• Наследие Скай О`Малли, #2

ЧАСТЬ II. ЭЛЬ-СИНУТ, 1626 — 1628 ГОДЫ

Глава 6

 — Хочешь погулять по палубе, пока мы входим в гавань? — спросил Арудж-ага в утро прибытия в Эль-Синут. — У тебя есть длинный широкий плащ, красавица моя?

 — Даже два. Черный шерстяной, подбитый мехом, который я надевала в Англии, и бирюзового шелка с подкладкой из кремовой парчи и капюшоном.

 — Второй куда больше подходит для такой погоды, — решил ага. — Но нам понадобится вуаль, чтобы скрыть от посторонних твои прелестные черты.

 Индия, порывшись в сундуках, нашла большой, отороченный кружевом носовой платок.

 — Это подойдет? И почему мне нужно прятать лицо? Боитесь, что меня кто-то узнает и вас заставят отпустить пленницу?

 — Нет, — улыбнулся янычар. Что за настойчивая девушка! — По нашим обычаям порядочные женщины закрывают волосы и лицо. Столь разумная предосторожность позволяет им свободно гулять по улицам, не опасаясь дерзких приставаний и взглядов. Только женщины дурной репутации, продающиеся за деньги, разгуливают без чадры. И ты обязана появляться на людах в длинном одеянии и покрывале.

 Он помог ей накинуть плащ и капюшон.

 — Чем прикрепить вуаль? У тебя есть маленькие булавки?

 — В моей шкатулке с драгоценностями. Кстати, у меня отберут драгоценности, Арудж-ага? Это все подарки моих родственников.

 — Я попрошу дея за тебя, — пообещал он. — Но это ему решать, красавица. Ты должна это понять.

 Янычар тщательно приколол вуаль к капюшону, оставив открытыми только золотистые глаза и темные брови.

 — Ну вот, мы готовы, — сообщил он с широкой улыбкой. — Пожалуй, мне стоит попроситься к тебе в служанки, красавица. У меня неплохо получается.

 Индия невольно улыбнулась и позволила увести себя на палубу. Воздух был палящим и сухим. Чуть впереди на легком ветерке мягко колыхались полосатые паруса галеры, тащившей за собой плененное судно. Вход в гавань охраняли две квадратные башни-маяка.

 — Это морские ворота Эль-Синута, — пояснил Арудж-ага, — но к ним также прикреплена толстая цепь, которая в случае нападения врагов немедленно натягивается, преграждая дорогу в гавань.

 — Точно такие же стоят в бухте Золотой Рог, близ Стамбула, — заметил Томас Саутвуд, пристально оглядывая якорную стоянку. Здесь были пришвартованы еще три большие галеры, несколько галионов, бригантин, фрегатов и небольших фелук, в которых помещались всего три — пять скамей с одним гребцом на каждой. Да, весьма оживленный порт! Будет совсем не так просто, как он считал прежде, захватить «Короля Карла»и ускользнуть из плена. Но, ничего не поделаешь, иного выхода нет. Придется попробовать.

 Индию, однако, ничуть не интересовали ни суда, ни гавань, ни обычная портовая суматоха. Она завороженно рассматривала город. Город, подобного которому она никогда не видела. Ослепительно белые дома, сверкающие на полуденном солнце, были различной высоты и располагались уступами, так что верхние этажи были чуть уже нижних. В центре возвышалось огромное здание, купол которого был выложен золотой фольгой и ярко блестел.

 — Это дворец вашего дея? — поинтересовалась Индия.

 — Нет. Главная мечеть Эль-Синута.

 — Что такое мечеть?

 — Святое место, вроде вашей церкви, где мы молимся Аллаху, — пояснил янычар. — Видишь четыре башни, окружающие купол? Они называются минаретами. Пять раз в день имамы, по-вашему — священники, восходят на минареты и призывают людей на молитву.

 — Вы молитесь пять раз в день? — ахнула Индия.

 — Мы благочестивые люди, — пожал плечами янычар.

 — И что же теперь будет, Арудж-ага? — не выдержала девушка, когда корабль бросил якорь.

