Глава 5
— Очаровательный туалет, — похвалил герцог, когда ландо отъехало от дома. — Кстати, почему ты без капора?
Вместо ответа Аллегра раскрыла зонтик.
— Хочу, чтобы меня все видели, и, полагаю, вы тоже хотите, чтобы вас видели в моем обществе.
— Вот как! — догадался он. — Собираешься мстить.
Она горда, и он вполне способен разделить это чувство.
Поэтому и наградил ее легкой улыбкой.
— А вы? Не желаете отомстить, милорд? Сколько маменек из более скромных семейств пытались уберечь от вас дочек, несмотря на ваш достойный род? И только из-за вашего тощего кошелька.
— Не уверен, что мне нравится столь острый ум. Чересчур уж быстро ты… меня поняла, — вздохнул герцог.
.Девушка покраснела, но тем не менее горячо выпалила:
— Для того чтобы наш брак был крепким, мы прежде всего должны понимать друг друга, милорд.
— Сколько тебе лет? — удивился он.
— Как, вы не знаете? Семнадцать. Девятого декабря будет восемнадцать. А вы думали сколько?
Неожиданно Аллегра сообразила, что они и в самом деле ничего друг о друге не знают. Ничегошеньки! И поженятся по голому расчету.
Она задумчиво прикусила губу.
Куинтон, в свою очередь, был потрясен этим открытием.
Ему было известно об Аллегре лишь то, что она богата и, к несчастью, у нее была легкомысленная мать.
— Семнадцать — самый подходящий возраст для замужества, — заметил он. — Третьего апреля мне исполнился тридцать один год. Наверное, я кажусь тебе очень старым.
— Не таким, как отец, — призналась она. — Я считаю, что муж должен быть старше жены.
Куинтон громко рассмеялся, сверкнув белоснежными зубами.
— Наверное, я заслужил такой ответ!
— Вы еще красивее, когда смеетесь! — неожиданно воскликнула Аллегра.
— Так ты считаешь меня красивым? — хмыкнул Хантер. — А ты — само совершенство, но, должно быть, и сама это знаешь.
Красива и богата — я только и слышал это вчера вечером.
— А женщины все как одна восклицали: «Герцог! Герцог, дорогая моя», — улыбнулась Аллегра. — Пожалуйста, скажите, что нам не придется жить в Лондоне, милорд. Мне совсем не нравится упорядоченный, чопорный свет. По крайней мере в провинции нас будут принимать как обычную супружескую пару. И мы будем жить не по правилам, которые строго судят богатых, но незнатных наследниц и бедных, но благородных джентльменов.
— А мне казалось, что ты жаждешь мести, Аллегра. Ты могла бы стать светской львицей, давать роскошные балы, проигрывать огромные суммы в игорных залах, подобно герцогине Девонширской; могла бы сделаться законодательницей мод. Всего этого невозможно добиться, прозябая в безвестности.
— Нет уж, спасибо, — отмахнулась Аллегра. — Следующие несколько недель я вдоволь поиздеваюсь над глупыми девчонками, которые имели наглость мной пренебрегать. Если вы хотели бы видеть своей женой ту даму, которую только что описывали, сожалею, милорд, но вам не повезло. Я и без того пришла в ужас, узнав, сколько денег отец потратил на сезон для меня и Сирены. Наши свадьбы тоже обойдутся ему в целое состояние. Если бы вложить эти деньги в выгодное предприятие, можно было бы получить неплохую прибыль.
Теперь же все пущено на ветер. Что же до карточной игры, то я, как и вы, не выношу подобных занятий. Пустая трата времени и золота.
— Куда ты вкладываешь деньги? — поинтересовался герцог.
— В основном в компании-экспортеры. Кроме того, мне принадлежит небольшая ниточная фабрика в Йоркшире и акции нескольких транспортных компаний.
— Поразительно, чтобы столь юная девушка интересовалась делами! — удивился герцог. — Большинство твоих сверстниц предпочитают более веселое времяпрепровождение.
— Но почему? Женщины ничуть не глупее мужчин, а если к тому же образованны, то способны почти на все! Важнее всего образование. Я думаю дать дочерям такие же фундаментальные знания, как и сыновьям.
— Говоришь, почти на все? — повторил ее слова герцог.
— Ну… не думаю, чтобы я могла стать полковником армии его величества, — пошутила Аллегра.
Наемное ландо герцога свернуло в парк, где и присоединилось к веренице остальных экипажей, медленно кативших по дорожкам. Кроме карет, в парке было множество леди и джентльменов верхом на породистых лошадях. Аллегра откинулась на спинку сиденья и приняла равнодушный вид: навстречу ехали отвратительная леди Хакни и ее дочь Лавиния с лошадиными зубами и лягушачьим ртом. Аллегра надменно игнорировала их отчаянные попытки привлечь ее внимание.
— Ловкая работа, — пробормотал герцог и, взяв ее руку, нежно поцеловал как раз в тот момент, когда мимо проплывала коляска с графиней Братертон и ее дочерью. Приданое последней, довольно солидное, не шло ни в какое сравнение с деньгами Аллегры. Графиня приложила все усилия, чтобы оградить дочь от поползновений обедневшего герцога, чем крайне его оскорбила. Но девице так и не удалось поймать мужа в этом сезоне. Придется ей возвращаться в Лондон на следующий год, а ее отцу — увеличить приданое, поскольку красотой его дочь не блистала.
