20
Той ночью и все последующие ночи охранники сменяли друг друга по очереди. Добравшись до Ландера, они проехали мимо города и направились прямо к долине Долгой Луны. Когда они туда добрались, солнце уже село.
За семь долгих лет долина преобразилась, но не изменилось ранчо Расти Глассмена, которое пустовало и было закрыто, потому что сам хозяин перебрался на ранчо Мак-Келлана.
— Как он может жить в доме моего отца после всего, что он там сделал? — обратилась Скай к Уэлчу. — После убийства Монти.
Уэлча это развеселило, и он чуть заметно улыбнулся.
— Не всем управляет сентиментальность, мисс Мак-Келлан. Понимаете, сначала Расти хотел отдать свой участок Монти после того, как переедет на ранчо вашего отца. Его собственное ранчо вызывает у него слишком много воспоминаний о его сыне и о том, чего он лишился.
— Это звучит так , будто он решил жить там, потому что от этого еще сильнее растет его ненависть и желание отомстить, — сухо заметила Скай
Ей было очень тяжело признать, что все эти годы Глассмен лишь искусно притворялся. Она никогда не любила Расти Глассмена, потому что он был грубоват с ней, но ей и в голову не могло прийти, что он вор и убийца, что он собирался убить ее отца.
Скай проехала в глубь долины, и над ними сомкнулась тьма. Почти полная луна освещала путь, разливая белый свет по всей долине, и этот свет загораживало то дерево, то холм. По кромке леса двигались серебристые тени, но в глубину леса свет не проникал, поэтому лес напоминал таинственное темное царство.
Все ехали молча, и в ночной тишине отчетливо слышался стук копыт лошадей по земле. Скай заметила, что Уэлч, охранники и даже Мэтт были настороже. Они вглядывались в долину, будто ожидали нападения какого-то невидимого, неизвестного врага.
В детстве Скай часто ночами смотрела на эту долину, и она всегда казалась таинственной и призрачной ребенку с живым воображением, да и сейчас Скай неохотно признавала, что чувствует, как «нечто» наблюдает за ней из-за теней. Слишком легко было представить себе движение из-за игры света и тени. Быть может, это нунумби бродили среди деревьев, следуя за ними. Скай никогда не верила в нунумби, маленьких человечков их индейских легенд. Говорили, что они стали пигмеями по воле злого духа, который обитал в горах и насылал проклятье на тех, кто осмеливался выйти из своих вигвамов ночью.
Но там что-то действительно было, что-то, кроме игры воображения. Быть может, призраки и вправду скитались по долине Долгой Луны, души тех, кто любил и потерял, и теперь они бесцельно бродили здесь в поисках покоя, а возможно, даже искали Скай. По индейским верованиям, если над телом человека надругались после смерти, то его душа не сможет отыскать Дорогу Звезд и будет вечно скитаться, беспокойная и потерянная, по Матери-Земле. А Скай не знала, что сделали Уэлч и Глассмен с телами членов ее семьи после того, что она видела сама.
Наконец показался дом, в котором она выросла. Керосиновая лампа освещала первый этаж дома, но он казался пустынным. Скай вспомнила как в дни ее детства Джэрод Нейтан, Блисс и она носились вокруг дома, играли в разные игры, смеялись, пели или выкрикивали разные глупости. Даже по ночам в те прекрасные дни ранчо оставалось оживленным, пока последний его житель не выключит лампу и не ляжет в кровать. Теперь, как и долина, он, освещенный слабым, серебристым светом, казался призрачным.
Скай хотелось вернуться домой и увидеть, что ничего не изменилось и все те ужасы ей приснились. И однажды она все-таки вернулась сюда. Она взяла Эсупа. Он, должно быть, почувствовал ее боль, потому что положил голову ей на колени и заскулил. Они сели среди деревьев на опушке леса и смотрели, как работают люди, а Скай представляла, что все по-прежнему и ничего не изменилось Но больше она ни разу туда не возвращалась, потому что пребывание здесь разрушало все её мечты, а она пока не хотела возвращаться к страшной реальности.
Скай почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, начинают душить ее, но она пересиливала себя. Скай держала их внутри себя все эти годы, не желая признавать, что вся ее семья погибла. Она заставила себя поверить в то, что, если она не плачет по ним, значит, они, не погибли.
