• Наследие Скай О`Малли, #5

Глава 17

 Уайтхолл был любимым дворцом короля. Первоначально здесь располагалась резиденция архиепископа Йоркского — ничем не примечательное старое двухэтажное здание, расположенное вблизи Вестминстера. Но вскоре архиепископ Генриха VIII, Томас Уолси, перестроил дом, превратив его в великолепный, роскошно обставленный дворец, предмет зависти самого короля. Уолси, получивший кардинальскую шапку, позже, однако, вызвал гнев короля, не сумев ускорить развод его величества с первой женой, Екатериной Арагонской. Несколькими годами раньше сгорел Вестминстерский дворец, и Уолси в отчаянной попытке спасти себя и свою должность предложил королю Йоркский дворец, который немедленно переименовали в Уайтхолл.

 Дворец Уолси находился между Темзой и улицей, выходившей на Чаринг-Кросс, а оттуда уже и на Вестминстер.

 Генриху VIII требовалось более просторное помещение, а следовательно, и больший участок земли, но даже он не мог перекрыть столь оживленную улицу. Тем не менее король приобрел двадцать четыре акра по другую сторону дороги от дворца, разрушил строения, стоявшие на купленной территории, и начал строительство. В конце концов дворец превратился в лабиринт соединительных галерей, залов и дворов, но, несмотря на всю эту архитектурную мешанину, сохранил красоту интерьеров. К тому же легионы слуг помогали поддерживать порядок в бесчисленных помещениях.

 Несмотря на неудобства жизни в поделенном на две половины дворце, королю были предоставлены все возможные изыски того времени; ристалище, теннисные корты, арена для петушиных боев, бальный зал и отдельный участок для игры в шары. Во дворец вело три входа. Первый, со стороны реки, с башнями по обе стороны, Уайтхолл-гейт, преграждал путь людям, пытавшимся забрести в Грейт-Корт, главный двор. Кинг-стрит-гейт и Холбейн-гейт были прорублены со стороны улиц, чтобы дать придворным доступ в парковую часть Уайтхолла. Ворота Кинг-стрит-гейт находились в юго-западном конце дворца и выходили на Кинг-стрит. Ворота Холбейн-гейт помещались как раз напротив королевского банкетного зала.

 Незадолго до своей смерти Карл I велел Джону Уэббу, зятю прославленного Иниго Джонса, составить планы перестройки Уайтхолла, но проект так и не был осуществлен: короля казнили, а у его сына не было денег, хотя он беспечно тратил взятое взаймы золото на обстановку неудачно выстроенного дворца. Все же изящество обстановки с лихвой восполняло внешнее уродство. Король и в самом деле ничего не жалел на резьбу по камню, позолоченную лепнину, расписные потолки, шедевры скульптуры и живописи, великолепные гобелены и изящную мебель.

 Карету Отем пропустили в Грейт-Корт. Брат спрыгнул на землю и помог ей спуститься. Она нервно расправила юбки и, откинув капюшон, пригладила волосы.

 — Как я выгляжу? — пробормотала она.

 — Еще прелестнее, чем когда выезжала из дома, — усмехнулся брат. — Ради Бога, Отем, он всего лишь мужчина.

 — Короли не просто мужчины, — возразила она. — Их власть безгранична. Именно обладание властью отличает их от людей, подобных мне и тебе.

 — Я по привычке все еще смотрю на тебя как на младшую сестру, — медленно выговорил он, качая рыжеватой головой. — Но ты очень умна, Отем, возможно, даже чересчур.

 — Я была близка с одним королем, — напомнила она.

 — А теперь узнаешь другого. Но берегись, этот монарх тоже обожает хорошеньких женщин и ни перед чем не остановится, лишь бы добиться своего. Не поддавайся его чарам, а нужно сознаться, обаяние кузена безгранично.

 — О Людовике можно сказать то же самое, — заметила Отем. — Но я уже не та невинность, какой была, когда Людовик впервые затащил меня в постель.

 — Но не ожидаешь же ты… — начал Чарли, немало озадаченный, не в силах поверить, что та осмелится.

 — Король имеет любовницу, которую обожает, но пока ее место остается незанятым, — с едва заметной улыбкой ответила Отем.

 — Какую проказу ты затеяла на этот раз? — не выдержал брат.

 — Что плохого, если легкий флирт поможет нам вернуть Гринвуд? — рассмеялась Отем.

 — И не думай! — завопил он. — Я немедленно возвращаюсь в Линмут-Хаус! Ни одна женщина, равная тебе красотой, не может добиться своей цели, слегка флиртуя с королем!

 Мой кузен — один из самых чувственных мужчин, которых я когда-либо знал! Привлечь его внимание — все равно что схватить тигра за хвост!

 — Как интересно! — Отем лукаво блеснула глазами. — Я как раз не прочь немного поразвлечься.

 Герцог Ланди побагровел и не нашелся что ответить. Больше всего его пугало то, что он никак не мог понять, шутит она или нет. До него внезапно дошло, что он хорошо знал девочку Отем, но совсем не знает женщину, в которую она превратилась.

