- Дочери торговца шелком, #1
Глава 7
— Пресвятая Дева! — воскликнула Агата, завидев госпожу. — До чего же я рада, что вы, наконец, вернулись! А где прятались во время ливня?
— Стояли внизу, в пещере. Дождь начался внезапно, и убежать никуда не успели, — ответила Бьянка. — Казалось, потоп никогда не прекратится. Принцу Амиру можно посочувствовать: его дом намного дальше, а дождь пошел снова.
На несколько дней прогулки пришлось прекратить: погода не выпускала за порог. Да это и к лучшему, решила Бьянка. Мимолетный невинный поцелуй неожиданно взбудоражил. Хотелось, чтобы он продолжался бесконечно, но милостью святой Анны, которой она ежедневно молилась, удалось вернуть и здравомыслие, и вспомнить о приличиях — пусть даже вопреки себе. Губы Амира оказались восхитительно теплыми и мягкими, а свежее дыхание заворожило. До сих пор она даже не подозревала, что простой поцелуй способен согреть, приласкать и прельстить, но во время дождя в пещере именно так и случилось. Неожиданные ощущения обещали значительно больше того, что она имела право принять в настоящий момент. Изменится ли что-нибудь в будущем?
Губы Себастиано были холодными и жесткими, дыхание вызывало отвращение. Поцелуй мужа требовал полного подчинения. А краткое, но восхитительное прикосновение принца таинственным образом открыло путь к неизведанному блаженству. Той ночью Бьянка уткнулась в подушку и долго плакала, потому что впервые в жизни поняла, что такое истинное вожделение. Ах, если бы только родителям удалось добиться развода! Вырвавшись на свободу, она никогда больше не позволит мужчине себя поработить.
Она готова принять Амира в качестве любовника — ведь все его поступки в последние дни откровенно говорили о желании. Любит ли он ее? Было бы замечательно, если бы любил, но, в общем, это неважно. Она бы с радостью стала его подругой, что бы ни говорил свет. Но замуж она больше не пойдет. Никогда. Никто не сможет ее переубедить.
Утром, к огромному удивлению и еще большей радости, из Флоренции прибыл курьер с письмом. Бляха на его груди гордо свидетельствовала о службе дому Медичи. Джемма накормила посыльного и узнала, что путь его лежит в Пизу: необходимо отвезти в семейный банк послание могущественного Лоренцо.
Прежде чем развернуть лист пергамента, Бьянка позвала Агату: хотелось разделить с верной горничной новости, будь то хорошие или плохие. Сломав красную печать с изображением купола собора Святого Марка — мама всегда прикладывала к расплавленному воску свой перстень, — она раскрыла письмо и увидела знакомый элегантный почерк Орианны.
«Дражайшая дочь. Новости совсем не те, которые я мечтала сообщить тебе после долгой разлуки, но еще не все потеряно. Теперь уже весь город знает о том, что ты оставила Себастиано Ровере и что мы добиваемся развода. Падре Бонамико ездил в Рим, чтобы лично передать Святому престолу просьбу о расторжении брака. Однако твой супруг заручился поддержкой родственника, кардинала Ровере, и тому удалось блокировать апелляцию. В ответ на это твой венецианский дедушка обратился к двум кардиналам своего города. К сожалению, подобные процедуры очень сложны и требуют времени, а взятки, которые заплатила каждая из сторон, чтобы привлечь внимание церковных властей, уже достигли гигантских сумм. Чтобы добиться успеха, придется приложить еще немало усилий. Лоренцо ди Медичи проникся сочувствием к твоей судьбе и предложил передать это письмо со своим курьером. Наша семья также располагает достаточным влиянием, обширными связями и немалыми средствами, так что будем надеяться на лучшее.
Твой муж продолжает вести порочный образ жизни: устраивает оргии, уже ставшие печально знаменитыми, и все реже появляется в суде. Порядочные люди перестали ему доверять. Не исключено, что злодей сам загонит себя в могилу, причем скорее рано, чем поздно.
Дело твоего отца процветает. Братья и сестры чувствуют себя замечательно. Франческе весной исполнится тринадцать лет; я решила не ждать еще год и позволила ей ходить к мессе вместе со мной. Дедушка Веньер хочет выдать ее замуж за достойного венецианца, а потому сразу после дня рождения намерен забрать к себе, чтобы девочка познакомилась с Венецией и привыкла к обычаям города. Жаль, дорогая Бьянка, что ты не можешь приехать и повидаться с сестрой: она очень по тебе скучает. Мы с папой тоже скучаем и утешаемся только мыслью, что на вилле Люче Стелларе ты в полной безопасности. Да хранит тебя Господь. Надеюсь на встречу.