 — Мы отправимся во дворец дея. Вон туда, — показал он. Приглядевшись, Индия заметила большое скопление зданий на невысоком холме, как раз пониже главной мечети. Обычные, какие-то безликие, как все остальные здешние жилища.

 — Тебе подадут носилки, — предупредил следующий вопрос ага.

 — А остальные? Мой кузен? Виконт Туайфорд? Они тоже поедут?

 — Пойдут пешком. Прости, мне нужно отдать распоряжения. Оставляю тебя в обществе кузена, — бросил ага и отошел. Очевидно, мыслями он был уже далеко.

 — Я боюсь, — прошептала Индия, робко глядя на Тома.

 — Ты не должна выказывать страха, — предупредил он. — Особенно гаремным невольницам. Пойми, все эти женщины непрестанно сражаются за милость и благоволение одного человека и поэтому ненавидят друг друга. Они сделают все на свете, чтобы уничтожить соперницу.

 — Думаю, мне стоит держаться как можно незаметнее, — усмехнулась девушка, пытаясь успокоиться.

 — Умоляю только, не смей говорить, что бежала с виконтом. Если возникнет хотя бы малейшее подозрение, что ты не девственна, тебя продадут на невольничьем рынке и окажешься в борделе для матросов. Во дворце дея тебе ничего не грозит.

 — Но что, если он отдаст меня кому-то другому? — тревожилась Индия.

 — Так или иначе ты попадешь в гарем богатого человека, а не в публичный дом, кузина, и мне будет легче тебя найти.

 — Но что будет с бедным Адрианом? Он посчитает, что я предала его, и это разобьет ему сердце! Я не могу притворяться, Том!

 — Адриан, несомненно, поймет, что самое главное — твое благополучие, кузина, — строго перебил Томас. — Если, конечно, действительно любит тебя. Пожалуйста, Индия, пообещай, что ты последуешь моим наставлениям. Клянусь, что рано или поздно вытащу тебя хоть из самого ада, но ты должна мне верить и делать как сказано.

 В этот момент к ним снова подошел Арудж-ага.

 — Прощайтесь с кузиной, капитан. Надеюсь, вы понимаете, что больше вы не увидитесь. Спешите! Нам пора во дворец. Том обнял девушку и настойчиво прошептал:

 — Клянись!

 — Постараюсь, — обронила она.

 — Пойдем, — велел Арудж-ага и, взяв Индию за руку, повел по сходням. Как только ноги девушки коснулись земли, она слегка пошатнулась и упала бы, не поддержи ее янычар. Он помог ей сесть в паланкин и строго предупредил:

 — Не снимай вуали, красавица, и не пытайся раздвинуть занавески.

 — Мне трудно дышать, — пожаловалась она. Куда он тащит ее? И что будет с остальными? А виконт? Она не видела его несколько дней. Здоров ли он?

 — Ложись на подушки, — уже добродушнее посоветовал он, поняв, что девушке действительно нехорошо, хотя она делала отважные, но слабые попытки скрыть испуг. — У бортика носилок найдешь маленький вышитый мешочек, а в нем — склянка с водой, чтобы утолить жажду, если понадобится. Занавески почти прозрачные, и ты сможешь видеть все, что творится вокруг, хотя никто не посмеет приблизиться к носилкам и потревожить тебя. Город очень красив, и время пройдет незаметно, да и дворец не так уж далеко, красавица моя.

 Он едва заметно улыбнулся и задернул занавески.

 Индия быстро обнаружила, что ага не солгал — она действительно прекрасно все видела. Сегодня утром Арудж-ага надел парадный костюм — красные шелковые шальвары, рубашку в зеленую и золотую полоску с таким же кушаком и зеленый шелковый плащ с красной подкладкой. Красные сафьяновые сапоги с загнутыми носами облегали ноги, на голове был небольшой тюрбан с жемчужным аграфом. Ему подвели породистого гнедого жеребца, и ага, легко вскочив в седло, продолжал командовать разгрузкой захваченного судна.

