• Сага о Скай О`Малли, #1

24

 Елизавета Тюдор только что примчалась с охоты. Влажные рыжеватые завитки волос прилипли к щекам и затылку.

 Темное платье для верховой езды намокло от пота. Глаза горели и щеки пылали, когда она слушала доклад Сесила.

 — На караван напали у мыса Клиар, — сообщал он. — В конвое шли три английских корабля, два французских и один голландский. Все грузы полностью захвачены. Французский и испанский послы обратились ко мне с жалобами.

 — Почему? — спросила королева. — Разве доказано, что у мыса Клиар действовали английские пираты?

 — Нет, мадам, об этом ничего не известно. На каперах нет никаких флагов, а пираты подчиняются сигналам рук и свисткам. Тем не менее один из французских капитанов утверждает, что обводы пиратских кораблей английские, и три английских шкипера с ним согласны.

 — Боже, — пробормотала Елизавета. — Англичане могли напасть на французов, испанцев, голландцев, но грабить своих соплеменников — это уже неописуемо! Как по-твоему, лорд Сесил, это те же самые пираты, что нападали на нас прошлым летом?

 — Кажется, те же самые, ваше величество.

 — Я хочу, чтобы их поймали, — ровным голосом приказала королева.

 — Конечно, ваше величество, — отозвался лорд Сесил, улыбаясь. — Я позволил себе набросать небольшой план и теперь готов представить его на ваше одобрение. Король Филипп Испанский, муж вашей покойной сестры, женат на французской принцессе Изабелле Валуа. Теперь он усердно навязывает вам в женихи своего племянника Карла из Габсбургов. В связи с этим испанский корабль с сокровищами прибывает из Нового Света и будет предложен вам в качестве дара эрцгерцога.

 Мы используем это судно как приманку. Торговые суда, которые будто бы пойдут вместе с ним, на самом деле будут нашими военными кораблями. Стремясь захватить легкую добычу, каперы попадутся в наши сети. Испанцы с моим планом согласны и направят свой корабль вместе с нашими, чтобы объяснить капитану торгового судна этот план.

 — А как пираты узнают о корабле с сокровищами?

 — Пустим слух в лондонском порту, в Плимуте, в Бидфорде. Этого будет достаточно.

 — Так действуй, — приказала королева. — Я хочу, чтобы пиратству был положен конец. — И оставила главного советника в кабинете одного.

 Сесил тяжело опустился на стул, все еще обдумывая то, что пока не решился высказать своей госпоже. Обводы судов могли быть английскими, но канцлер сомневался, что их команды состояли из англичан. Нападение у мыса Клиар натолкнуло его на мысль — ведь этот мыс находился в Ирландии. Он готов был спорить на собственное состояние, что пираты были ирландцами. Ход рассуждений повел его дальше. Ворованные грузы уходили через остров Ланди, известный подобным промыслом. А Ланди отстоял всего на одиннадцать миль от Линмутского замка, где хозяйкой была ирландка, наследница большого клана мореходов. И эта леди затаила вражду против королевы.

 Сесил никогда бы не заподозрил эту женщину, если бы не запомнил выражения ее лица, когда несколько месяцев назад она выходила от Елизаветы. Красивое лицо, разъяренное лицо, такое же гордое, как у самой Елизаветы Тюдор. Сесил вздохнул. Он так и не смог научить королеву одной вещи: никогда не обходиться с людьми грубо. В этом отношении она очень походила на своего отца Генриха Тюдора.

 Сесил не мог доказать, но уже подозревал, что миловидная графиня Линмутская жестоко отомстила за себя королеве, напав на основной источник ее доходов. Канцлер улыбнулся про себя. Леди была достойным соперником, но всего этого могло и не произойти. Стоило только королеве вспомнить о верной службе покойного графа Линмутского и его жены, а не жертвовать всем в угоду Роберту Дадли. Этот человек отвратительно влиял на Елизавету, был ее самой большой слабостью. Она оказалась опасно близка к замужеству с ним, и Сесил до сих пор содрогался, вспоминая жуткие сцены, которые выдерживал с Елизаветой сразу после смерти Эми Дадли.

 Елизавета Тюдор пожертвовала в жизни многим, но сохранила гордость, постоянно напоминая себе, что когда-нибудь станет королевой Англии. И когда она наконец ею сделалась, никто уже не мог отказать ей ни в чем. Но никчемная малышка Эми Дадли устроила скандал и лишила ее единственного мужчины, которого она желала. За это благодарный Сесил денно и нощно молился за упокой души Эми.

 К сожалению, королева так и не удалила от себя Дадли, подогревая его безумные мечты и давая ему все, что он ни захочет. Прелестная Скай Саутвуд оказалась подобным даром, и теперь королеве приходилось расплачиваться за свою жестокость.

 В душе Сесил сочувствовал Скай. То, что совершила с ней Елизавета, было ужасно. Но он не мог позволить леди даже тайно восстать против власти трона. Мог создаться опасный прецедент, если этот случай станет широко известным. И Сесил намеревался сохранить все в тайне.

 Через несколько недель Скай, как обычно, наведалась в Бидфорд с инспекцией своих складов и услышала новость о корабле с сокровищами для королевы. Поспешив домой, она зажгла сигнальные огни в западной башне и несколько часов не могла найти себе места, поджидая де Мариско.

 Найл возвращался к вечеру. Мэтт, заменивший в пещере Уатта, прибежал в комнаты и сообщил, что лорд Ланди ожидает ее.

 Скай поспешила вниз по внутренней лестнице поздороваться с Адамом. Приятные воспоминания шевельнулись в ней, когда великан сгреб ее в объятия и нежно поцеловал в обе щеки.

 — Малышка, я вижу, ты меня слушаешься и делаешься все красивее!

 — Спасибо, Адам, я последовала твоему совету. Но отпусти меня — от высоты кружится голова. Гигант неохотно подчинился.

 — Зачем ты меня звала, Скай?

 — Новости! Великолепные новости! Чтобы привлечь мысли Бесс к эрцгерцогу Карлу, Филипп Испанский посылает королеве целый корабль с сокровищами, который плывет из Нового Света. Его трюмы полны золотом инков, мексиканского серебра, изумрудов с амазонских копей. Я хочу захватить это судно! Захватить и очистить.

 — Нет, Скай, нет! Здесь что-то не так! Я это чую. Откуда ты узнала об этом корабле?

 — Весь Бидфорд только об этом и судачит, Адам. Де Мариско еще больше посерьезнел.

 — В Плимуте тоже, дорогая. Мои люди сообщили мне об этом еще неделю назад. Ясно, что кто-то хочет привлечь к этому кораблю наше внимание. Думаю, это ловушка.

 — Но если мы захватим судно Бесс и улизнем с ним, даже если это и ловушка?.. — размышляла Скай.

 — Слишком опасно, — запротестовал Адам. — Учти, мы вовсе не уверены, есть ли драгоценности на борту. Ходят слухи, что судно идет в составе конвоя из пяти кораблей. Но почему этот драгоценный корабль не охраняют, а просто отправили в торговом караване?

 — Может быть, чтобы не возбуждать подозрений.

 — Тогда почему об этом говорят на всех углах? Нет, Скай, все это шито белыми нитками. Это — ловушка. Не рискуй собой, своими людьми и флотом.

 — Но если корабль и в самом деле с драгоценностями? Представь, сколько там золота! Вот бы отнять его у королевы!

 — Малышка, не позволяй желанию мщения затмевать здравый смысл. Тюдоры беспощадны к противникам. До сих пор тебе везло. Пропусти этот корабль. Это самое умное, что можно сделать.

 — Давай, Адам, лучше проверим слухи. Если они не подтвердятся, я пропущу корабль. Но если корабль и в самом деле с драгоценностями, я должна его захватить.

 Адам де Мариско покачал головой.

 — Даже если тебя не поймают, распорядиться таким грузом мы не сможем.

 Лицо Скай озарила улыбка.

 — Его можно будет продать в Алжире. Но лишь после того, как все золото и серебро будет перелито. А кое-что из изумрудов я возьму себе — на ожерелье и серьги. Мне доставит большое удовольствие носить их под носом у королевы, зная, откуда взялись камни.

 — А как мы узнаем что-то еще о корабле?

 — Через два дня по дороге домой в Корнуолл здесь остановится де Гренвилл. Он должен знать. Когда он уедет, я выставлю сигналы и позову тебя.

 — А лорд Бурк знает о твоих делах?

 — Нет, — еле слышно ответила Скай.

 — Бурки, О'Малли, О'Флахерти, Саутвуды, Смоллы. Пять семей связаны с тобой, малышка. Стоит тебе попасться, и не поздоровится им всем! Подумай как следует, прежде чем еще раз выступать против Тюдоров. До сих пор тебя никто не связывал с пиратством. Но в следующий раз ты можешь погубить себя и других. Пропусти корабль, Скай. Забудь о королеве. Пожалуйста!

