- Хроники границы, #6
Глава 2
Лэрд Рэт собрал семью в парадном зале своего дома-башни и знаком велел слугам принести вина. Вино налили в две серебряные чаши, принадлежавшие лэрду и его жене, и в пять маленьких круглых глиняных чашечек для пятерых детей. Роберт Бэрд поднял свою чашу.
– За вашу сестру Анабеллу, которая скоро выйдет замуж! – объявил он, наслаждаясь удивленными взглядами дочерей.
– За Анабеллу, – повторили все и выпили.
Анабелла Бэрд никогда не любила сюрпризов. Особенно если они касались ее. Она предпочла бы, чтобы родители все сказали ей наедине, прежде чем объявить об этом всему миру. Можно только представить, как счастливы родители, что наконец нашли ей мужа.
Анабелла не питала иллюзий на свой счет. Она лучше других знала, как некрасива.
Взяв себя в руки, она спросила:
– За кого я должна выйти замуж, па?
В самом деле? За кого?
– Твоим мужем станет граф Дун. Ангус Фергюссон. Он старше тебя на пятнадцать лет, но никогда не был женат, – пояснил Роберт Бэрд дочери.
Мирра, следующая по возрасту сестра Анабеллы, ухмыльнулась и что-то прошептала третьей сестре Сорче, которая тут же хихикнула. Сорча по натуре была очень смешлива. Анабелла нашла это крайне раздражающим.
– Что тут смешного? – набросилась она на Мирру.
– Говорят, что у графа Дуна нет времени для жены, потому что он постоянно гоняется за хорошенькими девушками, – ответила Мирра. – Благословенная Мария, его считают самым красивым мужчиной на всей границе и к тому же колдуном!
Она расхохоталась.
– Самая некрасивая девица в Шотландии выходит за самого красивого колдуна. Может, он своим волшебством превратит и тебя в красавицу?
Мирра снова закудахтала, восхищенная собственным остроумием.
– Если его волшебство сумеет сделать твой характер сносным, я буду вечно благодарна за это, сестрица, – резко ответила Анабелла. – Вот удивится Йен Мелвилл, узнав, какая ты на самом деле фурия!
Она повернулась к сестре спиной.
– Где этот Дун, па?
– На западной границе. У моря.
– Я не фурия! – рассердилась Мирра.
Сорча и младшая сестра Агнес снова хихикнули. Анабелла пожала плечами, но не взяла назад резких слов.
– Ну-ну, девушки, вы же сестры! Немедленно помиритесь, – велела мать. – Очень скоро Анабелла уедет, и кто знает, когда мы снова ее увидим?
Она тепло улыбнулась старшей дочери.
– Возможно, никогда, – бросила Мирра почти злорадно. – Мы будем слишком заняты собственной жизнью, чтобы мчаться через всю Шотландию повидать Анабеллу и ее колдуна. Я так рада, что мы с Сорчей и Агнес выйдем замуж за соседей и всегда будем рядом с мамой!
– Хотя вы трое будете рядом, – наставительно сказала леди Энн, – именно Анабелла сделает самую выгодную партию и принесет великую честь семье Бэрдов из Рэта. Анабелла, пусть между нами будет несколько дней пути, мы снова увидимся. А теперь слушайте меня. Времени почти не остается, нужно немедленно начать подготовку к ее отъезду в новый дом. Всего через несколько недель за невестой приедут Фергюссоны и увезут в Дун.
– О-о-о! – воскликнула Мирра – И мы увидим колдуна?
– Дочь, – строго сказал ей Роберт, – Ангус Фергюссон не колдун. И ты немедленно прекратишь называть его так. Теперь я рад, что он не приедет сюда, а пришлет вместо себя доверенное лицо.
Следующие несколько недель в доме царила суматоха. Женщины собирали немногочисленные вещи Анабеллы в окованный железом дубовый сундук. Ее приданое состояло из белья, постельного и столового, двух прекрасных, набитых гусиным пухом подушек, пухового одеяла, серебряной ложки и чашки и красивой деревянной шкатулки со снадобьями, бальзамами, мазями, отварами и целебными травами. Кроме того, в сундук уложили ее одежду и скромные украшения. Спешно шилось красивое подвенечное платье, которое потом будет служить ее лучшим нарядом.