Но они погибли. И Скай начала плакать, но ей не хотелось, чтобы это видели ее похитители
Они подъезжали к дому, и до них стали доноситься голоса. Добрые воспоминания куда-то пропали, и память восстановила самые ужасные: выстрелы, кровь, лица отца, братьев и Монти, обезумевшее лицо Блисс. Последние слова матери. «Беги, Скай! Беги!»
Она снова вернулась к тому дню, к смерти. Скай отсрочила ее, но ненадолго, быть может, было бы лучше, если бы она оказалась в тот день в доме и погибла бы со своей семьей? Но Скай могла бы сказать, что многое приобрела за эти семь лет, которые провела в полном одиночестве. Она стала мудрой и зрелой; она научилась терпению и выживанию. И она познала надежду на любовь, даже если в конце она приведет ее к смерти.
Скай взглянула на Мэтта, едущего рядом с ней. Он был сосредоточен скорее на Уэлче, чем на призрачных тенях, бродящих по долине Долгой Луны. Скай знала, что он попытается подобрать подходящий для побега момент, но они уже были на месте, и мечтать о побеге не приходилось.
Охранники с пленными въехали на задний двор. Рабочие были так увлечены игрой в карты, что не слышали, как лошади подъехали к дому. Во дворе не было собак, которые своим лаем могли бы оповестить об их приезде. Они остановились рядом с шестом для привязывания лошадей. Арнольд столкнул пленников с лошадей и начал подгонять их под дулом пистолета к деревянным ступенькам, ведущим в дом. Мэтт оглянулся назад, и Скай подумала, не считает ли он дом последней ловушкой, как он однажды назвал пещеру.
Уэлч остановился рядом с ним и отвесил ему пощечину, звук от удара раздался, как звук хлыста в тишине ночи.
— В чем дело, Риордан? Тебе помочь подняться по ступенькам?
Мэтт ощутил на языке вкус крови и сплюнул. Кровавое пятнышко появилось у ботинка Уэлча.
— Нет, я просто наслаждаюсь тишиной ночного воздуха. Иди вперед, и я пойду за тобой.
Уэлч снова замахнулся, готовясь ударить его, но внезапно раздумал. Он поднялся на крыльцо и без стука зашел в дом. Мэтт, Скай и охранники послушно последовали за ним.
В ту ночь, когда Мэтт впервые приехал в долину Долгой Луны, он удивился поразительному сходству Глассмена и Бейли Лоринга. И теперь снова из его груди вырвался крик, будто кто-то ударил его в живот. Скай узнала своего призрака в Камероне Уэлче, теперь Мэтт видел своего призрака в Расти Глассмене.
Мэтт старался не выдать своего волнения и держался с невозмутимым спокойствием. Но, увидев Бейли Лоринга-младшего, Мэтт оставил надежду на свое спасение и спасение Скай.
— Элизабет была проституткой, — сказал он, пытаясь не показать удивления и страха. — Ты ведь не знал этого, не так ли, Лоринг? Ну что ж, тогда я тоже этого не знал. Я был молод, глуп и думал, что Элизабет любит меня. Мне казалось, что именно поэтому она затаскивала меня в постель своими сладкими речами.
Лоринг, он же Расти Глассмсн, решительно прошел через комнату и со всего размаха ударил Мэтта кулаком в челюсть. Мэтт пошатнулся и ударился спиной о стену. Руки Мэтта были связаны, и он не мог защититься от ударов. Скай попыталась помочь ему, но Балкин сдерживал ее. Лоринг схватил Мэтта за грудь и хотел снова ударить его в лицо, но Уэлч оттолкнул его.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, Расти, но нужно оставить его в сознании, чтобы он мог ехать верхом.
Лоринг неохотно послушался своего партнера и обуздал свой гнев. Он отпустил Мэтта, грубо оттолкнув.
— Я так долго ждал этого момента, — сказал он, ни к кому не обращаясь, а просто объясняя свои действия.