 Видя, как он взволнован, Отем пожалела брата. Взяв его за руку, прошептала:

 — О, Чарли, я не хотела тебя расстроить.

 Чарли мгновенно обрел голос.

 — Сейчас мы поднимемся в мои апартаменты, где ты снимешь плащ и приведешь в порядок волосы, — объявил он уже спокойнее. Он еще вчера подумал, что сестра совсем взрослая и разительно отличается от Индии и Фортейн. Он не может диктовать ей, что делать.

 Чарли повел ее по лабиринту коридоров, пока наконец не остановился перед небольшой дверью.

 Камердинер поспешно взял у Отем плащ и перчатки и подвел ее к тазику с надушенной водой. Отем наскоро вымыла лицо и руки и ущипнула себя за щеки, чтобы вернуть им румянец. Она не пудрила лицо рисовой пудрой, не употребляла свинцовых белил или румян. Волосы, как всегда, были забраны в аккуратный узел. Только несколько кокетливых локончиков свисали на уши.

 — Я готова, — объявила она наконец.

 — И будешь умницей? — не удержался герцог.

 — Я не опозорю тебя, — со смехом пообещала Отем, к великому облегчению герцога, которое, впрочем, длилось недолго. До той минуты, как он понял, что она так и не ответила на его вопрос.

 Чарли с глубоким вздохом подал сестре руку и проводил в зал для приемов, где сейчас давал аудиенцию король. Его сердце упало при виде очевидного интереса короля к сестре.

 Подведя ее к трону, герцог поклонился кузену:

 — Ваше величество, имею честь представить вам свою младшую сестру Отем, маркизу д'Орвиль.

 Отем присела в глубоком придворном реверансе, и король впился жадным взглядом в глубокую ложбинку между ее идеально округлыми грудями. Ослепительно улыбнувшись, он встал и взял Отем за руку.

 — Мадам, я счастлив познакомиться с вами. Жаль, что до сих пор наш двор не видел столь ослепительной красоты.

 Отем ощутила колкий озноб, первый признак возбуждения.

 — Столь теплый прием возмещает долгие годы ожидания, — выдохнула она.

 Король и в самом деле был весьма привлекателен. Не красавец в классическом смысле, но, безусловно, притягателен. Темные волосы и глаза достались ему от матери-француженки. Смуглым же лицом, орлиным носом и стройными ногами походил на Людовика. Отем тут же сказала королю об этом, и он снова улыбнулся.

 — Вы знаете моего кузена? Я слышал, госпожа маркиза, что вы простая провинциальная матрона, однако сравниваете дворы мой и кузена?

 — Я никогда не была при французском дворе, ваше величество, — откровенно призналась Отем. — Король Людовик имел привычку каждый октябрь приезжать в Шамбор на охоту. Несколько лет подряд он присылал приглашения мне и матушке. Шамбор поражает воображение своим великолепием.

 — Сколько лет вы знаете Людовика? — осведомился заинтригованный король. Он впервые слышал о том, что эти женщины были приняты в Шамборе.

 — Впервые мы встретились, когда вашему кузену было тринадцать лет, ваше величество. Через несколько месяцев я вышла замуж за Себастьяна д'Олерона. Король был слишком дерзок, и я сочла необходимым поставить его на место. Видимо, именно поэтому он не забыл меня, — объяснила она с озорной улыбкой.

 Король, искренне забавляясь, рассмеялся.

 — Вы правы, мадам, вас невозможно забыть. Когда вас впервые пригласили в Шамбор?

 — Через год после смерти мужа.

 — Вот как, — понимающе кивнул Карл.

 Подошедший слуга предложил вина. Король вручил даме кубок, а второй взял себе.

 — Чарли сказал, у вас есть дочь? Кстати, пройдемся по комнате, мадам. Здесь чересчур много любопытных ушей. Сколько лет вашей малышке?

 — У меня две дочери, ваше величество. Мадемуазель Мадлен д'Олерон, наследнице Шермона, поместья моего мужа, только что исполнилось семь. Младшей, мадемуазель Маргерит Луизе де ля Буа, два года, ваше величество.

 — Вот как? — повторил король. Кажется, он в самом деле понял!

 — Отец вашей младшей дочери — мой кузен?

 — Да, ваше величество. Король Людовик немедленно признал ее и наделил доходом. Пообещал выбрать мужа, когда придет время, но, думаю, Марго сама найдет себе супруга, как все женщины нашей семьи.

 — Ваш брат не упоминал о мадемуазель де ля Буа, — тихо заметил король. — Интересно, почему?

 — Вероятно, старается уберечь мою репутацию. Они с мамой убеждают меня снова выйти замуж, хотя я пока не вижу в этом нужды, — объяснила Отем. — Кроме того, по моему мнению, ваше величество, брат считает, что вы собираетесь совратить меня.

 Карл Стюарт снова разразился смехом и, прищурившись, взглянул Отем в глаза.

 — Мой кузен хорошо знает меня, госпожа маркиза. Мои намерения действительно таковы. Я никогда не мог устоять перед столь восхитительным созданием.

 — Но, насколько я поняла, у вашего величества есть любовница, к которой вы питаете глубокие чувства, — смело возразила Отем. — Я отдалась королю Людовику, потому что не имела иного выбора и должна была защитить права дочери.