— Седжуик! — раздался властный голос. — Немедленно остановитесь! Мне нужно поговорить с вами.
Небольшая карета замерла около ландо, и леди Беллингем с помощью лакея пересела к молодой паре, отдав кучеру приказ ехать следом.
— Добрый день, тетушка, — приветствовал даму Куинтон, наклоняясь и целуя ее в щеку.
— Добрый день, леди Беллингем, — вторила Аллегра. «Тетушка»?!
— Матушка вашего жениха и я были кузинами, — пояснила леди Беллингем. — Итак, когда же свадьба, дорогие?
— Мадам, мы еще не успели назначить дату, — ответила Аллегра.
— Почему? — возмутилась почтенная леди.
— Мы впервые остались наедине после вчерашних празднеств и официального объявления о помолвке, — вставил герцог.
— Вам стоит поскорее это сделать, иначе пойдут слухи, что помолвка расторгнута. Не допущу, чтобы брак десятилетия разрушило грязное злословие! — воскликнула леди Беллингем.
— Мы решили обвенчаться осенью, — оправдывалась Аллегра. — Я намерена провести лето в Хантерз-Лейре, проследить за ремонтом, чтобы все было сделано как следует. На следующей неделе папа посылает туда архитектора и рабочих.
— Как, до конца сезона вы не поженитесь? И свадьба будет не в Лондоне? — потрясение прошептала леди Беллингем.
— Просто не успеем.
— Верно, — задумчиво протянула леди Беллингем. — Боюсь, вы правы — ведь ваша свадьба должна стать событием торжественным и великолепным. Все же, Аллегра, вы не можете обвенчаться с герцогом Седжуиком в скромной сельской церкви. Церемонию наверняка посетят король с королевой и Принни. Пожалуйста, вспомните о генеалогии Куинтона, Аллегра. Вы обвенчаетесь пятого октября в церкви Святого Георга на Ганновер-сквер! Я сегодня же сама поговорю с настоятелем. — Леди Беллингем торжествующе улыбнулась. — Ну вот, все устроено, — провозгласила она и, махнув своему кучеру, приказала:
— Седжуик, велите остановиться! Я перейду в свою коляску.
— Октябрь — прекрасный месяц, — медленно выговорила Аллегра, когда леди Беллингем наконец оставила их в покое. — В это время наша маленькая церковь в Морган-Корте выглядит особенно уютно. Но ваша тетя права, милорд. Ваша семья настолько знатна и благородна, что нам придется пожениться в Лондоне.
Куинтон был настолько тронут ее словами, что неожиданно для самого себя предложил:
— Если вы и вправду хотите обвенчаться в Морган-Корте, значит, так тому и быть.
— Нет, будет так, как постановила леди Беллингем, милорд. Не позволю, чтобы потом говорили, будто дочери лорда Моргана безразлична репутация семьи мужа. Мы обвенчаемся со всей пышностью и пригласим только сливки общества. Те, кого не окажется в списке, предпочтут на это время уехать из столицы. Выбор мы предоставим сделать Чарлзу Тренту, секретарю отца, и моей тете. Однако после этого нас не скоро увидят в Лондоне. Мне необходимо выполнить свой долг. Надеюсь, в нашем доме скоро зазвучат детские голоса.
— Дорогая, — с улыбкой сказал герцог, — вы поражаете меня своей практичностью и разумными суждениями. Как вам известно, я не верю в любовь, Аллегра, но вы мне, кажется, нравитесь.
— Пока вы предоставляете мне свободу действий, готова отвечать вам тем же, милорд, — кокетливо усмехнулась она.
Куинтон Хантер разразился смехом. Он до сих пор не понимал, почему удача так щедра к нему, но отрицать невозможно: ему несказанно повезло. Его будущая невеста — сама прелесть, несмотря на свое не слишком знатное происхождение. Он почти боялся предстоящего сезона в полной уверенности, что его ждет неудача, а если и придется повесить себе на шею безмозглую жеманную дурочку, брак окончится полным крахом уже через полгода, когда она смертельно ему надоест. Не исключено также, что она будет так бояться мужа, что не посмеет рта раскрыть в его присутствии. Каким же подарком явилась для него Аллегра!
Разумеется, ей придется научиться не выражать свои мысли столь откровенно, и финансовые операции необходимо ей запретить, но она достаточно умна и спустя какое-то время под его умелым руководством сможет стать истинной герцогиней Седжуик.
К действительности герцога вернула Аллегра, поспешно положив ему руку на рукав. Герцог почтительно поклонился Принни и мистеру Браммелу, проходившим мимо.
— Спасибо, — прошептал он.
— Даже если мы не собираемся жить в Лондоне, это еще не означает, что мы должны чураться общества, милорд, — улыбнулась Аллегра. — Отец говорит, что никогда не знаешь, когда тебе понадобится просить кого-либо об одолжении или ты сам сможешь оказать услугу, которая позже сыграет тебе на руку.
— Твой отец очень мудр, — кивнул герцог.
— Вам он нравится? О, я надеюсь, что вы почувствуете расположение друг к Другу, — обрадовалась Аллегра, вдруг превратившись совсем в девочку. — Я люблю своего батюшку больше всех на свете.
— Мы с твоим отцом прекрасно ладим, и, уверяю, так будет и впредь. Но мы, кажется, уговорились, что ты будешь звать меня по имени.
