- Мир Хетара, #6
Глава 2
Даграс летел, расправив крылья, над Изумрудными горами, и, глядя вниз, Лара видела, что мраморные карьеры, выступавшие над склонами, снова начинали покрываться бархатной зеленью. Она подумала, что это, должно быть, добрый знак, и воспряла духом. Пролетев над горами, где гномы, покровители драгоценных камней и руд, продолжали трудиться на своих приисках, Даграс и Лара пересекли великие равнины Нового Дальноземья. Там все было по-прежнему. Кланы продолжали жить так же, как и много лет назад, так же заботились о своих стадах, отарах и полях. Каждую осень кланы съезжались на Собирание. Деревень теперь было гораздо больше, чем в прежние времена, и тем не менее мало что изменилось с тех пор. Дальноземцы подчинялись все тем же законам и порядкам, что и всегда.
Границу этих земель омывало море. Его называли Обскура. Еще столетие тому назад, а может, и больше, мало кто знал о его существовании. Теперь же торговые суда Таубила Традерса пересекали это море, чтобы произвести обмен товарами с кланами. На дальнем берегу Обскуры распростерлась Провинция пустынь принцев-теней. Их дворцы в великолепных зеленых оазисах были видны лишь отсюда, с поднебесья. За ними и располагалось любимое место Лары, оазис Зирун, с его изящными пальмами, прекрасным водопадом и кристально чистым озером. Копыта Даграса коснулись теплых золотистых песков, крылья его начали складываться, и конь, словно в грациозном танце, стал неспешно останавливаться и наконец замер на месте. Лара легко соскользнула с его спины.
— Пришлите Кади снять седло с моей спины, хозяйка, — попросил Даграс. — Я вижу, что мое пристанище уже ожидает меня.
Возле воды был натянут полосатый навес, под ним организовано стойло и корыта для корма. Стойло было устелено свежим сеном, одно корыто было заполнено овсом, другое — смесью зелени, моркови и яблок, которые так любил Даграс.
— Я взяла с собой расчески и щетки, — сказала Лара, доставая их из кармана. — Я попрошу ее вычистить и вычесать тебя. По возвращении в замок я поговорю с главным конюхом, чтобы о тебе продолжали заботиться должным образом.
— То есть мы все-таки вернемся? — вздохнул Даграс, и, судя по тону, его это не радовало.
— На этот раз — да. Вот-вот должно случиться что-то судьбоносное, мой добрый друг, и интуиция подсказывает мне, что я должна быть в Тере, когда это произойдет.
Конь кивнул и, отвернувшись, поспешил в свое укрытие.
Навстречу Ларе вышла Кади из чудесного шатра бирюзового шелка, подготовленного для Лары и расположенного под навесом в голубую и коралловую полоску.
— Быстро вы добрались, моя госпожа, — сказала она с улыбкой.
— Ты права, — вздохнула Лара. — Мне необходимо было прибыть в Зирун как можно скорее. — Отсюда ей был виден весь оазис. Она воспользовалась защитным заклинанием, сделавшим ее прибежище невидимым для глаз смертных. Немногие из них направлялись сюда, но рисковать было бы глупо. — Я искупаюсь, пока не пришел принц, — сказала она Кади, сбросив с себя накидку и платье.
Лара подошла к прозрачному озеру и шагнула в воду. Она улыбалась, ощущая, как прохладная вода, поднимаясь, охватывает ее. В этом озере была какая-то загадочная, как будто очистительная сила. Подплыв к небольшому водопаду, она подставила голову под его струи. Затем она вернулась в спокойные воды самого озера и была крайне удивлена, увидев, что и Калиг неожиданно оказался здесь.
Он ухмылялся, очевидно довольный собой, и подплыл к ней.
— Ты всегда знаешь заранее, что я прибуду, — рассмеялась, сияя от счастья, Лара.
— Всегда, — согласился он и, взяв ее на руки, страстно и самозабвенно поцеловал.
— Ах, Калиг, любовь моя, — вздохнула Лара, освободившись из объятий. — Мне достаточно лишь взглянуть на тебя, и радость переполняет меня, милорд.
Она с нежностью убрала прядь темных волос с его лба.
Поймав руку любимой, он поднес ее к губам.
— Если ты действительно так счастлива со мной, Лара, любовь моя, тогда останься жить со мной в Шуннаре.
— Я так и сделаю, — пообещала она. — Скоро, очень скоро, Калиг.
Он был удивлен ее ответом, так как прежде она всегда настаивала на том, что ее место в Тере.
— Что произошло? — спросил он и повел ее за руку из воды, потом по шелковому теплому песку к шатру.
Кади подошла к ним с мягкими белыми туниками. Одну она бросила Ларе, и та сама собой укутала грациозную госпожу. То же самое служанка проделала с одеянием Калига.
— Угощения ждут вас на столе, моя госпожа, господин, — сказала она. — Если вы не нуждаетесь более в моих услугах, то я займусь Даграсом. — И, улыбнувшись, она заспешила прочь.
Лара плюхнулась на пестрые разноцветные подушки, разбросанные вокруг невысокого стола черного дерева. Медная чаша, что неизменно украшала этот стол, была полна свежих фруктов, а Кади добавила еще и маленькую тарелочку крошечных хрустящих медовых печений. Лара взяла одно и налила им с принцем из графина по бокалу фрина.
— Так что случилось? — повторил вопрос Калиг.
— Я не знаю, — сказала Лара. — Но меня переполняет какое-то острое чувство, будто должно произойти что-то судьбоносное. Последние сто лет я не испытывала ничего подобного. Боюсь, я становлюсь спокойной и благодушной, как простые смертные.
— А ты пыталась отыскать ответ?
Великого принца-тень тоже терзало тревожное предчувствие. Определенно происходили какие-то перемены, и, судя по всему, не к лучшему.
Лара покачала головой, и ее золотистые волосы затрепетали.
— Нет, у меня совершенно все спуталось в голове, Калиг. Мне просто необходимо было попасть сюда, в Зирун, чтобы внести ясность в свои мысли и устремления, а также обдумать, как действовать в дальнейшем. Даже Этне хранила загадочное молчание, мой господин.