Твоя любящая мать Орианна Пьетро д’Анджело».
Бьянка печально вздохнула и отложила листок.
— Что же, спасибо за новости, — заключила Агата. — Конечно, это совсем не то, на что вы надеялись, но могло быть намного хуже.
Госпожа грустно улыбнулась.
— Да уж, надеялась я действительно на другое, но, по крайней мере, теперь мы знаем о состоянии дел.
— Состояние дел таково, что мы застряли в деревне, — проворчала Агата.
— А мне показалось, что ты неплохо проводишь время с Уго, — поддразнила Бьянка.
Агата залилась румянцем.
— Синьора!
— У меня есть глаза, — пожала плечами та.
— Филомена слишком много болтает, — недовольно возразила горничная.
— Он хороший парень, — спокойно продолжала Бьянка. — Если хочешь выйти замуж, то во Флоренции такого вряд ли найдешь. Насколько мне известно, у Уго есть собственный дом.
— В котором живет престарелая мать, — поморщилась Агата. — Сомневаюсь, что он годится в женихи.
— Ах, понятно, — кивнула госпожа. — Значит, вот в чем проблема. Не забывай, что со временем она непременно разрешится сама собой.
На следующий день на виллу Люче Стелларе явился принц. Приехал он на мощном сером жеребце с черной гривой и черным хвостом, причем не по дороге, а по пляжу. Конь без труда преодолел ведущую к дому узкую крутую тропинку, и Примо заботливо укрыл его от дождя в конюшне. Гостя проводили в маленькую библиотеку, где в камине уютно горел огонь. От внимания Агаты не укрылась радость, вспыхнувшая в глазах синьоры.
— Амир! — восторженно воскликнула она и заметила в руках принца небольшой сверток.
— Не знаю, есть ли у вас шахматы. — Он показал доску и небольшую коробочку с фигурами из белого и красного мрамора.
— Но вы также не знаете, умею ли я играть. — На самом деле Бьянка играла мастерски.
— Если не умеете, научу, — невозмутимо ответил гость. — Ехать в город в эту мерзкую погоду совсем не хочется, а сидеть дома со слугами скучно. А вам не скучно?
Бьянка рассмеялась.
— Скучно.
В тот вечер они сыграли несколько партий подряд, но как только дневной свет начал меркнуть, принц поднялся.
— Мне пора. Надо добраться до дома до темноты, а то заблужусь и вместе с конем окажусь в море. Если дождь не закончится, завтра приеду пораньше. А если погода прояснится, вместе погуляем.
— Он вас немного развеселил, — одобрительно заметила Агата. — Хороший человек, даром что иноземец. Джемма сокрушается, что не успела накормить гостя.
— В следующий раз приглашу к обеду, — пообещала Бьянка. Той ночью она долго лежала под теплым пуховым одеялом, слушала, как стучит по черепичной крыше дождь, а потом как-то незаметно уснула. Джамиля по обычаю устроилась на подушке возле головы и умиротворенно замурлыкала, баюкая хозяйку и навевая сладкие сны, в которых та уже была свободна и вольна соединиться с принцем.
Отныне в солнечные дни соседи вместе ездили верхом по пляжу, а в ненастную погоду азартно играли в шахматы. Ночи становились все длиннее: приближалось семнадцатилетие Бьянки. Когда ей исполнилось пятнадцать, бедняжку разлучили с семьей и отправили в дом мужа. Но вот уже второй раз подряд она тихо праздновала день рождения в Люче Стелларе. Принц Амир неожиданно явился с подарком.
— Как вы узнали? — удивленно спросила Бьянка, горя желанием открыть белый шелковый мешочек. Не терпелось увидеть, что там.
— Птичка пролетала мимо и чирикнула, — с улыбкой ответил он, чрезвычайно довольный произведенным впечатлением. — Посмотрите же подарок.
Бьянка развязала тесемки, высыпала на ладонь содержимое и ахнула от восторга, увидев нитку черного жемчуга. Отложила мешочек и позволила ожерелью свободно стечь с пальцев.
— О, синьор, до чего же красиво! — воскликнула она и тут же огорченно вздохнула. — Но принять великолепный подарок не могу, и вы знаете, почему. — Хотела убрать ожерелье, однако Амир остановил. Взял нитку жемчуга и бережно надел через голову.
— Позвольте хотя бы раз увидеть украшение на должном месте. Готов подчиниться вашей воле и хранить подарок до тех пор, пока сможете принять его открыто. Сам выбирал каждое зернышко, чтобы убедиться, что ожерелье столь же безупречно, как и вы. — Он отошел на шаг и представил, как черный жемчуг будет смотреться на обнаженном теле.