 Надеюсь, ваше величество не станет пользоваться теми же средствами? Я даже не знаю вас и к тому же не шлюха, которую можно оседлать мимоходом и так же небрежно бросить.

 — Барбара ждет ребенка и поэтому удалилась от двора, мадам. Вряд ли она появится раньше, чем через несколько месяцев. Неужели вы позволите своему королю томиться в одиночестве? Поверить невозможно в подобную жестокость!

 — А я не могу поверить, что вы так же бессердечны и дерзки, как король Людовик, — гордо вскинула голову Отем.

 Сердце бешено колотилось. Она не ожидала от короля такого напора, хотя сама собиралась немного пофлиртовать Зря только призналась в этом Чарли. Теперь он во всем обвинит ее.

 Они остановились в противоположном конце зала, и король, осторожно подтолкнув Отем в нишу, закрытую занавеской, прижал к стене и навалился всем телом.

 — Мне нравится твое платье, — прошептал он. — Гранатовый цвет оттеняет твои роскошные волосы цвета красного дерева. И рубины просто великолепны.

 Его пальцы скользнули по выпуклостям грудей.

 — А кожа… как лепестки магнолии. Такая же мягкая.

 Отем становилось трудно дышать. Наконец она обрела способность мыслить и говорить.

 — Ваше величество, не торопите меня, — умоляюще пробормотала она. — Сначала я должна поговорить с братом.

 — Решение принимать не вам, а мне, маркиза, и я уже его принял. Ты в самом деле никудышная маленькая обманщица, Отем, и я уже люблю тебя за это. Чарли, несомненно, подтвердит, что ты должна повиноваться своему королю. Ты и сама это знаешь.

 — Он будет рвать и метать и поклянется, что это я обольстила вас, а не наоборот, — обиженно ответила Отем.

 — Я все объясню ему, госпожа маркиза, — усмехнулся король, сжимая ее подбородок. — Нам предстоит восхитительная идиллия, дорогая.

 Настала очередь Отем рассмеяться.

 — Именно так определял Людовик наши отношения. Всегда твердил, что я его сладостная идиллия, его драгоценная.

 — А ты станешь моей осенней13 идиллией, — улыбнулся король собственной игре слов и быстро поцеловал ее в губы, прежде чем повести назад к трону, где и оставил на попечении Чарли.

 — Мы в огромном долгу у вас, кузен, за то, что вы привезли свою прелестную сестрицу ко двору. Надеюсь, она пробудет у нас некоторое время, и мы сумеем насладиться ее обществом.

 — Что ты натворила? — прошипел герцог Ланди, когда они отошли на почтительное расстояние.

 — А почему ты вообразил, будто я что-то натворила? — возмутилась Отем.

 — Потому что хорошо знаю короля. И не раз становился свидетелем такого взгляда. Не затем я привез тебя сюда, чтобы ты вела себя как уличная потаскуха!

 — Не будь ты моим братом, заработал бы пощечину за такие слова! — взорвалась Отем. — Король жаждет затащить меня в постель, и так и будет, потому что он король. Уж это я успела усвоить у короля Людовика! Скажи, Чарли, может ли женщина отказать монарху? Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? Но на этот раз, если уж выпадет стать королевской любовницей, то по крайней мере не без пользы для себя! Моей репутации не пойдет на пользу, если меня публично объявят очередным сердечным другом короля, а это означает, что я вряд ли сыщу себе мужа. Не так я глупа, чтобы не верить, будто леди Каслмейн не вернется ко двору в объятия короля, как только родится очередной бастард и она восстановит силы. Что ж, братец, остается лишь с пользой употребить отпущенное мне время. Клянусь, к появлению Барбары Палмер у меня будут титул и собственный дом.

 — И, вне всякого сомнения, набухшее чрево, — с горечью добавил брат.

 — Тем лучше, — возразила Отем. — Это означает, что король не так легко забудет меня, да и ребенок не останется внакладе.

 — Когда ты успела стать столь циничной? — растерялся герцог Ланди. — Что стряслось с тобой, Отем?

 — О, Чарли, я не наша прабабка, которая вступила в схватку с самой королевой и сколотила огромное состояние!

 Я не мама, которая умеет так выгодно вкладывать деньги. Я больше похожа на свою бабку Гордон, которую, несмотря на храброе сердце, жизнь заставила принять то, что было предложено, и не добиваться того, чего она хотела по-настоящему. Я была бы счастлива навеки остаться женой Себастьяна, каждый год рожать по ребенку и вести уединенное существование в замке на реке Шер. Но судьба рассудила иначе. Овдовев, я была вынуждена стать любовницей Людовика на несколько недель в году. Была просто удобной игрушкой, как сам Шамбор. Хотя Людовик благоволит ко мне, у него нет сердца, впрочем, как и у Карла. Ты утверждаешь, будто знаешь своего кузена. Если так, почему же привез меня ко двору? Нет нужды уверять, что я красива, я вижу это в своем зеркале. И ты сам сказал, что король обожает хорошеньких женщин. Значит, понимал, что он постарается меня обольстить. Так почему же сейчас злишься на то, что я смирилась с неизбежным? Я не могла отказать королю Людовику. Не больше, чем королю Карлу.