— Да, Куинтон, — покраснела она, — но ты такой представительный, что иногда я просто робею. О, взгляни, навстречу едет этот ужасный лорд Мортимер с дочерью! Сделаем вид, что мы их не заметили, хорошо? — Ее глаза озорно блеснули, но благоразумие тут же взяло верх. — Наверное, я веду себя не так, как подобает будущей герцогине?
— Ты слишком кровожадна, дорогая, но я склонен потакать тебе в подобного рода проделках, поскольку сам терпеть не могу эту семейку. Их лондонский дом когда-то принадлежал моей Семье, и вместо того, чтобы снять наш герб с фасада, они его оставили. Видимо, этим людям доставляет удовольствие хвастаться, что Седжуик-Хаус перешел к ним.
Лошади как раз трусили мимо большой, затейливо украшенной кареты, принадлежавшей лорду Мортимеру, но Аллегра и герцог намеренно отвернулись от ее пассажиров. Оба экипажа едва разминулись, но до жениха с невестой донеслось разъяренное сопение лорда Мортимера и визгливый женский голос:
— О, отец, они намеренно унижают нас! Какой позор!
Немедленно едем домой!
— Полная победа! — воскликнула Аллегра, когда карета Мортимеров осталась позади. — Пусть это будет уроком для всех, кто был недобр к нам в этом сезоне!
Дальше прогулка продолжалась без особых событий. Ландо остановилось под деревьями. Оттуда они махали и кланялись проезжавшим друзьям. Некоторые были в колясках, другие — верхом. Так или иначе, Аллегра посчитала, что их первый совместный выезд на люди имел успех.
Наконец ландо остановилось перед домом на Беркли-сквер, и навстречу поспешил лакей.
— Вы выпьете с нами чаю? — осведомилась Аллегра.
— Не сегодня, дорогая. Мы вечером увидимся?
— Вряд ли. Ни балов, ни приемов. Воспользуюсь возможностью, чтобы пораньше лечь в постель.
— И видеть меня во сне? — пошутил он.
— Я очень редко вижу сны… но если мне посчастливится, только вы будете предметом моих грез.
— Сдаюсь, — засмеялся герцог. — До завтра. Я обязательно буду.
— Приезжайте к обеду, — попросила она.
Герцог поклонился и сел в ландо. Кучер взмахнул кнутом, и лошади бодрым галопом помчались по мостовой.
Войдя в дом, Аллегра обнаружила в гостиной Сирену и Оки.
— Леди Беллингем назначила нашу свадьбу на пятое октября, — объявила девушка. — Если к тому времени, Сирена, ты уже понесешь, ни в коем случае этого не показывай, потому что, кроме тебя, никто не будет моей подружкой. Вообрази, какие сплетни начнутся, если я отложу церемонию только потому, что ты не сможешь стоять со мной у алтаря!
— О, Аллегра, ни за что! — расстроилась Сирена. — Об этом даже подумать страшно!
— В таком случае помни мою просьбу, — засмеялась Аллегра, хитро подмигнув виконту Пикфорду.
— Представляешь, мы будем соседями! — весело объявила Сирена. — Дом Оки… то есть его отца, Роуз-Холл, тоже в Херефорде, рядом с Хантерз-Лейром. Не правда ли, какое чудесное название?
— Вы уже знаете, где проведете медовый месяц? — полюбопытствовала Аллегра.
— Поедем к морю, — объяснил виконт. — У моих родственников коттедж в Девоне. Сами они живут в Кенте, в собственном имении, но разрешили нам сколько угодно жить в их коттедже. Там постоянно живет прислуга, и нам не придется ни о чем беспокоиться. А вы с Куинтоном? Уже обсуждали свое путешествие, мисс Морган?
— Мы еще даже не успели поговорить о дне свадьбы, — хмыкнула Аллегра. — Леди Беллингем налетела как ураган и все решила за нас. Возможно, завтра, когда Куинтон приедет к обеду, мы поговорим об этом подробнее.
Она погладила виконта по руке.
— Вы женитесь на моей любимой кузине, Оки, и я думаю, вам вполне позволено называть меня по имени, — с улыбкой заметила Аллегра и вышла из гостиной.
Онор принесла госпоже ужин на подносе: Аллегре больше всего хотелось отдохнуть после всех вчерашних волнений. Отец поднялся к ней после ужина с Олимпией, Сиреной и Оки.
— Ты здорова, дитя мое? — встревоженно спросил дочь лорд Морган.
— Просто устала, папа, — ответила Аллегра, стараясь подавить зевоту.
— Но ты счастлива? — настаивал отец.
— Во всяком случае, не расстроена, — немного подумав, призналась она. — Герцог — человек приятный и обходительный. Мне не терпится увидеть Хантерз-Лейр.
Она снова зевнула.
— Он не так велик, как Морган-Корт, дорогая, но достаточно внушителен. И земли там достаточно. Кстати, я собираюсь оставить Морган-Корт твоему второму сыну. Надеюсь, ты согласна?
— Но я еще даже не замужем, а ты уже заставил меня произвести на свет двух сыновей. А как насчет дочерей?
— Дочери герцога Седжуика с их происхождением и приданым станут самыми завидными невестами в обществе. Для нас главное — найти достойное место сыновьям, которые появятся после первородного. Именно поэтому твой второй сын получит Морган-Корт после моей смерти. Обещаю, дитя мое, если будут и другие мальчики, мы сможем и их обеспечить.
— Но что, если ты снова женишься, папа? Неужели обездолишь свою вдову?
— Аллегра… — начал он, но осекся.