Словно прочитав его мысли, Бьянка вспыхнула и потупилась. Горячий взгляд синих глаз обжигал и вовсе не спешил оторваться от жемчужин, нескромно спустившихся к впадинке меж грудями. Бьянка сняла драгоценный подарок, вернула на место и неохотно отдала шелковый мешочек.
— Спасибо за внимание, — поблагодарила она. — Никогда еще у меня не было такой красоты.
— Разве Ровере не осыпал вас драгоценностями? — ревниво осведомился Амир.
Бьянка засмеялась.
— Если не считать нескольких огромных безвкусных камней, которые я с радостью оставила ему, то нет. Он покупал то, что стоит больших денег, а не то, что по-настоящему красиво. Все ювелиры об этом знали. Тонкую работу он оставлял без внимания, зато сразу замечал крупные камни, которыми можно похвастаться.
По приглашению именинницы Амир остался к обеду. Джемма подала восхитительную белуху, обжаренную в масле и приправленную лимоном, а к ней гарнир из мелкой пасты, смешанной с рисом, оливковым маслом и душистыми травами. Появился на столе и жареный каплун, фаршированный шалфеем и луком. Хлеб полагалось макать в свежее оливковое масло, а в качестве основного напитка служило замечательное сладкое вино. Простой, но на редкость вкусный обед.
Трапеза подходила к концу, когда за окном послышался стук копыт.
Бьянка побледнела и испуганно вскочила. Неужели муж все-таки узнал, где она прячется? Надо было срочно бежать. Все что угодно, только не возвращение во Флоренцию, к Ровере!
— Агата, Агата, где ты? — от страха мысли путались; так недолго и с ума сойти.
Принц увидел в глазах ужас и тоже вскочил.
— Не бойтесь, я не дам вас в обиду!
В столовую вбежала взволнованная Агата.
— Пусть Примо оседлает моего коня, — приказала Бьянка. — Надо срочно уезжать! Быстрее, быстрее! Нельзя позволить ему меня схватить!
В дверь громко, настойчиво постучали.
— Посмотрите, кто там, — сурово распорядился принц.
— Нет, нет! Надо бежать! Нельзя медлить ни секунды! — Бьянка уже почти рыдала.
Стук повторился.
— Идите же! — приказал принц Агате.
Служанка неохотно направилась в переднюю и усилием воли заставила себя распахнуть дверь.
— Синьора! Ах, синьора! До чего же вы нас напугали!
На пороге стояла Орианна Пьетро д’Анджело.
— Входите, входите скорее! Госпожа, бегите сюда! Ваша матушка приехала!
Бьянка пулей вылетела из столовой и упала в распростертые объятия.
— Мама, мамочка! — она неудержимо расплакалась.
Орианна прижала дочку к груди. Слезы обжигали глаза, но рыдания чудом удалось сдержать.
— Бьянка, дорогая, — шептала она в черные волосы. — Не смогла провести без тебя еще один день рождения. — Она покрыла поцелуями мокрое лицо дочери. — Хотела бы привезти хорошие новости…
— Вы обедали, синьора? — осведомилась Агата и тут же сама ответила на вопрос: — Конечно, нет. Сейчас Джемма вас накормит.
— Мои люди… — начала Орианна.
— Не беспокойтесь, синьора. Примо и Уго отведут их на кухню, а лошадей поставят в конюшню. Все будут сыты и довольны.
Бьянка взяла матушку за руку и повела в столовую.
Принц немедленно подошел, чтобы поприветствовать новую знакомую.
— Синьора Пьетро д’Анджело, я — принц Амир ибн Джем. — Он заботливо усадил гостью по правую руку от Бьянки. — Сосед вашей дочери.
Удивить Орианну было нелегко, однако присутствие в доме красивого молодого мужчины оказалось совершенно неожиданным. Она озадаченно присела за дубовый стол. Нет, дочка не могла завести любовника.
— Мы вместе гуляем, ездим верхом, и время от времени принц обыгрывает меня в шахматы, — пояснила Бьянка и с улыбкой взглянула на красавца.
«Так женщина способна улыбаться только тому, кого любит, — подумала Орианна, — да и в голосе дочери появились нотки, которых прежде никогда не было. Матерь Божия! Только не позволь ей вести себя глупо и недостойно».
— И это все, что вы делаете вместе? — сухо уточнила синьора Пьетро д’Анджело.
Бьянка посмотрела озадаченно, как будто не поняла, о чем идет речь.
Принц, однако, оказался сообразительнее.
— Вы, синьора, вырастили свою дочь в строгости, — ответил он. — Я не намерен ни соблазнять ее, ни навлекать позор на вашу семью. — Он подошел к Бьянке, внезапно осознавшей намек и окончательно растерявшейся, и церемонно поцеловал руку. — Благодарю вас за гостеприимство.
