- Хроники границы, #3
Глава 10
Шотландцы добрались до того места, где отряд похитителей разделился, и на этот раз свернули на юг. Они не знали устали и останавливались только затем, чтобы дать отдых лошадям и размять ноги. В седельных сумках у них лежали овсяные лепешки, которые они ели на ходу, запивая любимым напитком из фляжки.
Когда короткий осенний день подошел к концу, они нашли убежище у древней пирамиды камней. Пока одни собирали дрова и разжигали костер, другие успели поймать в ловушки несколько кроликов и настрелять дичи на ужин. Птиц ощипали, кроликов освежевали, и все это насадили на вертелы.
Жареное мясо заедали лепешками. Потом все улеглись спать, предварительно выставив часового.
Перед самым закатом небо прояснилось. Лежа на спине, Малькольм любовался звездным небом. На границе не всегда было так спокойно, как в последние несколько лет, но у англичан вечно были и есть проблемы с монархами. Преданных людей совсем не осталось, все перебегали из одной партии в другую и были слишком заняты собственными раздорами, чтобы драться с шотландцами.
Малькольм сам не знал, скучает ли он по опасностям и волнениям, связанным с набегами. Но конечно, ничего не кончено. И никогда не будет кончено. Малькольм считал, когда в Англии воцарится мир и судьба бедного безумного Генриха VI будет решена, набеги с обеих сторон начнутся снова.
Малькольм улыбнулся в темноте, представляя, как возьмет с собой сыновей и научит всему, что должен знать о набегах приграничный лорд. Покажет им, что есть время для жестокости и время для милосердия. Что лучшей добычей во время набегов являются коровы, овцы и лошади, а отнюдь не женщины, ибо именно скот — источник богатства мужчины. Но сначала он должен отобрать свою жену у этого упрямого глупца англичанина, который почему-то считает Аликс своей.
Он проснулся, когда дядя тряхнул его за плечо. Было еще темно, лишь на востоке небо чуть посветлело. Его люди суетились возле лошадей, успевших отдохнуть за ночь. Напоив их у ближайшего ручья, мужчины приготовились к отъезду.
— В седло! — скомандовал лэрд.
Отряд немедленно пустился в путь. Сегодня утром значительно похолодало, но когда взошло солнце, немного потеплело.
Они продвигались на юг. Ближе к полудню им посчастливилось натолкнуться на небольшой караван бродячих ремесленников. Три убогих кибитки тоже направлялись на юг — в поисках зимы помягче. При виде вооруженного отряда возницы остановили лошадей.
— Доброе утро, господа, — поздоровался старший из них, нервно кланяясь в ожидании того, что уготовила им судьба.
Этот крепкий мускулистый мужчина был одет в лохмотья. Из кибиток выглядывали любопытные мордашки era детей. Женщин видно не было. Только мужчины с бесстрастными лицами.
— Вы знаете, где находится Вулфборн-Холл? — мирно спросил лэрд.
— Вулфборн-Холл?
Мужчина надолго задумался, но, заметив блеск серебра в пальцах лэрда, тут же оживился.
— Вы почти рядом с ним, господин, — поспешно отозвался он.
— И насколько рядом? — спросил лэрд, небрежно подбрасывая серебряную монету.
Мужчина жадно проследил за полетом монеты. Судя по размерам и звуку шлепка о ладонь, она была полновесной.
— Может, миль десять к востоку и немного на запад, господин, — ответил он и, ловко поймав брошенную монету, кивнул в знак благодарности.
— Спасибо, — обронил Малькольм и знаком велел своим людям продолжать путь.
Ремесленник покачал головой: такой большой вооруженный отряд не сулит ничего хорошего хозяину Вулфборн-Холла — и, усевшись на козлы, подстегнул лошадь.
— Как по-твоему, он сказал правду? — спросил Роберт.
— У него не было причин лгать, — пожал плечами лэрд. — Бейн, пошли двух человек вперед. Пусть удостоверятся, что это то место, которое мы ищем.
— Правильно, племянник. Негоже, чтобы пострадали невинные люди, — кивнул Роберт.
— Аликс говорила, что там на много миль вокруг нет соседей, — заметил Малькольм.