 На голубые глаза навернулись сверкающие, точно алмазы, слезы.

 — Забыть? — Ее голос задрожал — Ты хоть представляешь, де Мариско, что значит быть женщиной, когда тебя принуждают отдаваться против воли? Представь, что я ощущала, когда Дадли наваливался на меня. Каждый раз мне становилось мерзко, но я терпела, потому что у меня не было выбора.

 И все это со мной сделала Елизавета Тюдор — другая женщина! Она отдала меня Дадли, даже не подумав обо мне, о моем дорогом Джеффри, о нашей верной службе. Я для нее вещь, которую можно подарить фавориту. Нет, Адам, этого я не МОГУ забыть!

 — Хорошо, Скай, — не в состоянии спорить с ней, де Мариско вздохнул. — Но пусть это будет в последний раз. Не хочу видеть твою хорошенькую голову на плахе. И свою тоже.

 — В последний раз, Адам!

 Лорд Ланди вернулся на остров глубоко озабоченным. Начиналось все достаточно легко, но стало очень серьезным. Жажда мщения затмевала у Скай здравый смысл. Ей следовало остановиться, прежде чем эта жажда не захватила ее целиком.

 Через два дня из Лондона в Линмут прибыл де Гренвилл. Он весь бурлил последними придворными слухами. Скай изо всех сил сдерживалась, чтобы не выдать себя. Наконец, когда Дикон и Найл сели отдохнуть с бокалами в руках, она спросила как бы случайно:

 — Я слышала что-то о корабле с сокровищами, который король Филипп посылает для Бесс. Бидфорд полон этими слухами.

 — Да, — пьяно улыбнулся де Гренвилл. — Король пытается привлечь внимание Бесс к своему племяннику Карлу, показывая ей, как славно иметь богатых родственников.

 — Так корабль и вправду набит драгоценностями, Дикон?

 — Конечно.

 — И королева не боится, что его захватят пираты, которые снуют вдоль побережья и здесь, и в Ирландии?

 — Поэтому-то я и здесь, — ухмыльнулся де Гренвилл с важным видом. — Чтобы взять четыре военных корабля и сопровождать «Санта-Марию»в Бидфорд.

 — Никакие пираты не решатся напасть на судно, охраняемое четырьмя военными кораблями, — хихикнула Скай. — Даже я это знаю. — И, наклонившись, подлила де Гренвиллу еще вина.

 В этот миг он заметил ее грудь и с удивлением увидел, что ее дыхание участилось. Найл, казалось, крепко спал, уронив голову на скрещенные на столе руки.

 — Мои корабли будут за… замаскированы, Скай. Похожи на обычные торговые суда — такие же беззащитные, как настоящий корабль с сокровищами. — Он закашлялся и глотнул еще вина, расплескав на камзол.

 Скай внезапно осенило:

 — Так ты говоришь, что «Сайта-Мария» плывет через Атлантику одна, без охраны? Де Гренвилл кивнул:

 — Король Филипп посчитал, что так будет безопаснее. Кто поверит, что одинокий, без охраны, корабль несет в своих трюмах сокровища? А когда он войдет в море, мы сможем поймать пиратов, выслав ему на охрану мои замаскированные корабли. Сесил думает, что пираты непременно нападут на беззащитный караван. Он всегда что-нибудь да придумает, старина Сесил.

 — Как умно, Дикон. Слава Богу, королева решилась наконец избавить нас от пиратов. Прошлым летом у нас с Робби захватили два корабля. — Она вся пылала от возмущения. — Где ты встречаешь корабль с сокровищами?

 — В трех днях плавания от мыса Клиар.

 — Значит, потом вы пойдете на юг? — закидывала удочку Скай.

 — Хм, — де Гренвилл кивнул головой.

 — А когда ты встречаешься с испанцем, Дикон?

 — Через неделю. — И, рухнув на стол, вельможа уснул рядом с храпящим лордом Бурком.

 Скай удовлетворенно улыбнулась и поманила к себе Дейзи, которая все это время тихо сидела вдали от почетных мест за столом.

 — Ты зажгла сигнальные огни в башне? — прошептала она.

 — Еще до сумерек, миледи, — ответила служанка. — Лорд де Мариско уже ожидает внизу.

 — Распорядись, чтобы этих двоих отнесли в постели, и прикажи приготовить мне ванну. Я скоро буду. — И Скай поспешила из зала по лестнице вниз в пещеру.

 — Адам!

 Де Мариско вышел из тени.

 — Какие новости, малышка?

 — Корабль настоящий — «Санта-Мария». Всю следующую неделю он будет плыть без сопровождения, — одним духом выпалила она.

 — Как? А что с другими кораблями?

 — Их нет. Через неделю де Гренвилл с четырьмя королевскими военными кораблями, замаскированными под торговые, присоединится к испанцу в трех днях плавания от мыса Клиар. А до тех пор «Санта-Мария» останется беззащитной.

 — Каким курсом он следует? Так, чтобы с кораблями сопровождения подойти к мысу с севера.

 — Хорошо! — Де Мариско принялся расхаживать по пещере и де Гренвилл все это выложил тебе? — Его глаза недоверчиво потемнели.

 — Я его напоила, — объяснила Скай. — Дикон не может устоять перед хорошим вином. А когда напьется, болтает все подряд. — Она вспомнила давнишний вечер, когда пьяный де Гренвилл рассказал ей об их споре с Джеффри.

 — А ты уверена, что он пьян?

 — Вполне, Адам. — И продолжала, когда Адам недоуменно посмотрел, как она улыбается:

 — Сегодняшней информацией он расплатился со мной за старый должок.

 — А где он сейчас?

 — Я распорядилась, чтобы лакеи отнесли и его, и мужа в кровати.

 — Так твой муж тоже пьян?

 — Да, — ответила удивленно Скай. — Странно, я никогда прежде не видела Найла захмелевшим. Надеюсь, он не заболел. Скорее всего устал — два дня объезжал имение верхом.

 — Ну что, будем действовать, Скай?

 — Да, Адам. У меня есть предчувствие, что все сложится хорошо. Можешь назвать это ирландским упрямством. Если Мак-Гвайр со своими людьми немедленно оставит Ланди, он успеет перехватить корабль и безопасно вернется обратно, прежде чем военные корабли выйдут на встречу с ним.

 — А что с грузом? Куда нам девать этот невероятный груз, малышка?

 — Только не на Ланди. Если люди королевы нас подозревают, они обыщут весь остров. И тогда потерять голову ничего не будет стоить. Нет, не здесь и не на Иннисфане.

 — Где же тогда?

 — На острове Инштурк. Там, где расположен монастырь сестры. Я обнаружила на острове пещеры, когда много лет назад… гм… гостила у Эйбхлин. Мак-Гвайр знает эти пещеры, а англичане никогда не догадаются их осмотреть. Со временем мы переплавим золото и серебро, а слитки можно легко продать в Алжире.

 — Но это в последний раз, малышка, — тихо, но твердо сказал де Мариско.

 — Я знаю, Адам.

 — Мне будет тебя не хватать, Скай О'Малли.

 — Нам вовсе ни к чему переставать быть друзьями только потому, что мы бросаем наше дело.

 — Знаешь, малышка, ты хоть и ужасно симпатичная женщина, но иногда бываешь ужасно глупой. Мне больно видеть тебя и знать, что ты не будешь моей. Поэтому я и не буду встречаться с тобой, когда у нас больше не будет общих дел. Ланди закроется для тебя, Скай О'Малли.

 — Ах, Адам, — она грустно посмотрела ему в глаза, — я не хотела тебя обидеть.

 — Знаю, малышка. Ты всегда считала наши отношения дружбой, а для меня они значили нечто большее. Ты, как звезда, — красивая и яркая, но недоступная. Я простой хозяин острова, а не ловец звезд, но как бы я хотел послать к черту здравый смысл и удержать тебя подле себя.

 Глаза Скай увлажнились, слезы покатились по щекам. Адам осторожно смахнул их рукой.

 — Останься моим другом, Адам, — прошептала Скай.

 — Ни за что, малышка, — ответил он и склонился, ища губами ее рот. Нежно, но страстно поцеловав ее, он быстро спустился по ступеням к воде. — Никогда не целовал чужую молодую жену. До свиданья, малышка. Я сообщу тебе, когда операция будет кончена.

 Сквозь слезы Скай видела, как его лодка отошла от уступа и взяла курс на Ланди. Сильные руки повернули ее, и она уткнулась в знакомый бархатный сюртук.

 — Надеюсь, ты объяснишь мне, зачем встречалась здесь с этим гигантом? — спокойно спросил Найл. Скай плакала все сильнее. — Хочу верить, что мне не придется вызывать его на дуэль, чтобы спасти свою честь.