— Вы приедете завтра? — спросила Бьянка, доверчиво глядя снизу вверх.
— Скорее, послезавтра, — ответил гость. — Матушка составит вам компанию; полагаю, ей есть что рассказать, иначе не стоило бы рисковать и пускаться в опасный путь. — Он прямо посмотрел на Орианну. — А вы уверены, синьора, что не привели за собой соглядатаев? Опрометчивый визит может поставить Бьянку под удар.
— Ровере сейчас в Риме, — пояснила матушка. — Путешествие мое было спланировано заранее, а уезжала я вовсе не из своего палаццо. Неужели считаете, что я способна выдать дочь?
Амир коротко кивнул и, не произнеся больше ни слова, повернулся, чтобы уйти.
— Ты разговаривала грубо, — спокойно заметила Бьянка.
— Этот мужчина — твой любовник? — без обиняков потребовала ответа Орианна.
— Разумеется, нет. Я замужем, несмотря ни на что. Воспитание не позволяет совершать опрометчивые поступки, а тем более вести себя недостойно, — с негодованием ответила Бьянка.
— В таком случае почему этот человек находился в твоем доме? Почему вы обедали вдвоем?
— Потому что он мой друг. Сегодня у меня день рождения, и Амир принес подарок, который пришлось отвергнуть как раз из соображений приличия. Я пригласила гостя за стол. А наедине мы никогда не остаемся: вокруг слуги. В наших отношениях нет двусмысленности, хотя, признаюсь честно, очень хотелось бы, чтобы было иначе. Он добр, чего никак нельзя сказать о моем муже, и, в отличие от Себастиано, относится ко мне с уважением. К тому же я взрослая женщина, а вовсе не наивная девочка, ослепленная мужским обаянием и красотой.
— Да, твой новый знакомый очень красив, — согласилась Орианна. — И невероятно горд. Но тебя действительно уважает: заметно с первого взгляда. Должна признаться, что забота о твоем добром имени впечатляет. А ему известно, в каком положении ты находишься?
— Известно ли, что я замужем, но жду развода? Да, известно.
Орианна кивнула.
— Завтрашний день проведу с тобой, а потом вернусь во Флоренцию. Джованни очень не хотел меня отпускать: опасался за нас обеих, но разлука стала невыносимой, и я воспользовалась отъездом Ровере в Рим. Твой дедушка прислал из Венеции отряд из полудюжины всадников; охрана надежная. Я выскользнула из калитки церковного сада и встретилась с ними неподалеку. Вернусь тем же путем, как будто всего лишь ходила к мессе. А если кто-то все-таки заметит мое отсутствие, то на любые расспросы готов ответ: несколько дней провела в ближайшем монастыре.
— Ты обмолвилась, что привезла мне плохую новость. Не томи, скорее расскажи!
Орианна печально вздохнула.
— Влиятельные знакомства твоего дедушки ограничиваются двумя пожилыми кардиналами. В то же время Ровере пользуется поддержкой важного родственника, а кроме того, сумел склонить на свою сторону еще нескольких высокопоставленных церковных чиновников со сходными вкусами. Так и случилось, что вопрос о твоем разводе передан на дальнейшее рассмотрение.
— Иными словами, муж победил. — Бьянка горестно покачала головой.
Орианна промолчала: возразить было нечего.
— Лучше умру, чем вернусь к нему, — с тихой решимостью заключила дочь.
— Ровере даже не расстроится, — возразила матушка. — Он игрок и заинтересован в одном: в достижении цели. Побег первой красавицы Флоренции после шести месяцев брака и требование развода стали серьезным ударом по его гордости, в то время как решение церковных властей отклонить ее просьбу об освобождении способно восстановить разрушенную репутацию. Помимо непосредственной выгоды есть и еще одна: откровенное благоволение Святого престола усиливает влияние Ровере во Флоренции. Медичи крайне недовольны.
— Но Медичи не могут законно защитить меня от мужа, — возразила Бьянка. — Им необходимо заботиться о собственных интересах: всем известно, что соперники ищут любую возможность, чтобы лишить их власти. У меня нет иного выбора, кроме как остаться здесь, в Люче Стелларе, и надеяться, что в конце концов муж или умрет от последствий разврата, или отпустит за ненадобностью. А если ему все-таки удастся меня разыскать, найду верный способ свести счеты с жизнью, но к нему не вернусь.
Весь следующий день Бьянка провела с матушкой, хотя в глубине души тосковала по Амиру. Когда же ранним утром Орианна уехала, сердце сжалось от боли: удастся ли еще когда-нибудь им увидеться? Бьянка взяла под уздцы свою лошадь, осторожно спустилась по крутой тропинке на пляж, села верхом и поскакала к соседней вилле. Сила и спокойствие Амира казались единственным спасением.
