер мгновенно, госпожа, и совсем не страдал. Я не мог допустить, чтобы над его телом надругались. Тут подъехал король, увидел нас и запретил трогать меня. Сказал, что такая преданность — редкое и ценное качество. Потом, госпожа, он взглянул на Найрна и, узнав его, объявил, что лично привезет тело домой для почетных похорон, хотя Найрн и поступил бесчестно по отношению к нему.
— Он понимал Колина не больше, чем тот — его, — печально откликнулась Фиона. — Я рада, что смерть моего мужа была легкой, Родерик, и хотела бы всей душой вознаградить тебя за верность. Король прав — это редкое качество.
— Я захватил с собой палаш лорда, — запинаясь, пробормотал тот. — Сохраню для молодого Найрна. И обязательно научу, как с ним управляться, когда он подрастет, госпожа.
Они удалялись от Найрн-Крэг сначала на юг, потом на восток и старались держаться в стороне от большой дороги, избрав хотя и более длинный, но безопасный маршрут.
Поначалу детей развлекало путешествие, правда, уже через несколько дней Алистер и Мэри принялись хныкать, жаловаться и проситься домой. Они промокли насквозь, замерзли и устали. Однако времени на отдых не было. Приходилось продолжать путь. Но все когда-то подходит к концу. Неожиданно пейзаж приобрел знакомые очертания, и сквозь туман и дымку сентябрьского утра Фиона увидела Бен-Хей. Еще час — и они уже карабкались по крутому откосу. Добравшись до вершины, Фиона огляделась и расстроенно покачала головой. Хотя башня осталась нетронутой, хозяйственные постройки исчезли. Исполнил ли король свое обещание починить крышу?
Она вынула ключ, который носила с собой с того дня, когда покинула Бен-Хей. Дверь со скрипом отворилась, и Фиона вознесла про себя молитву Создателю. Зал подметен, у очага сложены дрова и сухой торф. По крайней мере сегодня они не замерзнут.
— Придется завести сюда лошадей, — посоветовал Родерик Ду. — Потом мы построим конюшню.
Фиона кивнула, и вскоре все оказались под крышей.
— Спустись в подвал, Йан, и посмотри, есть ли солома, чтобы покормить животных, — велела она, а сама проворно поднялась наверх и сокрушенно прищелкнула языком. Сыро и полно паутины. Добравшись до чердака, где когда-то спали старый Тэм и Флора, Фиона в отчаянии заломила руки. Король, разумеется, обо всем забыл. Крыша по-прежнему в дырах! Оставалось надеяться, что осень выдастся сухой и теплой и они успеют залатать крышу и сложить конюшни.
Сойдя вниз, она обнаружила, что пол усыпан соломой, лошади напоены и накормлены остатками драгоценного ячменя, который они привезли с собой. Очаг растопили, Нелли уже повесила над огнем горшки, и по залу распространились восхитительные ароматы. Дети, забыв об усталости, весело играли у очага.
— Крыша протекает, — сообщила Фиона Родерику. — Король не сдержал обещания починить ее. Вероятно, думал, что я не вернусь.
Хоть бы он отдал обещанное серебро! И скота скорее всего ей не видать как своих ушей.
Во время путешествия Фиона рассказала Родерику Ду правду о том, как стала женой Найрна. Сначала он было возмутился, но, подумав, признал, что тут нет ее вины. После Нелли ей шепнула, что Родерик считает, будто король несправедливо поступил с Фионой и Колином.
— Крышу легко починить, когда дождь перестанет, — утешил Родерик. — Мы построим конюшню, чтобы уберечь лошадей от волков. Время пока есть.
По пути они поймали нескольких кроликов. Йан разделал одного, и Нелли потушила его в горшке вместе с дикой морковью и луком. Еще чуть-чуть — и можно ужинать!
— Завтра испеку хлеб, — решила Нелли. — Хорошо, что захватили немного муки. Понятия не имею, где потом ее брать!
— Но зерно ведь у нас есть? — справилась Фиона.
— Да. Несколько мешков.
— Значит, сами смелем. Мы всегда так делали раньше. Здесь на много миль вокруг нет ни одной мельницы. Наверняка домашняя утварь находится там, где я ее оставила, уезжая отсюда несколько лет назад. Завтра посмотрим.
Когда Нелли объявила, что кролик готов, они поужинали и легли прямо в зале у огня. Утром Нелли разогрела остатки вчерашней еды и после завтрака, взяв детей, женщины спустились на кухню, расположенную в подвале башни. Поскольку здание стояло на вершине холма, та часть, где была кухня, находилась как бы на уступе. Маленькая дверь в дальнем конце вела в небольшой, окруженный забором огород.
— Тут все заросло сорняками, — грустно заметила Фиона. — Подумать только, этот огород разбила еще моя мама. После ее смерти Флора и я ухаживали за овощами.
— Здесь наверняка осталась какая-нибудь зелень, — заверила Нелли — У нас еще есть время прополоть грядки и собрать семена. Посадим следующей весной.
— Верно. Правда, я давно не занималась черной работой, еще с тех пор, как приехала в Бре, но все умею делать не хуже тебя, ведь у нас не было слуг, кроме старого Тэма и Флоры. Мы с сестрами не гнушались никакого дела.
Она принялась шарить по полкам и с радостью убедилась, что ничего не пропало. Конечно, придется немало потрудиться, чтобы все вымыть и вычистить, но это сущие пустяки!
Женщины энергично взялись за работу.
— Лорд Алистер, — наказала Нелли мальчику, — пожалуйста, присмотрите за сестрами, пока мы с вашей мамочкой приведем дом в порядок. Можете поиграть в саду — день сегодня солнечный.
Женщины трудились без устали, а Родерик Ду с сыном тем временем чинили крышу. На это ушло несколько дней, зато дом стал пригодным для жилья.