Анабелла пыталась представить неизвестного мужчину, за которого ей предстояло так скоро выйти замуж Он, конечно, высок. Коротышек обычно не считают красавцами. Он светловолос или брюнет? Какого цвета его глаза? Мирра, которая, похоже, всегда все знала, могла только пересказать сплетни о Фергюссонах из Дуна. Их считали волшебниками, не слишком любившими общаться с соседями. Сплетникам не давала покоя красота графа.
– Говорят, что он способен одним взглядом очаровать любую женщину, которую захочет, – прошептала Мирра и перекрестилась.
– Что ж, есть о чем потолковать, кроме набегов англичан, опустошающих наши дома, – ответила Анабелла. – Болтать о красивом мужчине куда приятнее, чем гадать, как мы прокормимся в наступающую зиму.
Но несмотря на все храбрые слова, она тревожилась. Хотя… это гораздо лучшая партия, чем она могла рассчитывать.
– Говорят, что у него много любовниц, и стоит ему провести с кем-то ночь, как женщина отказывается его покинуть, – трещала Мирра. – Жаль, что мы не увидим его, но, возможно, это к лучшему. В конце концов мы так прекрасны, а ты так некрасива, и граф может пожалеть о своем решении, если увидит нас вместе.
– Подло так говорить! – вскинулась юная Агнес на защиту сестры.
Но Анабелла привыкла к бездумной болтовне Мирры и поэтому только рассмеялась:
– Ты просто завидуешь. Я буду графиней Дун, а ты всего лишь мистрис Мелвилл! Что же до любовниц графа – и они пригодятся, если он не придется мне по вкусу. От меня требуется произвести на свет наследника, содержать дом в порядке, стоять с ним рядом и говорить любезности его гостям. Все это я вполне могу делать, Мирра, и к тому же заполучу красивого мужа.
Мирра пожала плечами:
– Ты странная девушка. Я пришла бы в бешенство, измени мне муж. Выцарапала бы ему глаза, чтобы он больше не смел смотреть на других женщин! Но полагаю, ты благодарна, что вообще нашла мужа. Удивляюсь, что ты не ходишь в старую церковь, чтобы проводить дни в молитве.
– Не имею ни малейшего желания это делать. Я благодарна па за то, что нашел мне мужа, но не могу не задаться вопросом, как это ему удалось. Мы живем в каменной башне, которая стоит здесь вот уже несколько сотен лет и была домом нескольким поколениям Бэрдов. Нельзя сказать, что мы бедны, но мы и не богаты. Скольких трудов стоило отцу наскрести приданое для четырех дочерей! Как он это сделал? Откуда оно взялось? И каким образом он нашел для меня графа? Почему такой знатный человек захотел взять в жены дочь простого лэрда, человека незначительного? Мирра, ты прекрасно умеешь выуживать информацию.
И тут Анабелла добавила колкость, которая наверняка поощрит ее сестру сунуть нос в дела отца.
– Могу только надеяться, что па не взял часть твоего приданого, чтобы раздобыть для меня графа.
У разом побледневшей Мирры перехватило дыхание. Немного придя в себя, она пробормотала:
– Недавно Йен заметил, что его отец недоволен размером моего приданого. Сказал, что невеста сына должна быть богаче. Но он также прибавил, что я здоровая и смогу родить много детей.
– Ты не племенная кобыла, – раздраженно бросила Анабелла.
– Именно племенная, и ты тоже, – ответила Мирра. – Наше приданое и способность родить мужьям сыновей – и есть наше главное женское достоинство.
– Иисусе, Иисусе, ты опять наслушалась этих странствующих церковников! Реформатская или старая церковь – у всех одинаковое мнение о женщинах, – фыркнула Анабелла.
Ротик Мирры, «лук Амура», недовольно сжался.
– Я собираюсь быть хорошей женой Йену Мелвиллу и рожу ему сына, причем как можно быстрее. Тебе лучше сделать то же самое для графа, сестрица.
Анабелла вздохнула. Почему женщина не может жить спокойно? Почему ее единственная ценность – в способности к деторождению и в деньгах, которые она может принести мужу? Но ей было любопытно узнать, что сможет выведать Мирра о графе и Дуне, потому что приближался тот день, когда Фергюссоны приедут забрать ее на запад, к незнакомцу, который станет ее мужем.