Разведчики оторвались от основного отряда и поехали искать Вулфборн-Холл. Мужчина не солгал. Один разведчик остался наблюдать, а второй помчался обратно и доложил, что дом стоит на невысоком холме в конце деревни. Дом каменный, с крышей из сланцевых плит и высокими узкими окнами. Такой дом наверняка хорошо защищен. Деревня маленькая и с виду бедная. В этот осенний день улица была пуста: урожай давно собран, и теперь большинство крестьян будут сидеть у очагов, пока не настанет весна. На холме щипала траву довольно большая отара овец. Наблюдающий решил: такое убогое местечко и грабить не стоит.
Услышав топот копыт, он обернулся. К нему подъехал лэрд.
— Довольно мирное поместье, — заметил он. — И совсем не охраняется?
Наблюдающий кивнул:
— Только пастух с собакой вон на том лугу, и если не считать хозяек, которые ходят к колодцу за водой, я не видел ни одного человека. Солдат тоже нет. Очевидно, англичанин считает себя в полной безопасности.
— Гм… — протянул лэрд. — Дом, кажется мне, хорошо укреплен. Каменные стены толстые, как в замке. Да и дверь наверняка дубовая и окована железом. Не так-то легко будет проникнуть внутрь, хотя и это преодолимо. К тому же вокруг дома нет ограды.
Он надолго задумался. Как быть дальше? Согласится ли англичанин, оказавшись лицом к лицу с пятьюдесятью вооруженными шотландцами, отдать Аликс и признать поражение? Или будет упорствовать в своих фантазиях и утверждать, что Аликс принадлежит ему, и тем самым вынудит Малькольма на решительные действия?
Конечно, ответов на вопросы у него не было. Приходилось действовать наугад.
— Не стоит сразу выказывать истинные намерения, — тихо сказал Роберт племяннику.
Тот задумчиво кивнул.
— Ты со своими людьми оставайся здесь, дядя. А мы подъедем к дому и постучим в дверь. Посмотрим, что получится.
— Он вряд ли ее отдаст, — предрек Роберт.
— Возможно, и так. Тогда я уничтожу деревню, угоню скот и заберу в плен его людей, чтобы продать на рынке в Джедберге. Но сначала попытаюсь урезонить его и дать возможность спасти имущество.
— С твоей стороны это справедливо и великодушно, — согласился дядя, — учитывая, что негодяй похитил твою жену.
Он приказал своим людям оставаться на месте, а лэрд обратился к капитану:
— Главное — не поднимать шума. Медленно проедем по деревне, чтобы вселить страх Божий в этих англичан. Думаю, что без драки не обойтись. Но может, демонстрация силы испугает англичанина и заставит быть более благоразумным.
Бейн кивнул и, отъехав, стал быстро и тихо объяснять ситуацию шотландцам, затем вернулся к лэрду и заверил его, что все всё поняли.
Лэрд поднял руку, давая знак двигаться вперед. Они неторопливо спустились с холма. Первым увидел их пастух, он задрожал от ужаса, но остался на месте, поскольку всадники проскакали мимо, даже не взглянув на него.
Они миновали маленькую церковь и оказались на деревенской улице. Заметившая их женщина уронила ведро и, вопя во все горло, помчалась к своему дому. На крики выскочили переруганные соседи, но при виде безмолвных всадников тут же захлопнули двери. Добравшись до хозяйского дома, они остановились. Лэрд спешился, подошел к дубовой, обитой железом двери и постучал. Он долго ждал, но, не получив ответа, снова постучал.
— Открой мне дверь, Удолф Уоттесон! Я пришел за своей женой и, Господь свидетель, получу ее! — крикнул Малькольм, колотя в дверь что было силы.
Наконец кто-то распахнул крохотное окошечко над дверью. Оно было забрано железной решеткой, почти скрывавшей лицо говорившего.
— Чего ты хочешь, шотландец?
— Ты сэр Удолф? Я буду говорить только с ним!
— Я сэр Удолф.
— Я пришел забрать свою жену.
— Ты сам не знаешь, чего просишь. Убирайся!
— Аликс Гивет вышла за меня по законам нашей святой католической церкви, — напомнил лэрд.
