Часть IV. СТАМБУЛ. 1814
Глава 14
Небольшой загородный дворец Мирзы-хана стоял на берегу Босфора, откуда открывался живописный вид на азиатское побережье и минареты Стамбула.
Здание было построено несколько столетий назад, еще во времена расцвета Эллады. Предание гласило, будто здесь когда-то жила византийская княгиня и ее царственный супруг. Дворец неоднократно перестраивался, последний раз лет пятнадцать назад, перед тем как его купил Мирза-хан.
Три здания из мрамора кремового цвета, крытые красной черепицей, образовывали элегантный дворцово-парковый ансамбль. Апартаменты Мирзы-хана располагались в центре, на вилле — так называли здание посередине, — она выходила на море и была украшена классическим античным портиком с колоннами из розового мрамора с красными прожилками. Справа находился гарем, слева — рабочее помещение для приемов, визитов и прочих мероприятий.
Территория была спланирована по классическим канонам: каждое из трех зданий утопало в пышной зелени собственного сада — вилла Мирзы-хана, гарем и рабочее помещение как бы не соприкасались.
Попасть во владения Мирзы-хана можно было только через ворота в садовой ограде за рабочим помещением, так что визитеры, просители и прочий люд не беспокоили домочадцев и покой не нарушали.
Мирза-хан был снисходительным, но властным хозяином — его жены хорошо усвоили основное его требование: предоставляемая им свобода предусматривает неукоснительное соблюдение добродетели.
Сразу по прибытии Мирза-хан провел Миранду на женскую половину и представил ей смуглого коротышку-толстяка с блестящими глазками-маслинами.
— Миранда, это Али-Али, мой главный евнух. Он проследит, чтобы исполнялись все твои желания.
Перейдя на скороговорку турецкого языка, Мирза-хан быстро изложил евнуху историю Миранды, — Али-Али, запомни, — добавил он, — никто не должен знать о существовании ребенка. Даже капитан Эдмунд. На родине этой женщины внебрачный ребенок покрывает мать несмываемым позором, даже если она вовсе не виновата в том, что понесла и родила.
— Судьба наша не в нашей власти, — возразил мудрый Али-Али. — Эта женщина не должна отвечать за то, что произошло не по ее вине.
— И тем не менее все отвернутся от нее!
— О европейцы! — вздохнул евнух. — Странный, непонятный народ! Посмотрите на их мужчин — они открыто прелюбодействуют с чужими женами и падшими грешницами. А когда добродетельная женщина становится жертвой насилия — ее осуждают. Нет, этого я не могу понять!
— Старина, признаюсь, я и сам понимаю здесь не больше твоего.
— А вам она нравится, — заметил Али-Али.
— Да, — улыбнулся Мирза-хан, — нравится. — Он обернулся к Миранде и, перейдя на английский, сказал:
— Я все объяснил Али-Али. Надеюсь, нам удастся скрыть факт существования твоей дочки.
Думаю, капитан Эдмунд останется в неведении. А сплетни и слухи в Лондоне улягутся тотчас после счастливого возвращения домой. Мы непременно придумаем, каким образом переправить тебя в Лондон. А пока, кроме Али-Али и моих женщин, никто не должен ничего знать о ребенке. Уверен, что капитан Эдмунд ничего не заметил.
— А что мне сказать ему?
— Только то, что тебя похитили по приказу князя Черкесского и тайно доставили на его виллу в Крыму и что сам он так и не успел туда приехать. А татары, напавшие на поместье Черкесского, привезли вместе с другими пленниками в Стамбул, чтобы продать в рабство, но тебе удалось бежать… Вот и все — просто и вполне правдоподобно. А теперь я оставляю тебя с Али-Али. Увидимся позже, когда приедет Кит.
Следом за евнухом Миранда прошла через сад на женскую половину и очутилась в светлой уютной гостиной. Стены были затянуты прелестным шелком — яркий цветочный узор на жемчужно-сером фоне. Паркет из орехового дерева покрывали толстенные голубые, розовые и золотистые ковры. В самом центре комнаты весело журчал трехъярусный фонтан из ракушечника. Сверкающие струи падали в прохладный бассейн, выложенный бледно-голубой глазурованной плиткой.
В комнате находились несколько женщин поразительной красоты.
Две, склонившись над пяльцами, вышивали, одна наигрывала нежную мелодию на клавикордах, другая читала, а еще одна старательно покрывала лаком ногти на ногах. Когда Миранда вошла в комнату, женщины взглянули на нее дружелюбно, хотя и не без удивления.
— Благородные дамы, у нас гостья, — обратился к ним Али-Али высоким тонким голосом. Та, которая читала, отложила книгу, встала и с улыбкой подошла к Миранде.
— Али-Али, кто она? — Ее глубокий голос прозвучал удивительно мелодично.
Миранда будто онемела. Застыла, не в силах отвести глаз от этой женщины, и совершенно не к месту улыбалась. Перед ней стояла ослепительная красавица: длинные иссиня-черные волосы грозовым облаком окружали тонкий стан, ее кожа своей нежностью могла поспорить с кремовыми лепестками гардении, а огромные зеленые глаза сверкали ярче изумрудов. Ей, должно быть, не меньше тридцати, подумала Миранда, но необыкновенно хороша! Не только ее лицо прекрасно, но и фигура просто великолепна.
— Меня зовут Турхан, — сказала та, улыбнувшись.
— Она любимица Мирзы-хана, — объяснил Али-Али Миранде. — Столько лет рядом с ним! Другие приходят и уходят, а Турхан остается.
— Я для моего господина все равно что любимые старые шлепанцы. Удобные, знакомые…
Старый евнух ласково улыбнулся.
— Он любит тебя — ты даришь ему счастье. — Согнав улыбку с лица, Али-Али сказал:
— Эта женщина — гостья нашего господина. Слишком много страданий выпало на ее долю. Пока не придумают, каким образом переправить ее на родину, она поживет с нами.
— Как вас зовут? — спросила Турхан.
— Миранда. Если можно… я бы хотела принять ванну. Настоящую, горяченную!.. Представляете, полтора месяца назад меня похитили татары, и все это время ни капли горячей воды.
Турхан удивленно подняла брови, а в ее глазах Миранда прочла искреннее сочувствие.
— Боже, какое несчастье! — воскликнула та. — Сафия, Гюзель! Идите сюда! Помогите нашей гостье, она хочет принять ванну.
Турхан протянула руку к бурнусу, которым Мирза-хан укутал плечи Миранды. Откинув полу, она в изумлении уставилась на ребенка на перевязи у груди Миранды.
— Ребеночек… — Глубокая нежность переполняла голос Турхан. — Ребенок… — повторила она.
В тот же миг женщины столпились вокруг Миранды, щебеча и улыбаясь. Они дотрагивались до девочки, пытались привлечь ее внимание ласковыми словами и нежным воркованием.
— Какая красавица! — воскликнула одна из женщин. — Как ее зовут?
— Никак, — тихо ответила Миранда.
Встретившись глазами с Турхан, она прочла в них столько сострадания, что непременно разрыдалась бы… если бы могла плакать.
— Идите, Миранда. Я позабочусь о девочке.
— Я должна сначала покормить ее. Малышка на редкость терпелива, но она ничего не ела с самого утра.
Кивнув в знак согласия, Турхан подождала, пока ребенок насытится, а затем взяла девочку из рук матери и быстро вышла из комнаты.
Миранда, вздохнув, прошла в ванную вслед за Сафией и Гюзель.
— Сожгите эти тряпки, — с отвращением сказала она, сбросив одежду. — Лучше буду ходить голой, но это не надену. И туфли тоже. Я сносила их до дыр.