Следующей задачей было набрать топлива на зиму. Родерик Ду рубил деревья, а Йан повел Алистера в лес, поискать хвороста и щепок. Фиона и Нелли пололи огород. Оказалось, что среди буйно разросшихся трав было немало лука и моркови. Удалось собрать и семена, которые Фиона аккуратно завязала в узелки, пометив каждый, чтобы не перепутать весной. Родерик и Йан отправились на охоту, и вскоре в кладовой уже висело несколько оленьих туш.
На втором ярусе башни располагались две спальни. Фиона с детьми заняла большую и настояла, чтобы Нелли и Родерик Ду спали в соседней.
— Но ваши слуги ночевали на чердаке, — запротестовал было Родерик. — Там сухо и тепло, так что вполне можно жить.
— Если на нас нападут, — объяснила Фиона, — ты просто не успеешь сбежать вниз. Лучше держаться всем вместе. Родерик, сообразив, что хозяйка права, сдался.
— Йан может спать в зале, — предложил он. — У парнишки уши не хуже, чем у лиса. Слышит, как перо выпало из птичьего крыла, прежде чем сама пташка сообразит, чего лишилась, — с улыбкой сообщил он.
Стены оказались крепкими, крыша не протекала, внутри было чисто и, несмотря на убогую обстановку, достаточно уютно. Каждый день они пополняли запасы топлива. Кладовая, хоть и не была забита до отказа, по крайней мере не пустовала. Однако Фиона понимала, что им не протянуть зиму на привезенных из Найрн-Крэг припасах. Надо купить хотя бы самое необходимое.
Они отыскали остов старой повозки, брошенной при отъезде, поскольку лэрд тогда дал им коней и перевез слуг в своей тележке. Отец с сыном снова взялись за топоры и вскоре объявили, что готовы спуститься с горы в близлежащее поселение.
— В десяти милях от Бре, — рассказала Фиона, — есть деревня, где по средам бывает базар. Там мы сможем приобрести все, что нам нужно. Родерик, попробуй найти кур-несушек, дойную корову, несколько мешков с мукой, чтобы растянуть наш запас зерна, большую корзину яблок и все, что еще сумеешь добыть, лишь бы хватило до весны. Будь осторожнее, не болтай зря, а если тебя заподозрят, говори всем, что пришел с севера и твой дом сожгли горцы-предатели, прежде чем солдаты короля успели прийти на помощь. — Сунув руку в карман, она вытащила несколько монет. — На это можно скупить хоть весь рынок.
Родерик с сыном отсутствовали два дня и вернулись с пестрой коровой, привязанной к задку повозки. Рядом со скрипучей колымагой бежали две борзые.
— Сука уже старая, а ее последний щенок окривел. Зато отдали за бесценок, — подмигнул Родерик. — Конечно, это не бог весть что, но зато они сразу расслышат шаги чужака, да и поохотиться с ними еще можно. — Погладив собак, он полез в повозку и достал корзину. — Я нашел ее и малышей на обратном пути. Подумал, может, девочкам понравится. Будет с кем играть.
Мэри и Джоанна дружно завизжали при виде черной кошки с белым пятном на груди и двух котят — одного тигровой масти, а другого белого с рыжими подпалинами.
— Что ж, зато мыши не заведутся, — сухо заметила Фиона. Родерик Ду оказался весьма разумным и экономным хозяином. Кроме того, что заказала Фиона, он привез несколько мешков лука, корзину груш, два окорока, шесть небольших головок сыра и пряности, не говоря уже о том, что половина тележки была нагружена торфом, поверх которого стояли бочонки с элем и один с вином. Следующие день-два обитатели башни старательно перетаскивали все в кладовую и развешивали на хранение, а кошки с собаками осваивались в новом доме.
Родерик расчистил часть стены и, используя камни и бревна от разрушенных хозяйственных построек, пристроил к ней конюшню и хлев для коровы, а потом вместе с Йаном покрыл крышу. Несушек решили держать в доме, подальше от лис и хорьков.
— Теперь мы спокойно переживем зиму, — с облегчением сказала Фиона. Семья только что поужинала, и Нелли убирала посуду. — Никто нас здесь не найдет. Весной, Родерик, вы с Йаном отправитесь в Перт проверить, положил ли король на мое имя пятьсот серебряных марок. Вряд ли мы получим скот, хотя я непременно наберусь смелости спросить и об этом.
— Почему вы считаете, что король сдержал обещание, госпожа? — с сомнением протянула Нелли. — Вы же договаривались, что вам починят дом, но сами видите, он и не подумал прислать работников.
— Остается лишь молить Бога, чтобы Яков не обманул меня, — вздохнула Фиона.
Зима выдалась холодной, но не слишком суровой. Время от времени они слышали волчий вой, но лай собак, по-видимому, отпугивал хищников. Они не голодали, но и не ели досыта. Фиона и Нелли тщательно распределяли каждый кусочек, и ничего не пропадало зря.
Пятого марта Джоанне исполнилось два года. В июне Алистеру будет пять, а Мэри в сентябре — четыре. Найрн-Крэг постепенно стирался из памяти детей, и теперь они почти не спрашивали, когда приедет отец. Они жили в совершенном уединении, никого не видели, новости до них не доходили.
Но как-то майским утром из леса вышел смутно знакомый человек. Он шагал, громко насвистывая веселую мелодию. Коричневая сутана развевалась на ветру. Дети заметили его первыми и, испугавшись, побежали звать Родерика Ду. Шотландец выскочил наружу, размахивая палашом, но, завидев пришельца, отдал оружие сыну и почтительно склонился перед отцом Нинианом.
— Откуда вы узнали, где нас искать? — удивился он.