— Ты любишь мою тетю, папа, — прошептала она, взяв отца за руку. — Она вдовеет уже несколько лет. Ничто не препятствует сделать ей предложение. И я, и Сирена полностью. одобряем этот брак.
— Неужели? — усмехнулся он, покачивая головой.
— Честное слово, — настаивала Аллегра.
— Думаешь, твоя тетя согласится? Мы так долго были добрыми друзьями, и, может, иных чувств она ко мне не питает! Не хотелось бы разрушить нашу дружбу.
— Ты не узнаешь правды, если ее не спросишь, папа. Я, считай, уже покинула Морган-Корт. Неужели ты и впрямь полагаешь, что тетя предпочтет свое унылое вдовье жилище в Роули положению полновластной хозяйки твоего дома? Мы с Сиреной часто говорили об этом. И хотим, чтобы вы оба были счастливы.
— А если она все-таки мне откажет?
— Разве «нет» — такое уж страшное слово, папа?
— Насколько я помню, в детстве тебе именно так и казалось, — поддразнил дочь отец, поднимаясь. — Однако тебе пора спать, Аллегра. До венчания Сирены осталось всего девять дней, а потом мы вернемся домой.
— Но до этого ты поговоришь с тетей Олимпией? — допытывалась она.
— Я об этом подумаю, Аллегра, — пообещал отец, целуя дочку в лоб.
Ее слова произвели сильное впечатление на Септимиуса Моргана. Хотя он был в восторге от успеха дочери, мысль о грядущем одиночестве наполняла его сердце тоской. Неужели Аллегра права и Олимпия хочет стать его женой? Войдя в библиотеку, лорд увидел, что предмет его грез сидит у камина. Услышав шаги, Олимпия подняла глаза и улыбнулась:
— Надеюсь, ты не возражаешь против моего присутствия здесь, Септимиус? Сирена и ее возлюбленный милуются в салоне. Боюсь, что я там лишняя.
— Налить тебе капельку хереса? — спросил он и, дождавшись ее кивка, наполнил два бокала, протянул один ей, а сам уселся напротив, на стул с гобеленовой спинкой. — Скоро мы оба останемся одни, Олимпия, — нерешительно начал он — Морган-Корт — такой большой особняк, а твой дом в Роули совсем крошечный.
— К сожалению, — вздохнула она.
— Не хотелось бы портить нашу дружбу, Олимпия, но может, мы примем решение, которого, по словам Аллегры, давно ждут наши дочери? Наверное, нам следует вступить в брак.
— С кем? — вырвалось у леди Эббот, хотя сердце ее учащенно забилось.
— Друг с другом, дорогая, — засмеялся он и, поднявшись со стула, стал перед ней на колени. — Ты выйдешь за меня, Олимпия? Сделаешь меня самым счастливым человеком на земле, чтобы мы смогли провести наши закатные годы вместе? Понимаю, что леди Морган — совсем не то, что вдовствующая маркиза Роули, и это, разумеется, шаг назад по сравнению с твоим нынешним положением, но надеюсь, это не повлияет на твое решение.
Олимпия поднесла руку к груди. Ее хорошенькое пухлое личико порозовело от удовольствия и смущения. Наконец, справившись с волнением, она пробормотала.
— Я могла бы выйти только за человека, который меня любит, Септимиус.
Лорд Морган встал и, взяв ее за руки, привлек к себе.
— Но я люблю тебя, Олимпия. И наверное, любил всегда, хотя не смел выказать свои чувства, тем более что ты была замужем за другим. В отличие от своей сестры ты добра, мудра и нежна. Если не хочешь снова выходить замуж, я пойму. Молю тебя только не лишать меня твоей дружбы.
Вместо ответа Олимпия Эббот приподнялась на носках и нежно поцеловала Септимиуса в губы.
— Разумеется, я выйду за тебя, Септимиус. Не могу же я позволить, чтобы другая выхватила тебя у меня из-под носа, особенно теперь, когда Аллегра собирается нас покинуть.
— Мы поженимся до свадьбы Аллегры, — твердо объявил он.
— Когда? — ахнула она, придя в восторг от такой настойчивости.
— На следующий день после того, как обвенчаются Сирена и молодой Пикфорд, — усмехнулся он. — В таком случае обе девочки смогут быть на церемонии. Потом Сирена и Оки уедут в свадебное путешествие, а мы вернемся домой. Сначала заедем в Роули за твоими вещами, а когда Аллегра отправится в Хантерз-Лейр, мы прекрасно проведем лето вдвоем. Будущей зимой я повезу тебя в Италию. Ты даже не представляешь, как там романтично!
Он крепко поцеловал ее, и леди Эббот покраснела еще гуще.
— Ах, Септимиус, — прошептала она, — мне так хочется увидеть Италию.
— Мы проведем зиму на вилле в окрестностях Неаполя, — пообещал он, — а весной посетим Рим и Венецию.
— Я еще никогда не выезжала из Англии, — вздохнула она, но ее лицо тут же омрачилось. — Но, Септимиус, что, если мы встретим там мою сестру и ее мужа?
Наверное, нам не следует ехать в Италию.
— А может, наоборот, поищем Пандору и ее графа, — возразил лорд Морган.
— Ни за что! — вскричала она. — Пандора поступила непростительно, сбежав с любовником и оставив тебя на растерзание злым языкам. Кроме того, я знаю сестру. Не важно, сколько лет прошло, не важно, что она счастлива замужем.
Пандора придет в бешенство, узнав, что ты снова женился, да еще на ком! На ее сестре!
