• Наследие Скай О`Малли, #2

Глава 20

 Когда процессия достигла условленного места на англошотландской границе, где была назначена встреча, Индия увидела целый отряд из двадцати человек, вооруженных до зубов. Капитан графа взглянул на растянувшийся по дороге обоз и покачал головой.

 — Я ни за что не отвечаю! — возмущено воскликнул он. — Пятнадцать телег! Это же нужно было столько хлама притащить с собой! Какого дьявола эта девчонка себе вообразила?

 — Придержи язык! — оборвал Рыжий Хью, командир герцогского отряда. — Ее сиятельство богата и знатна, не какое-то жалкое нищее создание. Твоему хозяину повезло получить такое сокровище! Где тебе понять, что невеста, едущая к жениху, берет с собой все свое имущество, и, как видишь, моя хозяйка владеет едва не половиной Шотландии.

 — Еще и лошади! — охнул капитан.

 — Дорога в Окстон безопасна? — строго осведомился Рыжий Хью.

 — Насколько безопасной может быть дорога, — проворчал капитан.

 Рыжий Хью задумчиво хмыкнул, помолчал и изрек:

 — Мы не можем доверить благополучие ее сиятельства жалкой горстке людей. Я отошлю несколько человек домой, а остальные проследуют за вами до Куинз-Молверн в Вустере, где ее сиятельство собирается несколько дней отдохнуть.

 — Буду чертовски благодарен! — облегченно вздохнул капитан. — Такого я не ожидал. Пятнадцать телег и лошади! Я думал… ну будет карета и одна-две повозки.

 Двадцать человек уехали в Гленкирк с наказом объяснить герцогу причину задержки. Джеймс Лесли наверняка одобрит действия Рыжего Хью. Остальные медленно направились в глубь страны, делая долгие привалы. Наконец они добрались до Молверна. Индия отправила в Окстон багаж и лошадей, а сама решила погостить у брата. К ее полному восторгу, шестнадцатилетний герцог Ланди оказался дома. Брат и сестра бросились друг друга в объятия.

 — Почему ты не при дворе? — удивилась Индия. Чарлз Фредерик Стюарт театрально закатил глаза.

 — Понимаешь, Индия, просто не вынес! Королева и Бакингем только что не дерутся за знаки внимания со стороны короля и при этом ведут себя как дети. Не знаю, который из них хуже. Я просил у дяди разрешения вернуться в Куинз-Молверн, заняться хозяйством, хотя с таким управляющим мне здесь нечего делать. Правда, я охочусь с Генри и часто навещаю его в Кэдби, и, что ни говори, такое спокойное существование куда приятнее жизни при дворе, где меня осаждают заботливые маменьки, которым не терпится повыгоднее пристроить дочек. Я твержу им, что слишком молод для женитьбы, но эти проклятые бабы зарятся на мои связи, родство с королем, герцогский титул и состояние. Не знаю, куда от них деваться, сестричка. Когда настанет время, я сам выберу себе невесту!

 Индия, рассмеявшись, уселась в кресло у огня и с наслаждением вытянула ноги.

 — Какая это трагедия — быть молодым, богатым и завидным женихом! Сочувствую тебе, Чарли!

 — Как по-твоему, я красив? — простодушно осведомился он.

 — Очень, — заверила Индия.

 — Все говорят, что я живой портрет родителя, — гордо поведал он.

 Индия пригляделась к младшему брату.

 — Верно, — согласилась она. — Я хорошо помню принца Генри. Он был всегда добр к нам. Жаль, что умер, так и не увидев сына!

 — Мне бы тоже хотелось узнать его, но наследник старого короля Якова все равно не женился бы на маме, ведь в ее жилах не течет королевская кровь!

 — Ошибаешься, — рассердилась Индия. — Мама — дочь Великого Могола, повелителя огромной империи! Род ее отца так же древен и знатен, как у Стюартов!