 Товары уложили в арбы, запряженные мулами, и Арудж-ага повел караван, в хвосте которого поставили паланкин с Индией. Но прежде чем они пустились в путь, она вдруг увидела английских матросов, спускавшихся по сходням. На их ногах бряцали тяжелые кандалы, шею каждого сжимал железный ошейник с прикрепленной к нему цепью. Только Томаса Саутвуда оставили свободным, поскольку тот дал слово чести не пытаться сбежать по пути во дворец. Индия с тревогой вглядывалась в мрачную процессию, надеясь и боясь отыскать Адриана Ли, и едва не потеряла сознание, увидев жениха. Он ковылял первым, побледневший, осунувшийся: очевидно, турки вовсе не собирались делать для него исключение. Как они смеют!

 Не успела она позвать Аруджа-агу, как четверо янычар подхватили паланкин и понесли по узким извилистым улочкам.

 Сообразив, что от нее ничего не зависит, Индия последовала совету аги и легла на яркие шелковые подушки. Вскоре она заметила, что в стенах домов, выходивших на улицу, почти нет окон, а те, что есть, забраны решетками. Зато иногда удавалось увидеть верхушки цветущих деревьев — очевидно, во дворах много зелени. Улицы на удивление чисты, и никакой толкотни и суматохи. Зато женщин, закутанных в покрывала, встречается совсем немного.

 Они пересекли большую рыночную площадь, с лотками, где продавались неведомые фрукты, мясо, рыба и дичь, хозяйственная утварь, ткани, кожаные изделия, певчие птицы в деревянных клетках и животные. В дальнем конце находилось квадратное возвышение, с которого продавали рабов, и Индия невольно вздрогнула. Люди с любопытством глазели на пленников, но никто не пытался оскорбить их или ударить.

 Улица, находившаяся по другую сторону рынка, оказалась довольно крутой, и поэтому прямо на земле были уложены широкие деревянные ступени. Судя по более высоким зданиям, здесь, очевидно, обитали люди более зажиточные. Впереди заблестел купол главной мечети, и Индия поняла, что их путешествие близится к концу. Процессия выступила на другую площадь, на этот раз совсем безлюдную, окруженную стеной и вымощенную плитами кремового и красного мрамора. Вот и дворец!

 Они прошли под широкой аркой и оказались в большом дворе. Повсюду стояла стража. Еще одна арка, на этот раз с массивными деревянными дверями, вела в другой, внутренний двор, утопающий в цветах, с тихо журчащим фонтаном в центре. Паланкин поставили на землю, и Арудж-ага, протянув руку, помог Индии выбраться. Мельком оглядев девушку, он удовлетворенно кивнул.

 — Иди за мной, красавица. И не открывай рта, пока дей не разрешит тебе говорить. Если он задаст вопрос, можешь ответить. Ну а теперь — вперед. Время, отведенное на аудиенции, заканчивается.

 Индия торопливо осмотрелась, но кузена и остальных членов команды уже увели. Куда? Нет, не нужно бояться. Она должна быть храброй.

 Девушка искренне верила, что сама ее жизнь зависит от того, насколько крепки силы, и, запретив себе волноваться, она последовала за капитаном янычар. Широкий коридор вел в большое помещение с колоннами и полупрозрачным куполом, сквозь который струился солнечный свет. Здесь было ужасно душно, толпился народ, но Индию отчего-то пробирал озноб. На заваленном подушками возвышении, скрестив ноги, восседал мужчина, одетый в белое, если не считать кушака из золотой парчи. Широкие шальвары были расшиты золотом и жемчугом, и, как ни странно, ноги оставались босы. В распахнутом вороте белой шелковой рубахи блестела тяжелая золотая цепь с подвеской. Другая, но уже тонкая, цепочка придерживала белый атласный плащ с подкладкой из золотой парчи. На голове сидел небольшой тюрбан, на котором красовалось перо, прикрепленное большим круглым алмазом.

 — Арудж-ага, господин, — прогремел черный гигант привратник.

 — Останься здесь, — велел янычар. — Когда позову, выступишь вперед, красавица.

 С этими словами он поспешил к подножию возвышения и, упав на колени, поцеловал ступню дея.

 — Встань, Арудж-ага. Ты вернулся скорее, чем я ожидал.

 Должно быть, хорошо поохотился?

 — Так и есть, господин мой Кейнанреис, так и есть. Ага, кланяясь, поднялся.