 — Я понятия не имел, что Барбара покинула двор, — в отчаянии выпалил Чарлз. — О, говорили, что она беременна, но я думал, что она еще немного поживет во дворце. Проведай я, что король снова вышел на охоту, оставил бы тебя в Королевском Молверне. Боюсь, он просто не способен обходиться без женщины. Невыносимо сознавать, что эта женщина ты, моя младшая сестричка.

 — Которой через три недели исполнится двадцать девять, — весело напомнила Отем.

 — Мама будет в бешенстве, — предупредил Чарли.

 — Мы отвлечем ее, заняв поисками жены для тебя, — решила Отем.

 — Не нужна мне жена, — проворчал он, — что бы я там ни плел матери. Кроме того, у меня уже есть наследники.

 — Да, два сына, которых ты не видел несколько лет и которые наверняка стали маленькими дикарями, — отпарировала Отем. — Что тебе следовало бы — так это привезти их и Сабрину из Шотландии, пока не началась зима!

 В глазах Чарли зажегся огонек.

 — Да, ты права! — ахнул он. — Ты, моя маленькая умная сестричка, абсолютно права. Мы легко отвлечем маму, обременив ее троицей сорванцов! Я подожду несколько дней, пока ты не освоишься при дворе. Потом, если ты предоставишь мне свободу, немедленно отправлюсь в Шотландию и появлюсь на пороге Королевского Молверна с кучей ребятишек.

 У мамы просто не останется времени задавать вопросы, на которые у меня нет желания отвечать. Так что придется во всем оправдываться тебе, дражайшая сестрица.

 — Согласна! — жизнерадостно воскликнула Отем.

 — В таком случае познакомься со всеми, кого здесь следует знать, — решил Чарли и подвел ее к Джорджу Вилльерсу, герцогу Бекингему, и Габриелу Бейнбриджу, герцогу Гарвуду.

 — Мои родители дружили с вашим отцом, — сообщила Отем Бекингему, — и даже прозвали его Стини.

 — Я не знал своего отца, — вздохнул тот. — Его убили, когда я был совсем маленьким, а мать носила моего брата.

 — Как грустно! — искренне посочувствовала Отем. — Я так рада, что успела узнать своего!

 — Да, вы счастливица, госпожа маркиза, — согласился герцог.

 Они вернулись в покои Чарли за плащом Отем и спустились в Грейт-Корт, где ожидал экипаж. Отем уже хотела подняться по ступенькам, как к ней приблизился скромно одетый джентльмен.

 — Госпожа маркиза, — шепнул он, — я Уильям Чиффинч, слуга его величества, и послан за вами. Прошу вас следовать за мной.

 Лицо Отем исказилось от ярости.

 — Сэр, — холодно бросила она, — можете передать его величеству, что я не какая-то жалкая шлюха, которую можно подобрать на улице. Я живу в доме графа Линмута на Стрэнде. Если его величеству угодно видеть меня, пусть приезжает, когда захочет. — И повернувшись, уселась в карету. — Чарли Ты идешь или остаешься во дворце?

 Герцог Ланди безмолвно махнул сестре рукой, не зная, смеяться или сетовать. Карета медленно выкатилась через Уайтхолл-гейт.

 Первым прервал напряженное молчание Бекингем:

 — Ну и ну! Черт меня побери, если твоя сестра не перешла все границы! Подумать только, женщина, которая заставила короля плясать под свою дудку! Не могу дождаться, когда расскажу своей кузине Барбаре! Если он поедет, она будет рвать и метать, хотя даже Барбара не настолько глупа, чтобы поверить, будто король все это время станет жить в целомудрии. Но что бедняга может поделать с таким огромным животом! — фыркнул Бекингем.

 — Не считаете, что король оскорбится? — встревожился Чарли.

 — Черт возьми, нет! — заверил Бекингем. — Наоборот, будет заинтригован, что какая-то женщина отказалась покорно последовать за мистером Чиффинчем. Не так ли, мистер Чиффинч? — осведомился герцог, весело ткнув слугу локтем под ребро.

 — Мне не полагается обсуждать подобные вещи, милорд, — ответствовал тот, хотя в уголках его губ играло некое подобие улыбки.

 — Что ж, так и передайте хозяину, Чиффинч, — посоветовал Бекингем. — Я бы дал золотую монету, лишь бы присутствовать при этом, но, думаю, вы не позволите нам, Чиффинч, не так ли?

 — Боюсь, не имею права, ваша светлость, — кивнул слуга и с поклоном отошел.

 — Пойдемте, джентльмены, — предложил Бекингем, — сыграем партию в карты.

 Габриел Бейнбридж, до сих пор молчавший, вдруг рассерженно вскинул голову.

 — Как вы могли допустить это, Чарли?

 — Скажите лучше, как я мог помешать? Отем не ребенок, милорд. Она взрослая женщина, вдова и имеет собственное состояние.

 Герцог Гарвуд вздохнул.

 — А я хотел поближе узнать ее, — грустно признался он.