— Леди Фиона рассказала мне свою историю, когда мы впервые встретились.
В дверях возникла улыбающаяся Фиона, — Добро пожаловать, наш добрый отче, — приветствовала она. — Входите и утолите жажду вином. Вы погостите у нас?
— С радостью, — согласился священник, оглядывая обитателей башни. Худые, бледные, но не изможденные, и уж конечно, не сломленные. Он так тревожился за Фиону, когда узнал об уничтожении Найрн-Крэг! Однако кузен заверил его, что отдал Фионе, ее детям и слугам лошадей и позволил взять из замка все, что смогут унести. Яков считал, что поступил весьма великодушно, но отец Ниниан не преминул указать ему, что женщине с тремя малышами нелегко выжить зимой без крыши над головой.
— Расскажите нам все новости! — потребовала Фиона, когда Ниниан уселся у огня с чашей вина. — Вы первый посторонний человек, кого я увидела с той минуты, как мы покинули Найрн-Крэг. Родди и Йан по крайней мере спускались в деревню за припасами.
Отец Ниниан осмотрелся. Обстановка весьма скудная. Один» высокий стол»с длинной скамьей. Он сидел на единственном стуле. На виду расставлены шесть серебряных чаш, крестильный подарок владетеля Островов Алистеру. Все очень просто, если не сказать — бедно. Священник грустно вздохнул.
— Мятеж подавлен, — начал он, — по крайней мере пока. В канун дня Святого Августина, в ноябре, Александр Макдоналд явился в церковь Святого Креста в Эдинбурге, одетый лишь в длинную рубашку и штаны. В церкви негде было яблоку упасть. Владетеля Островов принудили встать на колени перед алтарем и протянуть королю палаш, держа его за кончик острия. Яков Стюарт взял палаш за рукоятку и сломал. Владетель Островов молил прощения у его величества, признал свои грехи и во всеуслышание объявил, что за все преступления заслуживает смерти. Король, очевидно, с радостью казнил бы его, если бы не заступничество королевы. Макдоналда заключили в замок Танталлон в восточном Лотиане. Сия неприступная крепость, леди, защищена с двух сторон морем, а еще с двух — глубокими рвами и насыпями. Это твердыня Дугласов, которые опять в милости у монарха. Однако люди Александра в его отсутствие выбрали своим предводителем Доналда Баллаха, его двоюродного брата, чтобы не допустить умаления власти и мощи владетеля Островов. Доналд Баллах — известный сорвиголова и смутьян. Горцы непременно восстанут снова.
— Значит, Александр Макдоналд благополучно избежал смерти, тогда как Колин лежит в сырой земле, его замок разрушен, а семья обездолена, — с горечью бросила Фиона. — Будь проклят Александр и все, кто затевает войны! Гореть им в аду за все подлости!
Священник согласно кивнул.
— Чем я могу помочь вам, госпожа? — спросил он после долгого молчания.
— Отправляя меня на север, король поклялся починить башню к моему возвращению и отдать мне две дюжины коров с быком-производителем, а также положить на мое имя у менялы Мартина, что живет на Хай-стрит в Перте, пятьсот серебряных марок. Но когда я вернулась, оказалось, что дом полуразрушен. Родерику Ду вместе с Йаном пришлось немало потрудиться. Так что неизвестно, цело ли мое серебро, не говоря уже о коровах. Как мне жить, добрый отче, без денег и скота? Яков Стюарт лишил моих детей всего, за исключением той ничтожной поклажи, которую нам удалось захватить с собой. Когда мой сын вырастет, все, что ему достанется, — убогая башня на вершине горы и несколько клочков земли. Мне даже не удастся сосватать ему невесту из хорошей семьи. Придется обручить Алистера с дочерью какого-нибудь мелкого лэрда или вождя обедневшего клана, а ведь он заслуживает лучшей участи. А мои дочери? Какое приданое я смогу им выделить? Слишком много бед я перенесла по воле короля, отче. Я ничего не прошу, кроме того, что полагается мне по праву. Не могли бы вы заступиться за меня перед его величеством?
— Я немедленно иду к нему, леди, и сделаю все, что в моих силах, хотя не уверен, что он меня послушает. Согласен, король поступил несправедливо по отношению к вам.
— Спасибо, добрый отче.
— А что делать с вашим серебром, если оно все же окажется у менялы? Принести вам?
— Не все, только пятьдесят марок. Этого более чем достаточно, чтобы безбедно прожить с десяток лет, а остальное пусть лежит у Мартина. Здесь мы в безопасности. Никто сюда не доберется. Раньше мы с сестрами вполне могли сами себя прокормить, да и сейчас ничто не изменилось. Пока мы остаемся здесь, о нас все забудут и ни один человек не потревожит наш покой. Родди и Йана здесь не знают, так что они без опасений станут покупать все необходимое в деревне. Пусть дети растут не зная тревог.
— А теперь нам необходимо поговорить с глазу на глаз, дочь моя, — попросил священник.
Нелли увела детей, а Родерик с Йаном вышли во двор и принялись за работу.
— Ваш сын должен знать своего отца, — без обиняков начал Ниниан. — Несправедливо скрывать Алистера от Энгуса Гордона, леди. Понимаю, вы поступили так, чтобы защитить мальчика, но Колин Макдоналд мертв, да упокоит Господь его светлую душу, а парнишке не грех познакомиться с истинным родителем.
— И что потом? Всю жизнь носить клеймо бастарда? Нет! Колин Макдоналд был отцом Алистера, пусть не по крови, но по закону любви и заботы!
В глазах Фионы стояли слезы. Она так и не оплакала Найрна. Для этого просто не было времени, но сейчас скорбь и боль вернулись с новой силой.