— До нее так или иначе дойдут вести об этом. Кроме того, мне абсолютно безразличны чувства Пандоры. Я хочу, чтобы у тебя было свадебное путешествие, а Франция в наше время не место для порядочных людей.
— Что же, — сдалась Олимпия, — мне хотелось бы повидать Италию.
— В таком случае решено, — кивнул он, снова целуя нареченную.
Они не смогли утаить свой секрет от дочерей. Утром при одном взгляде на леди Эббот девушки завизжали от восторга и стали танцевать вокруг нее, пока та наконец не приказала им вести себя прилично.
— Он все-таки сделал предложение! — завопила Аллегра. — О, как я рада!
— Теперь мы и вправду сестры! — вторила Сирена, обнимая мать.
— Когда вы поженитесь? — допытывалась Аллегра.
— Я тоже хочу быть на свадьбе! — требовала Сирена.
— Прошу вас, никому ни слова, — взмолилась леди Эббот. — Я хочу, чтобы ты как следует насладилась своим праздником, Сирена.
— О, мама, так оно и будет, — отмахнулась дочь. — Так когда же ваша свадьба? Ну же, мама, скажи, пожалуйста!
— Мы потихоньку обвенчаемся на следующий день после вас, Сирена. И я ничего больше не хочу слушать. Повторяю, никто не должен знать об этом, пока вы с Оки не поженитесь, особенно твой брат и его жена. Шарлотта, разумеется, будет счастлива от нас избавиться, но я не хочу, чтобы она бегала по всему городу, разнося сплетни. Вы поняли меня, девочки? Я желаю, чтобы все держалось в секрете.
— Да, мама. Можно рассказать Оки? — попросила Сирена.
Аллегра согласно кивнула.
— Обе можете поделиться с будущими мужьями, — позволила леди Эббот, — но предупредите, чтобы и они молчали.
— Непременно! — хором воскликнули девушки.
Приближался день свадьбы Сирены. Они с виконтом собирались обвенчаться в церкви Святого Георга, самой модной в Лондоне. Правда, приглашенных было немного: Сирена была против излишней помпы. Соберутся в основном родственники и доверенные слуги. Церемонию назначили на десять утра, поскольку этикет диктовал, чтобы члены знатных семей венчались от восьми до полудня. После церемонии в доме лорда Моргана будет сервирован свадебный завтрак с огромным тортом. Проведя ночь в Пикфорд-Хаусе, молодые отправятся в свадебное путешествие. Почти все гости виконта к этому времени разъедутся.
Граф Пикфорд прибыл в Лондон за неделю до свадьбы, чтобы встретиться с будущей невесткой. Худощавый джентльмен с гривой снежно-белых волос и ярко-голубыми глазами, такими же, как у его старшего сына, пришел в восторг от милой и доброй Сирены. Он, разумеется, знал ее родословную, и Октавиан сам просил разрешения на брак у отца, прежде чем делать предложение. Правда, очень часто из утонченных и благородных девушек выходили плохие жены, но эта, по всему видно, любила его сына, а кроме того, обладала хорошими манерами и мягким характером. И теперь граф был на седьмом небе от счастья.
— Надеюсь, после свадебного путешествия вы приедете в Пикфорд? — спросил граф сына. — Сирена наверняка захочет увидеть собственными глазами то, что вы со временем унаследуете. Пусть познакомится со своим новым домом. Вы станете самым желанным членом нашей семьи, дорогая.
— Благодарю, милорд, — прошептала Сирена и застенчиво поцеловала будущего свекра в щеку.
Сезон подходил к концу. Большинство девушек, которым так и не удалось найти мужа, и те, чьи свадьбы были назначены на лето, покинули Лондон вместе с семьями. Друг детства Аллегры Руперт Таннер тоже вернулся домой. Герцога пригласили погостить в доме лорда Моргана. После свадьбы Сирены он тоже собирался в Хантерз-Лейр.
Долгожданное утро выдалось на редкость теплым. На синем небе не было ни облачка. Солнце посылало на землю золотые лучи. В саду лорда Моргана вовсю цвели дамасские розы, разливая нежный аромат. Слуги спешили наверх с подносами, поскольку в столовой накрывали столы для свадебного завтрака.
Сирена с трудом сдерживала волнение. Сегодня она была поистине неотразима в простом элегантном наряде из шелка цвета слоновой кости, с круглым вырезом и короткими рукавами-буф. Платье было подхвачено под грудью серебряной лентой, а на каждом рукаве и носках туфель блестели серебряные бантики. На плечи была накинута тончайшая кружевная шаль. Золотистые волосы были забраны в узел на затылке. На правое ушко спускались два локона. Длинная фата, закрепленная венком из роз, ниспадала до пола.
— Идеальная невеста! — воскликнула Аллегра при виде кузины. — Никогда тебя такой не видела, Сирена! Восхитительно!
Леди Эббот тихо всхлипнула.
— Аллегра права. Подумать только, мое последнее дитя выходит замуж! Ах, если бы твой отец был жив! Он так гордился бы тобой! Аллегра, ты тоже прелестна.
— Спасибо, тетя. Пора спускаться вниз. Когда ты собираешься открыть свой маленький секрет?
— Мы с твоим отцом объявим о помолвке в конце свадебного завтрака, — пообещала леди Эббот.
— С этой минуты я буду называть тебя «тетя-мама», — улыбнулась Аллегра.