— Аликс Гивет — моя нареченная жена, — возразил сэр Удолф. — Епископ Йоркский дал мне разрешение жениться на ней. Мои права неоспоримы. Ты не получишь ее!
— У тебя нет власти над леди, господин: твое разрешение не имеет законной силы, поскольку получено на ложных основаниях, — не уступал Малькольм. — Аликс — моя жена и носит моего ребенка. Я хочу их вернуть.
— Ты лжешь! — прохрипел сэр Удолф.
Аликс беременна? Она ничего ему не сказала. Впрочем, за эту неделю она вообще перемолвилась с ним всего несколькими словами. Но она не может носить шотландского ублюдка! Ей предстоит дать сына ему! Другого сына, который займет место Хейла! Который когда-нибудь унаследует Вулфборн!
— Моя жена не беременна, — объявил он наконец.
— Возможно, это было бы правдой, будь у тебя жена. Но никакой жены у тебя нет. Это моя жена, и она ждет ребенка. Ты держишь ее пленницей в своем доме. Отпусти ее, и я уйду своей дорогой. Будешь упорствовать — и почувствуешь силу моего гнева, — жестко ответил лэрд.
— Проваливай с моих земель! — заорал сэр Удолф. — Аликс Гивет моя. Если она действительно беременна, я с радостью верну тебе бастарда, когда тот родится, но его мать останется со мной, неотесанный ты дикарь! Ты изнасиловал и унизил ее! Принудил к нечестивому, незаконному союзу! Но я сумею защитить ее от тебя! Вон отсюда!
Малькольм Скотт ошеломленно покачал головой:
— Если ты действительно веришь тому, что говоришь, значит, еще больший дурак, чем я думал. Отпусти мою жену или не удивляйся последствиям собственной глупости.
— Я еще увижу тебя в аду, Грязный шотландец! — прокричал сэр Удолф, и окошко с шумом захлопнулось.
— Раны Господни! — сердито выругался лэрд, и жеребец нервно заплясал, когда хозяин развернул его и помчался к холму, где расположился отряд Фергюсона. — Упертый осел желает драки, к которой он не готов и в которой не сможет победить, — сообщил он Роберту.
— Дом с виду крепкий, — заметил Бейн. — Пока вы разговаривали с хозяином, я послал людей объехать его и поискать слабые места. Но они ничего не заметили. Окна закрыты ставнями, а дверей всего две. Одна — перед которой вы стояли, и вторая, совсем маленькая, скорее всего ведет на кухню. Она тоже дубовая и окована железом, а каменные стены очень толстые. Дом не нуждается в ограде или рве, потому что крепок, как замок. У нас слишком мало сил, чтобы выломать дверь.
Лэрд ответил не сразу.
— Англичанин, который сидит за этими стенами, злорадно усмехается, думая о том, что взял в плен мою жену и нерожденного ребенка. Мало того, воображает, что она его законная добыча. Мы подожжем деревню и угоним его скот. Потом я вернусь за своей женой, а когда она будет в безопасности, прикончу барона за наглость. Итак, дядя, каких овец ты возьмешь? Двуногих или четвероногих?
— Я бы предпочел четвероногих, — решил Роберт. — С ними легче управиться, и не надо мучиться с продажей. Как насчет его коров?
— В следующий раз, — мрачно бросил лэрд.
И прежде чем кто-то понял, что он задумал, поскакал обратно, к входной двери дома.
— Аликс! — прогремел он. — Я вернусь за тобой, ягненочек! Не отчаивайся! Я вернусь!
Аликс, сидевшая в зале, узнала голос мужа и, улыбнувшись, погладила себя по животу.
— Ну вот, малыш, — прошептала она. — Ты слышал своего па?
Она улыбалась даже тогда, когда ворвавшийся в зал сэр Удолф подскочил к очагу.
— Это правда?! — завопил он.
— Что именно? — холодно осведомилась она.
— Вы носите в чреве его ублюдка?
— Да, мы с мужем ожидаем ребенка, — кивнула Аликс.
— Он не ваш муж! Я ваш муж! — взвизгнул сэр Удолф. — У меня есть бумаги, в которых говорится о помолвке между нами! Вы моя!