Удивительно, но вскоре она встретила Дариуса: помахивая хвостом в знак приветствия, пес радостно бежал навстречу. Оказалось, что и сам Амир поджидает в укромном месте, стоя рядом со своим мощным жеребцом. Бьянка подъехала, спрыгнула с коня и в отчаянии бросилась к принцу.
— Что случилось? — с тревогой спросил он, заключая любимую в объятия. О Аллах! Должно быть, она крайне расстроена и оттого забыла об осторожности. Не в силах сдержать порыв, он спрятал лицо в растрепавшихся от скачки густых волосах. Восхитительная! Желанная! Любой другой мужчина воспользовался бы беззащитностью и душевным смятением, однако Амир не мог позволить себе переступить черту.
— Скажите же скорее, что случилось, — настойчиво повторил он. Слегка отстранился и заглянул в лицо. — Какие новости привезла матушка?
— Ровере выиграл. — В голосе послышалось рыдание, однако Бьянка тут же совладала с чувствами. — Ватикан отложил мою просьбу о разводе для дальнейшего рассмотрения. Поговаривают, что муж вместе со своим родственником-кардиналом нашли единомышленников среди святых отцов. Даже влияние деда — венецианского князя — оказалось недостаточным. Теперь Себастиано меня разыщет и после долгих истязаний убьет. Все права на стороне мужа, и никто не посмеет ему противоречить. — Глаза наполнились слезами.
— Давайте убежим вместе, — предложил Амир.
— Что? — Бьянка решила, что ослышалась.
— Поедемте со мной в Турцию. Увезу вас в свой дом на берегу Черного моря. Туда он точно не доберется, а я позабочусь о вашей безопасности.
Бьянка на миг прикрыла глаза и представила жизнь с этим нежным, заботливым, красивым человеком. Это будет хорошая жизнь, искушение велико. Она устала бояться. Грезы прервал бархатный голос.
— Я люблю вас, — просто признался принц. — Люблю с первой встречи, с первого взгляда, и знаю, что буду любить всегда.
— Я тоже вас люблю, — искренне ответила Бьянка и печально вздохнула. — Но ведь мы оба считаем себя порядочными людьми. Никогда не смогу обрести счастье, зная, что опозорила семью, а потому не стану вашей любовницей до тех пор, пока не избавлюсь от Ровере. Религия и национальность ничего для меня не значат. Я — христианка из Флоренции, вы — турецкий подданный и мусульманин, однако это не мешает нам любить друг друга. И все же вы не сможете обесчестить свое имя больше, чем я. — Она внезапно ощутила новую силу и поняла, что почерпнула ее в любви.
— Если Ровере приедет, чтобы забрать вас, убью его собственными руками, — твердо пообещал Амир. — И тогда уже никто не помешает вам стать моей.
— После этого вас немедленно арестуют, — горестно покачала головой Бьянка. Ради нее он готов на все, даже на убийство. Значит, по-настоящему любит. Еще ни один мужчина не говорил таких слов. Сердце гулко застучало от тревоги и волнения.
— Не арестуют, потому что не найдут труп. Да и нас тоже не найдут.
— Но в этом случае о смерти будет официально объявлено только через несколько лет, — в отчаянии возразила Бьянка. — К этому времени я успею состариться, и вы от меня откажетесь.
— Ни за что! Вы — моя единственная любовь, — успокоил Амир.
Он проводил ее до дома, остался к обеду, а потом сыграл несколько партий в шахматы. Бьянка постепенно успокоилась. Если Себастиано явится, Амир его убьет: уверенность принесла некоторое облегчение. Дожди все не прекращались, и жизнь в Люче Стелларе текла тихо, размеренно и мирно. Только в конце зимы страхи материализовались, и впервые за два года Бьянка столкнулась с мужем лицом к лицу.
Уже темнело, когда Ровере ворвался в дом вместе с небольшим отрядом и громогласно потребовал:
— Бьянка! Немедленно явись, непокорная жена! Я приехал, чтобы забрать тебя домой!
Бьянка услышала шум. Она сидела в библиотеке и шила принцу шелковую рубашку. Поняв, что случилось непоправимое, быстро встала и отложила рукоделие. Нет, прятаться она не будет. Амир сейчас приедет, и Ровере встретит свою судьбу. Бледная, испуганная, она твердо решила противостоять мужу. О, он будет удивлен!
В комнату вбежала дрожащая Агата.
— Я уже отправила Уго за принцем. Ваш муж приехал не один, с ним четверо сообщников.