— Ты и вправду рада, что я выхожу за твоего отца, дорогая? — обеспокоенно спросила леди Эббот, все еще не в силах поверить своему счастью.
— Тетя, ты стала мне матерью, заменив ту, что бросила свое дитя, — великодушно ответила Аллегра. — Я от всего сердца желаю, чтобы ваш брак удался!
Она расцеловала тетку в обе щеки и крепко обняла.
Послышался стук в дверь. Лорд Морган осторожно заглянул в комнату.
— Дорогие, пора ехать в церковь. Сирена, надеюсь, ты не хочешь напугать жениха, опоздав к началу?
Церковь Святого Георга была не так далеко от Беркли-сквер. Они уселись в открытую коляску и уже через четверть часа были там. У входа их встречал Огастес Роули, которому предстояло сегодня быть посаженым отцом.
Его жена уже сидела на первой скамье. Лорд Морган проводил леди Эббот в церковь. Под ее молчаливым пренебрежительным взглядом Шарлотта смущенно подвинулась и уступила место свекрови и лорду Моргану.
По другую сторону прохода восседали отец жениха, граф Пикфорд, со своей сестрой леди Карстерз и ее мужем. Сзади виднелись головы двух молодых Карстерзов, двоюродных братьев Оки, графа Астона, лорда Уолворта и их нареченных. В третьем ряду устроился Уиггинс, верный камердинер жениха.
Второй ряд со стороны невесты занимали лорд и леди Беллингем и Чарлз Трент. За ними смущенно перешептывались Онор и Дамарис.
В то время считалось чрезвычайно престижным устраивать свадьбы в церкви Святого Георга, построенной совсем недавно, в начале 20-х годов XVIII столетия. Красивый изящный портик, украшенный шестью устремленными вверх колоннами, был единственным в своем роде. Псы из литого железа сидели по обе стороны от двери. Восточное окно украшал витраж XVI века, спасенный из церкви, уничтоженной во время гражданской войны почти сто пятьдесят лет назад. Алтарная роспись была выполнена художником Джеймсом Торнхиллом на сюжет Тайной вечери.
Аллегра с букетом из белых роз и сиреневых левкоев шествовала по проходу под торжественные звуки Баха. Позади шла Сирена под руку с братом. У алтаря уже стояли виконт Пикфорд со своим шафером, герцогом Седжуиком. Священник равнодушно улыбался молодой паре. В этом месяце они были уже пятнадцатыми, и до конца июня ему предстояло обвенчать еще двадцать пять пар. Это время было самым хлопотным за весь год.
— Возлюбленные чада… — начал он.
Аллегра украдкой огляделась: Да, храм изумительный, но она жалела, что не сможет обвенчаться в своей приходской церквушке.
— ..боготворю телом своим…
Аллегра почувствовала, что краснеет при воспоминании о поцелуях Куинтона в ночь бала. С тех пор они не целовались.
Интересно, как может Мужчина боготворить своим телом?
Она постаралась выкинуть из головы грешные мысли, как только Сирена сунула ей свой букет из белых роз и плюща, перевязанных серебряной лентой, и встала на колени у алтарной решетки.
Аллегра постаралась сосредоточиться на церемонии венчания. Как только священник провозгласил брачующихся мужем и женой, щеки ее снова порозовели, особенно когда жених с невестой увлеченно целовались, не обращая внимания на гостей. Она неожиданно встретилась глазами с герцогом. Его лицо было серьезным, а во взгляде — ни тени насмешки.
Девушка облегченно вздохнула. Поцелует ли он ее так же нежно, когда они отойдут от алтаря?
Сирена и Оки поспешили выйти из церкви. Оба весело смеялись и не замечали никого, кроме друг друга. Герцог подхватил Аллегру под руку и проводил к дверям. Новобрачные уже отъехали. Остальные последовали за ними в дом лорда Моргана, где уже накрыли столы.
Повар-француз приготовил множество изысканных блюд.
Слуги разносили яйца в сливках, розовую деревенскую ветчину, бекон, бараньи отбивные, семгу в укропном соусе с лимоном, крошечные булочки, посыпанные кунжутом. Все это запивалось великолепной мадерой. На десерт подали сыры. французский бри, острый английский чеддер и швейцарский, с большими дырками, самый любимый сыр Аллегры. К ним принесли фруктовый салат из испанских апельсинов, ананасов и бананов, хрустальную чашу с клубникой и еще одну, со взбитыми сливками. И наконец, появился свадебный торт с сахарной глазурью и украшениями. Гости подняли бокалы с шампанским за счастье жениха и невесты.
Вскоре невеста с кузиной незаметно выскользнули из комнаты и поднялись наверх. Дамарис помогла Сирене снять подвенечное платье и переодеться в дорожный костюм, хотя ехать предстояло не дальше городского дома Пикфордов.
— Мама и дядя еще не открыли свою тайну, — вздохнула Сирена. — Как по-твоему, они не передумали?
Аллегра покачала головой.
— Отец сказал, что они сделают объявление перед твоим отъездом.
— Все бы отдала, только бы посмотреть на Шарлотту, — хихикнула Сирена. — Бедняжку будут одолевать сразу радость и ужас при мысли о том, что мама выходит замуж «в ее-то годы», как она выразится. Вот увидишь, она изведется от зависти, что мама нашла себе такого богатого жениха.
— А сколько лет тете-маме? — поинтересовалась Аллегра.
— Наверняка за сорок. Она вышла за папу в пятнадцать, а в шестнадцать уже родила Гасси. Ему теперь двадцать пять, так что маме, должно быть, больше сорока.