 — Н-н-нет, — всхлипнула она.

 — Кто это, Скай?

 — А-а-адам де Мариско, хозяин острова Л-ланди.

 — Продолжай, дорогая.

 Она наконец сумела унять рыдания и, громко сопя носом, рылась в поисках платка. Он подал ей свой. Скай вытерла глаза и высморкалась.

 — Мне следует ревновать? — повторил он вопрос, и она прикинула, сколько он мог стоять там, на лестнице. Покраснев, она смотрела на мужа из-под густых темных ресниц.

 — Ты не очень-то отбивалась от него, — заметил насмешливо Найл. — Но каждый раз, когда я, думая о тебе, прихожу к какому-нибудь выводу, то оказываюсь не прав. Поэтому если есть разумное объяснение тому, что ты тайно встречалась с симпатичным мужчиной, который с явным удовольствием тебя целовал, я с радостью его выслушаю.

 Скай чихнула, потом еще дважды. Найл отвернулся и пошел вверх по лестнице.

 — Расскажешь все в теплой кровати, — проговорил он и, подняв жену, понес в спальню. — Госпожа, кажется, простудилась, — сообщил он Дейзи.

 — Я приготовила горячую ванну и позабочусь о ней, — отвечала служанка.

 — Спасибо, Дейзи. На сегодня ты свободна. — Служанка Скай колебалась, но потом, пожав плечами, подчинилась. Никогда ей не понять господ, думала она. Наверное, они и сами себя не понимают.

 Пока муж расшнуровывал платье Скай, она сбросила с ног туфли.

 — А я думала, что ты напился, — призналась она.

 — Я этого и хотел. Ты так здорово прочищала де Гренвиллу мозги, что я был совсем тебе не нужен.

 Наконец расшнуровав платье, он стянул его с жены, потом освободил ее от нижних юбок и блузки. Встав на колени, снял подвязки и скатал чулки. Раздев Скай, он перенес ее в ванну. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.

 — В пещере чертовски сыро. Я уж это знаю, — проговорил он. Она что-то согласно промурлыкала, когда он намыливал ей спину.

 Рот Найла снова растянулся в улыбке. Только полчаса назад он стоял в темной глубине пещеры и слушал, как незнакомый мужчина признавался жене в любви. Еще месяц назад он мог бы поступить опрометчиво, но теперь знал Скай лучше. Она его любила. Он это понимал, хотя она и не хотела ему в этом признаваться. Потерев спину губкой, он перешел к более соблазнительным местам.

 Лорд Бурк чувствовал, как зреет в нем желание, но подавлял его. Сначала он хотел услышать объяснение. Вынув жену из ванны и обернув в большое полотенце, он усадил ее у камина. Потом взял полотенце поменьше и принялся ее растирать. А когда кожа сделалась сухой, не обращая внимания на оставленный Дейзи светло-голубой шелковый халат, нагую уложил на кровать под одеяло.

 Раздевшись, ополоснулся сам и, вытеревшись, лег рядом с женой:

 — Ну, мадам?

 — Адам де Мариско — мой друг, — ответила она.

 — Адам де Мариско любит тебя, — заупрямился Найл.

 — Но я никогда не любила его. Это он настоял, чтобы я вышла замуж за тебя. Он ругался, заставляя помириться с тобой. Думаю, он больше на твоей стороне, чем на моей. — Скай нахмурилась.

 — Мне отрадно слышать, что лорд Ланди на моей стороне, — в голосе Найла Бурка почувствовалась колкость, — но это еще не объясняет, зачем вы тайком встречались в пещере.

 Скай вздохнула:

 — Это началось задолго до того, как мы поженились. После смерти Джеффри, когда Роберт Дадли стал принуждать меня к сожительству, я пожаловалась королеве. Но Елизавета просто отдала меня своему фавориту на развлечение. Этого я ей никогда не прощу, хотя она и английская королева — власть ведь предполагает ответственность. Я захотела ей отомстить, и желание это до сих пор живет в моей груди. Каперы, которые орудуют у здешних берегов, — это мои суда, флот О'Малли. Адам де Мариско укрывает на Ланди корабли и команды и помогает продавать грузы.

 — И какую цену он берет за эту помощь? — заинтересовался Найл Бурк.

 — Процент от доходов, — резко ответила она, потом продолжала:

 — Через несколько дней мы захватим «Санта-Марию»— корабль, который везет сокровища Елизавете от короля Филиппа. Она не увидит ни крупинки золота.

 Найл был настолько поражен, что на несколько минут потерял дар речи. Противоречивые чувства накатывали на него, точно прибой: изумление, восхищение, обожание, гнев на то, что из-за желания мстить она подвергает всех близких опасности, и сожаление, что в свое время он не смог защитить ее от Роберта Дадли. Он не знал, что и делать: то ли поцеловать жену, то ли убить.

 — Ты не смеешь меня бить. Я беременна, — разгадала Скай его мысли.

 — Боже! — взорвался он, и Скай расплакалась. Но тут Найл принялся хохотать. — Таких женщин на свете больше нет! Ты объявила Англии войну и пока еще ничего не потеряла. А тебе никогда не приходило в голову, что тебя могут поймать!

 — Не могут!

 — Не могут? А почему же? — удивился он.

 — Ни меня, О'Малли, ни де Мариско никто не связывает с этими пиратскими набегами.

 — Ты в этом уверена?

 — Да. На моих кораблях нет флагов. Команды не говорят обычным языком, а общаются при помощи жестов и свистков. Грузы продавали очень осторожно, и я захватила два собственных корабля, чтобы отвести от себя подозрения.

 — Но ведь Сесил послал де Гренвилла захватить пиратов, и ты могла бы клюнуть на эту наживку.

 — Нынче ночью мой флот уходит с Ланди. Когда Дикон и его люди встретят «Санта-Марию», на ней уже не будет груза. Он окажется в пещерах Инштурка, где преспокойно дождется удобного случая. Клянусь тебе, Найл, это мой последний набег против королевы.

 — Но ведь де Мариско тебя целовал! Я сам это видел!

 — Так он прощался со мной, — тихо ответила Скай. Он крепко обнял ее и потерся губами о ее губы.

 — Когда должен родиться ребенок?

 — Наш ребенок появится на свет зимой.

 — Больше никаких приключений, Скай, — твердо заявил он. — Я хочу, чтобы ты мне это обещала.

 — Я еще должна об этом подумать, — игриво ответила она.

 — Жду обещания, мадам! — повысил он голос.

 — Хорошо, милорд, — покорилась она, и Найл посмотрел на жену с подозрением. — У меня будут колье и серьги с изумрудами из трюмов корабля королевы, — хихикнула она. — Какое мне доставит удовольствие носить их под носом у Елизаветы.

 — Ты просто невыносима! — рассмеялся Найл и нежно ее поцеловал.

 Меньше чем через неделю, в канун Иванова дня, Найл и Скай стояли в западной башне замка и глядели на праздничные костры, зажженные на Ланди. Три из них, разложенные по одной линии, сказали ей то, что она хотела узнать: «Санта-Марию» успешно перехватили и груз уже спрятали. Скай испытала огромное удовлетворение. Повернувшись к мужу, она произнесла слова, которые тот давно уже жаждал услышать:

 — Я люблю тебя, Найл.

 С радостным криком он сгреб ее в объятия и страстно поцеловал.

 Лето в Девоне выдалось на редкость приятным. А в Лондоне Елизавета кипела в бессильной ярости. Корабль с сокровищами короля Филиппа нагло захватили под самым носом де Гренвилла. Король был разъярен и не скрывал презрения: как это Елизавета Тюдор не может навести порядок в собственных землях. Это уязвляло королеву больше, чем потеря судна. Хотя и деньги ей были очень нужны: в ожидании корабля она наделала долгов, занимая у ювелиров на содержание двора. И теперь некоторые из ее кредиторов давали понять, что не испытывают трепета перед монаршим домом.

 — Есть какое-нибудь свидетельство того, что в пиратстве замешана леди Бурк? — спрашивала Елизавета. — Должно же хоть что-нибудь быть! — Сесил в конце концов поделился своими подозрениями с королевой.

 — Мадам, ровным счетом ничего! Все корабли О'Малли находятся там, где и должны находиться. И никаких следов груза — мы прочесали и Ланди, и Иннисфану.

 — Пусть ее арестуют, Сесил.

 — На основании чего, мадам?

 Елизавета резко повернулась к нему, и канцлер увидел, как от ярости покраснели ее щеки.

 — Я королева, Сесил! Мне не требуется формальных обвинений! Леди Бурк нанесла мне оскорбление, и я хочу, чтобы ее посадили в Тауэр!