— Скорее спрячься вместе с Джеммой и девушками, — распорядилась Бьянка. — Опасаюсь насилия: негодяй непременно натравит на вас своих людей.
— Я должна остаться с вами, госпожа, — твердо заявила Агата.
— Постараюсь разобраться с Ровере собственными силами. — Бьянка не приняла жертвы. — Лучше позаботься о других женщинах — ради меня, если не ради себя самой.
Агата неохотно отправилась выполнять поручение. Бьянка собралась с духом и вышла из библиотеки.
— Вам здесь не рады, синьор, — отважно обратилась она к незваному гостю. Думаю, своим долгим отсутствием я убедительно показала, что не намерена жить с таким мужем. Вам не следовало препятствовать моему ходатайству о расторжении брака.
Пресвятая Дева, как же он изменился! Лицо, когда-то красивое, расплылось и опухло, а вены на носу расширились и покрыли кожу лиловой сеткой. Волосы заметно поредели.
Ровере угрожающе приблизился.
— Ах ты, мерзкая сучка! — рявкнул он. — Посмела дерзким побегом выставить меня на посмешище всей Флоренции! — Спокойная красота жены лишь распалила ярость. Даже в простом платье из зеленого бархата упрямица волновала и оттого еще больше бесила. Он размахнулся и безжалостно ударил по бледной щеке.
Неожиданная пощечина едва не сбила с ног, однако Бьянка сумела устоять. Сердце отчаянно колотилось, но голос звучал ровно и уверенно.
— Кто позволил вам обращаться с женой, как с гулящей женщиной? — гневно спросила она. Щека горела; удар наверняка оставил на коже багровый след. В душе зародился страх, однако Бьянка сердито его подавила. Нет, больше она не позволит чудовищу себя терроризировать.
— Ты и есть гулящая женщина! Шлюха! — закричал Ровере. — Все до одной женщины — шлюхи, даже те, которые гордятся своими почтенными семьями и кичатся мнимой добродетелью. — Он повернулся к сообщникам. — Найдите всех служанок, какие есть в доме, и уведите на улицу. Пользуйтесь, сколько хотите. А у нас с женой впереди много дел.
— Убирайтесь с моей виллы вместе со своими грязными наемниками! — бесстрашно приказала Бьянка. — Нам нечего обсуждать, Себастиано. Я вас ненавижу и презираю. Вон отсюда! Немедленно! — Она нетерпеливо топнула ногой. — Ни за что на свете не буду вашей женой, в каком бы то ни было смысле.
Ровере побагровел от злости, и стоило Бьянке повернуться к двери, как ярость безудержно выплеснулась. Он быстро подошел и вцепился в волосы, отчего аккуратный узел на затылке развязался, и черные локоны рассыпались по плечам. Ровере намотал длинные пряди на кулак и с силой дернул, заставив ее остановиться и повернуться лицом. Обдавая гнилым дыханием, безумно закричал:
— Ты моя! Моя! Я волен делать с тобой все, что захочу! — Последовало несколько жестоких ударов по лицу и груди. — Для начала получишь несколько тумаков. Потом отделаю тебя так, чтобы впредь было неповадно перечить. Ну и, наконец, примерно накажу, чтобы на шелковой коже не осталось ни единого целого кусочка. Утром вернемся во Флоренцию — там тебя с нетерпением ожидает осел. Я много раз предупреждал, что ты находишься в моем полном распоряжении и зависишь от моего настроения. Но прежде чем убить тебя, заставлю ползать на коленях и благодарить за то, что смерть прекратит мучения. Что скажешь на это, надменная сука?
Бьянка посмотрела на мужа заплывшими от пощечин глазами.
— Скажу, что гореть тебе в аду, мерзавец! — Она набросилась на него с кулаками. Все тело болело от побоев, однако покоряться этому жалкому подобию человека Бьянка не собиралась. Она царапалась, плевалась, сыпала самыми страшными проклятиями, которые приходили на ум. Столь энергичного отпора Ровере явно не ожидал: на лице промелькнуло удивление. Однако он тут же рассмеялся и снова принялся лупить изо всех сил.
Внезапно, к огромному изумлению и облегчению госпожи, в холл ворвались все пять служанок, вооруженных метлами и сковородками. Общими усилиями они сначала оттащили злодея в сторону, а потом с криками и угрозами вытолкали за порог. Во дворе уже поджидал Примо: садовник посадил потрясенного насильника на коня и мастерски рассчитанным ударом отправил в стремительно сгущающуюся тьму.