Приняв ванну, Миранда переоделась в бледно-зеленые восточные шаровары и длинную юбку в тон с высоким разрезом. Сверху надела рубаху с длинными рукавами, обшитую по подолу и вороту золотой тесьмой. Глубокий вырез не открывал взорам больше, чем дозволено, — роль стража скромности выполняла тончайшая кремовая шемизетка. Рабыня обернула вокруг бедер Миранды шаль с изумительной вышивкой и завязала на боку узлом, а ярко-зеленый бурнус без рукавов, отороченный расшитой жемчугом бархатной лентой, довершил экзотический наряд. Чудесные серебристые волосы Миранды, перехваченные темно-зеленой бархатной лентой с жемчужинами, свободно падали на плечи.
— Вы настоящая красавица! — воскликнула Турхан, входя в комнату. — Приехал капитан Эдмунд. Он ждет вас в большой гостиной.
Молодой маркиз Уайский, выглядевший особенно элегантно в сине-золотой морской форме, стоял у окна, беседуя с Мирзой-ханом. Когда женщины вошли а комнату, его простодушные голубые глаза широко распахнулись.
— Миранда! Боже мой, Миранда… Неужели это ты?!
— Да, Кит! Это действительно я.
Миранда удобно устроилась на шелковом диване, а Турхан отошла в глубь комнаты, чтобы не мешать разговору и не показаться навязчивой.
— Твоя сестра все это время уверяла нас, что ты жива. А близкие думали, что перенесенное горе слегка помрачило ее рассудок.
Ей никто не верил.
Миранда улыбнулась:
— Манди и я, мы всегда чувствуем, если с одной из нас что-то неладное… Это, конечно, трудно объяснить, но это так. А как там Джаред? А мой сын? С ними все в порядке?
— О твоем мальчике я знаю лишь то, что он сейчас в Суинфорд-Холле. Там и сынишка твоей сестры. Лорд Данхем… у него все хорошо.
Киту пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы голос прозвучал спокойно. Разве мог он сказать Миранде о леди Белинде де Винтер?! Ливия, дочь старшей сестры Кита, Августы, в этом сезоне выезжала впервые и была в курсе всех слухов и кривотолков. Она-то и сообщила матери, будто Белинда де Винтер получает знаки особой благосклонности со стороны Джареда Данхема. Боже мой, подумал Кит, какая ирония судьбы! Голос Миранды вывел его из задумчивости.
— Увези меня в Англию на своем корабле!
— Миранда, дорогая, к сожалению, не смогу. Понимаешь, я больше не частное лицо. Я капитан королевского флота на службе его величества. Я не имею права брать на борт британских лиц без официального разрешения. Мы отплываем в Англию сегодня вечером. Я сразу же сообщу лорду Данхему, что ты жива и здорова.
— А мне что делать? Оставаться здесь?
— Мне кажется, — мягко заметил Мирза-хан, — что после всех испытаний, выпавших на твою долю, самое лучшее сейчас — немного отдохнуть и набраться сил.
— Возможно, вы оба правы, — кротко согласилась Миранда, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
— Миранда, о каких испытаниях речь? — растерянно переспросил Кит. Смутившись, он покраснел до корней волос.
Она мягко коснулась его руки.
— Кит, все не так страшно, — медленно проговорила Миранда, пытаясь припомнить легенду — плод фантазии Мирзы. — Поехала я в Санкт-Петербург к Джареду. Мы собирались вместе отправиться домой. Как бы второй медовый месяц, понимаешь? И вот там меня увидел князь Черкесский… Думаю, он просто шизофреник. Похитил меня и отправил в свое имение. Это где-то в Крыму. Я была все время в беспамятстве. А охранял меня крепостной Черкесского по имени Саша. Он-то и объяснил, что меня привезли туда развлекать и ублажать князя… Не могу сказать, что со мной плохо обращались.
Нет, меня даже баловали. Черкесского я больше никогда не видела.
Я жила на вилле в Крыму, а он там так и не появился. И вот проходит несколько недель, и на владения князя совершают набег татары. Вывозят оттуда всех женщин и детей, намереваясь продать в рабство в Стамбуле. Теперь я гостья Мирзы-хана и больше всего на свете хочу вернуться домой, к моей семье. Господи, Кит, неужели никак не можешь взять меня с собой? Нельзя ли как-нибудь получить это разрешение?
— К великому моему сожалению, невозможно.
— Ну что ж! Видно, придется мне здесь век вековать, — вздохнула Миранда. Поняв, что это прозвучало бестактно, она быстро добавила; — И целый век с радостью благодарить Мирзу-хана за гостеприимство.
— А что передать мужу?
Миранда задумалась. Прошел целый год, а к тому времени, когда она сможет вернуться домой, они с ним будут в разлуке… уже более двух лет. Что передать мужу? Легко сказать… Если суждено когда-нибудь воссоединиться, вот тогда Джаред выслушает ее исповедь, решила Миранда.
— Передай на словах, что я его люблю, — сказала она тихо и поднялась с дивана. — Кит, я так измучена! Мирза-хан был просто сражен, когда узнал, что всю дорогу из Крыма я прошла пешком.
— Пешком?! — Кит был потрясен. — Миранда, это же невероятно! Такие маленькие ножки… и такие мучения.
— Они теперь почти на размер больше… — Грустно улыбнувшись, Миранда поцеловала Кита. — Ну, с Богом, Кит! Нигде не задерживайся! Поторапливайся… Ах как я хочу домой, к Джареду, к сыну! В Виндсонг…
.Ночью капитан Эдмунд долго стоял на палубе, глядя на удаляющиеся огни Стамбула, и думал о том, как сообщит Джареду известие о чудесном спасении его очаровательной жены.
Может, есть смысл сначала обратиться к лорду Суинфорду? Нет!
Уж если кому и следует сообщить в первую очередь, то, уж конечно, леди Суинфорд. Аманда даже перед лицом неопровержимых фактов не хотела верить в то, что ее сестра погибла. Все это время она упорно отказывалась носить траур по Миранде. Однажды Кит сам стал свидетелем весьма любопытной сцены. На великосветском балу одна из вечно брюзжащих матрон позволила себе публично осудить не только яркий наряд Аманды, но и то, что она вообще смеет выезжать в свет. Юная леди Суинфорд вежливо выслушала упреки, а потом ответила спокойным нежным голосом:
— Я не верю, что моя сестра погибла. А потом, она первая была бы против, чтобы я носила траур. Миранда прекрасно знает, что мне не идут ни черный, ни фиолетовый. Эти цвета придают моей коже желтоватый оттенок.
Старуха задохнулась от возмущения.
— Да она просто тронулась умом! — пробормотала она. — Хорошо хоть лорду Суинфорду успела наследника родить!
Адриан Суинфорд, узнав про выходку Аманды, вышел из себя.
Кристоферу Эдмунду редко доводилось видеть молодого лорда в таком гневе.
— Почему ты отказываешься признать правду? — резко спросил он.
— Потому что это не правда, — упрямо стояла на своем Аманда, — я знаю, что говорю. Моя сестра жива. Я чувствую это, и все.
Кстати, — она посмотрела в упор на Джареда, стоявшего возле Белинды де Винтер, и ее высокий голос прозвучал особенно выразительно:
— Всякая молодая особа, появляющаяся в обществе женатого мужчины, явно рискует своей репутацией.
Адриан Суинфорд подхватил жену под руку и буквально потащил ее волоком через бальный зал. Но звонкий голос Аманды вновь донесся до гостей:
— Поаккуратнее, милорд! Прошу вас. Я снова беременна, и вам это известно.
Княгиня Дарья де Ливен переглянулась с леди Эмили Коупер, и, не в силах больше сдерживаться, обе дамы залились безудержным хохотом. Никто никогда не видел, чтобы эти почтеннейшие леди — оплот светского общества и строгие блюстительницы благопристойности — смеялись до неприличия громко.
— Ну и умора! — простонала Эмили Коупер, вытирая глаза крохотным кусочком батиста с присборенным кружевным краем. — Если бы наша дорогая Миранда вернулась, я бы на глазах у всех пустилась в пляс. — Тут она слегка понизила голос. — Как вы думаете, Дарья, неужели в словах Аманды действительно что-то есть?
Княгиня лишь слегка пожала плечами.