— Энгус Гордон не знал о ребенке, когда отправился в Англию, — возразил священник. — Даже вы не были уверены, что носите младенца, леди. Не осуждайте не праведно лорда Гордона.
— Вовсе нет. Я ни в чем его не виню. Но несправедливо и подло заявлять ребенку, что человек, которого он любил всей душой, вовсе ему не отец, а сам он незаконный, побочный сын от любовника матери. Да и на что Энгусу Гордону мой мальчик? Пусть Алистер вырастет в уверенности, что его отцом был Найрн. Когда-то я сказала вам правду на исповеди. Неужели вы нарушите тайну и расскажете все Гордону, отче?
— Нет, законы церкви это запрещают, но я все-таки думаю, что вы должны примириться с лордом Бре и позволить ему увидеть сына.
Фиона упрямо покачала головой:
— Вы не знаете, что это такое — быть матерью, но тем не менее я делаю для Алистера все, что считаю необходимым.
— Склоняюсь перед вашими материнскими чувствами, леди, — искренне произнес священник. Какая сильная женщина! Но другая просто не выживет в этих суровых горах! Судьба так жестоко обошлась с ней. Конечно, он не может обмануть ее доверие, но интересно, что сделает Бре, узнав о ее возвращении? Лэрд так и не женился. Все еще любит Фиону? Смогут ли они воссоединиться?
Остается молить Господа, чтобы просветил его и направил на верный путь. Он и без того нарушил тайну исповеди, признавшись Якову Стюарту, что Алистер — сын Энгуса Гордона. Спаситель, наверное, простит этот грех, ведь он всего лишь хотел защитить мальчика. Его кузен иногда бывает совершенно беспощаден и вполне способен наказать ребенка, чей отец восстал против его власти. Недаром Яков Стюарт с самого начала дал понять, что станет править всей Шотландией. Любой ценой.
На следующий же день отец Ниниан покинул Бен-Хей и, вместо того чтобы идти на север, прямиком отправился на юг. Король Яков проводил лето в горах, неподалеку от Скона. Он был весьма удивлен появлением кузена, поскольку тот никогда не приходил в такое время года. Королева, в очередной раз бывшая на сносях, радовалась приходу хотя бы одного родича Стюартов, не обремененного честолюбием и жаждой власти и, следовательно, не представлявшего опасности для ее любимого мужа. Вскоре королевская чета уединилась со священником в уютной комнате. Почтительные слуги подали вино и сахарные вафли. В открытые окна врывался легкий ветерок, напоенный запахом вереска и роз.
— Почему ты вернулся, кузен? — допытывался король. — Неужели принес настолько спешные новости, что побоялся доверить их нашим осведомителям? Не помню, чтобы ты когда-нибудь возвращался на юг так рано.
— Ты рассказал ее величеству о госпоже Найрн-Крэг, Яков? Я пришел поговорить с тобой о ней, — произнес священник.
Король досадливо поморщился.
— Нет, — коротко бросил он и обернулся к жене:
— Прошу тебя, дорогая, покинуть нас. Подобные темы не стоят твоего внимания, а тебе сейчас нельзя расстраиваться.
— Почему я обязательно должна расстроиться? — насторожилась королева. — Такая таинственность лишь интригует меня. — Она лукаво улыбнулась.
— Джоан, — умоляюще пробормотал король.
— Но я куда больше огорчусь, если придется уйти, не услышав, что собирается сообщить отец Ниниан, — надула губки королева, — Или это настолько ужасно, что я от страха скину ребенка?
Священник широко улыбнулся.
— Вовсе нет, мадам. Говоря по правде, я надеялся на ваше милосердие и помощь.
— А, так и быть, — фыркнул король. — Можешь рассказать ей все, Ниниан, а потом объясни, почему оказался здесь.
Он принялся громко хрустеть вафлей, пока священник коротко рассказывал королеве об участи Фионы. Та искренне обрадовалась, узнав, что Фиона с детьми пережили мятеж и холодную зиму.
— Но, — продолжал Ниниан, — ваш супруг обещал даме в обмен за ее бесценные услуги две дюжины скота и сильного быка. После сожжения Найрн-Крэг его госпоже пришлось вернуться в родной дом, где выяснилось, что его величество не прислал рабочих, как было условленно, и в башне почти невозможно жить. Ее единственный слуга со своим сыном сделали необходимый ремонт, так что леди Фиона с детьми и служанкой провели зиму в тепле. У нее нелегкая жизнь, кузены, но Фиона храбрая и мужественная и к тому же прекрасная мать. Кстати, кузен, неплохо бы уладить еще одно дельце. Речь идет 9 серебре, которое ты пообещал положить на имя леди Фионы у менялы Мартина. Я посетил его, перед тем как отправиться к тебе, Яков, — и что же? — Голос священника внезапно посуровел, а сам святой отец помрачнел как туча. — Никакого серебра! Ни одной марки! Стыдитесь, господин мой! Разве подобает монарху такое? Слово надо держать! Но будьте покойны, леди Фиона никогда не узнает правду. Пусть протекающую крышу можно оправдать вашей забывчивостью, а остальное?! Нехорошо!
— Моя казна не бездонна, Ниниан, — проворчал король. — Надо еще платить англичанам — они давно уже потеряли терпение.
— Ты обещал, — строго повторил священник.
— Ну хорошо, — отмахнулся Яков Стюарт. — Я отдам серебро меняле.
— Не меняле, а мне. Я сам распоряжусь им. А как быть со скотом?
— Дюжина, кажется, — замялся король.
— Две, и бык в придачу, — твердо объявил священник. Королева громко прыснула, что отнюдь не улучшило настроения ее супруга. Тот раздраженно привстал.
— Ладно, две дюжины и чертов бык! Теперь ты доволен, Ниниан?