 — Все так, — добродушно согласился Чарлз, — но Индия далеко и в Англии такие династии в расчет не берутся.

 Сестра с театральным вздохом развела руками. Чарлз принес вина, и они еще долго сидели у камина.

 — Расскажи о своем муже, — попросил он.

 — Я почти ничего о нем не знаю, — растерялась Индия. — Он сделал мне предложение, и герцог Гленкирк ухватился за него, как голодная форель за муху. Не мог дождаться, пока сбудет меня.

 — Но что же все-таки случилось? — допытывался герцог Ланди. — Ты вдруг исчезаешь, и хотя мама уверяла, что ты отправилась к родственникам, думаю, она просто тебя выгораживала. И папу ты, кажется, ненавидишь. Почему, Индия? Ты всегда была его любимицей — откуда такие перемены? Объясни. Обещаю, что никому не скажу.

 Индия ничего не скрыла. Попытку побега. Плен. Рабство. Жизнь невольницы у Кейнана, сопротивление и страх, постепенно переросшие в горячую любовь. Новое похищение и весть о безвременной гибели мужа. Возвращение домой. Решение герцога спрятать непокорную дочь в горах и отнять у нее сына.

 — Я ни за что не прощу его, Чарли. Как он мог пойти на это? Неужели забыл историю собственной семьи?

 — И поспешил к тому же принять предложение Окстона, — добавил молодой герцог, сокрушенно качая головой. — Жаль, но мне тоже почти ничего не известно о Деверелле Ли, если не считать придворных сплетен и слухов. Он почти не показывается на людях.

 — Да это и не важно, — вздохнула Индия. — Все равно, назад не повернуть. Он мой муж, и единственным способом избавиться от опеки Гленкирка было замужество. Что один жених, что другой — мне все равно.

 — Ты можешь оставаться здесь сколько угодно, — предложил брат. — Я всегда рад такой компании.

 — Всего несколько дней, чтобы как следует отдохнуть и набраться сил для встречи с мужем.

 Наутро прибыл Генри Линдли, девятнадцатилетний маркиз Уэстли.

 — Я решил проводить свою милую сестричку к мужу, — объявил он, звонко целуя ее в обе щеки. — Ты ужасно похудела, милая. Что с тобой?

 Они устроились у камина, энергично поедая печеные яблоки со взбитыми сливками, и Индия повторила свою печальную историю. Лицо брата оставалось бесстрастным, только глаза выдавали обуревавшие его эмоции.

 — Нелегко тебе пришлось, — заключил он. — Согласен, наш отчим действительно был чересчур строг, но и его страхи мне понятны. Времена изменились, и теперь на похождения нашей бабки вряд ли посмотрели бы сквозь пальцы. Тебя посчитали бы падшей женщиной, а твой сын принужден был бы носить клеймо ублюдка! — горько улыбнулся молодой человек, и Индия невольно подумала, как он красив со своими рыжеватыми, унаследованными от отца волосами, вандейковскими усиками и материнскими бирюзовыми глазами.

 — Так и знала, что ты примешь его сторону! — обозлилась Индия.

 Генри покачал головой.

 — Я не принимал ничью сторону, сестрица. Просто как , мужчина вполне понимаю затруднения герцога. Если бы правда выплыла наружу, и ты, и ребенок стали бы настоящими изгоями. Ведь твой сын — не Стюарт, и маме подобное поведение тоже едва сошло с рук. Хорошо еще, что родители принца проявили к ней снисхождение. — И, нежно погладив сестру по руке, добавил:

 — Постарайся начать новую жизнь, родная, и возможно, вернешь свое дитя, особенно если этот твой муж влюбится в тебя по уши, что обязательно произойдет, стоит тебе улыбнуться ему понежнее.

 — А когда ты приведешь жену, драгоценный братец? — проворковала Индия.

 Маркиз Уэстли картинно поежился:

 — Мощи святые, сестра, я еще не готов расстаться с холостяцкой жизнью! Должны же мы с Чарли перебеситься!