— Вы, англичане, слишком неохотно доверяете самым искренним чувствам. Я слышала, будто близнецы действительно наделены особой восприимчивостью относительно друг друга. Так что вполне возможно, Миранда и впрямь жива.
— Где же она в таком случае?!
Княгиня вновь пожала плечами:
— Этого никто не знает, но на ее месте я бы поспешила домой.
У Белинды де Винтер самые серьезные намерения в отношении лорда Данхема.
Белинда де Винтер была настолько уверена в том, что к концу сезона Джаред сделает ей предложение, что даже решилась рискнуть своей репутацией, чего никогда не позволяла себе раньше. Она задумала соблазнить Джареда. Естественно, она решила подать это под соусом, будто она жертва его страсти. Всем известно, что подготовленный экспромт требует тщательной отработки. Она готовилась основательно. Удобный случай не заставил себя ждать.
Белинда собиралась поехать за город на пикник в компании молодых людей высшего общества. Она пригласила с собой Джареда, но он, как она и предполагала, отказался. Джаред считал себя чересчур старым для подобных мероприятий. Притворившись обиженной, Белинда так очаровательно надула губки, что Джаред не мог не рассмеяться.
— Ну право же, Белинда! Неужели это так много значит для вас? Действительно хотите тащиться за город, сидеть на влажной траве?
Она грустно вздохнула.
— Наверное, я кажусь вам странной, милорд, но я не могу привыкнуть к городской жизни. Лондон прекрасен, он удивителен, но я… я так скучаю по дому. Джаред, знаете, в этом году я впервые не собирала первоцветы и колокольчики. Я так люблю смотреть на эти нежные скромные цветы, еще влажные от прохладной майской росы…
Боже, как я люблю природу!
— В таком случае простите меня, дорогая, я не знал этого!
— Но может быть, мы устроим свой пикник? — простодушно предложила Белинда.
— Дитя мое, что вы такое говорите! — воскликнул Джаред.
— Прошу вас! Об этом никто не узнает! — Белинда просительно смотрела в глаза лорда Данхема. — Пожалуйста! Вы же все равно обещали поехать со мной кататься. Ну что тут такого? Ваша кухарка приготовит корзинку с провизией, я скажу тете, что вы изъявили желание помочь мне сделать кое-какие покупки, а сами поедем загород.
Напрасно рассудок убеждал Джареда отказаться от этой затеи. Белинда была настолько прелестна в своей настойчивости, что ему вдруг захотелось стать дерзким и безрассудным. Джаред никогда раньше не целовал ее, но сейчас, наклонившись, коснулся губами ее губ.
— У вас слишком веские доводы, шалунья! — улыбнулся он. — Хорошо, я согласен. Пикник так пикник!
Ясным майским утром они выехали из Лондона, держа путь к выбранному Джаредом очаровательному местечку, приблизительно километрах в десяти от города.
Всю дорогу Белинда весело щебетала, умело изображая восторженную наивность. Глядя на нее, мог ли кто-нибудь сомневаться в ее чистоте и невинности! Белинда сексуально созрела лет в одиннадцать, а уже в двенадцать рассталась с девственностью, однако она была слишком ловка, чтобы бросать тень на свою добродетель. Выбирала себе в любовники представителей низших классов, которые прекрасно знали: стоит им похвастаться своими успехами, как тут же придется иметь дело с правосудием. Кроме того, этих людей можно было легко спровадить с глаз долой. Единственным мужчиной ее круга был герцог Нортгемптон. Она знала, что он, естественно, никому ничего не скажет. Так что ее репутация была безупречна.
Уединенное место, выбранное Джаредом для пикника, было по, истине очаровательно. Они расположились на самом краю густого луга, заросшего ромашками. Внизу, в тени серебристых ив, весело журчал прозрачный ручеек. Привязав лошадей, Джаред помог Белинде выйти из коляски и достал из-под сиденья корзинку с провизией. Белинда расстелила на траве плед.
— Джаред, — прерывисто вздохнула она, — здесь так мило!
Какая славная девочка, подумал Джаред, ласково улыбаясь ей.
Такая миниатюрная, на целую ладонь ниже Миранды! Джаред чувствовал себя огромным и неуклюжим рядом с ней.
— Белинда, я искренне рад, если сумел доставить вам удовольствие.
— Мне доставляет удовольствие все, что вы делаете, — тихо ответила она, смущенно опуская синие глаза.
— Спасибо, дорогая! — Джаред был искренне тронут ее стеснительностью.
Белинда вспыхнула и, стараясь перевести разговор в другое русло, спросила:
— Не пора ли перекусить?
Она уселась на плед и принялась выкладывать содержимое корзинки, приветствуя каждое лакомство возгласами восторга и восхищения. Здесь были крошечные сандвичи с огурцом и беконом, маленькие пирожки с мясом, крылышки цыпленка в тесте, пирожные с клубникой, ранние вишни из Франции и огромная бутылка с лимонадом.
— Все прекрасно, кроме одной вещи, — сказала она, когда корзинка опустела.
— Что же это? — удивился Джаред. Он был уверен, что ничего не забыл.
— Чтобы наше угощение не перегрелось на солнце, надо прикрыть его листьями папоротника. Думаю, он должен расти где-то около воды, возможно, под этими деревьями. Не могли бы вы принести несколько листьев?
— Разумеется, дорогая…
Как только он ушел, Белинда схватила бутылку с лимонадом.
Быстро откупорив ее, она наполнила доверху два изящных серебряных стаканчика. Потом достала из-за лифа платья маленький бумажный пакетик и осторожно всыпала его содержимое в один из стаканов Мелкий белый порошок растворился почти мгновенно. Белинда огляделась, чтобы убедиться, что ее никто не видел, и торжествующе улыбнулась. В бумажном пакетике был сильнейший стимулятор. Джаред выпьет свой лимонад, и его чувства выйдут из-под контроля, размышляла она. Джаред будет святым, если не тронет ее. Он захочет овладеть ею, а она для виду изобразит растерянность, но позволит этому совершиться. В кармане накидки у Белинды был припасен пакетик с куриной кровью, которой она собиралась испачкать свои бедра в доказательство только что утраченной невинности.
Белинда вовсе не думала, будто он сразу же сделает ей предложение. Так поступил бы неопытный глупый мальчишка, но не зрелый мужчина. Она в этих нюансах разбиралась. Джареду, конечно, потребуется время, чтобы все тщательно взвесить, а она благородно примет на себя всю вину за случившееся, но не позволит ему больше ничего, чтобы не показаться слишком доступной. Сладкий вкус запретного плода должен лишь возбудить аппетит Джареда, и не более того! Несмотря на молодость, Белинда била прямой наводкой. К концу сезона он уже будет просить ее руки.
— Вы так мило улыбаетесь. — Джаред опустился на плед рядом с ней, протягивая охапку прохладных зеленых листьев. — Что-нибудь приятное?
— Я так счастлива сейчас! — сказала она, доверчиво глядя ему в глаза.
Джаред был растроган. Как она мила, как невинна! Совсем не похожа на Миранду. Белинда — сама нежность и очарование. Уж она-то никогда не оставила бы своего ребенка, безрассудно бросившись на поиски мужа, который строго-настрого запретил ей покидать Англию. Нет, Белинда была бы послушна и терпелива! Она бы не разбила его сердце.
— Возьмите сандвич, милорд. — Изящная ручка протягивала ему фарфоровую тарелку.
Некоторое время они ели в молчании. Впервые за все это время Джаред чувствовал себя совершенно расслабленным. Девочка действительно очень мила! Ее гордую стройную шею и соблазнительную юную грудь выгодно подчеркивало скромное муслиновое платьице с розовыми цветочками. Неожиданно ее округлая нежная грудь оказалась прямо перед его глазами. Белинда наклонилась, чтобы долить лимонада в его стакан, и Джаред с удивлением понял, что жадно смотрит в вырез ее платья, прямо на большие розовые соски. И этот взгляд тут же отозвался сладкой тянущей болью внизу живота.