Мирра, однако, не сумела ничего узнать о лорде Дуне. Не узнала она также, как отцу удалось набрать для Анабеллы приданое, достойное графа. Когда Фергюссоны были в нескольких днях пути от Рэта, Анабелла подошла к матери и спросила:
– Откуда па нашел приданое, достаточно большое, чтобы удовлетворить графа? Молюсь, чтобы он ничего не взял у моих сестер.
– Ты не должна задавать подобные вопросы, Анабелла. Для тебя не должно иметь значения, как была заключена сделка, и кроме того, приданое твоих сестер осталось в целости.
– Но я спросила и хочу знать, – настаивала Анабелла.
Леди Энн вздохнула:
– Полагаю, не будет вреда, если ты узнаешь. Нам просто повезло. Нужно благодарить фортуну, которая поставила тебя на пути графа. Не буду притворяться, что нам было легко найти для тебя хорошего мужа. Па совсем было отчаялся, поскольку для девушки с некрасивым лицом и маленьким приданым это сложно. Но потом лорд Босуэлл пришел к твоему па и предложил отдать графу Дуну клочок земли на западе, который он унаследовал. Граф долгое время пытался приобрести его, но Роберт не продавал, поскольку родич, которому она раньше принадлежала, враждовал с Фергюссонами. Земля граничит с его собственной и имеет особенно плодородные пастбища, а граф выращивает скот.
Ангус Фергюссон готов жениться. Ему не нужна богатая жена, поскольку у него полно своих денег. Он не возражает против жены со скромной внешностью. Но важнее всего, он хочет получить участок земли, находящийся во владении отца, поэтому ты получишь мужа в обмен на землю. Земля всегда была хорошим приданым, Анабелла. Твой па сдавал эту землю Дуну с тех пор, как ее унаследовал. Деньги, полученные за аренду, пошли на ваше приданое.
В прошлом месяце, когда твой па и граф встретились, Роберта заверили, что Ангус хочет только землю в обмен на женитьбу. Он отказался от денег, сказав, что земли более чем достаточно. Мы с отцом разделим твои деньги между сестрами.
– Нет, – покачала головой Анабелла. – Если граф отказывается от денег, значит, они должны принадлежать мне. Что, если он умрет и мне понадобится другой муж? Мы не сможем отобрать землю у Фергюссонов, а это меня обездолит. Я не хочу остаться беспомощной, чтобы Фергюссоны выдали меня замуж за какого-то арендатора ради своего благополучия.
Мать поразилась умным рассуждениям дочери и поняла мудрость ее слов.
– Никому ничего не говори, дочь моя. Я сама потолкую с твоим па. Ты получишь то, что принадлежит тебе по праву. Обещаю. Ты будешь далеко от Бэрдов и должна уметь защитить себя.
– Мои сестры унаследовали твою красоту, мама, но я, похоже, получила твою мудрость, – заметила Анабелла.
Леди Энн улыбнулась:
– Спасибо, дочка, ты была хорошей ученицей. Мужчины, в особенности мужья, не любят сознавать, что их жены умны. Держи это в тайне от своего жениха и всегда поступай по собственному разумению. И тогда твой брак будет счастливее.
– Но как ты уговоришь па отдать мне золото? – с любопытством спросила девушка.
– Позволив ему поверить, что это его идея, – лукаво улыбнулась мать.
Анабелла рассмеялась:
– О, мама, ты такая хитрая!
– Немного хитрости не помешает. Это всегда интригует мужа, до тех пор, пока он не чувствует в твоем поведении угрозы себе. Но теперь нам нужно обсудить другие вещи. Подготовить тебя, как полагается, к брачной постели.
– Я знаю, что мужчины устроены иначе. Помню, как ты купала Роба и меня вместе, когда мы были маленькими. И все же в детстве у девочек не бывает грудей. Они появляются потом. У мужчины что-то тоже появляется?
– Нет. Но части тела мужчины растут вместе с ним. У некоторых появляются волосы на груди. У остальных – нет. Кроме этого, у мужчины и женщины растут волосы в одних местах.
– Мирра сказала, что у графа много любовниц.
– Да, такое бывает, – спокойно кивнула мать.
– А у па тоже есть любовница? Как ты это выносишь?
– У твоего отца нет средств содержать любовницу, – рассмеялась мать. – Однако я знаю, что время от времени он укладывает на сено деревенских девиц. Но это ничего не значит. Он мой муж и мой повелитель. Дает мне свои любовь и уважение, а больше ничего не надо.