 — Мадам, это на вас не похоже! — Сесил был потрясен.

 — К черту, Сесил, мы же понимаем, что она виновата!

 — Мы это только подозреваем, миледи, — так фамильярно он не обращался к ней с тех самых пор, как она стала королевой:

 — Лишь подозреваем. А с тех пор, как захватили «Санта-Марию», пиратские набеги прекратились, хотя это время года — самое удобное для судоходства.

 Королева оставалась непреклонной:

 — Я хочу, чтобы ее заключили в Тауэр, — настаивала она. — Мы запугаем ее и заставим признаться.

 Мне необходимо испанское золото, Сесил. Кредиторы жмут на меня.

 Канцлер вздохнул. «Леди Бурк и раньше не любила Елизавету, а теперь просто возненавидит ее. Стоит только тронуть О'Малли и Бурков, поднимется весь Коннот, беспорядки охватят всю Ирландию. А нам вовсе не нужна война», — мрачно размышлял Сесил.

 — А как поступить с лордом Бурком? — наконец произнес он.

 — Он останется в Девоне, — ответила Елизавета. — Ему запрещено появляться в Лондоне или возвращаться в Ирландию. Пусть воспитывает волчат.

 — У графини много почитателей, мадам. Им не понравится, что ее заключили в Тауэр без всяких причин. Эти разговоры могут повредить вашему величеству.

 — Так сделай это тайно, Сесил. Пошли де Гренвилла. Поскольку он проворонил мой корабль, пусть хоть оправдается и тайно доставит графиню в Тауэр. Коменданту скажи, что на даму не заведено официального дела. Слухи не пойдут, если никто не узнает, что ее перевезли в замок, а ее муж будет безвыездно оставаться в Девоне.

 — Не могу этого одобрить, — снова возразил Сесил.

 — И тем не менее будешь вынужден подчиниться мне, милорд.

 Канцлер кивнул:

 — Вы моя королева и всегда учились на собственных ошибках. Надеюсь, так будет и в этот раз. — Он далее не мог сопротивляться, открыто высказывая свое мнение.

 Королева вздернула голову и посмотрела на советника. Лицо Сесила оставалось бесстрастным, но ей показалось, что он моргнул глазами.

 Удачное лето обещало обильный урожай в Девоне. На обочинах дорог пламенели поздние дикие розы и осенние маргаритки. На полях возвышались стога. Яблони ломились от плодов, ранние сорта уже убирали, а поздние еще наливались. Селяне готовили прессы, в которых давили сок, бочки, где будет зреть знаменитый девонский сидр.

 В это благолепие и прискакал де Гренвилл в сопровождении королевской стражи. Он был обеспокоен, потрясен приказом, которого не понимал. Он не верил собственным ушам, когда Сесил отдавал распоряжение. — Я знаю, вы неравнодушны к вину, — говорил советник, а под хмельком у вас развязывается язык.

 Де Гренвилл вспыхнул от стыда. — То, что я сейчас скажу, с вашей стороны было бы крайне неразумным разболтать, поскольку королева хочет сохранить все в строгой тайне. — В знак согласия вельможа наклонил голову.

 Ричард де Гренвилл со своими людьми прогрохотал по мосту и въехал во двор замка. Он спешился и прошел внутрь, где ему сообщили, что лорд и леди Бурк находятся в маленьком семейном зале. Дикон секунду постоял в дверях, разглядывая Скай в кругу ее семьи. Его сердце стучало в груди. Скай пошевелилась, и он догадался, что она беременна. Она сидела рядом с мужем, обнимавшим ее за талию и поглаживающим широкой ладонью по заметной уже округлости живота. Голова Скай покоилась на плече Найла, и она улыбалась ему такой лучезарной улыбкой, Что де Гренвилл почувствовал, что сейчас расплачется. Но нельзя же было оставаться здесь навечно. И, прочистив горло, он вступил в комнату.

 — Дикон! — вскричала хозяйка. — Как я рада тебя видеть! — Робин и Виллоу подбежали поздороваться.

 — Мадам, — без всяких предисловий холодно начал де Гренвилл. — От имени королевы я должен вас арестовать.

 Радостные приветствия замерли в воздухе. Найл Бурк медленно поднялся. Хотя его голос оставался спокойным, было заметно, как он взбешен.

 — Если это шутка, де Гренвилл, то очень неудачная. Жена в ее теперешнем положении не может волноваться.

 — Это не шутка, милорд.

 — На основании каких обвинении вы собираетесь произвести арест?

 — Мне о них ничего не известно, милорд. Я получил приказ доставить леди Бурк в Лондон как можно быстрее.

 — А по прибытии в Лондон?..

 — Передать в Тауэр, — уже мягче ответил де Гренвилл. Скай вскрикнула, и испуганные дети прижались к ее ногам.

 — Я не позволю трогать беременную жену. Она носит в себе наследника Мак-Уилльяма.

 — Тогда вам придется сражаться с королевской стражей. Я намерен сегодня же отправиться в обратный путь.

 При Найле не было оружия, но он намного возвышался над де Гренвиллом. — Только через мой труп, англичанин!

 Вельможа схватился за шпагу, и Скай закричала:

 — Нет, милорд! Не надо. — И, пошатываясь, встала на ноги. — Ради Бога, Дикон, что все это значит?

 — Господь свидетель, не знаю, Скай. Мне поручено быстро и тайно доставить вас в Лондон, где вас поместят в Тауэр. Лорду Бурку запрещено покидать Линмут. Это все, о чем мне сообщили.

 — Но нельзя же везти в Лондон женщину на шестом месяце.

 — У меня приказ, милорд.

 — Я могу ехать в дорожной карете, — проговорила Скай, и оба мужчины повернулись к ней. — Если не спешить, ребенку ничего не будет грозить. Я понимаю, почему королева требует меня в Лондон, и для того, чтобы все прояснить, придется отправляться. Вы дадите мне время собраться, Дикон? Утром я и слуги будем готовы.

 — Вам разрешено взять лишь одну служанку.

 — Хорошо, — согласилась Скай. — Проводи меня, Найл. Вы понимаете, Дикон, что поужинать я хотела бы в своей комнате с мужем и детьми.

 Де Гренвилл что-то пробормотал в знак согласия, и лорд Бурк вывел жену из комнаты. В своих апартаментах Скай отправила детей с Дейзи и повернулась к мужу.

 — Им ничего не известно. Если бы они знали, Дикону сообщили бы обвинения.

 — Но они подозревают, — возразил Найл. — А этого достаточно, чтобы тебя арестовать.

 — Они ничего не смогут доказать! — не соглашалась Скай. — Наверное, попытаются меня запугать, но им этого не удастся. Свидетельств у них никаких нет, а Ланди с Линмутом им не связать. Негодница королева хочет меня сломить, но я не такой противник, к которым она привыкла.

 — Но она может держать тебя в заточении столько, сколько ей будет угодно, Скай.

 — Я знаю. Но ты должен ей подчиниться и оставаться в Линмуте — присматривать за детьми и за замком.

 — Но если останусь здесь, я не смогу тебе помочь!

 — Адам де Мариско, — прошептала она. — Выстави в западной башне два фонаря один под другим. Понял? И он приплывет. Через него ты можешь передать известие в Ирландию.

 Найл обнял жену, зарылся лицом в ее красивые темные волосы, вдыхал аромат кожи на ее шее.

 — Скай… — в его голосе прозвучала такая мука.

 — Делай то, что я говорю, Найл. Я не могу подвергать опасности Робина и не позволю королеве лишить наследства юного Саутвуда и отнять его у меня. Как бы этой бесплодной суке этого ни хотелось!

 Лорд Бурк безнадежно обнял жену. Он понимал, что эта война не его. Скай затеяла ее без него и, кажется, без него собирается кончать. Он мог ей дать только свою любовь, которая будет вместе с женой в заключении. Ужин оказался невеселым.

 — Не бойтесь за меня, — учила детей Скай. — Я вернусь домой. Слушайтесь Найла, как меня. По возвращении я не захочу слышать о вас ничего плохого. — Она уложила обоих в кроватки, поцеловав и сына и дочь. Потом проследила, как Дейзи со служанками пакуют багаж.

 — Не забудьте положить пуховые одеяла. Зимой у Темзы прохладно. А ты, Дейзи, проследи, чтобы в багажную повозку погрузили несколько ящиков с бургундским и мальвазией. Я предпочитаю свои вина.

 Наконец она легла рядом с Найлом, прижалась к нему, и он почувствовал, как она дрожит и плачет. Ничего не сказав, он крепче обнял ее.