— У вас нет права ни на какую помолвку, — спокойно ответила Аликс. — Вы не были моим законным опекуном. Я, как вдова, была свободна выбрать себе мужа, если бы захотела. Вы были моим свекром, и я еще тогда говорила, что не желаю выходить за вас. Как можно было стать вашей женой, если я считала и считаю вас кем-то вроде своего второго отца! Я бы чувствовала, что совершаю кровосмешение. И церковь не должна позволять подобные браки!
— И все же позволила! — воскликнул сэр Удолф почти торжествующе.
— Вы, считай, сами сказали мне, что купили это разрешение, и, как я узнала, отцу Питеру пришлось трижды ездить в Йорк, прежде чем вы добились цели. И во сколько золотых монет вам это обошлось, милорд? Такие деньги, и все зря… Отпустите меня к мужу! Он все еще у дома. Я слышала его голос!
— Он околдовал вас! — стоял на своем сэр Удолф. — И развратил не только тело, но и душу. Когда родится ваш ублюдок, я отберу его у вас! Тогда все неприятности останутся позади. Отец Питер благословит наш союз, и вы подарите мне сына взамен того, которого отняли у меня.
Аликс, пораженная, уставилась на него:
— Вы сошли у ума, милорд? Я никого у вас не отнимала. Это ваш сын, который с каждым днем приобретает в ваших глазах все больше святости, отнял у меня все. В том числе самый драгоценный дар, какой только можно предложить мужчине: мою невинность. В нашу брачную ночь он похитил ее жестоко, подло и оставил меня, чтобы вернуться к любовнице.
— Но я… я не мог и не стал бы обращаться с вами подобным образом, — заверил сэр Удолф.
— Я это знаю и совершенно согласна с тем, что вам нужно жениться, — кивнула Аликс. — Но не я буду вашей женой. Я уже замужем за лэрдом Данглиса и скоро стану матерью его ребенка. Отпустите меня и подыщите себе другую. Я уверена, в семьях ваших соседей найдется дочь на выданье. Я знаю, вы с ними в ссоре, но теперь пора возобновить старые знакомства. С соседями лучше жить в мире.
Не успел он ответить, как в зал влетела служанка:
— Милорд! Милорд! Шотландцы жгут деревню! Угоняют ваших людей и овец!
Сэр Удолф на мгновение растерялся, но тут же опомнился и в ярости закричал:
— Что творит этот дикарь, ублюдка которого вы носите?! Он никогда не получит вас! Никогда! А ублюдка я убью, стоит ему только выйти из вашего чрева, мадам! Зарежу собственными руками и отошлю его тело в Данглис!
— Вы сами навлекли все это на свою голову! — рассердилась Аликс, вскочив. — Возврати вы меня лэрду, когда вас об этом просили, вас и вашу деревню оставили бы в покое. Это ответ на вашу несговорчивость, милорд! Вам требуется обвинить кого-то в своем несчастье? Вините себя! И если вдруг мой сын родится в Вулфборне, честно предупреждаю: только попробуйте коснуться его, и я сама вас прикончу! Вы безумец, если воображаете, будто я позволю вам причинить вред моему ребенку!
С этими словами она повернулась и вышла, потрясенные взрывом ее возмущения слуги молча смотрели ей вслед.
Сэр Удолф тяжело опустился на стул, не находя слов.
Наконец он встал и, поднявшись на верхний этаж, открыл ставни того окна, из которого когда-то выбросился сын.
Отсюда было видно, как весело горит деревня. Слышались крики раненых. Отару овец уже успели угнать вместе с пастухом и собакой. Правда, несколько коров еще осталось. Шотландцев и след простыл.
Сэр Удолф со вздохом закрыл ставни и спустился в зал.
Все это не имеет никакого значения. Несомненно, кое-кому из жителей деревни удалось сбежать от шотландцев. Они заново выстроят дома, и все пойдет по-прежнему. Оставшихся коров он отведет на последнюю в этом году ярмарку скота — они еще не успели отощать после кормежки на летних пастбищах, — а весной на эти деньги купит новых овец. Так даже лучше: не придется кормить скот долгими зимними месяцами!