— Сорок один, — с улыбкой уточнила Аллегра. Кузина никогда не была сильна в арифметике.
— Ну вот, миледи, готово, — объявила Дамарис, громко всхлипнув. — Поверить не могу, что вы уже замужем. — Она жалостно шмыгнула носом и вытерла глаза краем фартучка. — Кажется, только вчера играли в детской.
— Ну же, Дамарис, — уговаривала Сирена, обнимая горничную. — Ты по-прежнему будешь со мной, и кроме того, я видела, какими взглядами ты обменивалась с камердинером Оки. Скоро ты сама станешь замужней дамой, и что я буду делать, когда ты меня покинешь?
— Ни один мужчина не сможет разлучить меня с вами, миледи! — упрямо объявила Дамарис. — А теперь бегите вниз, к гостям. Я буду ждать вас в Пикфорд-Хаусе. — Она почтительно присела.
Сирена, совершенно очаровательная в белом муслиновом платье, отделанном розовыми шелковыми лентами, и в изящной соломенной шляпке, украшенной такими же лентами, улыбнулась горничной и под руку с Аллегрой спустилась по лестнице в холл, где уже собрались гости. Увидев дядю и мать, она немедленно подбежала к ним, обняла и прошептала:
— Скажите им сейчас, пожалуйста.
Обхватив за плечи Аллегру и Сирену, лорд Морган громко объявил:
— Сегодня один из самых светлых дней моей жизни. Я выдал замуж любимую племянницу. Свадьба моей дорогой дочери назначена на пятое октября. Но завтрашний день тоже будет радостным, ибо я сочетаюсь браком с женщиной, которая оказала мне честь, согласившись стать моей супругой, — с леди Олимпией Эббот. Вы уже высказали добрые пожелания Оки и Сирене. Надеюсь, что нам вы тоже пожелаете счастья.
— Будь я проклят! — пробормотал маркиз Роули, застигнутый врасплох речью дяди. Немного опомнившись, он пожал руку лорда Моргана. — Примите мое благословение, сэр, хотя вы вряд ли в нем нуждаетесь, — выпалил он и сердечно поцеловал мать. — А вам, мадам, мои наилучшие пожелания. Признаться, я начал думать, что ты меня больше уж ничем не удивишь, мама.
— Так ты не возражаешь, Гасси? — спросила леди Эббот немного нервно.
— Ничуть, мама, — заверил он, широко улыбаясь.
Остальные гости сгрудились вокруг парочки, осыпая ее поздравлениями и добрыми пожеланиями. Во всеобщей суматохе никто не заметил, как новобрачные улизнули. Рука об руку они спустились с крыльца и сели в карету. Когда их отсутствие обнаружили, поднялся веселый смех и всех пригласили в гостиную, где лакеи уже открывали бутылки с шампанским. Провозглашались тосты за новых жениха и невесту.
— И за завтрашнюю свадьбу! — воскликнула леди Беллингем. — Моя дорогая Олимпия, а вы своенравны, кошечка! Не открыть мне столь жгучей тайны! — Она шутливо хлопнула леди Эббот по плечу и уверенно заявила:
— Разумеется, для вас это идеальный брак! Ваш сын и невестка наверняка рады за вас. А вы, мисс? Что вы думаете о таком повороте событий?
— Мы с Сиреной пытались устроить этот брак еще с той поры, как тетя-мама сняла траур, — призналась Аллегра.
— Ха-ха-ха! Что ж, прекрасно! Заметьте, Куинтон, у вашей невесты нет ни капли эгоизма. Вы сделали прекрасный выбор! Постараюсь вернуться в Лондон к вашей свадьбе. Даже Беллингем решил пожертвовать несколькими днями охоты ради такого события, не правда ли, муженек?
— Совершенно верно, дорогая, — согласился лорд Беллингем, весело подмигивая собравшимся. — Что нравится тебе, то и мне по душе.
Он осушил бокал с шампанским. Его широкое лицо сияло.
— А я просто ошеломлена тем, что дорогая мама решила снова выйти замуж, в ее-то возрасте, — вмешалась Шарлотта. — Боюсь, что мы с Гасси будем безутешны, разом лишившись всех родственников.
Аллегра ехидно хихикала в кулачок, но, когда Шарлотта злобно уставилась на нее, не выдержала:
— Видите ли, мадам, Сирена предсказала, что вы скажете именно это. Что же до безутешности, подозреваю, что на самом деле вы счастливы избавиться от тети-мамы и моей кузины. Зато теперь Гасси только ваш и ничей больше, — высказалась она с милой улыбкой.
— Аллегра, — укоризненно начал маркиз, хотя его губы подозрительно подергивались. — Веди себя прилично и постарайся быть тактичнее, тем более что ты скоро станешь герцогиней.
— О, Гасси, боюсь, что я никогда не стану безукоризненно воспитанной, и Куинтон об этом знает. Верно, милорд?
— Вижу, понадобится немало времени, но когда-нибудь я надеюсь убедить Аллегру в преимуществах дипломатии, сэр, — обратился герцог к Огастесу.
— Хотела бы я посмотреть на этот поединок, в котором встретятся достойные противники, — пробормотала леди Беллингем. Ее муж, услышавший эту реплику, понимающе усмехнулся.