Мэтт поднялся на ноги. Он все еще чувствовал на языке вкус крови, которая текла из раны на губе, но не мог вытереть ее. Мэтт видел, как Скай с жалостью смотрит на него, ее взгляд был похож на Тот, который он заметил, когда они занимались любовью. Ее надежда воскресла. Быть может, сердце подскажет ей, где правда, а где ложь, прежде чем наступят их последние мгновения.
— Так все-таки, где сейчас Элизабет, Рыжий? — Губы Мэтта скривились, выражая его презрение к этому человеку.
— Теперь меня зовут Расти Глассмсн, — буркнул Лоринг. — Тебе стоит запомнить это хорошенько.
— Это уже не имеет значения, — ответил Мэтт. — Я скоро умру и могу называть тебя Рыжим: Элизабет говорила мне, как ты ненавидишь это прозвище. Ты хотел, чтобы тебя называли твоим настоящим именем. Насколько я помню, тебя звали Бейли-младший. Но тебя прозвали Рыжим с дня твоего рождения, и ты уже не смог избавиться от своего прозвищам.
— Не упоминай при мне имя Элизабет, ты, ублюдок. Я не хочу слушать, как ты обманул, а потом предал ее.
Мэтт заметил, как изменилась Скай. Весь этот разговор об изнасиловании и предательстве никак не мог исправить ее теперешнее мнение о нем. Если бы он обнял ее и убедил не верить обвинениям Лоринга.
Но обвинения Уэлча… мог ли он надеяться на — то, что Скай поверит в его невиновность?
— Это она тебе такое рассказала? — спросил Мэтт. — Ну и выдумщица. Я — думал, что она была мастерицей только в постели. Так где же она? Ты ее тоже убил, как и своего сына?
Лоринг подошел к нему, готовый разорвать его на куски, но Уэлч оттолкнул его и сдержал.
— Остынь, Расти. Посмотри на него. Он, скорее всего, пытается затеять драку и сбежать во время нее.
Лоринг изо всех сил пытался сдержать свой гнев. Сквозь стиснутые зубы он выдавил из себя:
— Элизабет уехала на восток, в Пенсильванию. Там она вышла замуж за благородного человека, а не за такого бестолкового бродягу, как ты. У нее есть семья. Слава Богу, ее муж никогда не узнает, что ты с ней сделал.
— Я и еще дюжина других.
— Черт тебя побери! — Лоринг снова попытался броситься на него, но Уэлч удержал его.
Мэтта Риордана не волновала судьба Элизабет. Он думал лишь о том, как выиграть время для себя и для Скай. Мэтту нужно было узнать, кто эти молодые люди, играющие в карты, согласятся ли они помогать преступникам, или же они не имеют отношения к банде Лоринга.
— Расскажи мне окончание этой истории, Лоринг. Мне бы хотелось узнать, почему ты приехал в Вайоминг и сменил имя. Ты уже не мог больше оставаться в Техасе? И кто эти люди, разъезжающие по горам? Они все еще там? Или же они в доме и играют в карты в ожидании твоего сигнала, чтобы помочь тебе убить нас?
Наконец Лоринг вырвался из рук Уэлча и подошел к серванту. Он налил виски себе и губернатору.
— Люди, разъезжающие по горам, были наняты, чтобы найти девчонку Мак-Келлан, — произнес Лоринг. — Они могли бы взять тебя, Риордан, уже несколько раз, но я сказал им держаться от тебя на расстоянии, потому что ты можешь вывести их на ее след. Тогда я бы заполучил вас обоих. Но ты вдруг исчез, и мы решили, что ты либо сдался, либо умер. Пока я не получил телеграмму от Камерона, я не знал, что ты ускользнул, незамеченный моими людьми.
— Они все еще в горах?
— Зачем тебе это знать, Риордан? Ты мертвец, так или иначе.
Мэтт пожал плечами.
— Поэтому я и хочу это знать. У умирающего всегда есть право на то, чтобы его любопытство было удовлетворено и на все вопросы были получены ответы.
Лоринг осушил свой стакан и налил себе еще виски. Одного взгляда на его опухшее, почти пурпурное лицо было достаточно, чтобы определить, что он выпил сегодня достаточно.
— Да, они все еще там, Риордан. Я совсем недавно получил телеграмму от Камерона, и у меня не было времени отозвать их. Но убить тебя мы сможем и без них.