Джаред даже испугался. До этого он почти не испытывал нужды в женщинах. Почему же сегодня эта девочка так взволновала его?
— Сегодня день как по заказу. Очень тепло для мая, — беспечно проговорила Белинда. — Я сейчас растаю от жары.
Она наклонилась к Джареду. Ее белоснежные плечи и грудь были теперь совсем близко. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джаред обвил рукой ее талию и прижался губами к полному белому плечу.
— Ой-ой-ой… — тихо воскликнула Белинда, — Вы не должны этого делать, милорд.
— Белинда, неужели вы откажете мне в поцелуе? — страстно прошептал Джаред.
— Вам я разрешаю целовать меня только в губы, — с детской серьезностью заявила она. — Хотя и это, должно быть, очень неприлично. Но если не сочтете меня вульгарной, пожалуйста, поцелуйте так, как вчера!
Боже, как она невинна! Джаред нежно обнял ее и поцеловал в губы. Белинда не торопилась высвободиться из его объятий — торжествуя, она дарила Джареду поцелуй за поцелуем, умело притворяясь неопытной и непритворно возбуждаясь от прикосновений его бархатного языка. Руки Джареда заскользили по ее груди. Белинда слабо запротестовала, хотя все ее существо было преисполнено победного ликования. Ее план удался — порошок действовал, Джаред сгорал от вожделения. Белинда едва сдерживала смех.
Джаред уже освободил из корсажа ее полную грудь — он мял и осыпал ее поцелуями, жадно вдыхая запах ее кожи, ее любимых духов, источающих аромат ландышей. Она протестующе пискнула и попыталась оттолкнуть его, но остановить Джареда было уже невозможно.
Дрожа от возбуждения, он задрал ее платье и стал срывать с нее белье, бессвязно бормоча, как пьяный.
— Позволь мне, Белинда! Дай мне любить тебя, дорогая! О Господи, как ты нежна!
— Джаред, вы не должны! Я не могу поверить, что вы отважитесь на такое. Вы погубите меня!
Все шло как по маслу — даже лучше, чем она предполагала.
Белинда едва успела вытащить из кармана пакетик с кровью, как Джаред вошел в нее. Она притворно взвизгнула, но он закрыл ей рот страстным поцелуем.
Белинда бешено извивалась под сильным телом Джареда. Он думал, что она отчаянно пытается спасти свою невинность, но она лишь старалась просунуть руку между ног, чтобы раздавить пакетик и перепачкаться в крови. Наконец ей это удалось. И вот тогда она разрыдалась, всхлипывая, как обиженный ребенок. Ее стенания могли заставить раскаяться даже каменное сердце.
Джаред пытался успокоить ее, осыпая ласковыми поцелуями и от всего сердца моля о прощении. Белинда, прекрасно справляясь со своей ролью, заливалась горючими слезами, винила себя в происшедшем и умоляла Джареда не покидать ее.
— Только я виновата во всем! И зачем я с вами поехала! Боже, навеки опозорена! Воображаю, что вы сейчас обо мне думаете.
— Думаю, что вы доверчивая и славная девушка. Успокойтесь!
Во всем, что произошло, виноват я один.
— Значит, вы не думаете обо мне плохо? — с надеждой спросила она.
— Как можно? Это я должен опасаться, вдруг вы разочаровались во мне.
— О нет, Джаред! Я никогда, поверьте, никогда не смогу разувериться в вас!
Это доверчивое признание заставило Джареда почувствовать себя отвратительно. Проклятие! Он поступил недостойно, просто ужасно!
Кровь на ее бедрах означала, что он действительно отнял невинность у девушки. Однако в самый решительный момент он не почувствовал препятствия на пути к ее непорочности! Все прошло слишком легко.
Совсем не так, как в первую ночь с Мирандой.
Миранда! Зачем она его покинула? Джаред терзался. Все, только что произошедшее между ним и Белиндой, лишь растравило незажившую рану и вновь мучительно напомнило Джареду о его обожаемой Миранде.
Белинда де Винтер нисколько не сомневалась, что со дня на день Джаред объявит о помолвке. Поэтому, когда однажды утром горничная сообщила ей, что лорд Данхем ждет ее внизу, она была готова к этому.
Свершилось, свершилось! Белинда победно взглянула на свое отражение в зеркале туалетного столика. Герцог и герцогиня могут гордиться ею!
— Мисс, это, должно быть, так волнующе! — суетилась горничная, и Белинда в порыве столь редкого для нее великодушия наградила ее за эти слова шелковым носовым платочком.
— Благодарю вас, миледи! — восторженно воскликнула девушка.
— Пусть он всегда напоминает тебе о моей удаче, — лукаво просила Белинда и поспешила вниз, где ее ждала долгожданная на града за все старания.
Однако внизу она увидела своих опекунов. Лица герцога и герцогини были мрачны. Белинда сделала очаровательный реверанс и молча села напротив герцогини.
— Белинда, дитя мое, — сухо произнесла крестная, — лорд Данхем попросил нашего позволения поговорить с тобой о весьма важном деле.
При таком известии девушка должна выглядеть смущенной, и Белинда застенчиво потупила глазки.
— Да, тетя Софи, — прошептала она.
«Черт побери! — подумала Белинда. — Неужели дядя с тетей не собираются оставить ее наедине с Джаредом?»
По всей видимости, нет… Что ж, это даже к лучшему — чем больше свидетелей, тем надежнее!
Лорд Данхем подошел к Белинде и начал говорить. Но, Боже, о чем это он? Разве эти слова она хотела услышать? Бред какой-то…
— Леди де Винтер, прежде чем распространятся слухи, которые могут повредить вам, я должен сообщить о полученном мною известия. Вчера вечером я узнал, что моя жена, Миранда, жива. Уверен, вы разделяете мою радость. Случилось чудо, но именно сейчас ваша репутация может оказаться под угрозой. Поэтому, мисс, вы должны понять: все, что я говорил вам раньше, теперь должно быть навсегда забыто. Сожалею и глубоко раскаиваюсь, если невольно обидел вас или заставил страдать.
Белинда была ошеломлена. Вихрь чувств бушевал в ее душе.
Бешенство, обида, ярость душили ее. Однако она заставила себя собраться.
— Ну что ж! Вы должны упиваться счастьем, милорд. — Она даже сумела выдавить улыбку. — Конечно, я вполне понимаю ваше положение. Вы не должны утруждать себя беспокойством обо мне, раз ваша обожаемая жена чудесным образом воскресла из мертвых!
Лорд Данхем облегченно вздохнул и откланялся. Когда за ним захлопнулась входная дверь, герцог повернулся к Белинде.
— Не повезло вам, деточка. Но не стоит отчаиваться. Послушайте моего совета: будьте поскромнее в своих претензиях, и вы наверняка подыщете себе подходящую партию с неплохим доходом.
Лицо Белинды покрылось красными пятнами, ее вытаращенные глаза, казалось, были готовы выскочить из орбит.
— Заткнитесь, старый глупец! — в бешенстве взвизгнула она. — Что вы понимаете?! Американец был моей козырной картой. Я пошла на многое, чтобы заполучить его! И вот теперь он выставил меня на посмешище! Да кто возьмет меня — без гроша за душой да еще с моими прекрасными родственничками в придачу!
— Белинда! Немедленно извинитесь перед дядей Элджерноном! — прикрикнула герцогиня. — Жена лорда Данхема жива, значит, и говорить больше не о чем.
— Уверяю вас, дитя мое, все будет хорошо. — Герцог, казалось, оставил без внимания истеричную выходку Белинды. — Какого черта вы отказали юному лорду Ардену? Мальчик подает большие надежды — уже сейчас он лучший знаток лошадей в Лондоне.
— Две тысячи в год и грязный полуразрушенный особняк в Суссексе — благодарю вас, — презрительно фыркнула Белинда. — Право, я думала, что вы умнее, дорогой дядюшка. Две тысячи в год мне едва ли хватит на булавки.