 — У вас еще будет шанс, — утешил Чарли. — Как только мадам Барбара появится при дворе, она немедленно позаботится о том, чтобы моя сестра убралась восвояси. Отем — всего лишь развлечение, и притом временное. Король и леди Барбара вместе выросли, вместе перенесли ссылку и имеют друг с другом куда больше общего, чем с моей сестрой. Кроме того, его величеству предстоит в скором времени выбрать королеву, и тогда, друг мой, у него не останется времени на развлечения.

 — Вы так небрежно рассуждаете о бесчестии сестры? — удивился герцог Гарвуд.

 — Думаю, нет никакого бесчестия в том, чтобы прослыть любовницей короля, — возразил Чарли. — Во всяком случае, так всегда считали женщины моей семьи. Вы помните мою сестру как отважную глупенькую девчонку, застрелившую вашего солдата. Но она давно уже другая. Отем — женщина, которая любила, родила мужу ребенка, жестоко страдала, оставшись вдовой, была в милости у короля Людовика, который принудил ее стать своей любовницей всего через год после кончины Себастьяна. Ее вторая дочь — ребенок Людовика. Отем давно выросла. Теперь она зрелая умная женщина.

 — Ваша сестра сказала правду: она не дешевая шлюха! — внезапно взорвался герцог Гарвуд. — Она великосветская куртизанка, милорд, а вы ничем не лучше ее сутенера!

 — Я не потребую удовлетворения за эти оскорбления, милорд, поскольку вижу, что вы питаете к моей сестре неразделенную любовь. Вы разочарованы и несчастны, но на этот раз я вас прощаю. Я тоже был молод и влюблен.

 — Но я вовсе не влюблен! — запротестовал Габриел.

 Однако Чарли понимающе усмехнулся и качнул головой.

 — Ваше время придет, сэр, — пообещал он, — но учтите, ни я, ни мои братья не позволим пренебрежительно обращаться с Отем и тем более ее оскорблять. Надеюсь, вы это понимаете?

 — Этого можете не опасаться, ваша светлость, ибо я не собираюсь впредь иметь ничего общего с этой особой, — сухо процедил Бейнбридж.

 — Тем хуже для вас, — пожал плечами Чарли, гадая, что сказала бы на это сестра.

 Правда, он не собирался передавать этот разговор: скоро у Отем и без того будет полно забот. Если она в самом деле верит, что положение тайной любовницы Людовика ничем не отличается от роли явной и к тому же временной забавы Карла, то сразу же обнаружит, как жестоко ошибалась.

 Отем была настроена весьма решительно. Больше она не будет беспомощной игрушкой мужчин. На этот раз именно она станет хозяйкой положения. И получит от этой связи не только ребенка!

 «Себастьян, почему ты покинул меня? — рыдало ее сердце. — И почему мне так тяжело? Почему я так несчастна? Может, следует вернуться во Францию?» Но в глубине души Отем понимала, что ее ждет то же самое. Счастье не дается в руки…

 Она поспешила в дом, бросив по пути Беттсу:

 — Вполне возможно, у нас сегодня будет важный гость.

 Я желаю ванну, и немедленно.

 — Но, мадам… — начал он.

 — Это не предмет для обсуждения, — перебила Отем. — И я не прошу у вас совета, Беттс. Делайте, как ведено!

 Она взбежала по ступенькам и ворвалась в свою комнату, где мирно дремали Лили и Оран.

 — Проснитесь! — велела она, — Нужно готовиться к приему гостя.

 В покои ворвался переполошившийся лакей.

 — Где поставить ванну, миледи? — осведомился он.

 — В гостиной. Перед камином.

 — Но вы купались перед отъездом, миледи! — запротестовала Лили.

 — Быстро помогите мне раздеться, — приказала Отем, не потрудившись ничего объяснить. — Скорее! А вы присмотрите за тем, чтобы вода была погорячее! — крикнула она лакею и скрылась в спальне.

 Лиф и юбки полетели во все стороны. За ними последовала сорочка. Когда Оран встала на колени, чтобы снять чулки и туфли, Отем молча покачала головой. Горничная, очевидно, поняв что-то, широко распахнула глаза. Более сообразительная Лили вынула кремовый пеньюар, накинула на хозяйку и коснулась рубинового ожерелья.

 — Нет, — коротко сказала Отем.

 — Мадам желает расчесать волосы? — осведомилась Оран.

 Отем кивнула и уселась на маленький стульчик. Оран вынула шпильки из длинных волос хозяйки и принялась орудовать гребнем.

 — Позаботься о ванне, Лили, — вспомнила Отем. — Налей в воду немного сандалового масла и возьми душистое мыло.

 — Да, миледи, — кивнула Лили, выходя в гостиную, где слуги уже закончили работу.

 Налив масла, она выложила мыло, повесила полотенца у камина, поспешно зажгла свечи и вернулась в спальню. В этот момент в дверь постучали, и Лили поспешила открыть. И ахнула от изумления, вытаращив глаза. Она никогда не видела короля Карла, но немедленно почувствовала, что перед ней не простой дворянин. Однако горничная не растерялась и низко склонилась перед королем. За ее спиной появились Отем и Оран.