— Доволен, и обязательно позабочусь о скоте. Нельзя гнать его через Бре. Фиона наказала, куда привести коров. Ее человек встретит меня в условленном месте, где твои люди передадут ему стадо. Таким образом ее пребывание в Бен-Хей останется неизвестным никому, в особенности чужакам, которые могут посчитать одинокую женщину легкой добычей.
Монарх кивнул.
— Как всегда, умна и предусмотрительна, — с невольным восхищением заметил он.
— Расскажите о ее детях, — попросила королева. — У нее ведь сын, верно? Ах, какая счастливица!
— Алистер — прекрасный парнишка, а дочери Мэри и Джоанна, названная в вашу честь, госпожа моя, — миленькие красивые девочки. Очень похожи на своего отца.
— А мальчик?
— Темноволос, в маму.
— И только из-за этого ты вернулся на юг? — возмутился король.
— Подобно тебе, я горячий приверженец справедливости.
И считаю первейшей обязанностью оберегать свою паству. Добрые карие глаза Ниниана весело искрились.
— Бре знает о ее появлении? — осведомился Яков.
— Бре ничего не ведает о Фионе со дня ее исчезновения, — тихо признался священник. — Я говорил с ней, но она и слушать ничего не желает. Твердит, что проживет всю жизнь одна. Я не могу уговорить ее, хотя уверен, что детям было бы лучше с Гордоном. Она выбрала нелегкий путь, но другого не ищет.
Король распорядился отдать Ниниану серебро и скот, и священник отправился на север.
Радости Фионы не было предела. Теперь она богата! Этой весной они вспахали несколько участков и засеяли зерном и травой. Недостающий корм они купят осенью. Ниниан Стюарт принес Фионе все серебро, объяснив, что опасается, как бы король не конфисковал его позднее у менялы.
— Спрячьте его здесь, в башне, — посоветовал он. — По крайней мере не надо будет бояться, что Яков Стюарт его отберет.
— Как мне отблагодарить вас, отец Ниниан? — едва не заплакала Фиона. — Вам всегда будут рады в Бен-Хей!
Священник не задержался и уже через несколько дней отправился на север, довольный тем, что правда восторжествовала. Он пообещал снова прийти в конце осени по пути в аббатство.
Лето выдалось на удивление теплым. Если в Шотландии и случались новые смуты, Фионе и ее семейству об этом ничего не было известно. Скот мирно пасся на лугах под» присмотром Йана и борзых. Пятилетний Алистер, заметно вытянувшийся, каждый день сопровождал Йана. Он совсем не боялся животных.
— Ему следовало бы расти маленьким лордом, а не коровьим пастухом, — ворчала Нелли.
— Да он поистине счастлив, живя простой, незатейливой жизнью, — засмеялась Фиона.
— Пока, — возразила Нелли, — но что будет, когда он станет взрослым, госпожа? Имеете ли вы право лишать его наследства?
Этот вопрос Фиона не переставала задавать себе с тех пор, как священник задел ее за живое своими увещеваниями, но что же ей оставалось делать? Не будь даже Энгус Гордон женатым человеком, принял бы он ее обратно? Вряд ли, и стоит ли мечтать о несбыточном? У Энгуса, без сомнения, уже несколько детей и подрастает сын, наследник Бре. Она сказала священнику, что не позволит Алистеру узнать о своем незаконном происхождении. И не отступит от своего слова. Не допустит, чтобы Алистера называли бастардом. Пусть этот жестокий мир не причинит ему зла!
Как-то Алистер встал рано и сразу помчался на лужок, где паслось стадо. Почему-то он полюбил эти огромные неуклюжие создания и не боялся рогов. Он узнавал каждую скотинку и, несмотря на подшучивание домочадцев, дал всем клички.
— Доброе утро, Мойбил, доброе утро, Милрид, — начал он утренний ритуал. Коровы ласково косились на мальчика, словно радуясь его приходу. — Доброе утро, Нарсали, Мойрих, Джиорсал и Сеси…
Вроде бы только одни коровы… а где же бык?
— Колла! — закричал он.
Бык, обладавший необычайно добродушным для столь грозного существа нравом, всегда отзывался глухим мычанием, однако сегодня Алистер не получил ответа. Он обыскал весь луг, но бык исчез.
Куда он мог деться? И что скажут Родерик и мама, узнав обо всем? Йану грозит беда! Отец ему не спустит! Прошлой ночью Колла был здесь, ведь Алистер лично пожелал животным доброй ночи, прежде чем идти ужинать. Может, его украли? Лучшего быка нет во всей округе! Йан говорил, что он хороший производитель, и уже десять коров из стада были стельными.
Алистер сосредоточенно наморщил маленький лобик. Помнится, мама сказала, что внизу, в долине, есть прекрасный зеленый луг. Мать с Родериком поговаривали о том, чтобы огородить их собственный луг, дабы скот не разбредался. Что, если Колла забрел в долину и теперь мирно пасется на чужой земле?
Алистер, ни у кого не спрашивая разрешения, помчался в лес и ловко спустился с горы. Домашние еще не проснулись, а он мигом обернется туда и обратно.
Постепенно заросли стали редеть. Алистер перебрался через красивый звонкий ручеек, перепрыгивая с камешка на камешек, пока не достиг другого берега. Миновав березовую рощицу, он увидел чудесный изумрудный луг, где щипали траву жирные коровы.
— Колла! — окликнул мальчик и тут же услышал вдалеке знакомое мычание. Облегченно смеясь, он помчался на звук и увидел быка, мирно пасшегося на густой сладкой траве в окружении восхищенных почитательниц его «мужских» достоинств.