 — Что ты привез нам? — осведомился дей. Индия заметила, что лицо у него овальное, в отличие, от круглых физиономий большинства окружающих, коротко стриженная борода и усы обрамляют рот.

 — Прекрасное английское торговое судно, господин, — барк, построенный не больше года назад и предназначенный для рейсов в Ост-Индию, но капитан решил сначала испытать его в плаваниях между Лондоном и Стамбулом. К сожалению, груз не особенно ценный — португальские кожи, английская шерсть, оловянная посуда, апельсины и лимоны из Кадиса и бочонки хереса из Малаги, которые мы сбросили в море, помня о заветах пророка нашего. Зато команда — все просоленные матросы, опытные и степенные, не то что шваль, которая обычно служит на таких судах. Почти все, включая капитана, готовы принять истинную веру и плавать под флагами султана и Эль-Синута. Кроме того, на судне были пассажиры. Молодой английский вельможа, за которого, вне всякого сомнения, можно выручить неплохие деньги, и кузина капитана, юная дочь тамошнего герцога, которая к тому же, как говорят, еще и богатая наследница. Она направлялась в Неаполь, к своей бабке. Меня уверили, что она невинна, господин мой. Настоящее сокровище!

 — Красива? — лениво поинтересовался дей, теребя бороду.

 — Разумеется, господин. Дей рассмеялся:

 — Сначала дела. Приведи капитана, чтобы я смог убедиться в его честности.

 Вошел Томас в сопровождении двух янычар. Как было велено, он поклонился, припал лбом к ногам дея и, не вставая с колен, молча ждал.

 — Как тебя зовут и из какой ты семьи? — спросил повелитель.

 — Я Томас Саутвуд, капитан «Короля Карла», и прибыл из Лондона, господин. Четвертый сын графа Линмута. Судно принадлежит компании «О'Малли — Смолл», в которой у меня есть небольшая доля. Готов служить вам, повелитель. :

 — И согласен обратиться в Мслам? Плавать на моих судах?

 — Да, повелитель.

 — Уж слишком ты быстр в ответах, и мне подозрительна такая сговорчивость. Может, подумываешь о побеге? Решил, что, если получишь свободу передвижения, сумеешь улизнуть? Я не так глуп, как ты посчитал. Разрешаю говорить.

 — Господин мой, я солгал бы, если бы утверждал, что и в мыслях не держу скрыться отсюда. Каждый невольник мечтает вырваться из плена. Однако много лет назад моя бабка тоже была невольницей в гареме. Вернувшись домой, она предупредила детей и внуков, что страдать за религиозные догматы — глупая и зряшная трата данных нам Создателем талантов. Что христиане, евреи и мусульмане поклоняются единому Богу и не важно при этом, как они его называют. Разве мудро, что мои знания и способности пропадут без применения на скамье гребцов, в рудниках или в поле? У меня нет ни жены, ни детей, никто не ждет меня дома, так что пока я согласен остаться здесь, в Эль-Синуте, и служить султану, как многие до меня, если, конечно, вы доверите мне корабль, повелитель. Я понимаю, что мои жизнь и смерть в ваших руках, и поэтому говорю так прямо.

 — Да, язык у тебя медовый, — заметил дей и обратился к Аруджу-аге по-арабски, чтобы пленник его не понял:

 — Что ты думаешь, старый дружище? Стоит ему доверять?

 — Да, господин. Он достаточно откровенен с вами. Конечно, если он из хорошей семьи, можно запросить за него выкуп.

 — Больше хлопот, чем денег, — отмахнулся дей. — Я даю тебе в командование свою новую галеру «Газель», Арудж-ага. Возьми англичанина, сделай его штурманом и, таким образом, можешь запирать его в каюте во время нападения на другие корабли. По крайней мере это стоит делать до тех пор, пока он не докажет свою преданность нам. Ну а меж тем можешь воспользоваться его искусством, если знания этого человека действительно ценны.

 — Думаю, это чистая правда. Он именно таков, каким показался с первого взгляда. И примите мою искреннюю благодарность за «Газель». Я немедленно выхожу в море, с позволения повелителя. А что делать с торговым судном?