Она прикоснулась к подвеске в виде хрустальной звезды на своей шее, и та засветилась, но только на мгновение, когда пальцы Лары дотронулись до нее.
— Я подозреваю, что тебя намеренно сбивают с толку, внося неясность в твои мысли, и, пока ты не осознаешь это, не покинешь Теру. К счастью, ты сильная и смогла понять, что что-то происходит. Лара, ты не должна более оставаться среди смертных. Я говорю это не ради себя или ради нас, а ради тебя самой. Твой рассудок должен быть ясным, ты должна быть полна сил и готова встретить то, что надвигается.
— А что же надвигается? — спросила фея.
Калиг покачал головой, его голубые глаза были полны тревоги.
— Даже я не могу ответить на этот вопрос, любовь моя. Но мы уже давно присматриваемся к миру Хетара с определенной долей подозрения. Их неспособность учиться на своих ошибках удручает. И ты, и я в последние десятилетия старались особенно не приближаться к ним, ведь если эти смертные не в состоянии использовать свой негативный опыт, кто знает, что с ними станет? Но сейчас, я полагаю, приходит время снова вмешаться в их жизнь, иметь с ними дело.
— Боюсь, что я уже не имею никакого влияния ни на жителей Теры, ни на хетарианцев, — с сожалением вздохнула Лара. — С течением лет моя внешность беспокоит их все больше и больше, ибо они стареют, а я нет. Похоже, они потеряли свою веру в волшебные создания и в весь наш мир. Они переписали историю Хетара, сделав ее такой, как выгодно и удобно им. И Новое Дальноземье в этом плане ничуть не лучше. Вартана и его жену-фею низвели до выдумки. А когда не стало Носс и моей дочери, то там не осталось никого, кто помнил бы меня. Они считают, что всегда жили в Тере, и, когда их образ жизни немного менялся с ходом веков, кто противостоял этим переменам? Такое чувство, будто все, что мы делали, было напрасно, Калиг. Я совершила непростительную ошибку, оставшись среди смертных. Мне следовало исчезнуть много лет тому назад и появляться, лишь когда во мне возникнет острая потребность. Сейчас я стала для них не более чем странным, диковинным существом. Они стараются избегать меня, когда это возможно, так как одно только мое присутствие приносит им неудобство. Но Калиг, любовь моя, я не могла оставить их, пока был жив сын Магнуса. Та небольшая часть меня, что роднит меня со смертными, предчувствовала предательство.
— Но Таджа нет в живых вот уже четыре года, — начал Калиг. — И с твоим внуком Амреном вы не особенно близки, не говоря уже о правнуке доминусе Кадарне. И тем не менее ты все еще не покинула Теру. Ты не обязана вечно оставаться в Тере. Ты должна быть со мной, в Шуннаре.
— В Шуннаре я не слышу голосов, что приносит ветер, а мне это необходимо, чтобы быть уверенной, что с нашим миром все в порядке, — ответила Лара.
Она отпила из бокала и снова погрузилась в задумчивость.
— И о чем же шептали тебе эти голоса в последнее время?
— Они внезапно смолкли, Калиг, — ответила Лара. — Вот почему мне нужно было попасть в Зирун. Чтобы восстановить в себе равновесие и ощутить, что мои чувства снова обострились. Они притупились от скуки и бесконечной рутины, и я стала привыкать к образу жизни, что не меняется годами.
— Что-то неладное происходит с магическими мирами, — заметил Калиг. — В Шуннаре разбушевались такие ветры, каких давно уже никто не помнит. Есть способ успокоить их, и мои братья принцы-тени с недавних пор не знают покоя, так как никто из нас не может найти ответы на все вопросы, о которых шепчутся вокруг нас.
— Это Тьма, — вдруг сказала Лара с такой уверенностью и ясной осознанностью, что по спине ее пробежала дрожь.
— В таком случае твой сын, вне всякого сомнения, снова готовит нападение на Силы Света, — кивая, подытожил Калиг.
Лара больше не отрицала своего материнства, когда речь шла о Колгриме, Повелителе Сумерек. Ни ее смертные дети, ни Марцина не знали об этом. Но сын Лары и Калига знал о своем единокровном брате. Лара была рада, что Диллон правит Бельмаиром, королевством далекой яркой звезды, что проливает свой свет на мир Хетара. Ей оставалось беспокоиться лишь о своей младшей дочери, Марцине.
Отец Колгрима силой овладел Ларой во время ее пребывания на равнине снов, тогда и была зачата Марцина. За это преступление он до скончания веков был заключен в темницу собственного замка, глубоко под землей. Теперь уже никто не знал об этом, кроме его преемника, отправившего в камеру к отцу своего брата-близнеца, а также Лары, Калига и еще нескольких членов магического мира. В то время Лара вынашивала сына Магнуса Хаука.
Когда у Лары родились двойняшки, сын и дочь, ее мать отметила, как девочка похожа на свою прародительницу-фею. Кожа Марцины была светлой, волосы черными, а глаза постепенно приобретали глубокий фиалковый цвет, в то время как у ее брата были шелковые золотистые локоны, как у отца и их старшей сестры Загири. Все без исключения поверили королеве лесных фей, и никто никогда не задумывался, почему Марцина внешне так отличалась от своих братьев и сестер. Лара же никогда не раскрывала дочери правды об истории ее рождения.
— Какое же еще злодейство он замыслил? — задумалась Лара вслух. — Неужели ему недостаточно того, что он правит собственным непокорным Королевством? Наверняка Циарда родила ему сына, и сейчас он занят тем, что обучает этого дьяволенка всем порокам и злодеяниям.
— Нет, Циарда не справилась. Не она оказалась избранной невестой. И он убил ее.
— Что?! Почему ты не сказал мне это, Калиг? — вспыхнула Лара.
— Я не счел это важным, — ответил он.
— Но это важно! Чрезвычайно важно! — воскликнула Лара. — Колгрим, значит, занят поисками своей избранной невесты, любовь моя. Вот те перемены, что я предчувствовала. Он, должно быть, обратился к Книге Правления и узнал, где ему предстоит найти нужную девушку. Если мы сможем отыскать ее до него и предотвратить их встречу, то в мире не будет нового Повелителя Сумерек. Мы можем одержать сокрушительную победу над Силами Тьмы! Если бы я знала, что Циарда мертва, я бы раньше догадалась обо всем этом.