— Колла, старый разбойник, это не твой луг и не твои жены, — упрекнул Алистер и, подняв палку, легонько хлестнул быка. — Пойдем скорее, Колла. Нужно вернуться домой, пока нас не хватились и мама не задала нам трепку, Бык неохотно оторвался от сочного корма и побрел назад, то и дело останавливаясь, чтобы ухватить то здесь, то там наиболее приглянувшийся кустик зелени. Они добрались почти до края пастбища, когда за спиной послышался топот копыт. Алистер поспешно обернулся и невольно отступил при виде темноволосого всадника на огромном вороном жеребце, несшемся прямо на него. Мальчик испуганно сжался.
Незнакомец круто осадил коня и спешился.
— Похоже, я опять поймал воришку? — громовым голосом спросил он, возвышаясь над ребенком, как сказочный великан. Алистеру он показался ужасно высоким и мрачным, и сердечко малыша пугливо забилось.
— Нет, господин мой, — дрожащим голосом выдавил он, — я не воришка. Наш бык Колла умудрился спуститься с вершины и забрести на ваш луг. Я хотел отогнать его назад, пока Йану не попало за ротозейство.
Граф Бре ошеломленно уставился на свою копию в миниатюре и внезапно ощутил, как сердце, которое, как он думал, навеки оледенело, болезненно сжалось.
С трудом обретя голос и способность связно выговаривать слова, он спросил:
— Как тебя зовут, малый? Откуда ты?
— Я Алистер Макдоналд, — храбро ответил малыш, — и живу в Бен-Хей с моей ма, сестрами, Нелли, Родериком Ду и Йаном.
— А кто твоя мама? — прошептал граф, заранее зная ответ.
— Фиона Хей.
Энгус Гордон медленно покачал головой, сам не понимая, что испытывает в эту минуту. Во всяком случае, не злобу и не горечь.
— Я помогу тебе справиться с быком, парень, — мягко предложил он. — Хочешь покататься на моей лошади? Ты когда-нибудь видел такого великолепного коня?
— Да, сэр, — неожиданно выпалил Алистер. — У моего отца был такой же огромный боевой конь, как у вас, но только серый, словно грозовые облака. Моего отца убили при Лохабере.
Граф вновь вскочил на коня, нагнулся и, подхватив мальчика, усадил в седло перед собой. Какой худенький и легкий! Почти невесомый!
Захватив с собой палку и тесня быка конем, Энгус погнал его в гору и с удивлением увидел прекрасных упитанных коров, щипавших травку на поляне. Интересно, весь ли его скот в целости или пастухи опять недосчитаются дюжины-другой голов?
На краю пастбища появился мальчик лет двенадцати и, заметив Алистера на чужой лошади, стрелой метнулся в башню.
Граф мрачно усмехнулся. Но не успел парнишка добежать до дома, как двери широко распахнулись и на крыльце появилась небольшая группа людей: очень высокий шотландец, Нелли с огромным животом, державшая за руку подростка, две рыженькие малышки и… Фиона, Граф натянул поводья.
— Итак, мадам, — сурово объявил он, — что скажете?
— Я не обязана вам ничего объяснять, Энгус Гордон, — буркнула Фиона. — А теперь отпустите моего сына. Где вы его нашли?
— Недаром говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. Поймал на лугу, где он пытался украсть мой скот, хотя и утверждает, подобно вам, что бык принадлежит ему, — съехидничал граф.
— Бык действительно мой, и вам это известно, Энгус Гордон, — огрызнулась Фиона. — Отдайте мне моего сына, черт возьми.
— Хотите сказать — моего сына, верно, девушка? — парировал он. — Считаешь, будто я настолько глуп, что не замечаю очевидного?
— Оставь в покое Алистера, — невозмутимо повторила Фиона. — Я не стану вступать с тобой в спор, тем более здесь, на ступеньках, Энгус Гордон. Мы поговорим, но не в такой обстановке.
— Вот именно, поговорим, — согласился он, — и не здесь, а в Бре. Я увожу парнишку с собой и, когда вы будете готовы дать мне отчет о том, куда исчезли столь внезапно и почему мой сын считает себя Макдоналдом, с радостью приму вас в Бре.
— Господин мой! — отчаянно вскрикнула Фиона. — Не позорьте мальчика!
— Не пойму, о чем ты? — удивился Энгус. — Парень — мой сын и наследник, а ты обманом скрывала это от меня много лет. Я хочу знать причину, и клянусь Богом, мадам, вы скажете правду!
— Значит, — прорычала она, — твоя знатная жена-англичанка не сумела подарить тебе наследника? Сожалею, но не собираюсь отдавать ей своего сына! Сейчас же отпусти его, иначе я тебя прикончу!
— Моя жена-англичанка? — ошарашенно пробормотал Энгус. — Нет у меня никакой жены, ни англичанки, ни шотландки, Фиона Хей.
— Ты не женат? — в свою очередь удивилась Фиона. — А мне сказали… сказали, что ты обвенчался с Элизабет Уильяме. «Да что, черт возьми, происходит?»
— Кто именно сказал? — рявкнул Гордон.
— Энгус, если ты когда-нибудь питал ко мне искренние чувства, оставь свое чудовище, которое называешь конем, и войди в дом, — умоляюще попросила Фиона, протягивая ему руку.
Он взглянул на маленькую ладошку, когда-то нежную и белую, а теперь шершавую и загрубевшую от тяжелой работы, и почувствовал, как слезы жгут глаза. Подхватив сына, Энгус отдал его долговязому хмурому слуге и спешился.
— Хорошо, девушка, — чуть смягчившись, согласился он, — войдем в дом и спокойно все обсудим. — И, слегка улыбнувшись Нелли в знак приветствия, спросил:
— Так этот парень — твой муж, Нелли? Твои тетя и дядя обрадуются, узнав, что ты жива и здорова, да еще и замужем за хорошим человеком.