Все произошло настолько неожиданно и быстро, что Ровере с трудом верил в реальность происходящего. Куда запропастились его люди? Что с ними случилось? Должно быть, трусы просто сбежали. Без обещанных денег? Странно. Скорее всего поджидают где-нибудь на дороге. Ночь выдалась холодной и сырой, и скоро пришлось остановиться, так как пошел дождь и рассмотреть узкую сельскую дорогу уже не удавалось. Однако при первой же возможности Ровере снова сел верхом и продолжил путь.
Сообщники все не появлялись, а до главной дороги на Флоренцию оставалось еще несколько миль. Безжалостно мучили голод и жажда, однако приходилось терпеть и медленно двигаться вперед. Иного выхода не было. Каждый встреченный перелесок — даже самый маленький — наводил ужас. Вдруг на холме показалась группа всадников. Сообщники? Нет, тех было всего четверо, а этих не меньше дюжины. Что ж, придется отдать деньги, которые предусмотрительно взял с собой, и поспешить на большую дорогу — возможно, там будет спокойнее. Как и следовало ожидать, всадники его окружили. Лица рассмотреть не удалось: их скрывали маски и глубоко надвинутые капюшоны.
— Я — известный адвокат Себастиано Ровере. Еду во Флоренцию, — собравшись с духом, заносчиво представился окончательно струсивший путник. — Возьмите мой кошелек, но пропустите на дорогу, чтобы до наступления ночи я смог добраться до приличного постоялого двора.
— Слезай с коня, — послышался низкий голос.
— Проявите благоразумие, — жалобно взмолился Ровере. — Животное ценности не представляет, а мне до города пешком не дойти.
В этот момент сильная рука выдернула его из седла.
— Нам не нужны ни твои деньги, ни твой конь, — пророкотал низкий голос. — Оплатить неисчислимые грехи тебе удастся только собственной жизнью.
Ровере окаменел от изумления.
— Кто вы? — с трудом произнес он, дрожа от страха. Эти люди собирались его убить. Нет, он не может умереть вот так глупо, посреди поля.
— Если согласитесь отпустить, получите все, что только пожелаете, — пробормотал он слабым, дрожащим голосом.
Незнакомцы громко рассмеялись, а тот, кто, видимо, был за старшего, покачал головой.
— Нет таких денег, за которые можно было бы купить твою жизнь. Страшные грехи смоет только кровь. Время пришло: жертвы разврата и жестокости взывают к безжалостной мести.
— Золото! Женщины! Все, что пожелаете! — окончательно обезумев, завопил Ровере и ощутил в штанах горячую влагу: страх неминуемой смерти действовал по собственным законам.
И снова всадники рассмеялись.
— Мы не варвары. Скорее произнеси свои молитвы, и да свершится справедливая кара.
— Скажите хотя бы, кто вы такие, чтобы я знал, кто взял на себя миссию, которую вы осмелились назвать справедливой, — взмолился Ровере. — Не забывайте, что имеете дело с уважаемым гражданином Флоренции.
— Нет, Ровере, никто тебя не уважает. Слабые боятся, а сильные презирают, причем они-то и составляют большинство. Ты слишком низко пал, так что спасение уже невозможно. Зло превысило все мыслимые пределы, и пришла пора предстать перед хозяином — тем, кого люди не называют по имени.
Двое схватили несчастного и скрутили руки, чтобы он не мог пошевелиться.
— Хочу узнать, кто вы! — повторил Ровере, когда приблизилась темная фигура с кинжалом в руке.
— Тебя судили силы добра и признали виновным в самых страшных грехах, — произнес оставшийся на коне человек с низким раскатистым голосом. — Ты приговорен к смерти. Лезвие кинжала отравлено: хотя всем известно, что сердца у тебя нет, мы даруем тебе милость быстрой смерти, которой были лишены твои невинные жертвы.
— Нееет! — крикнул Ровере, почувствовав, как острие кинжала вонзилось в грудь. Нееет! — повторил, когда лезвие несколько раз повернулось. Скоро яд начал действовать, легкие отказали, и наступило удушье. Палач сдернул маску, за которой скрывал лицо.
— Вы? — прохрипел Ровере на последнем дыхании и рухнул на землю: никто его больше не удерживал.
— Убедитесь, что негодяй мертв, — скомандовал предводитель. — Для надежности перережьте горло. Отрежьте член и яйца, засуньте ему в рот, чтобы все увидели, за что он казнен. Достойный конец для насильника и убийцы женщин.
Приказ был немедленно исполнен. Грязная кровь пролилась в дорожную жижу и начала сгущаться. Гениталии были грубо воткнуты в широко открытый рот, между посиневших губ.
Палач молча отвернулся и снова натянул на лицо маску.
— Оставьте на месте и коня, и кошелек. Пусть тот, кто найдет отвратительный труп, поймет, что это возмездие, а не ограбление.