— Почему ты уехал из Техаса?
— Это глупейший вопрос, и ты сам знаешь ответ на него! Твои показания на суде погубили не только моего отца, они погубили все мои надежды относительно ранчо. Люди поверили тебе, когда ты заявил, что я был замешан в этом деле.
— Ты действительно был в нем замешан.
— Ты не смог доказать этого.
— Продолжай свой рассказ, Лоринг. Давай не будем заново пересказывать то, что нам обоим прекрасно известно.
Лоринг взглянул на него и налил себе очередную порцию виски. Он уже стал терять контроль над собой.
— Я отказался от участия в этом деле, потому что люди не стали бы продавать и покупать у меня скот, — с горечью сказал он. — У меня не осталось выбора, кроме как оставить все, что мы с отцом построили, и переехать сюда, перегнав стадо. Я сменил имя. Мы все поменяли свои имена. Кроме Элизабет, потому что она вышла замуж и уехала.
Лоринг повернулся к Скай. Его ненависть к ней, казалось медленно съедала его живьем. Он сделал шаг к ней, и она тут же отступила назад, но ей преградил путь назад Балкин.
— Держу пари, ты не знала, что на самом деле Монти звали Самуэлем, так ведь? — сказал Лоринг.
Вдруг Мэтт вспомнил рыжего сынишку Лоринга из Техаса. Он уже почти забыл о младшем брате Элизабет, Самуэле. Он всегда вертелся вокруг ковбоев, учась у них и хорошему, и плохому. Самуэль был милым, добрым ребенком. В это сложно было поверить, зная, в какой семье он рос. Но Мэтт плохо знал жену Лорин-га, и, быть может, эти хорошие черты мальчишка унаследовал от матери.
— В долине осталось совсем мало народу, — продолжал свой рассказ Лоринг, — и Мак-Келлан владел большей частью земель и обладал огромной властью. Он жил там дольше всех. Мы с Камероном стали деловыми партнерами и решили бороться с Мак-Келланом. Мы хотели, чтобы долина Долгой Луны принадлежала только нам одним. Камерон остался в Шайеннс и строил планы, как нам завоевать все земли и таким образом продвинуться к достижению цели Они с Мак-Келланом едва знали друг друга. Но я хорошо знал Мак-Келлана и был уверен, что он никогда не вступит в дело с нами, даже если это сделает его намного богаче и влиятельнее, чем он был прежде. Мак-Келлан был слишком, принципиальным и прямолинейным. К тому же он был одиночкой. Он ни за что не хотел ни с кем работать. Но через некоторое время Мак-Келлан стал подозревать, что в долине происходит что-то не то. Он начал свое собственное расследование и прилагал все усилия, чтобы нанять детективов из агентства Пинкертона, чтобы они приехали сюда и начали тайное расследование. Мы узнали это, и нам пришлось убить его.
— Но зачем было убивать всю семью? — спросил Мэтт. — Что вы от этого выиграли? Я уверен, что миссис Мак-Келлан продала бы вам ранчо по сдельной цене.
Губы Лоринга превратились в тонкую линию Его лицо стало еще краснее. Он начал громко вышагивать по полу.
— Эта дрянная полукровка содрала бы с нас больше, чем это ранчо когда-либо стоило. Мы решили к тому же, что она знала о делах Мак-Келлана. Но это было не все. Нет, Мак-Келлан был не единственным, кого мы хотели убрать.
Лоринг медленно перевел взгляд на Скай. Он не спеша подошел к ней, грубо приподнял ей подбородок и со всей силы вдавил ее голову в стену. Лоринг стоял прямо перед Скай, и она смотрела на него.
— Я хотел убрать дочь Мак-Келлана.
— Оставь ее, Лоринг, — предупредил Мэтт Лоринга развеселила попытка Мэтта защитить ее.
— Незачем было это говорить, Риордан, и не в твоем положении.
— Почему ты хотел убрать ее? — спросил Мэтт, желая не столько получить ответ, сколько выиграть время для Скай.
Лоринг начал выходить из себя.