— Да, господин, это Родерик Ду, а с ним мой пасынок Йан. Алистер, возвращайся на луг с Йаном и Родди и начинайте строить ограду, не то все коровы разбредутся. Ты ведь не хочешь снова потерять Коллу?
Дождавшись, когда мужчины уйдут, она взяла девочек за руки и отправилась на кухню. Только тогда Фиона повела Энгуса в зал. Оглядевшись, он отметил про себя, что здесь все осталось как было. Бедная, но уютная обстановка, пол чисто подметен, пыль вытерта. Фиона усадила гостя на единственный стул у очага, налила ему вина из кувшина, стоявшего на «высоком столе».
— Наверное, у тебя в горле пересохло после такой поездки, — тихо заметила она, вручая ему кубок. Затем устроилась на низком табурете перед Энгусом.
— Что случилось? — нетерпеливо спросил он, не в силах больше сдерживаться. — Куда ты уехала и почему оставила меня, девочка?
«— Я не думала оставлять тебя, Энгус. Меня завлекли обманом… утверждали, что тебе дадут в жены кузину королевы в награду за преданность Якову Стюарту. Приказали, чтобы я позволила Макдоналду из Найрна меня похитить. Я должна была отправиться на север, чтобы потом шпионить за Макдоналдами для короля и страны. Меня так запугали, что я боялась отказаться. К тому же не была уверена, что жду ребенка.
— Значит, ты не отрицаешь, что это мой сын?
— Конечно, твой, но Найрн, упокой Боже его светлую душу, так любил меня, что верил, будто он отец Алистера. Считал, что цветом волос мальчик пошел в меня, а может, и в Доналда Макдоналда. Он был ему хорошим отцом, Энгус, и любил Алистера больше всего на свете.
— Если не считать тебя, — сухо заметил граф. — А девочки — разумеется, его дочери.
— Да, Энгус, он был моим законным мужем. И после того как украл меня, привез в дом своего брата на острове Айлей и женился по шотландским обычаям. Я согласилась потому, что к тому времени уже знала о своей беременности. Не хотела, чтобы Алистер звался бастардом. А после, узнав, что ты якобы женился на мистрис Уильяме, я пошла к алтарю с Найрном.
— Но кто затеял эту интригу?! — взорвался Энгус, хотя уже понимал, что лишь один человек в Шотландии обладал могуществом и достаточным влиянием, чтобы заставить Фиону беспрекословно подчиниться.
— Король, — не колеблясь, ответила она. Граф долго молчал, прежде чем выдавить:
— Он всегда клялся мне в приязни и верности. Однако с этой минуты я разрываю узы дружбы, которые существовали между нами.
— Не осуждай его чересчур поспешно, — покачала головой Фиона. — Позволь мне рассказать все с самого начала.
Прошло немало времени, пока она поведала обо всем, что произошло в ее жизни за последние несколько лет.
— Я была очень зла и обижена на Якова Стюарта, — призналась она под конец, — но сейчас осознала, что у него не было иного выхода, если он по-прежнему стремится приобрести власть над всей Шотландией. Король не может позволить себе такую роскошь, как дружба, Энгус. Он должен делать все, что в его силах, ради блага страны, даже если приходится казнить ближайших родственников.
— Ты куда снисходительнее меня, девушка. Я отказываюсь его простить.
— Я не сказала, что прощаю его, Энгус, — возразила Фиона. — Просто понимаю его замыслы куда лучше, чем вначале. Однако не могу забыть, что он разлучил нас. И предал всех: тебя, меня и беднягу Найрна, мир его праху.
— Ты любила его? — резко спросил он.
— Не так, как тебя.
— Но все же любила, — настаивал Энгус.
— Да. Поверь, надо иметь каменное сердце, чтобы остаться равнодушной к Найрну. Он был редким красавцем и настоящим мужчиной, пусть и жестоко заблуждался в жизни.
Энгус кивнул, хотя не мог согласиться с Фионой.
— Вернись со мной в Бре, — попросил он.
— Нельзя так просто забыть эти пять лет, Энгус, и начать все сначала.
— Почему?
— Ты любишь меня?
— Да, и всегда любил. С первого взгляда, девушка. Король предлагал мне в жены Элизабет, но к чему связывать жизнь с женщиной, которая тебе безразлична? Мои родственники предлагали мне множество невест, но ни одна и мизинца твоего не стоила, Фиона Хей. Да, я люблю тебя, и на этот раз не стыжусь признаться. Поедем со мной в Бре, девочка. Ты нужна мне.
— Я не лишаю тебя прав видеться с сыном, Энгус Гордон, но если хочешь жениться на мне — а ни о каких других условиях не может быть и речи, — значит, должен ухаживать за невестой, как полагается жениху.
— Мадам, вы испытываете мое терпение.
— Мне надо увериться, что ты хочешь получить именно меня, а не только своего сына, — глядя ему в глаза, ответила Фиона.
— Как всегда, нахальна и дерзка, — вздохнул Энгус. — Вижу, годы тебя не изменили. — Он порывисто вскочил, увлекая за собой Фиону. — Где ваша спальня, мадам?
— Вы… вы бесстыдны… нет, наглы… нет, чересчур бесцеремонны, господин мой! — воскликнула Фиона. Но так долго дремавшие в душе воспоминания о его объятиях уже захлестнули ее, и кровь прилила к щекам, оставив на них яркие неровные пятна.
— Твоя спальня, девушка? — угрожающе прорычал Энгус и, шагнув вперед, подхватил ее на руки.
Фиона попыталась вырваться. Напрасно: он уже взбежал по лестнице.
— Да пусти же, дурак здоровый! — снова попыталась вырваться она. — Думаешь завоевать меня своим огромным жезлом да непристойными ласками? Я не какая-нибудь невинная глупышка, чтобы попасться на такую жалкую приманку. — Она с силой толкнула его руками в грудь. — Сию секунду поставь меня на пол!