— Лара, мы не можем окончательно стереть с лица земли Силы Тьмы, — возразил Калиг. — Всегда должно поддерживаться равновесие между Светом и Тьмой.
— Но почему?
— Потому что равновесие должно оставаться всегда, неизменно.
— Это не ответ, мой господин. Разве не будет мир хорош без алчности и жестокости? Мир, в котором все искренне заботятся друг о друге, а не завидуют и причиняют друг другу зло и боль…
— Смертные еще не достигли этой ступени развития, так же как и мы, обитатели магических королевств, хотя мы к ней гораздо ближе, чем они, — сказал Калиг. — Если бы не существовало ни искушений, ни целей, ради достижения которых мы боремся и совершенствуемся, ведь тогда все потеряло бы смысл, не так ли, Лара? Даже в наших волшебных землях должно сохраняться равновесие между Светом и Тьмой.
— Ты хочешь сказать, мы не должны предотвратить появление на свет сына Колгрима?
— Твой сын поддерживал мир более века, Лара, и что же? Ты видишь какие-то улучшения в Хетаре или в Тере? — Калиг задал оправданный вопрос. — Стали смертные, что населяют эти земли, добрее, терпимее, внимательней друг к другу?
Лара отрицательно покачала головой.
— Я в отчаянии, — призналась она.
Принц рассмеялся и обнял ее.
— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, любовь моя.
Калиг притянул фею к себе, и их губы слились в нежном чувственном поцелуе. Он почувствовал, как поцелуй вдруг снял с Лары все напряжение, и, вздохнув, она расслабилась и словно растаяла в его руках. Опустив ее на пестрые подушки, принц-тень стал расстегивать ряд маленьких жемчужных пуговиц, что сдерживали ее тунику. Губы его заскользили по светлой коже ее изящной шеи, спускаясь вниз к такой желанной ложбинке между грудей. Его язык проник между бледных нежных полусфер, кончиком языка он принялся ласкать их, вдыхая аромат прекрасной фрезии, который так нравился ей в последнее время. Он был в восхищении от своей возлюбленной. Как и всегда.
Лара уже тихонько мурлыкала от удовольствия, отвечая его ласкам. Они не были вместе несколько месяцев, и она уже не могла вспомнить, почему так произошло. Обняв его, она гладила его шею кончиками пальцев, все сильнее разжигая в нем нарастающую страсть. За свою жизнь она любила и других мужчин, достигая и эмоциональной, и физической близости, но не было таких, кто мог бы сравниться с великим принцем-тенью. Любовь Калига к ней была чиста и пылала неиссякаемым огнем, так же как и ее чувство к нему.
Он поднял голову, и их глаза встретились — его ясные синие и ее изумрудные.
— Я мог бы провести с тобой вот так целую вечность, — прошептал Калиг.
Лара улыбнулась.
— Мне бы тоже этого очень хотелось, но, боюсь, нам нужно внимательно следить за смертными, ведь Силы Тьмы стремятся вырваться за пределы Королевства Колла.
— У нас есть время, — улыбнулся он в ответ.
— Боюсь, что нет, — возразила Лара, но добавила: — Если только совсем чуть-чуть. А как же Кади?
— Сейчас она занята Даграсом, а после заснет у водопада, любовь моя.
Калиг говорил едва слышно, склоняя голову, стремясь коснуться ее манящих сосков, ощутить их вкус и вдохнуть аромат кожи. Лара вытянулась под ним, ощущая все его тело. Он потянул губами ее сосок, и дрожь возбуждения пробежала по ее спине и превратилась в непреодолимый жар между ее нижних губ. Его зубы сдавили такую чувствительную вершину соска, и Лара вздрогнула от удовольствия, предвкушая еще большее наслаждение.
Его рука гладила, с силой сжимала ее другую грудь, пальцы до боли сдавили сосок, и Лара изогнулась, ощутив, как наслаждение, словно ток, пронзило ее. Ее пальцы забрались в густую копну его темных волос и почти впились в кожу головы. Он снова прильнул к ее губам, и в страстном поцелуе их языки сплелись, затем она втянула ртом его язык. Чуть отстранившись, он начал поцелуями спускаться по ее телу, по груди и животу, в то время как ее пальцы нежно царапали разгоряченную кожу его спины.
Им овладела дрожь, когда ее палец нежно коснулся чувствительной ямочки над ложбинкой, разделявшей ягодицы. Его язык кружил вокруг ее пупка, кончиком касаясь его серединки. Затем Калиг стал спускаться еще ниже, в конце концов его голова оказалась между ее молочно-белых бедер. Язык его снова и снова медленно скользил меж ее сочных губ, вдоль заветного входа в наслаждение. Она издала тихий неопределенный звук, когда его язык в поисках самого желанного и соблазнительного проник в ее нежную плоть, блестящую влагой. Его язык кружил, затем резкими движениями стал ласкать и проникать в нее, пока ее тело не стало извиваться в порыве блаженства. Он держал ее бедра железной хваткой, и вот она уже стонала от вожделения, от желания ощутить его в себе.
Он поднял голову и встал на колени у нее между ног. Взяв свой большой, тяжелый ствол, он провел им вверх и вниз между истекающих соками губ, касаясь уже набухшей, полной желания плоти. Он прижал к ней кончик корня, с удовольствием наблюдая, как ее прекрасное лицо вдруг вспыхнуло жарким, нестерпимым желанием.
«Проси! — приказал он ей на магическом языке. — Ты заставила меня ждать долгие месяцы, моя фея, или колдунья? Я не могу не наказать тебя за это, Лара, любовь моя».
«Наверняка ты удовлетворял свою похоть с другими», — так же беззвучно ответила Лара.
«Никогда! — поклялся он. — С того момента, как я отдал себя тебе, ни сам я, ни какая-либо часть меня более не принадлежала другой. Ни в ком другом мне не найти блаженства, моя милая фея и жена», — горячо высказался он.
Она была удивлена. И даже более того, она была потрясена тем, что он произнес слово «жена». Да, они клялись принадлежать только друг другу сто лет тому назад, но принцы-тени крайне редко присваивают титул жены своим любовницам.