 — Сделай реверанс, — прошипела Отем девушке, — и убирайся.

 Лили к этому моменту пришла в себя настолько, что, взяв у джентльмена шляпу, перчатки и плащ, вопросительно взглянула на хозяйку.

 — Положи вещи его величества на кресло. Лили, — тихо скомандовала Отем, — и вы обе можете идти. Доброй ночи.

 Девушки попятились из комнаты, прикрыв за собой дверь.

 — Вы голодны? — спросила Отем. — Вижу, Беттс оставил на буфете ужин и вино. К счастью, здесь всегда имеются запасы доброго французского вина.

 — Налейте немного, мадам, — попросил король.

 Пряча улыбку, Отем налила до краев большой серебряный кубок душистого красного вина.

 Король выпил и, со стуком" поставив кубок на стол, прорычал:

 — Черт возьми, никогда не встречал женщины наглее!

 Мне не слишком понравился ответ на мое великодушное предложение, переданное мистером Чиффинчем.

 — И все же, — храбро ответила Отем, — вы здесь, Карл Стюарт.

 — И все же я здесь, — кивнул тот.

 — Вы явились пожурить меня и уйти? — съязвила она.

 — Нет, дорогая, я пришел позабавиться с тобой. Объездить. Заломать. Отрезать кусочек твоего пирога, — полусердито сообщил он.

 — Только после того, как примете ванну, — отпарировала Отем.

 — Что?!

 — Вы, мужчины, плещетесь в грязных лужах, как мальчишки, или плаваете голыми в ледяном море, но предложи вам ванну, и вы трясетесь от страха! — фыркнула Отем, снимая с него короткий камзол.

 Затем ловкие пальчики быстро расстегнули рубашку. За ней последовал пояс. Наконец Отем толкнула короля в кресло и стащила сапоги и чулки. Но когда приказала ему встать, король притянул ее к себе на колени. Большая рука быстро скользнула под ее пеньюар и погладила грудь. Женщина со смехом сопротивлялась.

 — О нет, сир, лишь после того, как вы хорошенько вымоетесь, — проворковала она, стягивая с него панталоны и белье. — А теперь идем, — скомандовала она и повела его к большому дубовому чану.

 — Ложитесь в воду. Вы сами моетесь или вам помочь?

 — Как ни соблазнительна мысль о том, что меня моют, словно ребенка, я сделаю все сам, чтобы не тратить время, — решил король.

 — У вас отличные ягодицы, — заметила она.

 Карл со смехом плюхнулся в воду.

 — А ты настоящая распутница, — сообщил он, решив насладиться моментом.

 В конце концов, приведи ее мистер Чиффинч в Постель, как остальных, ему скоро бы наскучила эта женщина, как и все остальные. Правда, когда слуга передал слова Отем, король сгоряча подумывал было притащить ее силой или попросту забыть, но тут же сообразил, что ее кокетливое предложение отдает новой авантюрой. Конечно, за последние одиннадцать лет у него было немало приключений, но вот пикантных явно не хватало.

 Усмехнувшись, он принялся яростно натираться намыленной салфеткой.

 — А вы когда в последний раз купались, мадам? — поинтересовался он.

 — Перед поездкой во дворец, — отозвалась Отем. — Выходите из воды, Карл Стюарт. Я сама вас вытру. Не хватало еще, чтобы вы простудились! Не желаю, чтобы меня обвинили в государственной измене!

 Отбросив пеньюар, она взялась за полотенце и подступила к чану. Король окинул ее оценивающим взглядом.

 — Мадам, теперь я вижу, что вы воистину плутовка, — пробормотал он.

 Отем была обнажена, если не считать шелковых чулок в красную полоску и рубинов вокруг шеи и в ушах. Чулки придерживались подвязками из золотой парчи с застежками в виде золотых купидончиков. Ее груди были поистине изысканны и превосходили самые смелые его фантазии. Не правдоподобно тонкая талия, а живот лишь слегка округлился.

 Точеные бедра, стройные ноги…

 Карл потянулся к ней, но Отем увернулась.

 — Нет, сир, только после того как я за вами поухаживаю, — покачала она головой, принимаясь энергично растирать его. Закончив, она отложила полотенце и взяла его достоинство теплыми губами.

 Король изумленно охнул и закрыл глаза, почти мурлыча от восторга, пока она трудилась над его любовным копьем, которое с каждой минутой становилось тверже и мелко подрагивало. Он был уверен, что она собирается выпить его соки, но тут она выпрямилась и, обхватив ногами его бедра, пришпорила страсть.

 — Иисусе! — только и воскликнул король, взрываясь кипящим вулканом в ее теле.

 Отем отстранилась, обнимая короля.

 — Ну вот, сир, — удовлетворенно вздохнула она, — мы немного утолили вашу похоть и теперь можем прекрасно провести время.

 Она отступила и, взяв мокрую салфетку, вытерлась сначала сама, а потом позаботилась о короле.

 Тот наконец отдышался.

 — Это французский обычай? — прохрипел он.