– Граф достаточно богат, чтобы содержать любовницу, – задумчиво протянула Анабелла.
– Да, говорят, что он богат. Но если он и содержит любовницу, даже узнав о ее существовании, ты не должна ничем этого выдать. Подари мужу детей, которых он хочет и должен иметь. Дай ему свою верность. Он ответит уважением, как бы ни заглядывался на других женщин. Ты можешь даже полюбить его.
– Но будет ли он любить меня? – вздохнула Анабелла.
– Если повезет – возможно. Но уважение куда важнее. Женщина, уважаемая мужчиной, спокойна за свое место в его жизни.
– Ты любишь па? – дерзко поинтересовалась девушка.
– Да. Полагаю, что так. И я всегда наслаждалась нашими играми в постели, – улыбнулась леди Энн. – Но мы отошли от темы. Ты должна знать, что тебя ждет в брачную ночь.
– Думаю, я знаю, что должна знать, – застенчиво пробормотала Анабелла. – Я видела животных, занимавшихся любовью. Изображавших зверя с двумя спинами.
Добрая леди тихо рассмеялась.
– Когда мужчина седлает женщину, все происходит немного по-другому. Ты будешь на спине. Не на животе. Между твоих ног есть отверстие, куда войдет его плоть. Некоторые считают это чем-то вроде верховой езды. Когда он впервые войдет в твое тело, будет больно. Но недолго. Это потому, что его «петушок» пронзит твою девственность. Когда он достигнет наслаждения и, будем надеяться, ты тоже, он омоет твое лоно своим семенем. Семя не всегда может укорениться, но если это произойдет, в твоем чреве начнет расти ребенок. Через несколько месяцев, обычно от восьми до десяти, он появится на свет. Поскольку ты моя старшая дочь и второй ребенок, видела процесс рождения, так что нет нужды говорить тебе об этом. У тебя есть вопросы, Анабелла?
– Нет, мама, спасибо, – вежливо ответила девушка. По правде сказать, у нее было несколько вопросов, но она слишком смущалась, чтобы донимать матушку.
– Тебе лучше не знать всего. Твой муж захочет сам показать тебе, и ты должна ему позволить.
Наконец ее вещи были сложены. Свадебное платье дошито. И в одно прекрасное утро, ближе к концу сентября, Мэтью и Джеймс Фергюссоны, в компании с сестрой Джин, прибыли в дом лэрда Рэта. С ними был большой отряд солдат в голубых с зеленым пледах с тонкими красно-белыми полосами, цветов Фергюссона из Дуна. Их сопровождали два волынщика, и Джин, ехавшая верхом, как мужчины, вела в поводу белоснежную кобылку. С того момента как они ступили на землю Бэрдов, их сопровождали члены клана невесты. Проволочек быть не должно. Свадьбу необходимо отпраздновать в этот же день, и утром невеста уедет в Дун с родными мужа.
– Ой! – взвизгнула Мирра, увидев в окно подъезжавших гостей. – Какая чудесная кобыла! Как по-твоему, кто эта женщина, что ее ведет?
– Фергюссоны хорошо одеты, и лошади у них прекрасные, – заметила Сорча.
Агнес заплакала.
– Мы больше никогда не увидим нашу Анабеллу! – всхлипывала она.
– Ты еще не помолвлена, и па не позволит тебе выйти замуж до шестнадцати лет, – тихо сказала Анабелла младшей сестре. – Следующим летом ты навестишь меня, Агги.
Она нежно обняла девушку.
– Уверена, что граф позволит и пришлет за тобой хороший эскорт.
Агнес шмыгнула носом, но глядя сквозь мокрые ресницы на Мирру и Сорчу, которые всегда хвастались, что выйдут замуж раньше ее, пробормотала:
– Вы обе к следующему лету скорее всего выйдете замуж, так что не поедете к нашей сестре в ее прекрасный новый дом. А я поеду!
В ее голосе звучали торжествующие нотки.
– Может, Анабелла даже найдет мне богатого мужа.
Мирра и Сорча определенно расстроились, но Мирра тут же злобно прошипела:
– Будь я нашей уродкой-сестрой, вряд ли пригласила бы в гости мою прекрасную младшую сестричку. Что, если граф влюбится и волшебством заставит исчезнуть жену, чтобы получить тебя?