Всадники ускакали, а в темном небе закружились почуявшие добычу стервятники.
Прошел без малого месяц, прежде чем Бьянка узнала, что Себастиано Ровере принял смерть по пути во Флоренцию. Она уже почти оправилась от жестоких побоев, которые муж успел причинить, пока отважные служанки не набросились на него и не выгнали из дома. Агата рассказала, что прежде они ловко расправились с четырьмя вооруженными сообщниками, нанятыми покойным. Руфина и Пиа, хорошенькие горничные, заманили бандитов глубокими декольте и задранными юбками, после чего Филомена и Джемма выбрали удобный момент и без шума перерезали всем четверым глотки.
— Они не разрешили мне участвовать в деле, — с нескрываемым облегчением поведала Агата. — Сказали, что городскую женщину замучает совесть, а крестьянка привыкла без сожаления делать то, что необходимо в данную минуту, и не думать о последствиях.
— А куда спрятали трупы? — поежившись, уточнила Бьянка.
— Рассовали по мешкам и привязали камни. А потом кузен Джеммы — тот самый рыбак, который регулярно привозит нам свежую рыбу, — грузил в лодку по одному мешку и топил в море на большой глубине. Ровере нанял подонков, так что искать их никто не будет.
Долгое время Бьянка жила в постоянном страхе: ждала, что чудовище явится в окружении вооруженных охранников, жестоко отомстит верным служанкам, а ее заберет силой и увезет в свой ужасный дворец. И вот он мертв. Новость ее потрясла, ведь Бьянка никогда не предполагала, что изверга могут убить враги, хотя подобные расправы вовсе не считались во Флоренции особой редкостью. Однако вскоре шок сменился почти забытым чувством радости: наконец-то она оказалась на свободе и в безопасности.
— Отправь Уго на соседнюю виллу. Пусть передаст принцу, что мне необходимо немедленно его увидеть, — нетерпеливо проговорила она, и Агата с улыбкой бросилась исполнять поручение.
В ту страшную ночь, когда Ровере ворвался в Люче Стелларе, Уго вскочил в седло и помчался к принцу за помощью. Увы, приехав, он узнал, что и господин, и Крикор уже несколько дней как отправились в город по неотложным делам. Уго немедленно вернулся, сообщил неприятное известие Агате, и тогда женщины вооружились, кто чем смог, и пошли в атаку.
Позднее Агата сообщила госпоже об отсутствии соседа, чтобы Бьянка не думала, что тот покинул ее в тяжелую минуту. Вернувшись, Амир тут же навестил любимую. Увидел, в каком состоянии она находится, и поклялся сначала по-турецки, а потом и по-итальянски, что прикончит мерзавца собственными руками, как только тот снова отважится сунуться в Люче Стелларе. И вот пришло известие о смерти мужа. Бьянка задумалась, мог ли принц догнать ненавистного соперника по дороге во Флоренцию и убить.
С террасы она увидела, как по пляжу во весь опор мчится серый жеребец, и нетерпеливо помахала: стоит ли говорить, как билось ее сердце от одной мысли о том, что означает для них обоих вновь обретенная свобода?
Амир увидел любимую издалека, а когда она помахала, не на шутку встревожился. Что заставило Бьянку отправить за ним Уго? Она не выглядела ни испуганной, ни несчастной. Принц пришпорил коня, взлетел по крутой тропинке, спрыгнул на землю и бегом поднялся на террасу.
— Что случилось, Бьянка? Ты не пострадала? — Он посмотрел с тревогой.
— Мой супруг мертв.
— Что?
— Себастиано Ровере скончался. Я свободна, Амир. Свободна!
— Но как? Когда? Хвала Аллаху, отличная новость!
— В тот самый день, когда мои служанки прогнали его отсюда, — пояснила Бьянка. — Ровере отправился во Флоренцию, и по пути на него напали. Несомненно, это убийство. И коня, и деньги не тронули. — О надругательстве над трупом Бьянка ничего не знала.
— А властям известно, кто это сделал? — спросил принц.
Она покачала головой.
— Никто не признался, а свидетелей расправы не было. Улик тоже не существует. Не думаю, что кто-нибудь станет упорствовать в расследовании, даже сыновья. Они забрали труп в город и похоронили. Понятия не имею, как Ровере узнал, где я скрываюсь, но теперь это не имеет никакого значения.
— Абсолютно, — подтвердил принц и заключил любимую в объятия. Нежно провел ладонью по лицу и накрыл губы глубоким, долгожданным поцелуем. Слегка отстранившись, заглянул в глаза.
— Теперь значение имеет только то, что мы с тобой, наконец, можем быть вместе. — Он снова склонился и возобновил поцелуй.