 — Нет. Я научила Людовика. Так делают на родине моей матери. Она рассказала об этом мне и сестрам. Пойдем, Карл Стюарт, я замерзла и хочу в постель. — Она порхнула в спальню, легла в кровать и откинула край одеяла. — Если, разумеется, вы не насытились и не хотите уйти.

 — Нет! — вскрикнул он. — Думаю, тебе потребуется немало времени, чтобы ублажить меня, Отем. — Он лег рядом и прошептал:

 — Поди сюда, моя восхитительно бесстыдная сучка! Я хочу поиграть с твоими соблазнительными грудками.

 Такие изысканные фрукты, дорогая! Идеально круглые и мягкие. — Наклонив темную голову, он сжал губами ее сосок. — М-м, как вкусно!

 Отем откинулась на подушки и закрыла глаза, наслаждаясь его ласками. Наконец-то она взяла верх над похотливым королем, так похожим на своего кузена Людовика. Однако между ними есть и разница: Людовик все еще мальчик, Карл — настоящий мужчина. Ничего, у нее в запасе полно сюрпризов, способных еще больше разжечь желание короля. А она будет льстить ему. Пусть воображает, что владеет ею! Она же станет исподволь управлять им и подогревать его страсть.

 Пока же Отем выбросила из головы все тревожные мысли, отдаваясь наслаждению, которое король так искусно пробуждал в ней. Он ласкал ее соски, и она чувствовала, как растет напряжение внизу живота. Король неожиданно поднял голову и впился в ее губы, слегка щекоча тонкими усиками. Ее губы смягчились и чуть раскрылись, давая доступ его языку, вступившему в любовную игру с ее языком.

 Отем сгорала от желания, ощущая, как его губы скользят по ее телу, медленно, очень медленно. Язык лизнул ее живот.

 — Ты изумительна, — простонал он.

 — Я хочу большего, — потребовала она, извиваясь.

 Он немедленно повиновался, оказавшись между ее мягкими бедрами, и стал целовать ее нежную плоть. Прикусывая. Поглаживая. Посасывая.

 — Гораздо большего! — вызывающе прошептала она, вдавливая его голову в сладостный венерин холмик.

 Карл раскрыл лепестки ее лона и стал возбуждать ее бутон любви, пока она не забилась в судорогах наслаждения.

 Только тогда король медленно вошел в ее влажный тесный грот.

 — Теперь, капризная маленькая сучонка, я стану охаживать тебя, пока не запросишь пощады, — прохрипел он.

 — Да, — задохнулась Отем. — Да!

 И когда он стал двигаться, пронзая ее, казалось, насквозь, она поняла, что мужчина, оседлавший ее, в самом деле магистр любовных искусств. Ничего не скажешь, его репутация более чем заслуженна!

 Он отвел ее ноги и вонзился так глубоко, что, казалось, достал до самого чрева. Отем невольно вскрикнула, но он лишь засмеялся.

 — Еще! — взмолилась она, и король, не в силах отказать даме, удовлетворил ее просьбу. Ее тугие ножны, казалось, удлинялись и расширялись, по мере того как он становился толще и тверже в ее лоне.

 — О да, сир! Да! Да! Да!

 Ее сотрясли спазмы.

 — Ах, сучка! Что за наслаждение ты мне дала! — вскричал король, испуская фонтан семени.

 Отем почти теряла сознание от пережитых восторгов.

 Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз была с мужчиной? Неужели судьба предназначила ей лишь короткие романы? Встречи украдкой и скорые расставания?

 Голова ее кружилась, и прошло немало времени, прежде чем сердце перестало колотиться пойманной птичкой.

 Король, тяжело дыша, обмяк на ней.

 Наконец, немного придя в себя, Отем оттолкнула его.

 — Вы слишком тяжелы для меня, Карл Стюарт! Отдыхайте на спине, как огромная морская черепаха! Я сейчас оботру и себя и вас, чтобы подготовить к новой встрече с Эросом.

 — Интересно, мадам, сколько, по-вашему, раз я должен ублажать вас сегодня? — осведомился он полушутя-полусерьезно.

 — Ваш кузен умудрялся даже меня уморить: по пять-шесть раз за ночь, — медоточиво сообщила Отем.

 Правда, в последнее время пыл Людовика немного остыл, но Отем никогда не обсуждала подобные вещи вслух. В конце концов, он отец Марго!

 — Я на восемь лет старше своего французского кузена, — запротестовал король. — Имейте хоть немного жалости, мадам!

 — Если вы уже утомились, ваше величество, должна сообщить, что предпочитаю спать одна, — проворковала Отем.

 — Вовсе я не утомился, — проворчал король. — Просто нуждаюсь в небольшом отдыхе и, возможно, в бокале вина для подкрепления сил.

 — Сейчас, ваше величество, — кивнула Отем, вскакивая с кровати.

 К тому времени как она вернулась, король уже тихо похрапывал. Отем с улыбкой поставила кубок на прикроватный столик и, обтершись салфеткой, оказала эту же услугу королю. Тот наверняка перед уходом возьмет ее, если не из похоти, то хотя бы из гордости.

 Что же, вечер прошел как нельзя лучше. Она привлекла его внимание, а ведь ни одна другая женщина не смогла этого добиться, с тех пор как чрево Барбары Палмер с каждым днем все больше набухало ребенком короля. Роды ожидаются в феврале. А значит, у Отем есть еще шесть-семь месяцев.