Энгус Гордон впервые за столько лет громко, от души расхохотался. Он истосковался по ней. Господи, как же он истосковался!
Сжав покрепче свою драгоценную ношу, он ступил на верхнюю площадку.
— Какая дверь?!
— Эта, — показала она, безумно жалея, что проявила столь постыдную слабость, но Боже, как же она соскучилась по нему! Прежде Фиона даже не позволяла себе об этом думать. Запрещала с того мгновения, как Найрн похитил ее, особенно еще и потому, что стала чужой женой. Но муж мертв, а она жива. Пресвятая Матерь Божья не даст солгать!
Сердце, казалось, вот-вот прыгнет прямо в ладони Энгусу!
Граф разжал руки и, не отводя от нее глаз, принялся сбрасывать одежду. Фиона досадливо прикусила губу. Надо на что-то решиться. Конечно, можно сбежать или…
Неожиданно руки сами взлетели к вырезу платья. Еще минута — и оба, оставшись обнаженными, встали друг перед другом, словно не был? долгих лет разлуки.
Энгус приблизился и, сжав ладонями ее лицо, наклонил голову и нерешительно коснулся губ. Она тонула в темно-зеленых глазах, не в силах отвернуться, бесконечно повторяя его имя. Наконец он запечатал ее уста безжалостным, исступленным поцелуем. Фиона так и не поняла, опустились ли ее веки или она просто утонула в его взгляде, и с глубоким вздохом обняла любимого.
Стоило Энгусу почувствовать прикосновение ее полных грудей, как голова у него пошла кругом. Он так и не забыл это великолепное тело, знакомое до каждого изгиба и впадинки.
Энгус крепче прижался к ее бедрам.
— Фиона, — пробормотал он, осторожно расплетая ее косу. Темные пряди упали ей на плечи шелковистым покрывалом. Энгус поймал горсть волос и поднес к носу. — Вереск. Как только вдохну этот аромат, так перед глазами сразу же встает твое лицо, девочка.
Он снова смял ее губы поцелуем, и Фиона сдалась перед властным напором ненасытного языка, погрузившегося в сладкую бездну ее рта. И опьянела от ласк. Его губы скользнули по ее щеке и шее, язык проник в ушко и нежно лизнул мочку. Энгус жадно втягивал ноздрями ее запах. Колени Фионы подогнулись, и она обмякла в его объятиях, подставляя грудь властным прикосновениям. Зубы прикусили затвердевший сосок, губы впились в упругую плоть.
За каждой новой атакой следовал тихий жалобный стон блаженства. Ей хотелось лишь одного — всю жизнь провести с ним в одной постели.
Энгус бросил ее на кровать, но Фиона тут же приподнялась.
— Подожди, — взмолилась она и, когда Энгус лег рядом, наклонилась над ним, лаская волосами его бедра и осыпая жаркими поцелуями. — Неожиданно для него она взяла напряженный жезл губами, обводя языком бархатистую головку, нежно лаская, посасывая, кусая, пока Энгусу не показалось, что еще мгновение — и он умрет от блаженства. Но Фиона, казалось, знала, когда остановиться, и, перекатившись на спину, притянула Энгуса к себе и подставила губы. Вскоре она уже изнемогала под его свирепыми ласками.
Широко разведя бедра, она с радостным криком приняла его и сцепила ноги у него за спиной. Вскоре оба потеряли рассудок от огненного наслаждения и, позабыв обо всем, отдались сжигавшему их пламени, медленно погружаясь в безумный, пылкий водоворот страсти.
Позже, когда они лежали, не разжимая объятий, довольные и уставшие, Фиона строптиво объявила;
— Не думай, что меня так легко покорить, Энгус Гордон. Я больше не твоя любовница и никогда ею не буду. Я уже была замужем и либо стану твоей женой, либо между нами все кончено. — И не только женой, но и графиней, девочка, — добавил Энгус. — На твою долю выпали тяжелые испытания, а король даровал мне, своему другу, графство, как я считал — за верность и преданность. Но ты, дорогая, куда больше заслуживаешь этой чести, чем я. Молю, родная, не мучай больше меня. — Приподнявшись на локте, он окинул ее обожающим взглядом. — Вернись со мной в Бре, Фиона. Там твой дом, и ты это понимаешь, хотя упрямство мешает тебе признать мою правоту.
Она взглянула в его лицо. Дорогое, любимое лицо. Именно его она боготворила. Впрочем, лучше, если у него останется хотя бы тень сомнения на этот счет.
— Хорошо, Энгус, — согласилась она, — если ты настаиваешь, я, пожалуй, поеду с тобой. Но предупреждаю, что больше никогда не покажусь при дворе, пусть сам король станет на коленях молить меня об этом. Слишком опасное место, даже для такой неукротимой женщины, как я.
— У тебя просто не останется времени для поездок, — заверил Энгус.
— Это еще почему? — засмеялась Фиона.
— Нам очень многое надо наверстать, Фиона Хей. Побыстрее найти священника, чтобы поженил нас. Графским поместьям требуется куда больше наследников, чем один сын и две крошки-дочери. У нас полно дел, девочка. Боюсь, королю и двору придется обойтись без нас.
— Только ты, наша любовь, дети и Бре. Этого более чем достаточно для меня, лорд Гордон, — промурлыкала Фиона, лаская его. — И если речь идет о новых наследниках, не лучше ли начать прямо сейчас?
— Бесстыдница, — пробормотал он, прикасаясь к ее губам. — Самая бессовестная и распутная девчонка, которую я когда-либо видел.
— Но другой ты не захотел бы, — сказала Фиона, жадно целуя его. — Иная тебе не нужна.