— О, Калиг! — воскликнула она. — Да! Да! Люби меня, мой обожаемый господин, мой муж из магического мира и мой любовник! Люби меня!
Он отвел корень от ее плоти и снова прильнул к ней губами, облизывая, втягивая ртом ее твердый бутон, пока она не вскрикнула. Тогда он встал над ней и сильным движением погрузился в глубину и влажный жар ее тесной пещерки. Калиг застонал от наслаждения, а ее сладострастные крики красноречиво говорили о ее чувствах. Он вонзался глубоко, остервенело, и Лара тихо вскрикивала, по ее щекам катились слезы от безумного наслаждения, которое один только Калиг мог подарить ей.
Они прижались друг к другу, почти сливаясь воедино. Их безграничное желание все возрастало, накаляясь с каждым яростным толчком его мощного корня. Они, казалось, оба не могли насытиться друг другом. Но постепенно, медленно их страсть приближалась к самому пику. Лара закричала, достигнув наивысшей точки наслаждения. Все закружилось у нее перед глазами, мир словно исчез. Ее бросило в дрожь, и так внезапно, что казалось, ее тело готово было разорваться. Калиг стал громко, почти крича повторять ее имя, когда его соки вырвались и оросили ее заветные сады блаженства.
— Лара! Лара, любовь моя!
Затем пыл наслаждения стал медленно спадать, оставляя им обоим лишь сладостную слабость, кожу, влажную от пота, и удовольствие, которому не было предела.
Они проспали час, а когда проснулись, лениво потягиваясь, столик черного дерева, который они в пылу своих страстей лишь чудом не опрокинули, вдруг заполнился прекрасными яствами. На нем появились свежие устрицы во льду, сочный жареный каплун, который по их команде сам собой рассыпался на тонкие аппетитные ломтики, свежая спаржа под кисло-сладким соусом, еще теплый хлеб и масло. Калиг буквально набросился на устрицы и жадно съел почти все, хотя немного досталось и Ларе. Они с удовольствием ели тонкие кусочки каплуна. Лара дразнила Калига, обмакивая спаржу в пикантный соус и вызывающе облизывая кончик стебля. Она непристойно посасывала стебель, а увидев, что его мужское достоинство снова набирает силу, озорно засмеялась. Затем она кормила спаржей и его, нежно слизывая капли соуса, которые оставались в уголках его рта.
Как только они закончили трапезу, остатки еды исчезли, и на столе появилась чаша, полная клубники, и кувшин густых сливок. Калиг забавлялся в свое удовольствие. Он положил по ягодке на груди Лары и несколько выложил в линию от ложбинки до низа живота, затем налил на грудь аппетитных сливок. Он брал зубами ягоды и слизывал сливки, лаская языком ее грудь. Потом он сбрызнул сливками линию из ягод и одну за другой стал вбирать губами сочные ягоды клубники, лежащие на ее трепещущем теле. Слизывая с кожи сливки, он спускался все ниже.
Когда этот сладостный ритуал был завершен, Лара заставила его встать. Опустившись перед ним на колени, она окунула его поднимающийся корень в кувшин, который чудесным образом снова и снова пополнялся содержимым. Сливки были густыми и обильно покрыли большое достоинство. Подобно кошке, Лара медленно, изящно и с явным удовольствием стала его облизывать. Заставив Калига шире расставить ноги, она опустила кувшин между ними, так чтобы сливки украсили теперь и его мешочки. Отставив кувшин, она расположилась так, чтобы можно было теперь слизывать с них лакомство.
Она закончила и села перед ним на корточки. Он встал возле нее на колени и повернул ее так, чтобы она тоже оказалась перед ним на коленях, но с приподнятыми ягодицами. Калиг взял Лару за бедра и стал вводить в ее жаркое лоно свой пульсирующий от нетерпения корень. Ее позиция позволяла ему проникнуть глубоко. Он доводил ее до исступления, заставляя стонать от возбуждения и неутоленного желания, умолять дарить ей наслаждение. Так же как и она, он изнывал от вожделения и наконец внял ее мольбам. Лара закричала от наслаждения, а принц заревел, как дикий зверь, когда они слились в едином неудержимом порыве страсти, одновременно достигнув ее наивысшей точки. Обессилев от взаимного и столь желанного удовлетворения, они в объятиях друг друга провалились в глубокий крепкий сон среди цветных подушек.
Проснувшись, Лара увидела, что Калиг безмолвно смотрит на нее. Его голубые глаза светились такой любовью, что она чувствовала себя совершенно покоренной. Небо было уже светлым, но они интуитивно чувствовали, что до рассвета еще есть время. Не обменявшись ни словом, они поднялись и, выйдя из шатра, направились к прозрачным теплым водам озера. Бледно-серое небо постепенно становилось светло-голубым, а затем и насыщенно синим. Из-за горизонта начинали показываться тонкие полосы света. Оттенки розового, золотистого, цвета персика и земляники проступали, словно акварели, на фоне проясняющегося неба. Калиг и Лара наблюдали, как показалось рубиновое солнце и на мгновение будто оросило кровью волнистые песчаные дюны пустыни.
— Я никогда прежде не видела песка кроваво-красного цвета, — тихо произнесла Лара.
— Это недавно появившееся и не вполне благоприятное явление, — ответил Калиг. — Мы не знаем, что оно означает.
Лара была удивлена.
— Но ведь принцы-тени знают все.
Калиг рассмеялся:
— Должно быть, я неверно выразился, любовь моя. Мы знаем, что оно предвещает пришествие зла, но мы не знаем, какого именно.
— Это зло — мой сын Колгрим, — ответила Лара. — В этом я уверена, милорд. Я должна вернуться в Теру и выяснить, что знает мой внук Амрен. Если в Хетаре что-то происходит, Амрен в курсе событий.
— Если только он услышал об этом, прежде чем покинул город, — сказал Калиг. — А мы из наших источников узнали, что Кадарн планирует заменить на должности посла своего дядю на брата Кадока.
— Но почему? Ведь Амрен служил Тере на совесть, — возмутилась Лара.