– О, Анабелла, я бы не украла твоего мужа! Клянусь! – выпалила Агнес.
– Уверена, что так и есть, Агги, – утешила старшая сестра. – И если мой муж окажется таким ветреным, мне он не нужен. Что же до вас обеих… рано или поздно вы приедете ко мне. И всегда будете желанными гостьями, сестры.
В комнату вошел их брат Роб.
– Ты должна немедленно спуститься вниз, Анабелла. Приветствовать родичей будущего мужа.
Он был красивым двадцатидвухлетним парнем с голубыми глазами матери и отцовскими темными волосами.
– А вы трое оставайтесь здесь, пока вас не пригласят в зал. Ни к чему Фергюссонам восхищаться вашей красотой, пока не привыкнут к Анабелле.
– Я хорошо выгляжу, Роб? – спросила Анабелла с беспокойством. На ней было платье, в котором она выйдет замуж. Оно было прелестным, но не того цвета, который шел бледной девушке. Лиф был из светло-серого бархата, расшитого серебряной нитью и черными гагатовыми бусинами. Тяжелая шелковая юбка была серо-голубой. Хотя оно было немного старомодным, на девушке с золотистыми волосами выглядело бы ослепительно. Но к черным волосам Анабеллы не слишком подходило. Сейчас они были распущены, чтобы показать невинность невесты.
– Ты прекрасно выглядишь, – небрежно ответил он.
Брат и сестра спустились по узкой лестнице, ведущей в зал.
Лэрд немедленно махнул им рукой, приглашая подойти.
Леди Энн взяла руку старшей дочери и слегка ободряюще сжала, когда Фергюссоны вошли в зал.
– Добро пожаловать в Рэт, – улыбнулся лэрд.
– Спасибо, милорд. Мы незнакомы, но я Мэтью Фергюссон, единокровный брат лэрда и управитель Дуна. Это Джеймс Фергюссон, брат лэрда, священник, приехал проверить контракты и провести церемонию, – вежливо поклонился Мэтью.
Лэрд сердечно приветствовал мужчин, отметив, что священник не носит сутаны, знака своего сана. Мудрый ход, учитывая недавний закон, запрещавший старую церковь. Потом Роберт Бэрд представил жену, сына, и наконец, Анабеллу.
Мэтью и Джеймс учтиво ответили на приветствия. Мэтью повернулся и кивком велел сестре выступить вперед.
– Это единокровная сестра графа и моя сестра Джин, милорд. Ее растили для службы жене моего брата. Ангус подумал, что поскольку поездка в Дун займет несколько дней, невеста будет чувствовать себя более непринужденно в обществе другой женщины.
– Как он добр! – воскликнула Анабелла, прежде чем кто-то успел сказать слово. Ей действительно будет лучше в компании другой женщины. Семья не пошлет с ней служанку, поскольку об Анабелле и ее сестрах заботилась нянька, которая слишком состарилась, чтобы покинуть Рэт.
– Я должна поблагодарить графа, как только мы прибудем в Дун. Это так заботливо с его стороны – послать мне компаньонку!
– Ваши хорошие манеры похвальны, Анабелла Бэрд, – ответил Джеймс Фергюссон. – Мой брат – человек, ценящий обходительность.
Ему уже нравилась молодая женщина. Похоже, в ней нет ни капли притворства или коварства. Как служитель Божий, он быстро научился по достоинству оценивать людей. Несмотря на беспокойство Мэтью по поводу отсутствия в ней красоты, невеста старшего брата казалась девушкой разумной, которая будет лучшей женой Ангусу, чем какая-то легкомысленная красотка.
– Я привез брачные контракты с собой, милорд, – обратился он к лэрду. – Нам пора сесть и проверить их. А потом Мэтью выступит доверенным лицом брата, и я совершу церемонию венчания.
Мужчины уселись за высокий стол, где лежал брачный контракт. Леди Энн и ее дочь уселись у очага.
– Кто матери этих мужчин? – спросила Анабелла. – У графа была вторая жена?
– Нет, – покачала головой мать. – Мать графа была француженкой. Говорят, что когда она забеременела первым ребенком, упросила молодую служанку, девушку, которая росла с ней и приехала из Франции, удовлетворять мужские нужды мужа, тем более что человеком он был похотливым. Она поклялась растить любого ребенка, рожденного от такого союза, вместе с собственными детьми. Все это рассказал твой па, а ему – граф, когда они встречались в замке Хермитидж несколько недель назад. Все пятеро детей росли вместе.