Сэр Удолф улыбнулся, довольный собственной сообразительностью.
И главное то, что Аликс Гивет будет по-прежнему принадлежать ему. С одной стороны, ее сильная воля — прекрасное качество и свидетельство того, что она даст ему здоровых и крепких сыновей, но с другой — чересчур она своевольна! Придется время от времени поколачивать ее, чтобы держать в узде. Жена должна знать свое место! Впрочем… она ещё молода. Как только она поймет, чего от нее ожидают, наверняка станет идеальной женой. Аликс умна, и никто не сможет назвать ее дурочкой, хотя она упорно твердит, что любит шотландца, чьего ребенка носит.
Аликс, к досаде сэра Удолфа, не выходила их комнаты. Однако из своего добровольного заточения передала приказ немедленно вычистить зал. И даже наставляла кухарку, как и что готовить, поэтому в Вулфборн-Холле вновь стало уютно и тепло. Но барон не видел Аликс, а она постоянно держала дверь на замке. Вход разрешался только Бэб, и, к удивлению сэра Удолфа, та стала Аликс преданной служанкой. Он хотел было лишить пленницу еды и питья: может, тогда она выкинет ублюдка и всякая связь с лэрдом будет окончательно разорвана, — но подозревал, что в этом случае слуги будут тайком носить ей еду и воду.
Отцу Питеру удалось спастись от пожара вместе с престарелыми жителями деревни, которые нашли убежище церкви. Сэр Удолф понимал: их не угнали потому, что старики не имели никакой цены. Священник дал понять, что не одобряет действий хозяина.
— Ни одна женщина, — заявил он, — не стоит тех несчастий и разрушений, которые вы допустили.
— Она моя по праву, — пробормотал барон.
— Вы околдованы! — решил священник.
— Ты сам ездил в Йорк по моему поручению, — отрезал сэр Удолф. — Трижды!
— Потому что вы не хотели слушать никаких резонов! Когда я вернулся в первый раз и узнал, что мистрис Аликс сбежала, то посоветовал вам искать невесту в другом месте, но вы отказались. Когда мой приятель из Йорка написал, что требуется больше денег в пользу церкви, дабы получить разрешение, я предостерег вас и просил не делать глупостей.
— Значит, церковь вначале собиралась возвратить мне пожертвование? — вскинулся барон.
— Конечно, нет! — раздраженно бросил священник. — Вы отдали их на дело Божье.
— Я отдал их, чтобы получить разрешение жениться на Аликс Гивет. Божье дело! Мы оба знаем, что мои деньги попали в карман человека, которому ты их привез! — возразил сэр Удолф.
— Вы могли бы к этому времени иметь другую жену! Я бы поискал порядочную женщину детородного возраста среди соседских семей! Стоило только меня попросить! И с Божьего благословения эта жена уже носила бы вашего сына, как мистрис Аликс носит сына от своего мужа!
— Он ей не муж! Не называй этого шотландского дикаря ее мужем!
— Я поговорю с ней и узнаю, действительно ли они венчаны, — пообещал священник. — Где госпожа?
— В своей комнате, — раздраженно пояснил барон. — Она не выходит с тех пор, как шотландцы сожгли деревню. Только Бэб составляет ей компанию.
— Вижу, однако, что она успела навести порядок в доме, и теперь он чист и опрятен, каким не был вот уже много месяцев. И за последние дни еда стала намного вкуснее, — сухо заметил отец Питер.
— В таком случае иди к ней, — велел барон. — И напомни о долге жены и хозяйки Вулфборна.
Он протянул слуге большой кубок, и тот немедленно наполнил его вином.
Священник поднялся из-за высокого стола, за которым оба сидели, и, будучи знаком с домом, быстро нашел дорогу к спальне Аликс. Он постучал в дверь, и женский голос спросил, кто это.
— Отец Питер. Я хочу поговорить с мистрис Аликс, — ответил священник, узнав Бэб.
— Вы один?
— Клянусь Богом, кроме меня, здесь никого нет, — заверил священник.
Тяжелый деревянный засов отодвинули. В скважине повернулся железный ключ. Стоило отцу Питеру войти, как дверь снова заперли.