— Да, это так, но в последнее время под влиянием своей жены-хетарианки он стал брать взятки, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь. Кадарн не испытывает большого уважения к своему стареющему дяде. Он не доверяет ему, и не напрасно. Но Амрен достаточно умен для смертного, и чувствует, что доминус что-то задумал. Если у него будет шанс, то он останется в Хетаре, — стал рассказывать Калиг. — За годы, проведенные там, он очень сдружился с принцем-тенью Насимом и полностью доверяет ему. А твой внук доверяет немногим, но от Насима не скрывает ничего, тот же, в свою очередь, обо всем ставит в известность своих братьев.
Лара кивнула.
— Амрен как раз был в замке, когда я собиралась в путь. Если он все еще там, я поговорю с ним, милорд. Несмотря на то что ребенком его не подпускали ко мне, годы спустя он обратился ко мне за советом относительно ведения дел в Хетаре и представления интересов Теры.
Калиг закивал в ответ:
— Он уважает тебя. По крайней мере, так говорит Насим. Но кроме того, он еще и боится тебя, твоей магии, любовь моя. Насим позволил этому страху остаться в нем, считая, что это к лучшему.
Лара усмехнулась:
— Да, милорд, в этом он был прав.
Она нащупала под ногами мягкий песок, оттолкнулась и, подплыв к водопаду, встала под его хрустальные струи. Калиг присоединился к ней и, будучи не в силах устоять, обнял ее и поцеловал. На мгновение она вновь позволила себе растаять в его объятиях и стала с удовольствием отвечать его губам, но почти сразу же отстранилась и снова поплыла на мелководье, вышла из воды и дала утреннему солнцу высушить ее.
Калиг последовал за ней.
— Значит, ты возвращаешься, — сказал он.
— Да, — кивнула Лара. — Но я обещаю, что, когда узнаю то, что мне нужно, я вернусь в Шуннар. Он станет моим домом, которым должен был быть уже многие годы.
— Должен ли я возвести отдельный дворец для тебя, любовь моя?
— Ты любишь меня, милорд, и если считаешь возможным жить со мной вместе, то мне вполне достаточно будет своих покоев, не более. Если же ты предпочел бы жить по отдельности, то да, в таком случае тебе придется сделать это, — ответила Лара. — Я подчинюсь твоей воле в этом вопросе.
— Но не в других, — усмехнулся Калиг. — Я хочу, чтобы ты была поблизости, в своих прежних покоях, любовь моя. И у Кади тоже есть своя комната, если я не ошибаюсь.
— Возьми с собой в Шуннар Даграса, — попросила Лара. — С тех пор как его верный конюх умер, слуги доминуса перестали о нем заботиться. Я вернусь в Теру за необходимыми сведениями, а затем исчезну оттуда навсегда. Ничто больше не держит меня там. И было очень глупо с моей стороны не понять этого еще многие годы назад. Моих смертных детей уже не осталось. Кемина пережила Арика, но теперь оба этих религиозных дома распроданы и потеряли всякую ценность. Для меня ничего больше не значит монастырь ордена Дочерей Великого Создателя. О, Калиг! — Лара обратила к нему свой взор. — Почему я не осознала раньше, что мое время в Тере закончено? Я вела себя как наивный смертный, который не может смириться с переменами и из последних сил держится за прошлое.
— Но ты должна была сама решить это для себя, Лара, — сказал Калиг.
— Однако теперь боюсь, что я дала Колгриму преимущество, — ответила она.
Принц-тень покачал головой:
— Нет, любовь моя. Все идет так, как должно. Этим решением ты избавилась от последних черт смертного в тебе. Как только магический мир станет твоим домом, ты полностью обратишься в волшебное создание. Но это решение ты должна была принять только сама. И я рад, что ты наконец это сделала.
Они вернулись в шатер, где их с улыбкой ожидала Кади.
— Я принесла вам завтрак, госпожа, мой господин.
Она наколдовала белые шелковые мантии с вырезами и манжетами, отделанными тонкой золотой нитью и миниатюрными трансмутами, и улыбнулась, когда крошечные самоцветы засияли кристально чистым золотистым светом. Трансмутами назывались драгоценные камни, которые меняли цвет в зависимости от настроения хозяина. Их добывали в Изумрудных горах гномы, покровители самоцветов. По их цвету Кади видела, что и ее госпожа, и принц-тень были счастливы. Лара и Калиг устроились на подушках, чтобы позавтракать. В их трапезу входил сливочный йогурт, абрикосы, дыни и зеленый виноград, теплый хлеб с маслом и горячий сладкий чай светло-пурпурного цвета, заваренный из маленьких листочков деревьев лаконоса, что росли в Шуннаре. Их ягоды обладали пурпурным красящим веществом, и их использовали для придания цвета соскам. Сладкие плоды были очень желанны, так как содержали в себе еще и афродизиак.
— Сегодня я возвращаюсь в замок, — сказала Лара Кади. — Как только я выполню все, что мне предназначено, я навсегда покину Теру. Мы будем жить в Шуннаре. Ты можешь отправиться со мной или остаться с принцем Калигом. Даграса он возьмет с собой, а я вернусь с помощью магии.
— Я пойду с вами, — сказала Кади. — Я даже думать не хочу, что ваша матушка может сделать со мной, если я покину вас.
Лара не стала спорить. Она была рада, что ее верная служанка будет рядом. Тера и так была теперь для нее пустой и чужой и сулила лишь одиночество.
— Мы не задержимся там надолго, Кади, обещаю тебе.
Закончив завтракать, Лара вышла из шатра и направилась к Даграсу, который стоял в тени пальмовых ветвей, укрытый персональным шелковым навесом.
Великолепный белый жеребец поднял на нее глаза, оторвавшись от овса.
— Доброе утро, — поприветствовал он хозяйку. — Не прошло и дня, а вы снова выглядите умиротворенной.
— Пришло время мне покинуть Теру навсегда, — начала Лара.
— Хвала Великому Создателю! — воскликнул Даграс, тряхнув головой.
Лара рассмеялась.
— Но сначала мне нужно еще раз вернуться туда, чтобы доделать важное дело. Затем я заберу свой верный меч Андрасте и посох Верику, и Шуннар станет моим домом. Я хочу, чтобы ты остался с принцем. На этот раз мы с Кади будем путешествовать посредством магии.