 Наступило утро. Скай тепло оделась: на шелковые чулки надела две пары вязаных шерстяных, под платье — две шерстяные нижние юбки. Темно-синее платье застегивалось на перламутровые пуговицы, шею закрывал высокий воротник. Плащ с капюшоном был подбит шелком и оторочен мехом, таким же, как и короткие сапожки. Волосы госпожи Дейзи уложила в аккуратную прическу.

 С детьми Скай попрощалась в комнате, не желая, чтобы вид солдат, ведущих ее к карете, испугал их.

 — Почему королева хочет тебя арестовать? — снова и снова спрашивала Виллоу.

 — Не знаю, моя хорошая, — отвечала она. — Какое-то недоразумение. Не бойся за меня.

 — Тебе отрубят голову? — Робин еле сдерживался, чтобы не расплакаться.

 — Боже, дорогой мой! Что за мысли приходят тебе в голову?

 — Виллоу сказала, что это случается со всеми, кто попадает в Тауэр, — ответил мальчик.

 — Сама королева была в Тауэре, когда оставалась еще принцессой. Туда же сажали лорда Дадли и много других людей. И все их головы на месте.

 — Но Виллоу сказала… — настаивал Робин, защищая любимую старшую сестру.

 — Виллоу — маленькая незнайка. Она ничего не слушала на уроках, и ее надо хорошенько наказать. — Скай обняла сына. Она понимала, что Виллоу страшно напугана ее отъездом. — Иди сюда, родная, дай мне и тебя хорошенько обнять. Но не плачь. Тебе не о чем плакать. — Дочь бросилась к матери, прижалась к ее заметному уже животу. Скай сама еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Две головки — одна темная, как ее собственная, другая светлая, как у Джеффри, — оказались рядом, и она поцеловала любимые макушки. А потом оттолкнула детей. — Мне надо ехать, мои хорошие. Слушайтесь Найла. Я буду вами гордиться.

 — До свидания, мама. — Виллоу изо всех сил старалась удержать готовые брызнуть слезы.

 — До свидания, мама. — Робин вытянулся и неподвижно застыл перед Скай.

 — До свидания, маленький граф, — ответила она и поспешила прочь, чтобы никто не заметил ее слез. Найл ждал ее в семейном зале. Увидев выражение ее лица, он быстро схватил ее и стал целовать катящиеся по щекам слезы.

 — Это из-за моего состояния, — оправдывалась она.

 — Я знаю, — успокаивающе шептал он. — Королева ведь никогда не одерживала над тобой верх.

 — Нет, — шмыгала она носом. — И не одержит.

 — Ну вот, это похоже на мою девочку, — рассмеялся Найл. Скай смахнула слезы с глаз.

 — Нельзя заставлять Дикона столько ждать. — И она засунула платок во внутренний карман плаща.

 — Ты невероятно смелая женщина, Скай. Помни о моей любви. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь дурное. У меня есть друзья, у тебя тоже. Королеве не удастся тебе навредить. Тайна твоего ареста вскоре перестанет быть тайной.

 — Я не боюсь, Найл, — ответила она, ее глаза высохли, и она успокоилась. Муж почувствовал за нее гордость. Да поможет королеве Бог, подумал он: такой соперницы, как моя Скай, у нее еще не было.

 Во дворе в холодном утреннем воздухе вился пар от дыхания нетерпеливо бивших Копытами лошадей. Дейзи, которая настояла на том, чтобы ехать в заключение вместе с хозяйкой, уже сидела в карете. Найл осторожно помог жене подняться в экипаж и укрыл ее ноги меховой полостью. Она нежно посмотрела на него:

 — Наверное, тебе было лучше жениться на скромной девушке, чем на такой дикой вдове, как я.

 — У меня уже были две скромные девушки, мадам, — так же нежно отвечал он. — Теперь я предпочитаю вдов. — Он поцеловал жену, и сердце Скай неистово забилось.

 — Боже! Как я буду скучать по тебе, Найл Бурк.

 — Еще есть время удрать. Притворись, что у тебя начались ранние роды, и мы сбежим через пещеру, прихватив с собой этого надутого англичанина де Гренвилла.

 — Нет! — твердо ответила она. — Мне нужно побить королеву.

 — Ты очень упряма, Скай. Но я верю, тебе это удастся.

 — Удастся, Найл, я знаю!

 Он взял в свою широкую ладонь ее миниатюрную руку и поцеловал каждый палец отдельно.

 — До свидания, мадам. Я здесь за всем пригляжу.

 Скай почувствовала, как перехватило горло, когда муж отступил назад и плотно закрыл за собой дверь экипажа. Она видела, как он подошел к Дикону и что-то сказал ему с мрачным лицом.

 — Я хочу, чтобы вы ехали очень осторожно, де Гренвилл, — были его слова. — Вы лично отвечаете за безопасность моей жены и ребенка. Вы отдаете себе в этом отчет? Если с ней или с ребенком что-нибудь случится, я своими руками уничтожу вашу жену и семью и сожгу ваш проклятый дом.

 — Я буду осторожен, милорд, — ответил вельможа. — Я вообще бы не трогал Скай в ее положении, если бы не приказ королевы.

 — Понимаю, — успокоился Найл. — Вы станете держать меня в курсе дел? И если ей разрешат принимать посетителей, навестите ее, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой.

 Де Гренвилл кивнул. Вскочив на лошадь, он возглавил процессию из солдат, кареты и багажной повозки. К его удивлению, дорога на две мили была заполнена людьми со всей округи: фермерами, крестьянами, купцами, рыбаками, охотниками, слугами из замка — старые и молодые плечом к плечу стояли вдоль дороги, бессловесно поддерживая свою госпожу. То тут, то там раздавались напутствия:

 — Храни Бог вашу светлость. Возвращайтесь скорее обратно!

 «Что задумала Бесс? — размышлял де Гренвилл. — Что такого совершила Скай, о чем никто не знает, но что так сильно обидело королеву?»

 Путешествие, которое должно было закончиться в несколько дней, протянулось больше недели. Карета двигалась неспешным шагом, часто останавливаясь, чтобы графиня могла размять ноги и отдохнуть. Они поздно отправлялись в путь и рано останавливались на ночлег. Когда де Гренвилл предложил ехать чуточку быстрее, Скай вовсе слегла и провела в постели целый день. Так что в конце концов де Гренвилл смирился и скрепя сердце постарался успокоиться.

 Добравшись до Лондона, вельможа приказал перевезти Скай на баржу, чтобы никто не узнал герба на дверце ее кареты и не заметил рядом вооруженную стражу. Карету немедленно отправили со слугами обратно в Девон.

 Разлученная со знакомой каретой и слугами, Скай почувствовала, как мужество покидает ее, но по твердому выражению лица никто бы этого не сказал. Она давно поняла, что нельзя показывать страха врагам. Де Гренвилл присоединился на барже к ней и Дейзи.

 — Я всегда хотел покатать вас по реке на своей яхте. — Он искренне хотел завязать разговор.

 — Не сомневаюсь, Дикон, — отозвалась Скай, — что прогулка на вашей яхте была бы куда приятнее, чем путь, который мне предстоит совершить на этом судне.

 — Черт побери, Скай, что произошло у вас с королевой?!

 — Понятия не имею, Дикон, — приветливо ответила она и отвернулась от де Гренвилла, притворившись, что разглядывает реку.

 Он тяжело вздохнул и прекратил попытки завязать разговор. Скай медленно дышала, сосредоточившись на процессе наполнения легких воздухом. Каждый взмах весел приближал ее к заключению и Бог знает к чему еще. Она поклялась себе, что не признает за собой никакой вины. Она побьет королеву в этой игре в кошки-мышки, пусть даже эта игра будет последней в ее жизни.

 Начал накрапывать дождь. Вокруг сгустились сумерки. Вода оставалась спокойной, и, казалось, на реке не было других лодок. Но внезапно сердце Скай учащенно забилось — впереди из темноты выплыла громада Тауэра. Баржа направилась к берегу, и ребенок зашевелился в утробе Скай, когда суденышко ударилось о каменный причал. Она положила руку на живот, как бы охраняя его, а про себя подумала: «Не бойся, не бойся, родной. Все будет в порядке. Я сумею тебя защитить». Само сердце подсказывало ей эти слова. Но кто защитит ее? Скай содрогнулась.

 Де Гренвилл прыгнул на пристань, чтобы помочь Скай выбраться из баржи. Она постояла несколько минут на причале, наслаждаясь последними мгновениями свободы, потом повернулась и решительно стала подниматься по ступеням к Тауэру. Отполированные веками, они были скользкими от дождя, и Скай, к своей досаде, оступилась, но де Гренвилл подхватил ее под локоть и не позволил упасть.

 Она остановилась, чтобы сохранить равновесие, и, отстранившись от вельможи, сказала:

 — Я нисколько не боюсь, милорд.

 — Конечно, Скай, просто ступени мокрые, — ответил де Гренвилл, думая про себя, какая же эта женщина все-таки смелая.