 — Оставим себе и, если англичанин докажет, что достоин нашей милости, отдадим в его командование, пусть учит людей управляться с барком. А где другой благородный англичанин?

 По сигналу аги янычары подтолкнули вперед виконта Туайфорда. Тот, однако, отказался стать на колени и поклониться дею. Вместо этого он немедленно начал скандалить, всячески стараясь показать, какое высокое положение занимает у себя на родине.

 — Я наследник графа Окстона! — кричал он. — Немедленно отправьте требование о выкупе, чтобы я мог поскорее убраться из этого дикого захолустья!

 — На колени, собака! — заревел Арудж-ага.

 — Что?! Склониться перед каким-то неверным? Никогда! — фыркнул виконт.

 — Да стань же на колени, дурень проклятый! — проворчал Том Саутвуд. — Не успеешь оглянуться, как твоя голова расстанется с телом!

 Арудж-ага, недолго думая, схватил виконта за ошейник и пинком опрокинул на пол, где его аристократический нос, врезавшись в мраморный пол, не выдержал испытания и немедленно залился кровью. Дей бесстрастно наблюдал за происходящим.

 — Отошлите его на галеры, — приказал он наконец. — Там его чванство быстро поубавится. И возможно, после того как он несколько раз переплывет море от одного берега до другого, поймет цену дерзости и непокорности.

 — Что… что здесь происходит? — негодующе завопил Адриан, вытирая кровь порванным рукавом.

 — За свою глупость будешь гнить на галерах, — сухо пояснил Саутвуд.

 — Меня не выкупят? — ахнул виконт, не веря собственным ушам.

 — Ты осмелился говорить с повелителем Эль-Синута, как с низкородным рабом, и после этого ожидаешь от него милости? Храни тебя Бог, виконт. Такого второго олуха земля еще не рождала, — насмешливо пояснил Томас, когда их вывели из зала. — И за все время, проведенное в плену, ты даже не спросил об Индии. Неужели тебе все равно, что с ней будет? А она, глупышка, все тревожится о твоей участи, ублюдок ты этакий!

 — Мы все знаем, что ждет женщину, попавшую в такое положение, — холодно ответствовал Адриан. — Даже если Индию удастся выкупить, ей все равно не быть моей женой. Ага принял в ней большое участие, не так ли? Нокс передал, что он не мог ею насытиться! Она, несомненно, отдалась янычару, чтобы спасти свою шкуру. Нетрудно поверить! По правде говоря, она такая ненасытная страстная сучонка!

 Огромный кулак Саутвуда врезался в нос виконта с такой силой, что хрустнула сломанная кость.

 — Жалкая тварь! — взорвался Том, прежде чем стража успела оттащить его от Адриана. — Тебе было нужно только ее приданое! А она, бедная, наивная малышка, не хотела этому поверить!

 — Разумеется, — простонал Ли. — Ради чего мужчина берет женщину, как не ради богатства?

 Индия видела, как Адриан и Том вышли из зала, но, к счастью, понятия не имела, что произошло потом. К этому времени помещение почти, опустело, но девушка ничего не замечала. Перед глазами стояло окровавленное лицо виконта.

 Аруджу-аге пришлось окликнуть Индию несколько раз. Наконец, потеряв терпение, он сам подошел к ней и подвел к возвышению. Там ага поспешно открыл лицо девушки и сбросил с нее длинный плащ. Индия не шевелилась. Янычар уже предупредил ее, что женщинам запрещается смотреть на мужчин без особого на то позволения. Но Индия и сама сгорала от страха и волнения, так что была рада последовать приказу и низко опустила голову.

 Дей встал и, сойдя вниз, остановился прямо перед Индией.

 — Я хочу видеть твои глаза, — скомандовал он, приподнимая ее подбородок.

 Он тоже знает французский! И голос… низкий, бархатистый, чуть тягучий, как медовые соты…

 Девушка застенчиво распахнула ресницы и ошеломленно уставилась в два сапфирово-синих озера.

 Сжав пальцами подбородок Индии, дей внимательно рассматривал ее, и она почувствовала, что заливается краской.

 — Глаза совсем как у молодой тигрицы, — объявил дей капитану янычар.