Вскоре гости распрощались. Все были согласны, что свадьба удалась и они прекрасно провели время. Граф Астон и лорд Уолворт попросили герцога быть шафером на предстоящих им брачных церемониях. Их невесты перед уходом улучили минутку, чтобы поговорить с Аллегрой.
— Вы приедете вместе с герцогом? Мы непременно пошлем вам приглашения, — в один голос попросили девушки.
— С удовольствием, — кивнула Аллегра, провожая их к выходу. Как это странно — обзаводиться подругами! До сих пор ее единственной приятельницей была Сирена. Более того, ей в самом деле нравились леди Юнис Тарлтон и Кэролайн Беллингем. Должно быть, она взрослеет.
— Давай прогуляемся в саду, — предложил герцог.
Они остались наедине. Отец и тетка исчезли.
Аллегра взяла Куинтона под руку.
— Бедный старый дом выглядит таким печальным, — заметила она. — Все кончается. Сезон. Веселье. Сирена и Оки поженились. Наши друзья покидают Лондон. Прежнего не вернешь, верно?
— Да, — согласился он, — но такова жизнь, Аллегра. Мир вокруг нас постоянно меняется, к лучшему или худшему.
Они вышли в сад. Стояла необычайная для июня жара, и воздух был совершенно неподвижным.
— Может, мир и вправду меняется с каждой минутой, — предположила Аллегра, — но я никогда не ощущала этого так сильно, как сегодня. — Она тяжело вздохнула и поежилась, как от озноба. — Моя жизнь, хотя и без матери, текла мирно и ровно, по раз и навсегда установленному порядку. Я росла и воспитывалась в Морган-Корте. Моей лучшей и единственной подругой до самого последнего времени была леди Сирена. Время шло незаметно, и на будничном фоне яркими пятнами выделялись только праздники.
— А твой брат? — неожиданно спросил герцог. Девушка никогда не говорила о погибшем.
Лицо Аллегры омрачилось.
— О да. Мой мир тогда разительно изменился. Я стараюсь не вспоминать об этом. Уж очень это больно!
— Что же случилось? — осторожно допытывался Куинтон, увлекая ее в тень яблони, под которой стояла мраморная скамья. — Я знаю только, что он умер.
— Джеймс Люсиан… мы, неизвестно почему, всегда называли его полным именем… казнен во Франции. Он был помолвлен с дочерью графа д'Омона. Когда там начались беспорядки, было решено, что они немедленно поженятся и вместе вернутся в Англию. Но едва он приехал во Францию, всю семью графа арестовали. Кто-то выдал их еще до того, как Джеймс Люсиан женился на своей возлюбленной. Но он не покинул Селестину.
Власти, если только можно назвать эту чернь властями, предложили брату свободу, когда он уже стоял на эшафоте рядом с Селестиной. Она умоляла его уйти. Но он отказался. Говорят, что Джеймс Люсиан встал на колени перед нареченной и стал тихо рассказывать ей о их вечной жизни вдвоем. Ее голова скатилась в корзину на несколько минут раньше, чем был казнен Джеймс Люсиан, и ее горячая кровь брызнула на него. Но он поднялся и без всякой помощи подошел к гильотине. Добровольно последовал за своей невестой.
В глазах девушки блестели непролитые слезы.
— Твой брат был очень храбрым, — обронил герцог, потрясенный ее рассказом, и обнял невесту за плечи.
Но Аллегра стряхнула его руку.
— Мой брат был глупцом! — рассерженно выпалила она, уже не стыдясь своих слез. — Ради чего он отдал жизнь? Ради любви?! Вы сами твердите, милорд, что никогда не полюбите меня, потому что не желаете повторять ошибки своих предков. Что же, я тоже не полюблю вас, ибо любовь не приносит ничего, кроме боли. Зато наш брак будет прочным, потому что он основан на разумных принципах: уважении друг к другу и богатстве, чтобы прожить в роскоши. И всю любовь, что таится в наших сердцах, мы отдадим детям.
Ничего не ответив, Куинтон вытер щеки девушки белоснежным платком. Да и чем ее утешить? Очевидно, она горячо любила брата, и даже сейчас, три года спустя после его смерти, ее рана так и не зажила.
— Эта утрата и стала причиной того, что ты научилась распоряжаться своими средствами? — спросил он наконец.
— О нет. Я интересовалась отцовскими делами едва ли не с детства. Мы с Джеймсом Люсианом даже соревновались, кто получит больше прибыли. Обычно результаты получались одинаковыми, хотя нужно признать, что я более расчетлива. К сожалению, мой брат всегда больше слушался своего сердца, нежели головы, и позволял эмоциям брать над собой верх, что и привело его к гибели.
— Когда ты приедешь в Хантерз-Лейр? — поспешил сменить тему герцог, чтобы еще больше не расстроить Аллегру.
— Когда архитектор и подрядчик меня заверят, что в доме вполне можно жить. Судя по отчетам, мы встретимся уже через несколько недель. Твои друзья живут неподалеку?
— Да, поместье Астона всего в часе езды, а очаровательный домик Дри совсем рядом. Буду рад сопровождать тебя на обе свадьбы.
— Боюсь, мы дадим пищу злословию, если я приеду в Хантерз-Лейр до венчания. Тебе это будет очень неприятно? — озабоченно спросила Аллегра.
— Нисколько, — засмеялся герцог. — А тебе?
— Ни в малейшей степени.
— Мы и в самом деле прекрасно подходим друг другу, — заключил Куинтон.
— Похоже, что это так, — согласилась Аллегра, смело целуя его в щеку. — Похоже, что так.