 Пора приобрести английский титул и собственный дом!

 Король проспал несколько часов и, проснувшись, разбудил Отем, навалившись на нее всем телом. Овладев ею, он встал и, выйдя в гостиную, оделся.

 Поцеловав ее на прощание, он прошептал:

 — Приезжай сегодня ко двору. И мы испытаем крепость моей кровати, дорогая.

 — Возможно, — пробормотала Отем, не открывая глаз и притворяясь крайне усталой.

 — Похоже, мне придется задать тебе хорошую трепку, чтобы вселить страх Божий перед королем, — буркнул тот достаточно громко, чтобы Отем расслышала.

 Веки ее лениво приподнялись.

 — Вздор! Вы не хуже меня знаете, что ни одна женщина не дала вам того, что дала сегодня я, даже леди Барбара, хоть она и занимает место в вашем сердце, если оно у вас, разумеется, есть. Но если вам угодно, чтобы я пришла к вам, так тому и быть.

 Она перевернулась на бок и улыбнулась, услышав стук захлопнувшейся двери. Что ж, на этот раз она и в самом деле хозяйка положения. И больше не позволит ни одному королю ее использовать! На этот раз она получит все, чего добивается.

 И с этой мыслью Отем мирно заснула.

 Беттс, получив приказ от хозяина дождаться ухода короля, проводил его величество через покрытые свежей росой лужайки на пристань, где дожидалась королевская барка.

 — Доброй ночи, ваше величество, — с поклоном пожелал он.

 — Доброй ночи, Беттс, — кивнул король и, ступив в барку, велел везти себя в Уайтхолл.

 Беттс, ошеломленный тем, что король знает его имя, долго глядел ему вслед с открытым от изумления ртом, прежде чем поспешить обратно в дом. Напольные часы в передней пробили три. Беттс зевнул. Вот удивится его жена, услышав за завтраком новости!

 Герцог Ланди приехал вскоре после полудня и поспешил наверх, в покои сестры. Отем сидела в постели, накинув кружевную шаль на голую грудь, и пила зеленый чай со свежеиспеченным хлебом и чеддером.

 — Выглядишь в точности как кошка, проглотившая канарейку, — мрачно объявил Чарли, пододвигая стул к кровати.

 Лили принесла ему вина, и он, принимая кубок, благодарно улыбнулся горничной.

 — Значит, он приходил?

 — Приходил, — кивнула Отем, уничтожая сыр с хлебом.

 — И ты сумеешь удержать его? — допрашивал Чарли.

 Кровь Христова, Гарвуд недаром назвал его сутенером!

 Послушать со стороны, так оно и есть! Но он должен знать!

 Гораздо хуже, если она станет для короля прихотью на одну ночь.

 — Наверняка, Чарли. Ни одна женщина не вела себя с ним так. Люси Уолтере, его бессловесная жертва, свела себя в могилу пьянством еще в Париже, бедняжка! И хотя Барбара Палмер играет на его тщеславии и гордости, она все же не имеет такого опыта, как я! Это мой второй король, и его привлекло именно мое своенравие. Я обращалась с ним как с равным. И он был очарован! Однако у меня хватило ума делать вид, что в постели верховодит он. Сегодня Карл приказал мне спать в его постели. Но я ничего не пообещала. Приеду ко двору и, притворившись, что голова болит, пораньше отправлюсь домой. Представляю, как будет разочарован его величество! Станет рвать и метать. Волноваться и обижаться!

 Но я достаточно подогрела его вожделение, и он захочет большего.

 — Смотри не перехитри себя, Отем, — предупредил брат.

 — Ни за что! Я воспользуюсь этим трюком всего однажды. Лишившись моего общества, он страстно захочет меня видеть, — уверенно предрекла Отем.

 — Откуда в тебе столько расчетливости? — вздохнул Чарли.

 — Я должна разыграть карту, сданную мне судьбой. Во Франции я плохо ею распорядилась. Но больше не сделаю подобной ошибки и не стану одной из бесчисленных игрушек короля, его мимолетной добычей, иначе опозорю всех женщин нашего рода.

 — По-моему, сейчас ты старше мамы, ; — тихо признался он.

 — Кстати, о маме! Когда ты отправляешься в Шотландию, братец? Если мама услышит новости, пока ты не привез ей внуков, с нее станется прилететь в Лондон и все испортить.

 — Я уезжаю через несколько дней. Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке и ты не ошиблась, утверждая, что король в самом деле увлекся.

 — Лучше помоги мне выбрать наряд к сегодняшнему вечеру, — потребовала Отем. — Думаю, тут подойдет черный бархат с бриллиантами. Ну, что скажешь?

 — Боюсь, Карлу понадобится помощь Господа, чтобы выжить после знакомства с тобой, сестрица, — засмеялся Чарли. — В жизни не думал, что снова придется жалеть короля, уже после его возвращения в страну, но, клянусь Богом, так оно и есть!

 — Не будь так театрален, Чарли, — зевнула Отем, дергая за шнур сонетки.