— Множество людей обходятся меньшим, мисс. Пересмотрите свои отношения с Арденом, а я отремонтирую его особняк в качестве свадебного подарка. Советую вам не упустить эту возможность. По крайней мере лорд молод и здоров.
— Я достойна лучшего, — огрызнулась Белинда.
— Мисс, предупреждаю вас, я не намерен оплачивать еще один ваш сезон. Вам хорошо известно, что на моем попечении находятся еще три девицы, которые вот-вот начнут выезжать в свет. Забудьте этого янки и поспешите подыскать себе приличного мужа В противном случае в конце сезона вы вернетесь в Херефорд старой девой.
Советую хорошо подумать об этом, дитя мое.
Леди Белинда де Винтер схватила дорогую китайскую вазу и в ярости швырнула в дальний угол. Потом молча вышла из комнаты и с шумом захлопнула за собой дверь.
А Джаред в это время подъезжал к своему дому на Дэвонсквер, душа его была в смятении.
Прошлой ночью он чуть было не бросился за Мирандой, когда ликующая леди Суинфорд влетела в его дом с известием о том, что его жена жива и здорова. Капитан Эдмунд и Адриан в смущении стояли за спиной Аманды.
— Она не умерла! Она не умерла! Я же говорила! Я всегда говорила вам! Миранда жива, и Кит виделся с ней! — Аманда обессиленно рухнула в кресло, плача и смеясь сквозь счастливые слезы.
Джаред мертвенно побледнел, решив, что несчастная окончательно потеряла рассудок, но вмешался лорд Суинфорд и подтвердил слова жены. Маркиз Уайский попросил позволения рассказать об увиденном.
Они прошли в библиотеку. Дрожащими от волнения руками Джаред налил всем бренди, и Кит приступил к своему рассказу.
Когда он закончил, Джаред тихо спросил:
— Кит, вы уверены, что это была именно она, а не самозванка?
— Милорд, — с достоинством возразил Кит Эдмунд, — известно, что я неравнодушен к леди Данхем… Даже если бы Господь лишил меня зрения, я не мог бы не узнать ее певучий голос… Джаред, это была ваша жена.
Лорд Данхем кивнул.
— Она ничего не просила передать мне?
— Милорд, она сказала: «Передайте, что я его люблю».
Боже, она жива! Жива, несмотря на все ужасы, через которые ей пришлось пройти. Джаред догадывался, что Миранда рассказала Киту только часть своей истории. Ему еще придется выслушать ее исповедь!..
…Карета остановилась у ворот дома. Конюх распряг лошадей и повел их в конюшню.
«Может, поехать за ней самому? — подумал Джаред. — Да, да! Я не могу и не хочу больше ждать. Отправлюсь в Стамбул на „Спящей красавице“… Попрошу Эфраима Сноу помочь. Пусть он управляет судном… Не забыть бы захватить с собой Перки! Хоть она и вышла замуж два года назад, детей до сих пор нет. Она с радостью займет свое прежнее место». Мысли теснились в голове Джареда. Он не находил себе места.
Последний вечер перед отъездом Джаред провел со своей бывшей любовницей Сабриной Эллиот. Однажды расставшись, они сумели остаться друзьями, и эта дружба за последние годы связала их крепче, чем в свое время мимолетная любовь. Бывшая актриса, Сабрина была красивой, элегантной и доброй женщиной. Больше всего на свете она любила мужчин. А так как она была еще и умна, то стоит ли удивляться, что ее любовники обожали беседовать с ней, а не только заниматься любовью.
Когда Сабрина Эллиот услышала о чудесном спасении Миранды, она тут же с нетерпением воскликнула:
— Когда же она возвращается?!
— Сабрина, понимаешь, я еще не вполне уверен, что это не сон, — ответил Джаред, нервно приглаживая густые темные волосы. — По правде говоря, сегодня у меня был очень тяжелый день. Объяснение с леди Белиндой де Винтер — я ведь собирался жениться на ней — вымотало меня.
— Господь отвел ее от тебя, — пробормотала Сабрина.
— Что ты сказала?
— Ничего, дорогой. Я так… Скажи, а твое сердце, не принадлежит ли оно леди Белинде де Винтер?
— Нет, — твердо ответил Джаред. — Просто она казалась мне подходящей партией.
— Н-да!.. Она совсем не похожа на твою своенравную Миранду, не так ли? Кто-кто, а Белинда никогда не выкинет ничего непредсказуемого. Ах, Джаред! Сравнивать этих женщин — все равно что выбирать между кашей из овсянки и бокалом шампанского.
— Сабрина, — начал Джаред, вполне оценивший ее проницательность, — дело в том, что я действительно не могу торчать в Лондоне и спокойно дожидаться встречи с Мирандой. Завтра я отправляюсь… Впрочем, мне кажется, будто ты знала о моем решении с первой минуты нашей сегодняшней встречи.
Сабрина рассмеялась. Этот мужчина знает свое сердце, подумала она.
— Джаред, когда найдешь ее — держи крепче. Судьба предоставила тебе последний шанс. Помни, чудеса не повторяются дважды.
Джаред Данхем медленно наклонил голову. Вспомнив о том, сколько еще предстоит сделать до отъезда, он встал, поспешно пожелал Сабрине спокойной ночи и поцеловал ее руку, чуть дольше, чем требовалось, задержав ее. Простившись с Сабриной, Джаред тотчас забыл о ее существовании. Все его мысли были полны Мирандой.
А Миранда в это время молча стояла, облокотившись о мраморную балюстраду, и задумчиво смотрела на спокойное море, расстилавшееся у ее ног. Около берега вода была совершенно прозрачной, и Миранда видела белое песчаное дно и крошечных мальков, мельтешащих туда-сюда, туда-сюда.
Мысли Миранды метались, как эти малюсенькие рыбешки. Едва появившись, они уносились прочь.
Тяжело вздохнув, Миранда в тысячный раз задала себе вопрос, захочет ли Джаред, чтобы она вернулась домой. Господи, сделай так, чтобы он не надумал приехать за ней сам! Ей требуется время, чтобы прийти в себя. И как объяснить наличие ребенка?
— Ты чем-то огорчена? — заметил Мирза-хан. — Надеюсь, не я этому причиной? Может, сердишься?
Миранда улыбнулась:
— Я только лишь подумала, что мне все же удалось отомстить русским. Конечно, царь не позволит своему кузену умереть с голоду, но для Черкесского все уже в прошлом. Лучшее, на что он может рассчитывать, — это стать пожизненным нахлебником казны. Очень надеюсь на то, что это убьет его морально.
Мирза-хан не мог отвести глаз от ее лица.
— Ах вот оно что! Оказывается, ненависть тебе к лицу, — сказал он и подумал о том, что эта женщина, должно быть, столь же неистова в любви, как и в ненависти. Правда, он не знал, что честь этого открытия принадлежит Джареду, ее мужу.
— Ах, Мирза-хан, ненависть и в самом деле раздирает мне грудь! В моей стране женщина рождается и умирает свободной. Моя родина еще очень молода, и женщины нужны ей не меньше, чем мужчины. Всего шестьдесят лет назад наши женщины стояли рядом с мужчинами за частоколом каждого пограничного форта, сражаясь с индейцами за право жить на этой земле. По сути, я их наследница.
Мои предки покинули Англию почти два века назад, чтобы жить свободно на острове Виндсонг. Я свободная женщина! Пойми это. Мирза-хан. Представь, что значило бы для меня быть рабыней! Кошмар, если тебя заставляют оставаться там, где угодно хозяину, делать то, что он прикажет, есть то, что он даст, спать — когда тебе позволят и заниматься любовью, когда и с кем велят.
Мирза-хан опустил глаза.
— Миранда, ты удивительная женщина! Ты не рабыня, но я не хочу, чтобы ты возвращалась домой… к своему мужу.
Ее зеленые глаза изумленно распахнулись, и, к удивлению Мирзы-хана, она залилась румянцем.
— Хорошо, — сказала она. — Пойду проведаю мою девочку.