 Комендант Тауэра встретил ее у входа и ужасно расстроился, заметив, в каком она положении. Без сомнения, в крепости предстоят первые роды. И как же ему не хотелось брать под стражу беременную женщину! В такой ситуации могло произойти что угодно. Комендант тепло приветствовал новую узницу.

 — Прошу отужинать со мной и моей женой, леди Бурк. А тем временем служанка подготовит комнату. Я пошлю людей, чтобы они доставили туда ваш багаж и разожгли огонь.

 — Спасибо, сэр Джон, — поблагодарила Скай и повернулась к де Гренвиллу, чтобы попрощаться. — Передайте ее величеству, — попросила она, — что я давно бы приехала в Лондон сама, если бы знала, что здесь нужна. И скажите, что хотела бы узнать, в чем меня обвиняют. А если обвинений нет, напомните королеве, что в таком случае арест незаконен. — И снова обратилась к коменданту:

 — Позвольте опереться на вашу руку, сэр Джон. В последнее время я стала такой неловкой.

 Ричард де Гренвилл покинул Тауэр и направился к Уайтхоллу, где в то время находилась королева. Он прошел прямо в апартаменты Сесила и попросил немедленной встречи. Секретарь, привыкший к тому, что любой посетитель спешит, был сильно удивлен, когда Сесил приказал немедленно провести к нему сэра Ричарда. Когда Джон затворил за собой дверь, канцлер подвинул ему стул и спросил:

 — Почему вы так задержались, сэр? Возникли какие-нибудь осложнения в Линмуте?

 — Нет, милорд, ничего особенного. Правда, лорд Бурк очень рассердился, а леди недоумевает, почему королева отдала приказ о ее аресте. Есть только одно затруднение, и оно-то и задержало нас в дороге. — Сесил испытующе посмотрел на де Гренвилла, и тот поспешил объяснить:

 — Через несколько месяцев леди Бурк предстоит рожать. Поэтому и пришлось ехать с осторожностью.

 — Черт побери! — взорвался Сесил. — Я ведь предупреждал королеву, а теперь… — он оборвал себя на полуслове.

 — Милорд, — тут же снова вступил в разговор Дикон, — а почему все-таки арестовали графиню? Что она сделала?

 — Сделала? Ничего, о чем бы нам было известно, сэр Ричард. Она всего лишь под подозрением.

 — О! — Ему очень хотелось спросить, в чем она подозревается, но он так и не осмелился.

 — Вы свободны, сэр Ричард, — произнес советник королевы. — Конечно, вы не забыли о том, что ваше задание нельзя ни с кем обсуждать.

 — Конечно, милорд. — Он уже направился к выходу, но, поколебавшись, спросил:

 — Могу я время от времени посещать Скай? Ей теперь будет очень одиноко.

 — Нет, сэр Ричард, нельзя. Ее пребывание в Лондоне должно оставаться в строгом секрете, а если вас там кто-нибудь увидит, вам будет трудно объяснить, почему вы оказались в Тауэре. — Но, заметив несчастное выражение лица де Гренвилла, канцлер добавил уже мягче:

 — Может быть, перед Рождеством вы увидитесь с ней и передадите ее поздравления семье.

 Оставшись один, Сесил откинулся на спинку стула, довольный, что так удачно изолировал леди Бурк. Ее следует оставить в Тауэре на несколько недель — пусть поразмыслит о причинах своего ареста. И если она и в самом деле виновата, то к тому времени, когда начнутся допросы, будет изрядно напугана. Канцлер улыбнулся.

 Но через несколько дней Сесилу уже не хотелось улыбаться в связи с делом леди Бурк. Перед ним стояла удивительно несговорчивая ирландская монахиня из монастыря Пресвятой Девы Марии на острове Инштурк, которая представилась как сестра Скай.

 — Я приехала, чтобы присутствовать при родах сестры, — тихо, но решительно заявила она.

 Сначала Сесил изобразил недоумение.

 — Мадам, я понятия не имею, о ком вы говорите. На лице Эйбхлин мелькнула такая знакомая улыбка:

 — Милорд, давайте не будем попусту тратить времени. Ваша подпись стояла под распоряжением об аресте моей сестры, и я неслась сюда сломя голову с западного побережья Ирландии. Я намерена оставаться со Скай, но, если вы не разрешите мне этого, найду способы добраться до королевы и предать дело гласности. О'Малли пока ничего не предпринимают, потому что лорд Бурк заверил их, что все это лишь недоразумение.

 — Но почему, мадам, — закипал Сесил, — почему я должен разрешить вам оставаться с вашей сестрой? Я не позволил этого даже ее мужу. Так почему же должен позволить сестре?

 — Мой зять — симпатичный человек, но я по профессии акушерка. Скай во мне нуждается.

 — С ней находится женщина.

 — Дейзи? Хорошая девчушка, когда речь идет о прическе или нарядах. Но какая же из нее повивальная бабка? От одного вида крови она упадет в обморок, а при родах бывает много крови. Вы об этом когда-нибудь слышали? Или вы специально намерены заставить страдать сестру?

 — Боже, женщина! — возмутился Сесил. — Мы не желаем причинять никакого вреда вашей сестре. Своевременно мы направим кого-нибудь на помощь леди Бурк.

 — Могу себе представить, — презрительно усмехнулась Эйбхлин. — Какую-нибудь старую неумеху с грязными ногтями, которая непременно заразит и ребенка, и Скай. Что вы знаете об акушерстве, милорд?

 Советник королевы почувствовал, что его терпение кончается. Эта женщина оказалась непробиваемой.

 — А вы знаете, мадам, — проревел он, — как просто попасть в Тауэр и как непросто оттуда выбраться?

 На лице монахини снова появилась насмешливая улыбка. Теперь канцлер ее узнал — это была улыбка графини Линмутской. «Странно, — подумал вельможа, — они со Скай не похожи, но вот улыбка… и это раздражающее чувство превосходства».

 — Я не боюсь, милорд, — ответила она, и Сесил понял, что Эйбхлин говорит правду.

 Вот уж эти гордецы-ирландцы.

 — Ну что ж, тогда отправляйтесь, мадам. Секретарь выдаст вам все необходимые бумаги.

 — Надеюсь, милорд, я буду вольна свободно входить и выходить из крепости. Это может потребоваться, когда сестре придет время рожать.

 — Нет, мадам, — ответил Сесил, — в таком случае леди Бурк будет слишком просто улизнуть из Тауэра, переодевшись в монашеское платье. Все, что вам нужно, либо берите сразу, либо слуги позже купят вам необходимое. Вы можете войти в Тауэр, но если хоть раз выйдете оттуда, вам не позволят вернуться к сестре. Таковы мои условия.

 — Хорошо, — произнесла Эйбхлин. — Вынуждена им подчиниться, — она едва кивнула канцлеру и величественно добавила:

 — Благодарю вас, милорд. До свидания, милорд.

 Через несколько часов, сжимая в тонких руках драгоценные бумаги, Эйбхлин вступила в Тауэр. Ее провели к сестре, и она обрадовалась, заметив, как почтителен охранник и как чисто в здании. Почти не чувствовалось сквозняков и неприятных запахов.

 Скай спала, когда она вошла в комнату, а Дейзи с невыразимым облегчением бросилась к ней на шею.

 — Слава Богу, вы здесь, сестра!

 — А разве все так уж плохо? — У Эйбхлин удивленно поднялись брови.

 — Сестра, я даже кошке никогда не помогала рожать и боялась, что останусь одна с госпожой, когда наступит время. Лорд Бурк наверняка убьет меня, если что-нибудь случится с ней или ребенком.

 — Тебе больше не о чем беспокоиться, Дейзи. Я здесь и намерена остаться.

 Когда Скай проснулась, Эйбхлин уже основательно обосновалась в Тауэре.

 — Как ты сюда проникла? — воскликнула она, обнимая старшую сестру.

 — Около десяти дней назад в монастырь прибыл англичанин огромного роста и сказал, что я тебе нужна. Я поспешила через всю Ирландию на худющей кляче, потом на утлом суденышке приплыла в Линмут. Остальное рассказал мне Найл и послал в Лондон, чтобы я была здесь с тобой.

 — И Сесил впустил тебя ко мне? Удивительно! Я не видела никого, кроме Дейзи и охранников. Мне показалось, что полным заточением меня хотят запугать.

 — Но, будучи здравомыслящей женщиной, сестра, ты ведь не испугалась?

 — Нет, Эйбхлин, не испугалась, — улыбнулась Скай.

 — Тогда ты совсем не стала мудрее, чем была десять лет назад, — едко заметила монахиня, и сестра рассмеялась.

 — О, Эйбхлин, как хорошо, что ты рядом!