 Он говорит о ней так, словно ее нет в комнате или, что еще хуже, она совсем глупа и не способна его понять!

 — Она очень своенравна, господин, — предостерег Арудж-ага.

 — Неужели? — развеселился дей. — Девушка, капитан сказал правду? Ты маленькая английская роза с шипами?

 — Пожалуйста, повелитель, откройте, что станет, моим кузеном и виконтом Туайфордом? — выпалила Индия, не в силах сдержаться.

 — Ты прав, она своевольное создание, — кивнул дей. — Твой кузен, девушка, принял ислам и станет плавать с Аруджем-агой. А что касается этого спесивого щенка… он поучится вежливости на галерах.

 Галеры! Ужасное слово раскаленным клеймом горело в мозгу Индии. Это смертный приговор! Адриан не перенесет такого наказания. Она видела, как тяжко приходится галерным рабам на судне аги. А если они пытались отлынивать от работы, тяжелый кнут из буйволовой кожи быстро карал виновных.

 Индия разъяренно завизжала, вне себя от ужаса и бешенства. Взгляд ее упал на кинжал, заткнутый за парчовый кушак дея. Схватив украшенную драгоценными камнями рукоять, она выхватила клинок и не помня себя бросилась на врага.

 — Ты убил его! Убил! — вопила она.

 — Аллах сохрани и помилуй нас! — в ужасе вскрикнул ага и, метнувшись вперед, обезоружил Индию. — Господин, вы серьезно ранены? Ах, я никогда не прощу себя за то, что подверг вас такой опасности! Господин! Да скажите хоть слово!

 Дей громко засмеялся.

 — Своенравна? Думаю, это слабо сказано! Настоящая дикая кошка, — пробормотал он, потирая плечо. — Не пугайся, мой добрый ага. Лезвие только слегка задело кожу. Она не умеет обращаться с оружием, но вот плащ мой испорчен.

 Он сделал знак двум запыхавшимся слугам. Индию немедленно подняли и оттащили в конец зала, где привязали между двумя мраморными колоннами, растянув так, что ноги едва касались земли. Кто-то грубо схватил ее за ворот рубашки и обнажил спину. Длинные темные волосы откинули на грудь.

 — Никому не позволено напасть на повелителя и избежать при этом наказания, — пояснил подошедший дей. — Ты получишь пять ударов. Я сам возьмусь за кнут. Не бойся, я не рассеку кожу, чтобы не попортить твою красоту. Я милостив, потому что ты здесь впервые и не знаешь наших обычаев, хотя в Англии, я уверен, подобное преступление карается куда строже.

 — Мне все равно, — глухо пробормотала Индия. — Твоя бесчеловечность убьет Адриана.

 — А тебе что до этого?

 — Я люблю его! — вызывающе бросила девушка. Дей, не ответив, встал позади, и Индия услышала свист кнута еще до того, как он лег на спину.

 — Ненавижу тебя! — вскрикнула она от неожиданной боли. Но дей мрачно усмехнулся и продолжал наносить удары. Индия плотно сжала губы и больше не издала ни единого звука.

 Дождавшись окончания порки, ага предложил:

 — Я отведу ее на рынок и продам, повелитель.

 — Нет, я возьму ее себе, ага, — возразил Кейнанреис.

 — Но она пыталась убить тебя, повелитель. Эта ведьма слишком опасна! Представить страшно, «что было бы, если бы ей удался ее черный замысел!

 — Ничего, — хмыкнул дей, — я люблю укрощать норовистых кобылиц. Она ведь девственна, верно? Такие всегда полны страсти и готовы потерять голову. Я завоюю ее глупенькое сердечко, и наслаждение это ни с чем не сравнимо. Когда-нибудь она может стать гордостью моего гарема. А теперь я хочу получше рассмотреть твою драгоценную добычу, Арудж-ага. Раздеть ее! — приказал он слугам.

 Невольники тут же отвязали Индию, подтащили к возвышению, где уже сидел дей, и сорвали лохмотья рубашки и сорочку, обнажив торс. Индия сцепила зубы, понимая, что сопротивляться бесполезно — дей все равно настоит на своем.