— Как скажете, госпожа, — ответил Даграс. — Вы, как всегда, приняли мудрое решение. Однако у меня есть просьба.
— Все, что пожелаешь, — кивнула Лара.
— Правнука моего первого конюха Джейсона зовут Леоф. Он еще совсем мальчик. Он пытался ухаживать за мной, когда умер мой прежний конюх. Но те, кто был старше, позавидовали и прогнали его, хотя никто из них сам не хотел заботиться обо мне, так как они меня боялись, ведь я принадлежу к магическим существам. Леоф умудрялся тайком пробираться в конюшни и приносил мне яблоки и морковь, но в последний раз старший конюх поймал его и жестоко избил. Я пообещал мальчику, что если когда-нибудь покину Теру навсегда, то возьму его с собой, моя госпожа. Не возьмете ли вы его с собой по возвращении в Шуннар?
— Даю тебе слово, Даграс. И именно он будет заботиться о тебе. Ог обучит его всему, что нужно знать. Смертные дети великана выросли и предпочли кочевой образ жизни обитателей пустыни. Жена его давно умерла. Так что Леоф будет для него хорошей компанией. А что с семьей мальчика? Разве он им не нужен?
— Он был младшим среди своих братьев и сестер. Джейсон был уже довольно стар, когда он родился, и умер, когда мальчику исполнилось пять лет. Я помню, как он приводил Леофа с собой в конюшни. Конечно, он сам тогда уже не заботился обо мне, но придирчиво наблюдал, как это делали другие. И он начал обучать мальчишку. Но с тех пор, как Джейсона не стало, все изменилось. Мальчика прогнали. А семья у него большая. Не думаю, что им будет его не хватать.
— Тогда не вижу препятствий, чтобы он мог уехать с нами. Его, так же как и всех в замке, предостерегали бояться меня? — спросила Лара.
— Нет, его дед рассказывал ему, как вы добры, и я убеждал его в том же.
— Я попрошу Кади найти его и привести ко мне. Однако сделать выбор, отправиться с нами или остаться, он должен сам, Даграс. Ты ведь понимаешь это, не так ли?
— Да, конечно. Но он непременно согласится, — с уверенностью ответил конь.
— Тогда я оставляю тебя принцу Калигу, мой верный друг.
Лара похлопала его по холке, ласково погладила бархатную морду и поторопилась отыскать Кади.
Служанка убирала со стола. Увидев хозяйку, она улыбнулась.
— Вы уже готовы? — спросила она и взмахнула рукой. Грязная посуда исчезла.
Лара кивнула и позвала:
— Калиг, мы отправляемся.
Принц мгновенно оказался возле нее, обнял ее за талию и притянул к себе. Она легко и с удовольствием поддалась.
— Не задерживайся там, любовь моя, — попросил он, почти касаясь ее губ своими.
Приподнявшись на цыпочки, фея нежно погладила его волевой подбородок.
— Хорошо, — пообещала она.
Принц-тень улыбнулся, глядя в ее волшебные зеленые глаза, и отпустил.
Взмахом руки Лара открыла Золотой туннель, который жители магического мира нередко использовали для перемещения из одного места в другое. Едва войдя в него, Лара и Кади поспешно окунулись в воронку, кружащую и уносящую их. Туннель закрылся, как только они исчезли, и появились в маленькой комнате, в лаборатории Лары, в которой не было ни единого окна и которую она использовала для магии. Лара осмотрелась и взглянула на Кади.
— Собери эту комнату и отправь в Шуннар. А потом присоединяйся ко мне, я буду у себя, — велела она служанке.
Выходя из лаборатории, она услышала, как Кади уже тихонько произносит заклинания, которые оставят это место совершенно пустым, каким оно не было уже больше ста двадцати лет. Она вдруг осознала, что не испытывает здесь больше никакой печали, и слегка улыбнулась. Встретив по пути в свои апартаменты стражника, она спросила:
— Принц Амрен еще в замке?
— Да, моя госпожа.
— Передай ему, что бабушка в своих апартаментах ждет его, — попросила Лара.
Надо отдать должное вооруженному охраннику — он учтиво поклонился.
— Сию минуту, моя госпожа, — ответил он.
Лара улыбнулась и поторопилась в свои комнаты. Внутри было пусто, так как ей служила теперь только Кади. Фея осмотрелась. Вокруг царили чистота и порядок, но веяния любви, ощущения жизни здесь больше не было. Она покачала головой. Будто прошла целая вечность с тех пор, как она покинула Теру. Воспоминания уже давно поблекли, оставив лишь легкую грусть. И почему она не замечала этого прежде?
Она вдруг почувствовала, что кто-то приближается, и быстро повернулась. Дверь в ее апартаменты распахнулась, и на пороге появился ее внук Амрен.
— Входи, милорд, — приветливо пригласила она. — Присаживайся. Мы должны поговорить о делах, которые напрямую касаются тебя.
Подойдя к буфету, Лара налила внуку и себе по бокалу красного вина. Она протянула бокал Амрену и села напротив него.
— О каких делах? — спросил он, взяв из ее руки бокал и кивнув в знак благодарности.
— Доминус Кадарн планирует отправить тебя в отставку и поставить на эту должность своего брата Кадока, — без лишних слов сообщила она.
— Откуда вы знаете? — Амрен был удивлен.
Тонкие темные брови Лары приподнялись.
— Вот как! Милорд, почему ты задал мне такой вопрос? Или думаешь, если тебя научили бояться меня и игнорировать мою сущность, то от этого мои волшебные силы ослабеют? Когда что-то тревожит меня, я считаю своим долгом узнать все, что мне необходимо.
— Должно быть, вы ошибаетесь, бабушка, — сказал Амрен, но голос его звучал не слишком уверенно. — Я с юности служил Тере, отдавая все силы.
— Да, Амрен, это так. И твой отец, и дед гордились бы твоей преданностью Тере.
Лара подумала, что Амрен все еще оставался привлекательным мужчиной. Сколько ему лет? Семьдесят? Да, наверное.
Ему было приятно слышать ее слова, и Лара заметила это, но затем он спросил:
— А вы гордитесь мной, бабушка?
Лара рассмеялась:
— Думаю, по-своему — да, Амрен.