 Потом сестры устроились в огромной, занимавшей почти всю комнату кровати, застеленной темно-красными покрывалами Скай. В углу пылал огонь, разгоняя холодную декабрьскую сырость и наполняя комнату ароматом горящих яблоневых поленьев. Спальня Скай находилась на вершине башни, и здесь их никто не мог подслушать. И они разговаривали с сестрой тихо, но свободно.

 — Тебе предъявили какие-нибудь обвинения? — спросила Эйбхлин.

 — Нет. И это подтверждает мою догадку — они подозревают меня в пиратстве, но не имеют доказательств. Меня даже не допрашивали. Нет у них, Эйбхлин, никаких доказательств, — Скай довольно рассмеялась. — Когда-нибудь им придется меня отсюда выпустить, и я дважды утру нос Бесс Тюдор!

 Эйбхлин задумчиво смотрела на сестру.

 — Будь осторожна, Скай. В трудном положении сейчас ведь ты — Елизавета законная королева и может держать тебя здесь, пока ты не сгниешь заживо.

 — Пусть только попробует, — в голосе Скай появились жесткие нотки. — О'Малли и Бурки поднимут весь Коннот. А если восстанет Коннот, восстанет и вся Ирландия. Там много горячих голов, которые только и ждут предлога.

 — Боже мой, Скай, сколько в тебе желчи. Откуда эта непримиримость к королеве Англии?

 Коротко, опуская детали, Скай рассказала сестре историю опекунства лорда Дадли над маленьким графом Линмутским и о его постоянных домогательствах. Найл об этих вещах Эйбхлин не говорил.

 — Боже, — воскликнула монахиня, — а я считала тебя мятежной! Ты еще очень хладнокровна, Скай. Значит, королева знала про лорда Дадли и позволяла ему вести себя так?! Тогда она получила по заслугам! Теперь нужно найти способ освободить тебя.

 — Без доказательств она ничего не сможет мне сделать! — упрямо твердила Скай.

 — Ей не нужны доказательства, чтобы держать тебя здесь, — повторила Эйбхлин. — Нужно убедить ее, к ее же собственному удовлетворению, в том, что ты не виновата.

 — Но как?

 — Пока не знаю. Я должна молить Бога, чтобы он ниспослал прозрение.

 Скай рассмеялась.

 — Потребуется крепкая молитва. Но давай спать. Моя совесть чиста, как у ребенка. — Завязав под подбородком кружевной ночной чепец и повернувшись на спину, она быстро уснула.

 Эйбхлин же продолжала лежать без сна. Скай права, думала она. Королева не выдвинула никаких обвинений в пиратстве против графини Линмутской, а это означает, что у нее и в самом деле нет никаких доказательств. Но пока она не убедится, что Скай не замешана в набегах, она будет держать ее в заключении, не решаясь действовать открыто. Ситуация оказалась роковой.

 На следующее утро, когда Скай заканчивала ежедневные упражнения на стене крепости, к ней обратился капитан стражи:

 — Доброе утро, миледи. Мне поручено сопровождать вас к лорду Сесилу.

 — Хорошо. — Сердце Скай учащенно забилось. Наконец ее решились допросить, и она предвкушала, как сразится с Сесилом и постарается его перехитрить. Она последовала за стражником по темным коридорам и очутилась на пороге комнаты, обитой деревянными панелями, с маленьким эркерным окном, выходящим на Темзу. За длинным столом сидели Сесил, Дадли и двое других мужчин. Скай решила, что один из них лорд Шрусбери, а другой — лорд Кавендиш. Не видя стула, она произнесла ледяным голосом:

 — Уверена, милорды, вы не ждете, что женщина в моем положении будет стоять перед вами.

 — Не забывайте, мадам, что здесь вы в заключении, — мстительно заметил лорд Дадли.

 — И если этого человека не уберут отсюда, — продолжала Скай, — я тотчас же вас покину, лорд Сесил.

 — Пожалуйста, принесите стул леди Бурк, — распорядился канцлер.

 — Надеюсь, — произнесла она, усаживаясь, — вы будете столь любезны и объясните причину моего заточения. Вот уже несколько недель меня держат в неведении, и я начинаю считать свое положение совершенно невыносимым.

 Мрачная улыбка вздернула вверх уголки губ Сесила:

 — Мы горим желанием поговорить с вами о недавних пиратских набегах в Девоне.

 Скай удивленно изогнула бровь:

 — Если вы хотели говорить со мною, сэр, почему же вы так не поступили? Разве необходимо было заключать меня в Тауэр? Я наслышана про пиратов, сама потеряла два корабля и с сожалением должна отметить, что королевская комиссия не смогла найти преступников. Это стоило мне больших денег.

 — Финансово вы не очень-то пострадали, — заметил Сесил.

 — Да, милорд, я богатая женщина, но не люблю понапрасну терять свои деньги. Корабли надо содержать, командам и капитанам прилично платить. Тогда ваше предприятие окупается. Меня не радуют убытки от набегов пиратов.

 — Умно, мадам, но недостаточно, чтобы обмануть нас, — фыркнул Дадли.

 Скай холодно посмотрела на него:

 — От хорошей жизни вы растолстели, милорд, но ваш мозг остался по-прежнему мягким.

 Граф Лестерский покраснел как рак, и хотя рот его был открыт, оттуда не вылетело ни звука. Шрусбери и Кавендиш хихикнули, и сам Сесил едва удержался от смеха. Но дошла очередь и до него.

 — Если, милорды, у вас есть обвинения, которые вы готовы выдвинуть против меня, действуйте! Если нет, то отпустите, потому что вы арестовали меня незаконно. — Потом Скай обратилась прямо к канцлеру:

 — Лорд Сесил, вы нанесли мне оскорбление, заставив прийти сюда. Я больше не появлюсь перед вами, пока вы официально не обвините меня. Я не приду также, если среди присутствующих будет находиться лорд Дадли. Вам не следует спрашивать меня, почему, вы и сами это прекрасно знаете. — Она встала со стула и направилась к выходу.

 — Остановите ее! — закричал лорд Дадли стражникам.

 Скай повернулась необыкновенно грациозно, несмотря на свою полноту, — голубые глаза пылали презрением. Как бы защищая ребенка, она положила руки на живот:

 — Я ношу в себе наследника Мак-Уилльяма. Стоит неосторожным рукам повредить ему, и даже мои мольбы не погасят огонь, который разгорится в Ирландии. Если королева хочет войны с моим народом, мы с радостью удовлетворим ее желание! — И она снова двинулась к выходу.

 — Почему вы не остановите эту ирландскую суку?! — завопил лорд Дадли. — Кому будет дело до того, если ее щенок запутается в собственной пуповине?

 — Милорд, — заметил Сесил, — вы присутствуете здесь, потому что так пожелала королева, а я — верный слуга ее величества. Тем не менее я буду просить ее изменить решение. Я согласен с леди Бурк. Вы ведете себя оскорбительно. Джентльмены, вы свободны. Соберемся в этот же час завтра и попробуем еще раз допросить графиню Линмутскую.

 Но допрос не состоялся. Выйдя из комнаты, Скай почувствовала первые родовые схватки. Сжав зубы и превозмогая боль, она шла за охранниками по темным коридорам. На лестнице, ведущей в башню, она чуть не потеряла сознание и с усилием заставляла себя переставлять ноги по ступеням. Почти уже у дверей она застонала и опустилась на каменный пол.

 Пораженный капитан обернулся и, сбежав вниз, подал ей руку. Он подвел ее к входу, двери распахнулись, и Эйбхлин с Дейзи приняли Скай у стражника.

 — Вам что-нибудь требуется? — обеспокоенно спросил капитан.

 — Нет, — ободряюще улыбнулась монахиня молодому человеку. — Спасибо, ничего, капитан. У нас есть все, что необходимо. Но все-таки сообщите коменданту, что у леди Бурк начались преждевременные роды. — Она понизила голос и прошептала, но Скай и Дейзи ее отлично расслышали:

 — Надеюсь, мы сохраним и ребенка, и мать. Вся эта чушь с арестом так подействовала на сестру. А каковы обвинения, капитан? Их просто нет! Спасибо вам за помощь! Вы добрый христианин. — И она плотно закрыла дверь перед носом у стражника.

 — Ах, Эйбхлин! — рассмеялась между схватками Скай. — Ты самая безбожная монашка, каких я только видела! Как ты напугала этого симпатичного капитана. Наверняка он всю дорогу бежал к сэру Джону и теперь рассказывает, что я на смертном одре.

 — Хорошо! Пусть почувствует свою вину, — ворчала Эйбхлин, помогая Скай раздеваться. — Чего хотел Сесил?

 — Чтобы я покаялась в пиратстве. Как я и думала. У них нет доказательств. — Волна боли нахлынула на нее, Скай дернулась. Внезапно потоки вод хлынули на подол. — Эйбхлин! Мне кажется, роды начались!