 С нее стащили юбки и нижнее белье. Один из рабов, встав на колени, снял кожаные туфельки. Индия едва не упала в обморок. Ей никогда еще не было так стыдно.

 Кейнанреис молча наблюдал, как обнажаются девичьи прелести. Темно-синие глаза медленно скользили по стройной фигурке. Груди круглые и, хотя не слишком большие, невероятно соблазнительны. В опытных мужских руках эти ягодки быстро созреют. Соски — словно нераскрытые бутоны, тугие и сморщенные. Треугольник темных волос внизу живота нужно, разумеется, удалить, но он уже заметил довольно пухленький холмик, скрытый черными завитками. Дей снова встал и спустился вниз.

 — Взгляни на меня! — приказал он и, когда Индия подняла голову, подступил ближе и погладил упругую ягодицу. Длинные пальцы скользнули по спине. — Твоя кожа мягче лучшего шелка из Бурсы, — одобрительно заметил дей и медленно обошел девушку. Красивые, не очень худые руки хорошей формы, длинные стройные ноги с маленькими узкими ступнями. Он внезапно обнял ее и, притянув к себе, сжал нежный холмик.

 — Скажи правду, — пробормотал он, лаская ее грудь. — Ты действительно невинна?

 Индия энергично закивала, боясь вымолвить слово. Ее бросало то в жар, то в холод, а ноги подкашивались, и она боялась упасть. Большая ладонь накрыла ее живот, опаляя пламенем. Неужели он ощущает ее трепет?

 — Конечно, я девственна, — выговорила она наконец. — Разве я дала повод думать иначе?

 — Да, потому что ты сама призналась, будто любишь виконта. — Дей пожал плечами.

 — Люблю, но никто не может назвать меня распутной или легкомысленной, — возразила Индия. — А если он взял меня, ты отпустишь нас?

 Господи, как ей хочется освободиться от этих властных, по-хозяйски уверенных рук! От каждого их прикосновения на коже выступают мурашки.

 — Ни за что, хотя мне не по душе знать, что другой первым проторил ту тропинку, которую я приберегал только для собственного наслаждения, — тихо ответил он. — Я стану целовать и ласкать тебя, пока не освобожу от бремени девственности.

 — Никогда! — прошипела она.

 — И научу тебя, как угождать мне, — продолжал он, словно не слыша и клеймя ее шею жгучими поцелуями. — Скажи мне свое полное имя, моя колючая роза.

 Ей не хватает воздуха! Она сейчас задохнется!

 — Индия, — страстно выдохнул он.

 — Я леди Индия Энн Линдли, дочь герцога Гленкирка… У меня два брата герцога… и один маркиз… я богата… и заплачу любой выкуп, который вы назначите. О Боже! Не делайте этого! Пожалуйста, отпустите меня, повелитель!

 — Во всем мире не хватит золота, чтобы выкупить тебя, — возразил дей и, сунув руку между ее дрожащими бедрами, сжал венерин холмик. — Ты навсегда принадлежишь мне. И лучше тебе это запомнить.

 Индия бессильно обмякла. Прикосновение к самому потаенному и интимному местечку оказалось слишком большим потрясением. Индия вскрикнула и лишилась чувств. Дей подхватил ее и спокойно передал бесчувственное тело евнуху. Слегка дотронувшись до ее горячей щеки, дей улыбнулся про себя. Арудж-ага ошибся. На торговом судне все-таки оказался ценный груз, и он верно поступил, забрав его себе по праву господина.

 — Отнеси ее к Бабе Гассану, — приказал дей евнуху, — и скажи, чтобы с ней обращались как с принцессой. Я поговорю с ним позже.

 Евнух немедленно повиновался.

 — Если она убьет вас, я слагаю с себя всякую ответственность, — сухо объявил Арудж-ага. — Скорее она сломает вас, чем наоборот.

 — Уничтожим друг друга в порыве страсти, — засмеялся дей. — Последнее время мне наскучили покорные овцы. Теперь моей хандре конец. Она интригует меня, друг мой. До смерти перепугана, но не показывает этого. Я понял, как она боится, только потому, чтю ощутил легкую дрожь.