Мирза-хан проводил ее взглядом. Что-то он сделал не так! Странно… Сказал о том, что совершенно естественно в отношениях мужчины и женщины. Почему она так расстроилась? Мирза-хан окликнул лодочника. Тот дремал на теплом песке.
— Абдул, вечером мне понадобится каик. Будь готов.
— Да, хозяин, — не открывая глаз, ответил ленивый Абдул.
Мирза-хан снисходительно улыбнулся. Разве так уж плохо рабам в его доме?
Вернувшись в свои апартаменты. Мирза-хан принял ванну и поужинал в одиночестве. Ужинал он всегда один, так было заведено.
Потом он отправился в гарем.
К его удивлению, все женщины были поглощены заботами о ребенке Миранды. Малютка несколько прибавила в весе, но все же оставалась совсем крошечной.
Мирза-хан заглянул в бессмысленные лиловые глазки.
Девочка была похожа на новорожденного котенка. Она реагировала на прикосновения, ей явно нравились поцелуи и ласки, которыми осыпали ее женщины. Будь она доношенным ребенком, с годами превратилась бы в сказочную красавицу!.. Мирза-хан понимал, что ребенок вряд ли доживет до своего первого дня рождения. Бедная Миранда, подумал он, сколько страданий выпало на ее долю.
— Миранда, — ласково обратился он к ней, — не хочешь ли покататься на лодке? Мой каик ждет у причала, а вечер просто великолепный. Турхан, голубка моя, ты поедешь с нами?
— Благодарю вас, господин мой! Целый день ужасно болит голова.
Я хотела бы лечь пораньше. — Турхан слишком хорошо знала своего господина, чтобы не понять, что ее присутствие сегодня нежелательно. — Идите, Миранда. Южная ночь прекрасна, особенно в полнолуние. А море под луной всегда полно сказочного очарования.
Женщины восторженно зашумели, уговаривая Миранду, и наконец она согласилась, доверив малышку заботам Сафии. Мирза-хан отметил про себя, что из всех его женщин Сафию отличает необыкновенно развитое чувство материнства. Что ж, подумал он, может, когда-нибудь он женится на ней и позволит иметь своих детей.
Бархатная южная ночь была напоена тяжелым дурманящим ароматом цветов. Спокойная морская гладь блестела в лунном сиянии.
Миранда и Мирза-хан говорили и не могли наговориться. Он вспоминал о своей юности в фузии, о том, как его пригласил в Стамбул главный кади султана, как весело проводили они время с принцем Селимом.
А Миранда рассказывала о своем детстве в Виндсонге, о своей сестре и о муже. Голос ее звучал печально.
— Все это уже никогда больше не вернется. — Миранда вздохнула и добавила:
— Если Джаред не разведется со мной, я буду счастлива.
— С чего это ты взяла?
— Ты бывал в Лондоне? — вопросом на вопрос ответила Миранда.
— И не один раз!
— Вращался в высшем обществе?
— А как же!
— Ну тогда тебе должно быть известно, что такое «испачканная голубка». Думаю, понимаешь, что я имею в виду, иначе не увез бы меня так поспешно из посольства. Ты спасал мою репутацию, не так ли? Я тебе признательна. Мирза-хан! Вполне возможно, узнав обо всем, Джаред решит развестись со мной и жениться на другой. А мне останется лишь радоваться, что я оставила ему наследника, и утешаться, сознавая, что его род будет продолжаться.
— Странно все это! — возразил Мирза-хан. — Только что рассказывала о вашей великой любви с Джаредом, а теперь говоришь, что он способен бросить тебя, чтобы соблюсти приличия. Не могу поверить в это.
— Будь я твоей женой. Мирза-хан, позволил бы ты мне разделить с тобой ложе, после того как меня обесчестил другой?
— Да, — просто и твердо ответил он. — Я не стал бы винить тебя в том, что произошло против твоей воли.
— Мирза-хан, я носила под сердцем чужого ребенка. Другой мужчина пользовался тем, что принадлежало только моему мужу!
— Миранда, а какой смысл вкладываешь ты в понятие «свободная женщина»? Свободная… Это как понимать? По-моему, все ясно.
Твое тело принадлежит только тебе, дорогая Миранда. И ты вправе делить его с кем пожелаешь. Поверь, я отнюдь не сторонник промискуитета, однако ты должна помнить, что единственная хозяйка своего тела и души — ты сама. И если муж действительно любит тебя, то у вас все будет как прежде.
— Возможно, Джаред простит меня и даже разрешит остаться его женой, — задумчиво произнесла Миранда, — но о физической близости не может быть и речи.
Заглянув в ее бездонные зеленые глаза. Мирза-хан увидел, что Миранда действительно верит в то, что говорит. Осознав это, он ужаснулся!
— Джаред обзаведется любовницами, — продолжала Миранда, — ибо мужчина не может обходиться без этого.
— А твои чувства?! Твои желания?! — взорвался Мирза-хан.
— Мои желания? — переспросила она.
— Да, именно, желания? Кто будет удовлетворять их?
— Нет у меня никаких желаний, — твердо ответила Миранда. — Нет и не будет.
Мирза-хан застыл оглушенный. Потом почувствовал прилив ярости. Что сделали с ней?! Леди Данхем, которую он впервые увидел в Санкт-Петербурге, была прекрасным чувственным созданием, полным жизни. Неужели несчастная, безжизненная женщина напротив и есть та Миранда? Но ведь так не бывает… Мирза-хан захотел во что бы то ни стало доказать ей, что она заблуждается, что ее чувственность не могла испариться. Протянув руку, он привлек к себе Миранду. Наклонившись, коснулся губами ее нежных губ.
Едва сдерживая страсть, он с наслаждением пил ее губы, а она безжизненно полулежала в его объятиях. Он сгорал от возбуждения, а она, казалось, не чувствовала ничего.
Заглянув ей в глаза. Мирза-хан тихо спросил:
— Ты всегда была такой?
— Нет, — так же тихо ответила она. — Когда Джаред любил меня, казалось, будто я умираю от блаженства. Это было великолепно.
И он был великолепен. — Миранда грустно улыбнулась. — Я ведь была нетронутой, когда мы поженились. До него я ни разу не делила постель с мужчиной, даже ни разу ни с кем не поцеловалась. Ты только представь — я ничего не знала про это. — Она тихо рассмеялась. — Сначала было невыносимо стыдно, но Джаред был терпелив, и я с каждым днем училась любить его. Мирза-хан, мой муж — единственный мужчина, которого я когда-либо любила… и буду любить. Когда меня похитили, я поклялась, что во что бы то ни стало вернусь к Джареду и что никто на всем белом свете не разлучит меня с ним.
Но той ночью, когда Лука силой взял меня, я… я ответила ему с таким пылом, с такой страстью… Я была потрясена, убита, окончательно опозорена. Понимаешь, ведь я была уверена, что только любимый человек способен вызвать такие чувства. А мое тело ответило на насилие так же, как на искреннюю любовь. Оно как бы отдели-; лось от души и действовало самостоятельно. Осознав это, я поняла, что смогу контролировать свое тело усилием воли и приказом разума.
И после этого, что бы ни делал со мной Лука, он не смог пробудить во мне ответного чувства. Странно, но мне даже жаль его. В сущности, он был по-своему добрым человеком.
Мирза-хан почувствовал некую симпатию к этому незадачливому Луке. Какая это, должно быть, мука — однажды пробудив страсть в этой прелестной женщине, ласкать ее, трепещущую, горячую от желания, а потом раз за разом наталкиваться на холодное равнодушие.
— Миранда, скажи, ты действительно считаешь, что усилием воли убила в себе желание? Поверь, это очень опасная игра.
— Ах, дорогой Мирза-хан! Мне лучше знать. Мы с мужем никогда больше не будем близки.
— Понял! И ты собираешься жить без любви, искупая чужой грех и чужое преступление. А муж тем временем может утешаться с любовницами или даже развестись с тобой и привести в дом новую жену взамен опозоренной старой. Ненавижу вашу бесчеловечную западную мораль! Она насквозь лицемерна, лишена сострадания, наконец, она жестока.