 — Дейзи, быстрей! Ставь стол у камина! — Служанка принялась изо всех сил толкать длинный дубовый стол.

 — Эйбхлин, помоги ей, я могу стоять одна!

 Вдвоем женщины поставили тяжелый стол у пылающего огня. Дейзи сбегала наверх в спальню Скай и принесла оттуда пуховые подушки, матрас и простыню. Все это монахиня положила на стол. Эйбхлин и служанка помогли Скай забраться на него, где она устроилась, опершись плечами о подушки, и полусидела, раздвинув ноги. Монашенка вымыла в поданном Дейзи тазике свои на удивление изящные руки. Несколько недель назад она рассказала служанке, что ей предстоит делать во время родов, и девушка безукоризненно исполняла свои обязанности. Акушерка склонилась над своей пациенткой.

 — Пресвятая Дева Мария! — воскликнула она. — Ребенок уже наполовину родился! — И потянула к себе младенца.

 — Я же говорила, — простонала Скай, последние схватки снова скрутили ее. А когда ребенок полностью появился на свет, превозмогая боль, спросила:

 — Все в порядке? Все пальчики на месте?

 Эйбхлин быстро обтерла младенца и взглянула в маленькое личико:

 — С ней все в порядке. Все пальчики на месте.

 — С ней? — Скай тихо рассмеялась. — Виллоу ужасно обрадуется сестре, и я счастлива, что родилась дочь, а вот Мак-Уилльям будет разочарован.

 — Родишь еще, — заметила Эйбхлин.

 Скай послала Эйбхлин изумленный взгляд, а про себя подумала, как хорошо иметь рядом эту сильную здравомыслящую женщину. Но как долго после родов королева разрешит Эйбхлин оставаться в Тауэре?

 В дверь громоподобно постучали.

 — Дейзи! Быстро! — приказала монашенка. — Кто бы ни пришел, ответь, что сюда нельзя! Служанка подбежала к двери и распахнула ее.

 — Сюда нельзя, — сообщила она коменданту Тауэра сэру Джону. — Госпожа рожает!

 — Я привел на помощь жену, — ответил сэр Джон.

 И прежде чем Дейзи смогла что-нибудь сделать, леди Алиса ворвалась в комнату и бросилась к тому месту, где лежала Скай. Увидев новорожденную на груди у матери, жена коменданта заговорщически подмигнула и прошептала:

 — Кричите громче, дорогая.

 Скай сразу все поняла и закричала громко и жалобно.

 — Боже! — обернулась леди Алиса к мужу, терпеливо поджидающему у дверей. — Это может продлиться несколько часов, Джон. Иди. Я приду, когда будут новости. Закрой за ним дверь, девушка.

 Со вздохом облегчения Дейзи повиновалась. Жена коменданта весело рассмеялась и улыбнулась Скай:

 — Вот так, дорогая, это даст вам небольшую передышку. Кроме того, нельзя, чтобы мужчины узнали, что так просто рожать детей.

 — Спасибо, мадам. Я никогда не рожала так быстро. С каждым разом получается все быстрее.

 — И сколько у вас уже есть, дорогая?

 — Это шестой ребенок, но вторая дочь.

 — Ах, это малышка! У меня была дочурка. На Троицу ей исполнилось бы четырнадцать лет. Восемь лет назад она умерла от белого горла. Ее звали Линет.

 — Я так же потеряла своего младшего сына, — рассказала Скай.

 Женщины помолчали, потом леди Алиса спросила:

 — Как вы ее назовете, леди Бурк?

 — Дейрой.

 — Скай! — предостерегающе воскликнула Эйбхлин. — Судьба Дейры была трагичной!

 — Ее заточил король. А мою невинную малютку заключила в Тауэр королева. Она родилась в тюрьме. Так что имя это вполне подходящее, Эйбхлин. И поскольку здесь нет священника, ты можешь окрестить ее, сестра?

 — Почему вы здесь, дорогая? — леди Алиса выглядела обеспокоенной.

 Дейзи взяла Дейру у Скай и стала ее купать и пеленать. Эйбхлин освободила сестру от последа.

 — Никто мне этого не объяснил, — сказала Скай доброй женщине. — Никаких обвинений против меня не выдвинуто. Надеюсь… — она запнулась, — может быть… ваш муж знает?

 — Увы, дорогая, нет! — вскричала жена коменданта. — Я хотела бы вам помочь. Все это кажется таким несправедливым.

 — Не стоит беспокоиться, леди Алиса. Мы, ирландцы, привыкли, что нас не понимают и с нами плохо обращаются, — мягко ответила Скай.

 — Я хотя бы могу побыть с вами несколько часов. Считая, что роды продолжаются, они оставят вас в покое. А потом я скажу, что они были очень трудными, и посоветую мужу оставить при вас сестру на месяц или два, если он хочет, чтобы вы и ребенок остались в живых.

 Скай расплылась в улыбке.

 — Вы настоящий друг, миледи. Но не делайте ничего такого, за что бы королева могла разгневаться на вас или на сэра Джона. Я уже поняла. Тюдоры могут быть жестокими даже к своим друзьям. Я узнала это из первых рук.

 — А что королева знает про Тауэр, кроме того, что сообщает ей мой муж? — вопросом ответила добрая леди и грузно опустилась в мягкое кресло перед камином. — Мне кажется, ваша мальвазия — лучшая в Англии. Я большая поклонница этого вина.

 На следующее утро леди Алиса сообщила мужу, что несчастная заключенная, один Бог уж знает как, сумела произвести на свет слабенькую девочку.

 — И мать и ребенок еле живы и следующие несколько месяцев нуждаются в постоянном уходе. Иначе им грозит смерть, — леди Алиса заявила это так твердо, что сэр Джон сразу понял — она не потерпит никакого вмешательства.

 — Дорогая, — вкрадчиво проговорил он. — Я вовсе не против, чтобы сестра леди Бурк оставалась с ней. Но не я принимаю решение.

 — Ты пользуешься некоторым влиянием, Джон. Постарайся сделать что-нибудь. Я вообще не понимаю, почему королева заключила леди Бурк в Тауэр без всяких обвинений.

 — Тише! Я вижу, наша гостья тебя покорила, но мы должны верить, что королева и лорд Сесил знают, что делают. Я пошлю сообщение для королевы.

 Когда пришла весть о рождении леди Дейры Бурк, у королевы как раз начались нерегулярные и болезненные месячные.

 — Боже! — раздраженно воскликнула она. — Ирландка сделала это нарочно.

 — Что сделала, мадам? — не понял Сесил.

 — Родила ребенка в Тауэре. Тон записки сэра Джона вполне сочувствующий леди Бурк, и мне это не нравится. В ней чувствуется осуждение моих действий и нежное участие в этой… мятежной ирландке.

 — Матери со своими новорожденными обычно пробуждают сочувствие у окружающих, — успокоил королеву Сесил.

 Елизавета резко повернулась, и ее красивые рыжеватые волосы разметались по плечам. Лицо побелело и исказилось от боли.

 — Ты несколько недель не мог допросить ее! Черт возьми, эту пиратку надо разоблачить. Ты знаешь, как в разгар бури она прошлой зимой выкинула Дадли из замка?

 «Хо! — хмыкнул про себя канцлер. — Так вот в чем причина этой вендетты. Обидели драгоценного лорда Роберта. Плохо я подумал, когда рассказал Елизавете о девонских пиратах. Она воспользовалась этим, чтобы отомстить за Дадли. Надо это запомнить». Сесил сладчайшим образом улыбнулся королеве.

 — Возвращайтесь в постель, дорогая. Вы дурно себя чувствуете, а это дело подождет. Вы совершенно правы, нам не удастся его расследовать до тех пор, пока леди Бурк не оправится от родов. Присутствовавшая при них жена сэра Джона утверждает, что они оказались трудными. Думаю, пройдет несколько недель, пока леди Бурк придет в себя.

 Елизавета снова забралась в кровать и натянула на себя бархатное одеяло.

 — Ах, Сесил, — пожаловалась она. — Иногда мне жаль, что я не родилась простой девушкой. Корона так меня гнетет, а я ведь существо хрупкое!

 — Нет, мадам, хрупкой вы только выглядите. Но когда вы вышли из утробы матери, в вас уже было львиное сердце отца. Вам нечего опасаться за свои возможности.

 — Ты моя поддержка, Сесил, — вздохнула Елизавета. — А теперь я хочу отдохнуть. Поступай с леди Бурк, как найдешь нужным. — И закрыла глаза.

 — Я вас не подведу, мадам, — холодно улыбнулся советник.

 — Ты меня никогда не подводил, — пробормотала королева, засыпая.