Анабелла была шокирована:
– Но как могла жена лэрда держать такую служанку? Не говори, что граф возьмет любовницу в дом! Я этого не потерплю!
– Но это мать графа предложила служанке такое соглашение, поскольку доверяла ей. Не хотела, чтобы ее муж попал в лапы другой женщины. Лэрд всегда уважал жену, а она была ему предана. И служанка с госпожой не ссорились из-за него. Мне говорили, что старый лэрд имел еще несколько бастардов, которых признал. Но они оставались с матерями. Мужчины есть мужчины, Анабелла, но если поведение твоего мужа не угрожает тебе и твоим детям, лучше смотреть на его шалости сквозь пальцы. Жены королей династии Стюартов так и делали, и незаконные дети верно служат семье. Среди аристократов принято растить бастардов в качестве доверенных слуг и конфидентов. Советник королевы Марии – ее единокровный брат, лорд Джеймс Стюарт, чья ма когда-то была любовницей короля Якова. А единокровный брат графа Дуна прекрасно ему служит, как сама видишь. Его единокровная сестра будет служить тебе и станет ценным твоим союзником, дочка.
– Но это единокровная сестра мужа! Мне не по себе при мысли о том, что она станет моей служанкой, – призналась Анабелла.
– Не волнуйся. Джин Фергюссон растили для роли служанки. Она этим гордится.
Леди Энн оглядела зал, поискала глазами Джин и увидела, что она спокойно стоит на другом конце. Леди Энн поманила ее к себе.
Джин тут же подошла.
– Чем могу служить, миледи? – вежливо спросила она.
– Нужно уверить мою дочь, что хотя ты единокровная сестра графа, рада ей служить.
Джин мило улыбнулась.
– Никакой неловкости, миледи Анабелла, – сказала она, глядя девушке в глаза. – Моя ма была служанкой леди Адриенны, и меня растили для того, чтобы я в один прекрасный день стала служить невесте моего брата. Для меня это большая честь.
Она присела перед новой хозяйкой.
– Иметь личную служанку – это так ново для меня. Я привыкла к простой жизни.
– Жизнь в Дуне не так уж изысканна, – заверила Джин.
Леди Энн встала и знаком велела Джин занять ее место.
– Почему бы вам не познакомиться получше, пока я схожу за твоими сестрами? Как только отец одобрит контракты, ты будешь обвенчана.
Она поспешила отойти.
– Как по-твоему, я понравлюсь графу? – застенчиво спросила Анабелла.
– Конечно. Ангус хороший человек, миледи.
– Мне сказали, что на самом деле ему нужен земельный участок, – заметила Анабелла.
– Это правда, – ответила Джин. – Но ему давно пора жениться. У него нет законных наследников. Не для того Ангус получал графский титул, чтобы после его смерти он остался выморочным. Мой брат хочет основать династию, а для этого нужна жена.
– Его насильно ведут к алтарю, – тихо выговорила Анабелла. – Надеюсь, он не возненавидит меня за это.
Джин рассмеялась.
– Всех мужчин насильно тащат к алтарю. Немногие идут добровольно. Смысл женитьбы – в золоте, земле и власти. Все это делает семью сильной.
– Он несомненно разочаруется во мне, потому что я некрасива, – уныло пробормотала Анабелла. – Раньше я никогда не завидовала красоте сестер, как завидую сейчас.
– Да, – откровенно заявила Джин, – ты некрасива. Этого не станешь отрицать. Но ты не уродлива. У тебя тонкие черты, хорошая кожа и…
Она поймала прядь волос Анабеллы.
– У тебя роскошные волосы. Моему брату все о тебе рассказали, и он не возражал.
Анабелла не знала, смеяться или плакать, услышав это, но тут отец позвал ее и велел подойти к высокому столу. Она поднялась и поспешила к нему.
– Загляни в брачный контракт, – сказал лэрд. – Вот здесь указано, что ты владеешь десятью полновесными золотыми монетами и что они принадлежат только тебе.
Анабелла сделала, как ей было велено.
– Да, па, я вижу. Спасибо за это.
– Вы читаете, миледи? – удивился Джеймс.
– Да, сэр. Читаю, пишу и умею складывать и вычитать, – призналась она в надежде, что графа не расстроят такие обширные познания. Не хватает ей новых недостатков!