 — Ты был при дворе? — поразилась Индия.

 — Зимы в Кэдби долгие и тоскливые, — проговорил маркиз. — Да, я провел зиму при дворе — и жизни не рад! Король и парламент постоянно сражаются и скандалят из-за проигранной испанской войны. Парламент считает, что французские гугеноты не получили надлежащей помощи. Я несколько раз заседал в палате лордов и наслушался такого, что долго не приеду в Лондон. Карл Стюарт хороший человек, но никудышный король.

 Герцог Ланди согласно кивнул.

 — Я боюсь за дядю, — признался он. — Дело не только в тех, кто ненавидит Бакингема, но и в фанатиках пуританах. Король предпочитает ходить в англиканскую церковь. Поэтому его обвиняют, что он слишком возвышает и покровительствует тем епископам, которых пуритане называют» арминианами «.

 Пуритане ненавидят пышные церковные обряды, которыми увлекается его величество.

 — Какая разница? — пожала плечами Индия. — Церковь есть церковь. . — Ошибаешься, сестрица. Эти люди так не считают. Высшие церковные чины верят, что спасение можно получить, ведя честную жизнь и имея чистую душу. Они придерживаются католических обрядов, читают длинные проповеди и привержены импровизированным молитвам. Для пуритан главное — суровость и простота, всякую роскошь они гневно осуждают и отвергают. Милосердие Господне, по их мнению, простирается исключительно на тех, кто строго следует их заветам. Всякие обряды и ритуалы строго осуждаются. Обе стороны поистине смехотворны в своих глупых спорах.

 — Но помимо всего прочего, — вставил герцог Ланди, — палата общин представила Петицию о праве17. Король принял петицию, но вряд ли захочет ей подчиниться. Он распустил парламент, когда мы пригрозили изгнать Бакингема с должности и судить за провал испанской кампании. Именно в этот момент мы с Генри попросили у короля разрешения удалиться в свои поместья.

 — Вот увидите, рано или поздно дело плохо кончится, — мрачно предсказал Генри Линдли, — и когда разразится беда, предпочитаю спокойно и в безопасности жить у себя дома.

 Индия и братья на время забыли, что успели стать взрослыми, и несколько дней подряд куролесили, как вырвавшиеся на волю школьники: охотились, рыбачили, бороздили озеро в утлых лодчонках, подолгу гуляли в саду. Все понимали, что такое больше никогда не повторится, и ужасно сожалели об отсутствии Фортейн, гадая, как сложится судьба сестры.

 — Она не пойдет абы за кого! Только за мужчину, которого полюбит, — предсказывал Генри, и остальные дружно соглашались.

 Но всему приходит конец, и Индия не могла больше оттягивать отъезд. До Окстон-Корта было менее дня езды. Пора увидеть, кого предназначила ей судьба. Дюжина солдат Гленкирка проводят ее, прежде чем вернутся в Шотландию. Чарли Стюарт и Генри Линдли ехали рядом с сестрой. Дайармид и Мегги отправились в Окстон-Корт накануне — сообщить графу о прибытии новобрачной.

 Отдых благотворно повлиял на Индию. Слуги брата не знали, как ей угодить, и кормили на убой. Тусклые глаза девушки теперь сияли прежним блеском. Сегодня на ней была роскошная амазонка синего шелка с кружевами, богато отделанная кремовой и золотой тесьмой. Наряд дополняла синяя бархатная шапочка с двумя мягкими белыми перьями. И хотя она сидела по-мужски, пышные длинные юбки надежно скрывали стройные ножки, позволяя посторонним увидеть только носки кожаных башмаков.

 Они отправились в путь на рассвете, в полдень остановились на маленьком постоялом дворе, передохнуть и покормить коней, и к вечеру оказались на месте. Рыжий Хью позаботился выслать вперед гонца с вестью об их прибытии.