— Зачем ты дразнишь меня?! Для чего эти насмешки? — Миранда не смогла сдержаться и вспылила.
— Нет, моя маленькая пуританка, мне не до смеха. Я оплакиваю тебя и судьбу общества, мораль которого безжалостно карает невинную жертву. Неужели твой муж настолько жесток и бессердечен, что сможет тебя оттолкнуть после всего, что тебе довелось пережить?
Миранда вздрогнула, как от удара, и уткнулась лицом в его плечо. Мирза-хан бережно обнял ее, будто хотел защитить от жестокого мира, в который она обречена вернуться. В голосе его звучало неподдельное глубокое чувство:
— Миранда, если все это правда, позволь послать в Англию известие о том, что ты заболела и умерла от лихорадки, потому что жизнь без любви действительно убьет тебя. Стань моей любовью, не уезжай! Правоверным мусульманам позволено иметь четырех жен, но я никогда не был так привязан к женщине, чтобы жениться. Ты именно та женщина, которую я ждал. Я женюсь на тебе!
Плечи Миранды сотрясали рыдания. Мирза-хан положил ее голову себе на колени и принялся укачивать, как ребенка, ласково поглаживая ее мягкие волосы.
Каик тихо покачивался на волнах, посеребренных лунным светом. Казалось, мир погрузился в тишину, нарушаемую лишь тихим плеском волн… и беспомощными всхлипываниями Миранды.
— Я хочу любить тебя! И в этом нет стыда. И ты ответишь на мою любовь, дорогая моя, потому что я не позволю погубить твою жизнь, ибо жизнь без любви хуже смерти.
— Нет, — слабо возразила Миранда. — Это не так!
— Только так! — Мирза-хан жестом дал понять гребцу, чтобы тот поворачивал к берегу. — Если дома тебя ждет ледяной ад без любви, тогда я оставлю тебе на память сладость воспоминаний. Думаю, они скрасят твои длинные одинокие ночи и приглушат твою боль.
— Но мой муж… — начала было Миранда.
Он взял ее лицо в ладони.
— Посмотри мне в глаза И скажи, что ты в самом деле не хочешь вновь изведать сладкую негу страсти.
В бездонной глубине ее глаз Мирза-хан прочел ответ, который она не смела произнести. Торжествующая улыбка заиграла на его губах. Слова были уже не нужны, поэтому он закрыл ее рот поцелуем.
Постепенно Миранда начала оживать в его объятиях. В какой-то миг она попыталась освободиться. Зачем? Для чего? Разум пытался совладать с ее страстью. Но Мирза-хан опрокинул ее на атласные подушки и начал осыпать страстными поцелуями. Его усы приятно щекотали ее лицо и шею.
Внезапно Миранда почувствовала, что тело ее жаждет большего.
«Люблю, люблю своего мужа!» — не сдавался рассудок. «Хочу, чтобы этот мужчина любил меня!» — требовала плоть. Губы податливо раскрылись, и бархатный язык Мирзы-хана вошел в ее рот ласковым гостем. Поняв, что он желанный, что его приветили, Мирза-хан стал упоенно целовать ее шею, хрипло шепча прерывающимся от волнения голосом:
— Обожаю тебя, Миранда! Доверься мне, любовь моя, я подарю тебе блаженство.
Каик причалил к берегу, и Мирза-хан с трудом оторвался от Миранды.
— Только блаженство, дорогая, — прошептал он. Легко выпрыгнув на берег, он подхватил на руки Миранду и бережно понес к дому.
Завидев хозяина, рабы распахивали перед ним двери. Он нес ее в спальню.
Позже она будет вспоминать удивительную тишину, в которую был погружен в ту ночь дворец, где когда-то жила и любила византийская княгиня. Все молчало, и лишь ночной ветер убаюкивающе шептал за темными окнами.
Золотистый мягкий свет хрустальных светильников заливал роскошную спальню Мирзы-хана. Сладко пахло душистым лампадным маслом. Высокие стены были обиты тонким шелком цвета слоновой кости, пушистые ковры в тон устилали дорогой кленовый паркет. Под тяжелым балдахином из зеленого плотного шелка как бы дремала просторная кровать.
Мебель из ореха с позолотой напоминала о временах Людовика XV.
Китайские вазы, золотые и серебряные безделушки, искусные изделия из венецианского хрусталя… Столько роскошных вещей собрано в одной комнате! Миранда впервые столкнулась с наивной демонстрацией богатства, но почему-то подумала, что это скорее мило, чем безвкусно.
Огромное венецианское зеркало в пышной золотой раме занимало угол напротив кровати. Мирза-хан посадил Миранду перед зеркалом и медленно начал раздевать ее.
Она сидела неподвижно и зачарованно смотрела, как он снимает с нее лиловый бурнус, расшитый по краям широкими рядами хрустальных бусинок, как развязывает пояс, украшенный такими же хрусталинками. Его тонкие сильные пальцы умело расстегнули жемчужные пуговки алой туники. Тонкий шелк, легко скользнув по бедрам, упал к ногам, и она осталась в прозрачных бледно-розовых шароварах и легкой шемизетке такого же цвета.
Мирза-хан протянул руку к вороту, но Миранда, внезапно перехватив его пальцы, крепко сжала их в кулаке. Их глаза встретились в зеркале…
«Что? Что с тобой?» — спрашивал он безмолвно. Миранда слушала, как стучит сердце Мирзы-хана, и надеялась, что и он чувствует учащенное биение ее пульса.
Мирза-хан не торопился. Он умел ждать. Наконец пальцы ее разжались.
Обнажив грудь Миранды, Мирза-хан поддерживал ее ладонями, будто приносил драгоценную жертву богам. Соски набухли и затвердели, как тяжелые бутоны, прихваченные легким морозцем.
— "Два сосца твои, — медленно проговорил Мирза-хан, — как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями".
Глубокий голос Мирзы-хана, наполненный восхищением и нежностью, тронул Миранду до слез.
— Это «Песнь песней» Соломона, дорогая. — Он улыбнулся ее отражению в зеркале. — «Живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино», — прошептал он, а его руки скользнули вниз, помогая Миранде снять шаровары. — «Чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями».
Его пальцы ласкали ее сокровище.
— Эти слова записаны в вашей священной книге, но я уверен, что моя маленькая пуританка никогда не слышала их. Говорят, что эти песни сложил Соломон, царь Израильско-Иудейского царства, сын Давида. Это гимн радостям, которыми одаривают друг друга жених и невеста.
Молча Миранда стала раздевать его. Сняв длинный белый шелковый халат, она коснулась ладонями широкой мускулистой груди и робко заглянула ему в глаза:
— Жених прекрасные слова произносит. А что же невеста?
— "Возлюбленный мой бел и румян, — нараспев проговорил Мирза-хан. — Кудри его волнистые, черные как ворон, губы его — лилии, источают текучую мирру, живот его — как изваяние из слоновой кости, обложенное сапфирами. Уста его — сладость, и весь он — любезность.
Вот кто возлюбленный мой, и вот кто друг мой".
— А потом? — прошептала Миранда и тут же смутилась, увидев, что Мирза-хан стоит перед ней обнаженный. Очарованная его голосом и стихами, она не заметила, как он разделся. — Что она сказала потом? — еще тише спросила Миранда, не поднимая глаз.
Мирза-хан, протянув властные руки, привлек ее к себе. Их обнаженные тела коснулись друг друга, и Миранда вновь ощутила его нежные губы на своих губах.
— "Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина, — шептал Мирза-хан, целуя ее. — Возлюбленный мой принадлежит мне, а я — ему; он пасет между лилиями".
Миранда обвила его шею руками и страстно прижалась к его губам. Мирза-хан подхватил ее на руки и понес к постели. Бережно опустив драгоценную ношу на шелковые подушки, он взял в ладони изящную узкую ступню Миранды.