Аликс сидела у маленького очага, где горел огонь. Рядом были сложены дрова. Маленький железный горшочек висел на железном рычаге, который можно было поднимать и опускать. Постель была аккуратно застлана, ставни на окнах — закрыты, а занавески — сдвинуты, не пропуская сквозняков.
По другую сторону очага стоял еще один стул. Бэб сидела на табурете и шила одежку для ребенка. Обстановка была весьма уютной, и, усевшись, священник начал расспрашивать Аликс:
— Клянетесь ли вы бессмертными и добрыми душами своих усопших родителей, пребывающих ныне в чистилище, честно отвечать на мои вопросы, мистрис Аликс?
— Клянусь, — ответила Аликс, целуя протянутое распятие.
— Венчались ли вы в святой церкви и по законам Божьим?
— Брачный контракт между мной и лэрдом Данглиса был составлен отцом Дональдом, священником поместья. Он был подписан в парадном зале у него на глазах и засвидетельствован дядей лэрда Робертом Фергюсоном, лэрдом Драмкерна и его женой Маргарет. Потом мы отправились в домовую часовню, где священник отслужил мессу и благословил наш союз.
— Но был ли этот брак истинным и настоящим? Честно ли вы рассказали о своем прошлом? Знает ли о нем ваш муж, дочь моя?
— Да, святой отец. Я ничего не утаила. Поэтому муж спрятал меня, когда в Данглис приехал сэр Удолф. Он не хотел никаких неприятностей.
— Но вы знаете и, если сказали правду, знает ли ваш муж, что сэр Удолф просил разрешения жениться на вас. И когда пришел в ваш дом, сообщил, что получил такое разрешение. Разве это не так, дочь моя?
— Так, — кивнула Ачикс. — Однако отец Доначьд заверил нас, что епископ Сент-Эндрюса никогда не даст подобного разрешения. И что если такой документ будет получен, то исключительно нечестным способом и за взятку. А теперь вы ответьте мне честно, отец Питер. Так оно и было?
Священник смущенно заерзал на стуле, а Бэб понимающе закудахтала.
— Действительно, мною было сделано пожертвование на собор, — признался он.
— Скажите уж прямо: взятка! — сухо проговорила Аликс. — И вы давали ее не один раз, а трижды! Три раза! Позор вам, святой отец! Теперь, чтобы успокоить свою совесть, вы обязаны сказать сэру Удолфу, что я замужем за другим. И что он должен вернуть меня мужу.
— Леди, я уже дал ему такой совет, но, боюсь, он ничего не желает слушать, — тяжко вздохнул священник, краснея от стыда.
— Кольм сжег деревню, захватил его людей и угнал овец. Он поклялся вернуться за мной. И обязательно вернется. И тогда взломает дверь и убьет барона. Я не хочу, чтобы смерть моего бывшего свекра легла тяжким грузом на мою совесть, а ведь он непременно погибнет из-за собственной глупости. Он что, совсем потерял голову? Почему он не выбрал местную женщину из хорошей семьи, чтобы та дала ему детей? Почему так настаивает, чтобы именно я стала его женой?
— Леди, я уверен, что смерть его единственного сына, единственного ребенка, действительно помутила его рассудок! Два года назад я вернулся из Йорка и узнал, что вы покинули этот дом. Сам барон то впадал в глубокую печаль, то кипел гневом. Мы никак не могли его успокоить, и я был уверен, что он сошел с ума. Но потом он стал рассуждать вполне разумно. Я сказал, что ваш побег освободил его от всех обязательств по отношению к вам, и он вроде бы согласился, но потом заволновался, увидев, что вы оставили в конюшне свою лошадь. Я заметил, что это лишь доказывает ваше благородство. Что вы, как порядочная женщина, решили начать жизнь заново. Он возразил: животное принадлежало вам, и раз вы оставили его, то были не в себе, когда уходили из дома.
— Я ушла, потому что не в силах была вынести мысль о том, что придется лечь в постель с бывшим свекром! — фыркнула Аликс.
— После вашего побега он несколько дней, ездил по округе, разыскивая вас, — продолжал отец Питер. — А когда не нашел, трудно описать состояние, которое его охватило. Я убеждал его, что ваше исчезновение — воля Божья, и почти уговорил его поискать невесту среди соседских семей; сказал, что его обязанность и долг жениться снова.