— Тогда чего же вы от меня хотите? — откровенно спросил он.
Лара снова засмеялась.
— Ты стал настоящим хетарианцем, — сказала она. — Впрочем, ты прав. Услуга за услугу, не так ли, Амрен?
Теперь усмехнулся он.
— Да, так любят говорить в Хетаре, — согласился он. — А истина в том, что большую часть жизни я прожил в Хетаре. Моя жена оттуда родом, и наши дети.
— Ты останешься в Хетаре, когда доминус сместит тебя? — хотела знать Лара. — У тебя есть дом в городе и еще один в одной из провинций Дальноземья. Я сомневаюсь, что твоя жена согласится жить в Тере.
— Я не думал, что буду лишен своей должности, — медленно произнес Амрен. — Вы же знаете, как важен статус в Хетаре. А статус экс-посла далек от положения посла. Но Кларинда действительно будет несчастна здесь, в Тере, и мы не сможем радоваться нашим внукам.
— Доминус не захочет слышать ничего из того, что я должна ему сказать, но я смогу вложить в его голову мысль о том, чтобы создать для тебя новую должность. Ты будешь Торговым уполномоченным Теры. У тебя непременно будет возможность получать неплохую мзду на таком посту, Амрен.
Лицо посла побагровело, и она увидела, что он готовится отчаянно опровергнуть ее слова. Лара лукаво улыбнулась:
— Не утруждайся отрицать это, дорогой внук. Разве я не говорила, что я нахожу то, что хочу найти? И узнаю то, что хочу узнать? Я не просто хорошо осведомлена о пороках и слабых сторонах Хетара, я там родилась и провела ранние годы в городе. Ты знал, что твой прадед Джон Быстрый Меч продал меня в рабство, чтобы заполучить регалии, необходимые для участия в турнире, в котором он заработал себе место среди Доблестных Рыцарей. Гай Просперо, который позднее стал императором Хетара, купил меня тогда. Он планировал устроить частный аукцион среди владельцев Домов удовольствий, на котором собирался извлечь из меня неплохую выгоду. Но, увы, меня сочли слишком красивой, и гильдии решили, что от меня будет больше проблем, чем пользы. В итоге вместо этого меня отправили вместе с караваном торговцев Рольфа Честная Сделка, который должен был продать меня за пределами города. Именно с этого момента я стала доверять собственной судьбе и постепенно узнавать, кто я есть, Амрен. Так что я хорошо знаю Хетар. Очень хорошо.
— Я не знал ничего этого, — медленно проговорил Амрен. Он был крайне удивлен такими открытиями. — Вы рассказывали мне о Джоне Быстрый Меч еще перед моим первым визитом в Хетар. Его до сих пор очень чтут. Он ведь погиб в каком-то сражении, не так ли?
— Да, это была великая битва, — сказала Лара. — Я сама участвовала в ней.
Амрен открыл рот в изумлении.
— Но ведь вы женщина, — выдохнул он.
Загадочная улыбка скользнула по лицу Лары. «Андрасте! Ко мне!» — позвала она свой меч на безмолвном языке. Меч резко взмыл над высоким каменным очагом, где хранился, и через мгновение оказался у нее в руке. Это был прекрасный образец оружия. Широкое лезвие и гладко отполированная сталь. Золотой эфес палаша венчала женская головка с глазами из рубинов.
— Я Андрасте, и я пою хвалу победе, — пропел меч. — Приветствую тебя, внук великого Магнуса Хаука.
— Он разговаривает! — воскликнул Амрен. — Что это за трюк?
— Уверена, ты и раньше знал, что мой меч может говорить, — с ироничной улыбкой сказала Лара.
— Это было лишь легендой, детской сказкой, и не более того.
— Большинство детских сказок, вроде этой, происходят от реальных фактов, милорд, — усмехнулась Лара. — Очевидно, теперь ты веришь, что я владею магией. Ведь ты не можешь отрицать того, что видел собственными глазами?
Амрен покачал головой:
— Нет, не могу. Так все это правда, бабушка?
— Я не знаю всего, что ты слышал, но возможно, да. Позволь мне рассказать тебе о Битве за город, прежде чем я раскрою тебе то, что хотела. Повелитель Сумерек Колл, который в то время правил Темными Землями, собрал огромную армию, состоявшую в основном из вольфинов, но были там и прочие существа Тьмы. Они стремились завоевать Хетар и уже разорили Центроземье. Теперь они были на подступе к городу. Удары их стенобитных орудий не смогли даже пошатнуть великие ворота, так же как их огненные катапульты не пробили той защиты, что принцы-тени наложили вокруг города. Солдаты Хетара стояли у стен своей столицы и с презрением смеялись над вольфинами. А затем, когда все было готово, мы открыли ворота города и наша армия выступила, чтобы встретить врага лицом к лицу, выдвинулась огромная платформа и закрыла собой ворота. С нее за надвигающейся битвой наблюдал император Гай Просперо и представители высших чинов Хетара. Я собственноручно убила военачальника армии Колла вольфина Хролейфа. Когда другой вольфин увидел это, они взвыли от горя, но очень скоро бой возобновился. Земля у города была омыта кровью. Когда все враги были мертвы, небеса разверзлись, и полил ливень, очищая землю. Когда дождь прекратился, от того, что здесь кипела битва, не осталось и следа, и кровь и тела исчезли. В тот день погибло столько же хетарианцев, если не больше, сколько и жителей Теры, так что Хетар был нам многим обязан. Помни это, Амрен. Однажды в незапамятные времена Тера помогла спасти Хетар. Держу пари, об этом не рассказывают юным хетарианцам, впрочем, нет этого уже и в истории Теры. Так вот, более века тому назад, вскоре после того, как твой дед, Магнус Хаук, погиб, магический мир еще раз спас хетарианцев от их собственной недальновидности, когда одна из дочерей Колла попыталась соблазнить смертного ради своих коварных целей и погрузить Хетар и Теру во Тьму. Твой отец тогда был еще ребенком, и я была королевой теней до тех пор, пока он не повзрослел и не взял бразды правления в свои руки. В течение десятилетий оба государства были тесно связаны между собой… Теперь о том, чего же я хочу от тебя, милорд. За все то, что ты узнал от меня сегодня, я хочу, чтобы ты стал моими глазами и ушами при дворе Верховного Правителя. Благодаря новому посту, который ты займешь, чтобы не потерять свой статус в Хетаре, ты по-прежнему будешь вхож в это общество. Я хочу знать о каждом слухе, каждой сплетне, что ты услышишь при дворе, даже если сам сочтешь их несущественными. Я приняла это решение, Амрен.