— "О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая! — Поцеловав подъем ее ступни, губы его медленно двинулись выше, покрывая поцелуями сладкий путь. — Округление бедер твоих как ожерелье, дело рук искусного художника".
Мирза-хан уткнулся лицом в белоснежный живот Миранды, а ее тонкие пальцы нежно перебирали его черные кудри.
Показалось, что она не может отдать ему все, что есть у нее. А он не хотел ничего брать без ее согласия. И снова волшебный голос Мирзы-хана проник в сердце Миранды и растопил лед в ее душе. И наконец она почувствовала, как вместе с торжественной красотой древних слов сладкая истома желания поднялась из самой глубины ее тела.
— "Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! Вот зима уже прошла; дождь миновал, перестал. Цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей". — Мирза-хан коснулся кончиком языка нежного бугорка ее блаженства.
Миранда раздвинула ноги и страстно изогнулась. Крупная сладкая дрожь сотрясла ее тело, и она пронзительно вскрикнула.
Горячий язык Мирзы-хана неутомимо ласкал ее сокровище, и она уже перестала сознавать себя, ее дыхание рвалось, переходя в хриплые прерывистые стоны.
О Боже! Никогда еще она не испытывала ничего подобного!
Никогда!
— Мирза! — кричала она, не слыша своего голоса. Когда он поднял голову, Миранда прочла в его темно-синих глазах выражение торжества.
Медленно, очень медленно он поднялся на руках, накрыл ее своим горячим сильным телом и прошептал:
— "Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами".
Горячее копье его страсти искало вход в сокровищницу, и Миранда раскрылась, пропуская его вглубь.
— И тогда, любовь моя, невеста говорит: «В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь».
Слезы заструились по щекам Миранды — слезы счастья.
Держа лицо Миранды в ладонях и осыпая его жадными поцелуями, Мирза-хан любил ее — любил сильно и неутомимо. Казалось, вечно будет длиться эта сладкая радость. И вот, вскрикнув, она забилась в экстазе. Мирза-хан подарил ей неземное блаженство — последнее, что она осознавала, погружаясь в сладкий бездонный омут.
Когда Миранда очнулась, темная голова Мирзы-хана лежала на ее груди.
— Я все поняла, — задумчиво проговорила она.
— Что же ты поняла? Окажи мне. — В его голосе слышалась улыбка.
— Ты показал мне другую любовь. Я люблю моего мужа, и наша страсть в постели рождалась из взаимной любви. Лука тоже любил меня, но у меня не было выбора. Я хотела отомстить ему за страсть, которую он вызвал во мне насилием.
— Но чему же я научил тебя, дорогая? Думаю, чему-то хорошему. Слышу, голос твой полон радости, а слезы исчезли.
— Мирза-хан, я поняла: любовники должны быть друзьями, даже если речь идет о жене и муже. Мы с тобой друзья. Стали друзьями с тех пор, как встретились в Санкт-Петербурге.
Они уже сидели друг против друга па огромной кровати под балдахином, и Мирза-хан не отрываясь смотрел на Миранду.
— Неужели твой муж действительно сможет отказаться от тебя?
Она вздохнула.
— Он имеет все основания сделать это. — Миранда презрительно улыбнулась. — Никого не удивляет, что практически все мужчины высшего лондонского общества неверны своим женам. Более того, их даже поощряют заводить любовниц. Я знала и женщин, которые изменяли своим мужьям. Но хотя их мораль сомнительна, им все сходит с рук — эти дамы очень осторожны. Впрочем, ты сам знаешь, что такое Лондон!
— Разумеется!
— Все должно быть шито-крыто. А моя судьба? В глазах света мои несчастья будут выглядеть просто неприлично. Все в один голос заявят, что я сама виновата в том, что случилось. И так же единодушно поймут и поддержат моего мужа, если он не захочет разделить мой позор и потребует развода.
— Мне кажется, ты несправедлива к своему мужу. Если он тот человек, о котором ты говорила мне раньше, он должен еще больше любить и ценить тебя за твое мужество.
Миранда взяла его руку и взволнованно сжала ее.
— Мирза-хан, помнишь, что ты говорил мне в лодке? Ты сказал, что подаришь мне сладкие воспоминания, чтобы скрасить мои долгие холодные ночи в будущем. Мне эти воспоминания необходимы. Скажи, будешь ли ты любить меня, пока я здесь, пока не пришло время расстаться? Я никогда не думала, что смогу задать такой вопрос мужчине, но ты мой друг, Мирза-хан, и я по-своему люблю тебя.
Почему он ничего не отвечает? Смотрит так странно, так пристально… Может, сказала что-то не то?
— Я обидела тебя? Тебя шокировали мои слова? О, Мирза, прости меня! Мой вопрос бесцеремонен и просто глуп.
— Нет! — хрипло выдохнул он. — Я обожаю тебя, Миранда!
Я потерял голову, как только впервые увидел тебя в Санкт-Петербурге. Когда узнал, что тебя будто бы убили на улицах этой варварской столицы, я немедленно уехал. Не мог ни минуты оставаться в том городе, среди дикарей, убивших тебя. А когда увидел снова, навсегда поверил в чудеса. Ты жива, и более того — тебя не сломали. Я впервые в жизни встретил такую женщину, Миранда! Буду ли я любить тебя, пока ты со мной? О, Миранда, любовь моя, только позволь, и я буду любить тебя вечно!
— Спасибо, Мирза, но я должна буду вернуться домой, когда Джаред пришлет кого-то за мной. У меня ведь есть сын…
— Ты говоришь о сыне, Миранда, но у тебя еще и дочь. Что будет с ней?
— Я решила скрыть это от Джареда. Я достаточно богата, чтобы найти ребенку хорошую няню. Малышка никогда не будет ни в чем нуждаться, а я буду навещать ее.
— А когда вернешься в Америку? Неужели не заберешь ее с собой?
— Мирза, я никогда не брошу ее. Это мое дитя, несмотря на позорные обстоятельства ее рождения. Но Джаред никогда о ней не узнает. И никто не узнает. А раз так, то все, что говорят и будут говорить обо мне в свете, — всего-навсего сплетни, которые быстро улягутся.
— Но ты должна по крайней мере дать ей имя, — серьезно сказал Мирза-хан. — Зовешь ее «девочкой», будто у нее отсутствует душа. Без имени нет личности.
— Не могу, — грустно покачала головой Миранда.
— Можешь, должна! — стоял на своем Мирза-хан. — Она такая славная, красивая маленькая девочка, похожая на нежный цветочек. Подумай, дорогая!
— Я… я не знаю. Мирза!
— Подумай, Миранда, — не сдавался он.
— Флер! — внезапно выпалила Миранда. — Ты сам только что сказал, что она как нежный цветок. И это правда. Назову ее Флер! Ну, удовлетворен. Мирза-хан?
— Не совсем, — медленно произнес он и стал перебирать пальцами серебро волос Миранды, настойчиво привлекая ее к себе… Снова она оказалась в его руках, и снова встретились в поцелуе их губы.
Миранда зажала пальчиком рот Мирзы и принялась декламировать нараспев:
— "Возлюбленный мой принадлежит мне, а я — ему; он пасет между лилиями. Доколе день дышит прохладою и убегают тени, возвратись, будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор".
— Какова плутовка, а?! — потрясение воскликнул Мирза-хан. — Лисичка-сестричка знает «Песнь песней»!
— Каюсь, Мирза, в детстве маленькая пуританка была чересчур любопытна, а папа не возражал против того, чтобы я изучала Библию. — Лукавые искорки плясали в зеленых глазах Миранды.
— Мира-а-а-нда, — произнес Мирза-хан нараспев, но серьезно, — не уверен, что когда-нибудь смогу отпустить тебя…
— Друг мой, придет час, когда придется сделать это. А пока — я твоя, если хочешь меня.
— А потом?
— А потом буду хранить в душе сладкие воспоминания, — ответила Миранда, и они вновь вступили на тот путь, которым только что прошли, и вновь вместе достигли блаженства.