«Так-так-так, – размышлял Мэтью Фергюссон. – Возможно, эта девушка вовсе не плоха. Она не кажется глупой, и ее скромное умение может значить для нас больше, чем способность к деторождению. Все это к лучшему. Ангус будет доволен».
– Вы удовлетворены контрактами, милорд? – учтиво спросил Джеймс Фергюссон.
– Совершенно, – кивнул Роберт Бэрд. – Все, как и следует быть.
– Поскольку вы все одобрили, – ответил Джеймс, – давайте подпишем, и когда все будет сделано, я проведу церемонию.
Он взглянул на Анабеллу.
– Миледи, вероятно, вы захотите подписать собственноручно. У нас три копии: одна для вашего отца, одна для графа и третья будет храниться в церкви.
– Они должны обвенчаться и в реформатской кирхе, – вставил лэрд. – Не хочу, чтобы кто-то усомнился в статусе моей дочери и ее детей. Хотя старая церковь признает только собственные ритуалы, она теперь вне закона в Шотландии.
Джеймс вздохнул. Хотя королева провозгласила свободу веры, Джон Нокс и его приспешники заставили признать законность реформатской церкви.
– Мой брат понимает это, милорд. Леди Анабелла будет обвенчана в Дуне в реформатской кирхе. Брат тоже не желает кривотолков относительно своей женитьбы, поэтому и послал в Рэт доверенное лицо, а не приехал сам. Таким образом, его люди могут объявить брак действительным по шотландским законам, если увидят собственными глазами, как он заключается в кирхе Дуна.
Роберт Бэрд довольно кивнул. Хотя он не одобрял отношения Джона Нокса к католической церкви, реформатская церковь все же была ближе ему и родичам.
Леди Энн снова вошла в зал в сопровождении трех младших дочерей. Девушки учтиво присели, когда их представляли Фергюссонам.
Мирра стала флиртовать с мужчинами, не сразу поняв, что Джеймс – священник. Сорча нервно хихикала, как всегда при встрече с молодыми людьми.
Но Мэтью видел только четырнадцатилетнюю Агнес. Он посчитал ее прелестной и веселой. Она была почти готова к замужеству. Почти. Через год или два он вполне может приехать, поухаживать за девушкой.
Может, она и заметила его интерес, но ничем этого не показала. Мэтью не знал, смеяться ли или оскорбиться. У девушки, очевидно, есть характер.
Женщины терпеливо ждали, пока подписывались контракты. Новое, только что заточенное перо окунули в чернила и протянули Анабелле. Она подписала каждую копию аккуратным разборчивым почерком. Потом отец и Мэтью подписались в качестве свидетелей. Джеймс осторожно посыпал песком каждую копию, чтобы чернила не смазались и быстро высохли.
Анабелла отметила, что граф Дун уже подписал контракты, прежде чем отослать отцу. Подпись была четкой и размашистой. Очевидно, он делал то, что должен был сделать. Женитьба была для него долгом.
Анабелла снова ощутила беспокойство, но у нее не было времени на то, чтобы позволить страхам пустить корни в ее душе.
В присутствии семьи и слуг и стоящего рядом Мэтью Фергюссона, доверенного лица жениха, Анабелла Бэрд была обвенчана с Ангусом Фергюссоном. Церемонию проводил местный пастор реформатской церкви, после чего Джеймс сам дал благословение по католическому обряду. Невеста поняла, насколько права была мать. В браке романтическая любовь ни при чем. Да и существовала ли она, романтическая любовь?
При заключении брака учитывается взаимная выгода. Дочери только на это и годятся. Их рожают с одной целью. Фергюссоны приняли ее, как невесту графа, в обмен на кусок земли. От нее ожидают, чтобы она производила на свет детей для новой семьи. Предпочтительно сыновей. И больше ничего не требуется. Впрочем, она вряд ли может считать себя униженной и несчастной, став женой богатого аристократа. Ей вдруг страстно захотелось поскорее увидеть этого таинственного человека и самой узнать правду о нем.