— Почему? Потому что Монти хотел на ней жениться. На ней — вонючей полукровке. Монти было достаточно просто переспать с ней, хотя я и говорил ему, что если он переспит с ней пару раз, то полностью потеряет к ней интерес. Нет же, он хотел жениться на ней. Я перепробовал все, чтобы образумить его, но он и смотреть не хотел ни на каких других женщин. Я не мог допустить, чтобы это произошло. Убить — было единственным средством помешать женитьбе Монти.
Мэтт увидел, как Скай побледнела. Она снова попробовала вырваться, но Балкин удержал ее. Он испугался, что она может потерять сознание от такого страшного признания. Ее сердце бешено билось, когда Лоринг достал свой револьвер. Уэлч подбежал к Лорингу и выхватил оружие у него из рук.
— Христа ради, парень, не в доме. Люди, находящиеся здесь, простые наемные рабочие. Ты же не хочешь, чтобы они тут же прибежали. Кроме того, у нас с тобой договор. Я получу ее живой. Она, черт побери, однажды чуть не убила меня, и я хочу отплатить ей за это.
Лоринг скрежетал зубами, а его рука сжимала и разжимала рукоятку револьвера, приставленного к горлу девушки.
— Ах да, я и забыл, что у тебя такое же влечение к ней, как и у моего сына. Женщин этого чертового племени, должно быть, отличает что-то такое, от чего некоторые мужчины теряют рассудок
Наконец Лоринг убрал револьвер, и Мэтт облегченно вздохнул. Уэлч нехотя сел на свой стул, все еще не спуская глаз со своего сообщника. Лоринг продолжал стоять рядом со Скай и сурово смотрел на нее.
— Тот день, в который мы заполучили бы здесь все, прошел бы чудесно, — сказал Лоринг, — если бы она была здесь. Мы угрожали, но они не сказали, где она. Даже Монти не говорил мне. Тогда я начал убивать их одного за другим, но они все равно не говорили мне, где прячется эта сучка! Мне даже пришлось просить Камерона убить Монти, потому что он сказал мне, что сдаст меня в руки закона. Он решил, что я сошел с ума.
Лоринг провел рукой по .шее Скай и оттолкнул ее назад, к Балкину.
— И все из-за тебя, — неистово закричал Лоринг. — Ты вонючая индейская сучка! Ты знаешь, что после гибели Монти моя жена оставила меня. Она не знала, кто убил его, но была вне себя от горя. Моя жена никогда этого не говорила, но я знал, что она винит меня в этом и в том, что я со всем ранчо уехал в Вайоминг. Поэтому она поехала на восток, к Элизабет, и умерла там. Я все потерял из-за тебя, — продолжал Лоринг. — И ты дорого за это заплатишь. То, что мы сделали с твоей матерью и сестрой ни в какое сравнение не идет с тем, что я и мои люди сделаем сейчас с тобой.
Лоринг со всего размаха толкнул Скай, и она чуть не упала, но Балкин поддержал ее. Мэтт видел в ее глазах боль от свалившегося на нее бремени правды и отрицание того, что это она во всем виновата. Он хотел подойти к Скай, успокоить ее, но Лоринг преградил ему путь.
— Мне кажется, ты начинаешь понимать, как ты замешан в этом всем, Риордан. Я поклялся, что найду тебя и рассчитаюсь с тобой за то, что ты сделал с моим отцом, и потом мы услышали, что эту сучку видели в горах. Индейцы объявили ее привидением, но мы были уверены, что это выдумки. Мы с Камероном решили, что нам лучше найти ее и заставить навечно замолчать. Я знал, что ты стал работать у Пинкертона, после того как повесили моего отца. Именно я втянул тебя в это дело, Риордан. Я решил, что таким образом смогу убить сразу двух зайцев. А ты оказался доверчивым дураком. Ты шагнул прямо в ловушку. Ты думал, что Камерон был честным человеком. Ты даже ничего не заподозрил.
Лоринг повернулся к охранникам.
— Посадите его на лошадь, ребята. Мы поедем в горы, где никто нас не увидит. А ты, Уэлч, пока мы будем отсутствовать, можешь позабавиться с этой полукровкой, потому что, когда мы вернемся, мисс Скай Мак-Келлан наконец умрет.
Смерть ли это?
Или всего лишь призрак смерти?