— Почему же он не женился? — удивилась Аликс.
— Из Йорка прибыл гонец, он привез письмо, в котором просили еще денег за получение разрешения.
— Почему же вы не скрыли от него это послание?
— Письмо было адресовано самому сэру Удолфу. Он дал гонцу требуемую сумму и отослал того в Йорк, не поговорив со мной, — вздохнул отец Питер. — Когда я спросил, почему он согласился на это, хотя уже смирился с тем, что вас рядом не будет, он ответил, что был глуп, когда решил отказаться от вас, потому что уверен: вы предназначены друг для друга.
— Господи милостивый! — раздраженно воскликнула Аликс.
И что теперь делать с этим упрямцем, который держит ее в плену?!
Дрова в очаге громко потрескивали, время от времени выбрасывая снопы искр.
— В середине весны пришло третье и последнее требование денег вместе с обещанием немедленно выслать разрешение. Сэр Удолф заплатил в третий раз, и епархия оказалась верна слову. Разрешение на брак было получено.
— Он угрожал убить моего ребенка, когда тот родится, — сказала Аликс.
Священник побледнел, но тут же заверил, что не допустит такого.
— Вы должны заставить его услышать голос разума, — настаивала Аликс. — Мой ребенок должен родиться в своем доме. Моя маленькая падчерица, я уверена, с ума сходит от тревоги. Она не помнит родную мать, которая давно умерла. Я была с ней два года и являюсь единственной матерью, которую она знает. В следующем месяце Фионе исполнится восемь. Она милая хорошая девочка, и я по ней скучаю.
— Я сделаю все, чтобы помочь вам, леди, — пообещал священник. — Может, если вы спуститесь в зал, сэр Удолф скорее послушается вас.
— Нет. Наоборот, он только еще упорнее будет настаивать на своем. Он решит, что все идет как надо. Вы должны потребовать, чтобы он взял себе другую жену.
— Я сделаю все, что смогу, леди. Но сами знаете, как упрям сэр Удолф, особенно когда добивается своего.
— Я должна вернуться домой в Данглис, — прошептала Аликс дрожащим голосом.
Священник оставил ее, и Аликс, не обращая внимания на Бэб, тихо заплакала.
— Возьмите меня с собой, — неожиданно выпалила Бэб.
— Что?! Что ты сказала? — спросила Аликс, шмыгнув носом.
— Возьмите меня с собой, госпожа. Я знаю, у вас полно своих слуг, но я стану нянчить вашего ребятенка, — пояснила Бэб.
— Ты действительно хочешь покинуть Вулфборн? Ведь ты здесь родилась.
— Когда вы убежали, господин возненавидел меня и обвинил во всем, что случилось, а потом избил. И каждый раз, когда я попадалась ему на глаза, меня ждала очередная трепка. Я видела вашего мужа через щели в ставнях. Он силен и полон решимости. Он придет за вами. В этом я не сомневаюсь. Когда вы снова покинете этот дом, хозяин опять начнет срывать на мне злость. А если отец Питер убедит его жениться на другой, она, чтобы угодить сэру Удолфу, не захочет видеть меня. Я могу много работать, а ем мало. Вам будет нужна нянька для младенца, верно? Я предпочту быть последней рабыней на вашей кухне, лишь бы не оставаться в Вулфборне после вашего отъезда.
Аликс призадумалась. Конечно, Бэб — неряха и сплетница и в прошлом не была добра к ней, лишь позднее Аликс заслужила ее уважение и преданность, поэтому нужно хорошенько поразмыслить, можно ли ей довериться.
— Я должна подумать, — сказала Аликс велух.
— И это справедливо, миледи, — кивнула Бэб.
Ноябрь подошел к концу. Сэр Удолф взял в привычку подходить к двери комнаты и говорить с Аликс. По большей части она его игнорировала, но однажды он объявил:
— Мы должны назначить дату нашей свадьбы, дорогая.
И тут Аликс не выдержала.
— Вы нашли подходящую жену из хорошей семьи и достаточно молодую, чтобы дать вам ребенка? — спросила она.