— А разве мое кровное родство с Верховным Правителем не обеспечит мне доступ ко двору вне зависимости от моей должности и положения? — спросил Амрен, но тут же сам ответил на свой вопрос: — Конечно нет. Глупо было подумать такое. Вы просите не слишком много за то, что дали мне, бабушка. Отчего?
Лара снова засмеялась:
— Я фея, Амрен.
— Я ничего не понимаю в магии, — признался он.
— Это действительно так, — вздохнула она. — Неужели ты не веришь тому, что видел собственными глазами, внук мой? — спросила Лара. — Мой меч способен говорить, так как в нем живет могущественный дух сражений. Верика, ко мне, — снова громко позвала она, и ее посох буквально подлетел к ее вытянутой руке. Она повернула его так, чтобы внук мог видеть лицо человека с бородой, вырезанное на посохе. — Верика, пожалуйста, поприветствуй моего внука Амрена.
— Я знаю, кто он, — сказал Верика. — Он единственный из детей доминуса Таджа, кто в конце концов стал общаться с вами, и то лишь потому, что нуждался в ваших знаниях. — Горящий взгляд Верики был направленна Амрена. — Разве не так, Амрен?
Посол кивнул. Он был уже чуть менее напуган, чем когда Андрасте заговорила своим глубоким грозным голосом. Затем он посмотрел на Лару:
— Меч говорит, и посох тоже, но эта магия заключена в них самих, но не в вас.
— Значит, ты должен непременно увидеть, чтобы поверить, — усмехнулась Лара. — Арал, превращение! — И вдруг маленькая яркая птичка запорхала по комнате. — Теперь веришь?
Амрен не обратил внимания на птицу.
— Где вы? — Он отмахнулся от птахи, что вилась над его головой, слегка ударив ее.
— Арал, превращение!
Амрен снова услышал голос, и перед ним вдруг уселась огромная золотистая кошка. Посол отпрянул, искренне напугавшись, а когда кошка положила свою большую лапу ему на плечо, глаза его стали еще больше. Он не мог пошевелиться и полагал, что ему пришел конец. Он пытался заговорить, но ни единого слова не вырвалось из его горла, которое свело от страха. Затем он к своему ужасу заметил, что у кошки были зеленые глаза. Волшебные зеленые глаза! Он почти задыхался от изумления и испуга.
— Лара, превращение! — Амрен снова услышал голос бабушки, и она тотчас оказалась перед ним, а рука ее все еще лежала на его плече. — Теперь ты веришь, внук?
— Вы можете менять обличье, — сказал он, постепенно обретая дар речи. — Я слышал об этом.
— Пойдем! — сказала Лара, взяв его за руку, а другой рукой в это время открыла Золотой туннель и повела его за собой.
— Куда мы направляемся? — заметно нервничая, спросил Амрен. — Что это за место?
— Это проход, который позволяет попасть, куда бы мы, волшебные создания, ни захотели, — ответила его бабушка, когда они уже вышли из туннеля и оказались в оазисе. — Это Зирун. Если скакать верхом, то за день можно добраться отсюда до дворцов принцев-теней. Ты был когда-нибудь в Провинции пустынь?
— Нет, я бывал только в городе, в Центроземье и в Новом Дальноземье, — неторопливо перечислил он. — Но как мне убедиться в том, что все это не пустая мистификация, которую вы устроили для меня? — не унимался Амрен.
— Отправить тебя домой, в город, внук? Ты готов вернуться?
— Нет, вы не можете сделать этого. Я еще должен увидеть доминуса. — В его глазах вдруг блеснул лукавый огонек. — Но если я не приду к нему, он не сможет уволить меня, не так ли?
— Сможет, — усмехнулась Лара. — Он просто пришлет тебе оповещение о твоей отставке, Амрен. Но если сейчас я отправлю тебя в город, ты сможешь подготовить к грядущим переменам свою жену, Кларинду. Говори ей только то, чего не можешь не сказать. Не доверяй никому, кроме принцев-теней, которые там именно для того, чтобы помочь тебе и мне. Но даже не пытайся предать меня, Амрен. Если ты сделаешь это, я превращу твою жизнь в кошмарный хаос, поверь мне, я способна на это.
Он кивнул:
— Я все понимаю, бабушка. Я буду хранить вам верность, ведь вы были ко мне так добры и справедливы, несмотря на мое… — Он замешкался.
— Твое невежество? — предположила Лара.
— Да, мое невежество, — усмехнулся Амрен.
— Тогда в путь.
— Подождите! Как я смогу связаться с вами? — спросил он.
— Как следует запомни следующие слова: «Бабушка, бабушка, услышь мой глас. Оставь насущное, приди ко мне сейчас». Произнеси их, и я тотчас приду к тебе.
— Я запомню, — сказал он.
— Вот и замечательно. Что ж, прощай, милорд Амрен, — сказала Лара. Она отправила его назад, произнеся магические слова: — Амрен, в свой город возвратись, я призову тебя, когда ты будешь нужен.
Внезапно посол Теры обнаружил себя в своих покоях в собственном доме, в Золотом районе города. Он был ошеломлен и, чтобы убедиться, что все это не сон, даже ущипнул себя.
— Ай! — воскликнул он.
Нет, это был не сон. Какое поразительное чудо произошло с ним только что! Он воочию наблюдал волшебство. Теперь он уже не сможет отрицать его существование, однако признаться в этом вслух он тоже не посмеет. Ведь в таком случае его сочтут дураком, и его карьерный рост и значимость сойдут на нет. И все же магия действительно существовала и была так реальна!.. Кто знает, какое вознаграждение может он получить от своей бабушки, если будет сотрудничать с ней. Она же попросила совсем немного — лишь доносить ей обо всех сплетнях, что он услышит при дворе и в городе. А посол Теры Амрен всегда о каждой сплетне узнает первым.