За ужином Анабелла, графиня Дун, в подвенечном платье сидела на почетном месте за высоким столом. Хотя обычно еда подавалась самая простая: одно или два блюда, хлеб и сыр, сегодня все было по-другому. Подавали вареную форель и тушенную в молоке лососину на листьях зеленого салата. Большой кусок говядины обваляли в каменной соли, поджарили и поставили на стол вместе с кусками оленины, гусем, фаршированным яблоками, и большим пирогом с мелкими птичками и хрустящей корочкой. Были также густой овощной суп, кроличье рагу, масло и маленькая головка твердого желтого сыра. Все это запивалось сидром, элем и вином. На десерт принесли большое блюдо персиков, сваренных в марсале.
Волынщик Бэрдов вместе с двумя волынщиками Фергюссонов развлекали их после ужина, когда посуда была убрана, а раскладные столы отодвинули к стенам.
Джин и Мэтью спели несколько песен, чем восхитили Бэрдов, поскольку голоса их были сладостными. Потом четыре сестры грациозно танцевали для маленького собрания.
За окнами башни полыхал сентябрьский закат. Наконец настала ночь. Солдаты Фергюссонов раскинули лагерь у стен замка. Было еще не холодно, но они зажгли два костра, чтобы прогнать прохладный ветерок. Мэтью и Джеймс присоединились к ним, понимая, что такое маленькое жилище не вместит большую компанию. Джин удобно устроилась у очага. Лэрд и его жена отправились к себе в постель. А четыре сестры легли на большую кровать в их маленькой спальне и тихо переговаривались.
– Итак, – начала Мирра, – полагаю, мама рассказала тебе все, что нужно знать.
– Для начала достаточно, – призналась Анабелла. – Она сказала, что девственнице не стоит казаться слишком знающей. Мы говорили о других вещах.
– Тут нет ничего особенного, – сообщила Мирра тоном, по мнению Анабеллы, слишком уверенным для молодой девушки. – Все, что от тебя требуется, – лечь на спину, раздвинуть ноги, а он сделает все остальное.
– Совсем не похоже на быка и корову, – пошутила Анабелла.
Сорча хихикнула. Агнес молчала, но явно сгорала от любопытства.
– Нет, – фыркнула Мирра. – Все, что нужно, – лечь на спину, а он сунет в тебя свой «петушок». Для этого в наших телах есть крохотное отверстие.
– Откуда ты так хорошо все знаешь? – не выдержала Агнес.
Мирра виновато вспыхнула.
– Мне сказал Йен Мелвилл. В конце концов, мы поженимся еще до первого снега, тем более что Анабелла уже обвенчана.
– Будь осторожна, сестра, – тихо сказала новобрачная Мирре.
– Ты позволяешь Йену Мелвиллу говорить с тобой о подобных вещах? – потрясенно спросила Агнес. – Вряд ли ма или па это понравится.
И тут она, кажется, догадалась.
– Ты позволила ему касаться себя, верно?
Сорча привычно хихикнула, потому что лучше знала об отношениях сестры с Йеном. Правда, они скоро поженятся, иначе их игры на вересковых пустошах могут рано или поздно оказаться опасными.
Мирра ничего не ответила.
– У вас будет больше места в постели, когда уеду я, а потом и Мирра, – заметила Анабелла, пытаясь отвлечь беседу от скользкой темы.
Агги обуревает любопытство, потому что парни уже начинают вертеться возле нее. Ей нравилось их внимание, но Анабелла не хотела, чтобы Агнес теряла свою чистоту, как, она подозревала, случилось с Миррой. Придется поговорить с Агнес перед отъездом.
– Думаю, сестры, нам пора спать, – проговорила она. – Фергюссоны сказали, что нужно отправляться в путь, как только рассветет. Путешествие предстоит долгое и утомительное.
– Да, – согласилась Мирра, сообразив, что, вероятно, выказала куда больше знаний об интимных отношениях с Йеном Мелвиллом, чем следовало бы. Агги вполне способна проболтаться. – Я буду скучать по тебе, Анабелла, – сказала она.
– Я тоже, – поддержала Сорча.
Агнес заплакала.
Тихо смеясь, Анабелла привлекла младшую сестренку в теплые объятия и погладила по щеке.
– Не забудь, что ты приезжаешь ко мне следующим летом, Агги, – напомнила она. – А теперь спи, дитя мое.
Она замурлыкала старую колыбельную, которую пела с тех пор, как Агнес слишком выросла, чтобы помещаться в колыбельку, и стала спать вместе с сестрами.
Агнес обмякла в ее руках, и вскоре все четыре сестры крепко спали.