Последовало растерянное молчание, вызвавшее улыбку на губах Аликс.
Но тут он пробормотал:
— Вы знаете, кто моя невеста. Это вы.
— У меня есть муж, — отрезала Аликс. — Мне известно, что священник говорил с вами. И все же вы упорствуете в своих фантазиях. Я замужем и ношу ребенка своего любимого мужа. Но даже будь это не так, я все равно не вышла бы за вас. Вы отец того, кто когда-то был моим мужем. То, что вы предлагаете, — грязное, недостойное дело. И меня тошнит при мысли о том, что вы способны лечь в постель с той, что когда-то была вашей дочерью! Это кровосмешение. Стыдитесь, сэр Удолф. Стыдитесь!
— Вы были его любовницей? — неожиданно спросил лэрд.
— До того как стала женой? Была. И была бы счастлива оставаться его любовницей до конца жизни! Потому что люблю его. Но и он полюбил меня настолько, что сделал своей женой.
Интересно, почему он не задал этот вопрос раньше?
— Я прощаю вас, — торжественно объявил он.
Аликс, не в силах совладать с собой, расхохоталась. Она смеялась, отвернувшись от запертой двери. Если сэр Удолф не сумасшедший, значит, самый большой в мире глупец!
Ребенок в ее чреве выбрал именно этот момент, чтобы толкнуться. Должно быть, она разбудила его своим смехом.
— Аликс! — вдруг закричал он — Аликс!
Она не ответила.
Он принялся колотить в дверь, но толстые доски даже не дрогнули. Наконец Аликс услышала удаляющиеся шаги.
— Он становится опасным, — предупредила Бэб.
— Откуда ты знаешь?
— Он часто повторял, что сын стал таким, после того как едва не утонул в озере. Но это не вся правда. Мужчины этой семьи обладают прекрасными манерами и хорошо себя ведут при одном условии: если получают то, что хотят. Но бедный Хейл так и остался ребенком: он хотел все, что попадалось ему на глаза, и, поскольку чаще всего получал отказ, не смог жить, как обычные люди, особенно после гибели Мейды. Хейл не мог совладать со своими эмоциями и желаниями. Отец сэра Удолфа убил женщину, которая не пошла навстречу его притязаниям. Потом прирезал непокорную лошадь. Сэр Удолф всю свою жизнь старался не быть похожим на отца. Но теперь появилось то, чего он жаждет всей душой и не может получить. Я вижу, как в нем накапливается раздражение, и рано или поздно он потеряет над собой контроль. А это означает, что он становится опасным. Молитесь, чтобы муж вернулся поскорее, взял этот дом приступом и освободил вас.
В ту ночь пошел снег. Аликс внезапно одолело ощущение полной безнадежности, особенно когда она выглянула в окно и увидела белые холмы. Двое слуг лопатами расчищали дорожки к сараям. Аликс вздохнула. Если на границу пришла зима, значит, никто не выйдет из дому до весны. Разве Кольм сумеет пробраться по снегу и явиться за ней? У нее больше нет сил сидеть взаперти! Она и минуты лишней не хочет оставаться в Вулфборне! И не желает, чтобы ее малыш родился здесь.
Она не успела отойти от окна, как на горизонте что-то завиднелось. Сначала она не могла понять, что именно, но темная масса медленно-медленно стала принимать форму и вскоре превратилась в огромный отряд. Еще несколько минут, и она узнала красные пледы клана мужа. Кроме людей в красных пледах, были еще и люди в зеленых пледах с разными узорами. Один, с узкими красно-белыми полосами и голубыми квадратами, принадлежал Фергюсонам, второго она не узнала.
— Бэб! Бэб! Сюда, скорее!
Бэб подбежала к ней.
— Ну вот, — сухо заметила она, — похоже, ваш муж и кое-кто из его друзей решили заехать в гости. Представляю лицо сэра Удолфа, когда они выбьют дверь и осведомятся, хотите ли вы сегодня же вернуться домой.
— Мы вернемся домой, Бэб. Вместе. Если хочешь, поедем со мной.
И тут Аликс впервые в жизни увидела улыбку Бэб.
— Да, миледи. Поеду, и с радостью.