 — Когда она объявила, что влюблена в англичанина, я испугался, что меня обманули и она давно уже не девушка. Стыдно стало, что я привез тебе столь жалкий дар. Но, увидев, как она сомлела при одном прикосновении, я понял, что она все-таки невинна. Желаю вам счастья и радости в любовных утехах, повелитель. Теперь я прошу разрешения уйти.

 Арудж-ага низко поклонился.

 — Кстати, не убивай этого надменного лорда, — предупредил дей. — Рано или поздно я потребую выкуп, но пока его следует поучить вежливости и хорошим манерам.

 — Ты все-таки возьмешь выкуп, невзирая на все трудности? — удивился ага. — Но почему?

 — Девушка уверена, что его ждет гибель. Через несколько месяцев мы покажем ей живого виконта и она поймет, что я человек милосердный. К тому времени я завоюю ее любовь. Пусть он отправляется на все четыре стороны. Меня это немало позабавит. А теперь иди, и да пребудет с тобой Аллах. Желаю безопасного путешествия. Привези побольше сокровищ в казну нашего господина, великого султана.

 После ухода капитана янычар дей отпустил слуг и долго сидел, погруженный в глубокие размышления. Виконт Туайфорд. Как странно слышать титул, который когда-то срывался с губ сводного брата! Адриан, воспитанный своей шлюхой матерью, превратился в наглую свинью. Так занят собой, что не узнал Деверелла Ли! Правда, прошло десять лет, с тех пор как они виделись. Он мог и не узнать брата.

 За это время Адриан из курносого сорванца стал высокомерным и дерзким негодяем. Один из стражников, выводивших Томаса и Адриана из зала, был когда-то английским матросом. Его судно, подобно» Королю Карлу «, было захвачено пиратами из Эль-Синута. Бывший матрос, как и Деверелл Ли, принял ислам и смирился со своей участью. И хотя почти забыл родной языку сумел подслушать ссору между, английским капитаном и Адрианом. Благородная попытка капитана Саутвуда защитить кузину от скандала, несомненно, вызвана тем, что глупая, неопытная Индия сбежала с Адрианом. Здесь видна жадная лапа мачехи. Вряд ли семья девушки одобрит этот брак, учитывая репутацию Мариелены и историю г убийством лорда Джефферса, в котором винили Деверелла.

 Ему следовало попросту держать Адриана в тюрьме, пока не пришлют выкуп. И хотя отец совсем не богат, Мариелена Ли перевернет небо и землю, чтобы вернуть дорогого сыночка.

 Дей угрюмо усмехнулся. Своей наглостью ублюдок довел его! Приказ отправить Адриана на галеры сорвался с его уст, прежде чем дей успел сообразить, что говорит. Ну что же, несколько месяцев на галерах братцу не повредят. Возможно, он даже немного поумнеет. В конце концов сам дей Эль-Синута провел на скамье для гребцов два года и выжил. Остается надеяться, что брат выкроен из того же материала.

 Когда же выкуп будет полностью выплачен, Кейнанреис откроется Адриану и распишет прелести Индии. Хотя брат и отверг девушку, с которой решил сбежать, он, разумеется, обезумеет от ревности и зависти, узнав, что бывшая невеста была любовницей брата, пока тот не устал от нее. Адриан всегда терпеть не мог делиться игрушками, даже когда они ему надоедали.

 Мачеха преподала Девереллу один важный урок. Женщинам ни в коем случае нельзя доверять, и следует менять их как можно чаще. Тем не менее месть сладка, хотя Адриану не придется долго страдать. Рано или поздно он вернется домой, в Англию, и когда-нибудь унаследует титул, по праву принадлежащий Девереллу Ли. А он… он не может показаться в Англии, где его сразу же повесят за убийство, которого он не совершал. Его имя навсегда запятнано, а сердце отца разбито, потому что он был любимым сыном графа Окстона!

 И это больше всего мучило дея. Сознание, что отец опозорен и погублен. Значит, его заменит сын тщеславной и бессердечной женщины. Жаль, что нельзя найти способ заставить мачеху страдать за предательство, за смерть невинного человека! Но к сожалению, он бессилен. Однако, может, еще не поздно найти выход? Разве не говорится, что, как бы ни глубоко была врезана в камень надпись, ее все равно можно стереть?!