 Добравшись до вершины холма, Индия остановила коня. Внизу расстилалась долина, где и возвышался старый дом. Индия затаила дыхание. Ей давно не приходилось видеть столь красивых зданий. Выстроенное из потемневшего от времени красного кирпича и крытое черепицей, оно располагалось в центре сада. Четыре крыла образовали нечто вроде квадрата. Очевидно, Куинз-Молверн и Окстон-Корт возводились в одни и те же годы. На зеленых лугах мирно щипали траву овцы и паслись лошади. В дальнем конце долины виднелись небольшая деревушка и церковный шпиль.

 Кавалькада начала медленно спускаться. Дорога вилась среди густых деревьев, ветви которых гнулись под тяжестью незрелых яблок и груш. Индия подумала, что в этом чудесном мирном месте легко растить детей, и от всей души попросила Господа, чтобы граф оказался добрым и понимающим человеком и позволил ей привезти сына.

 — Обещаю, что буду хорошей, покорной женой, — шептала она, — только дай мне снова увидеть мое дитя. Больше я ни о чем не прошу.

 Они были уже совсем близко, когда в воротах показался какой-то человек. Индия попыталась рассмотреть его, но солнце било в глаза. Кажется… кажется, он одет во все черное. Наверное, приготовился к встрече. Что, если они невзлюбят друг друга с первого взгляда? Что, если так и не придут к согласию?

 Она натянула поводья, и мужчина, легко, как перышко, подхватил ее и снял с седла. Индия подняла голову и едва не отпрянула. Длинный шрам пересекал левую сторону его лица, а в глазах стыл лед. Девушка невольно вздрогнула. Но тут подошли ее братья, уже успевшие спешиться.

 — Я Генри Линдли, сэр, маркиз Уэстли, — представился старший. — А это мой брат, Чарлз Фредерик Стюарт, герцог Ланди. Мы привезли вам нашу сестру, леди Индию, милорд.

 — Благодарю вас, милорды, — вежливо кивнул Деверелл Ли, обмениваясь рукопожатием с молодыми людьми. — Надеюсь, вы переночуете у нас?

 Он подхватил Индию под руку и повел через арочный вход во двор.

 — Спасибо, милорд, — отказался Генри, — но мы должны вернуться в Куинз-Молверн, с тем чтобы завтра я смог отправиться к себе в Кэдби.

 — Освежитесь перед дорогой хотя бы вином, — предложил граф. — Окстон-Корт славится своим гостеприимством, и я не хочу, чтобы злые языки болтали, будто я отослал родственников жены, ничем не угостив.

 — С удовольствием, милорд, — отозвался Генри.

 — О, как прекрасно! — воскликнула Индия, оказавшись в цветущем саду, сразу напомнившем ей Эль-Синут. В довершение сходства посреди двора рассыпался брызгами воды большой фонтан.

 — Вам нравится сад, мадам? — учтиво поинтересовался граф.

 — О да, — пробормотала она, вынуждая себя улыбнуться в это суровое лицо.

 — Очень рад, поскольку предоставляю и дом, и сад в полное ваше распоряжение. Вы вольны производить любые перемены по своему вкусу.

 Они вошли в дом, и граф проводил гостей в парадный зал, огромное помещение со сводчатыми потолками. С толстых растрескавшихся балок свисало множество стягов, очевидно не раз побывавших в битвах. Сквозь высокие окна струился солнечный свет. В торце возвышался камин, охраняемый львами. Сбоку стоял гигантский стол. Слуги поспешили разнести кубки с вином и при этом несмело улыбались Индии. Та постаралась выдавить ответную улыбку. Все словно сговорились избегать скользких тем, и разговор вертелся вокруг замечательных фруктовых садов хозяина. Тот пообещал прислать новоявленным шуринам яблок и груш, когда соберут урожай. Индия молчала, пока не пришла пора прощаться.

 — Не хочу расставаться с вами, — прошептала Индия со слезами на глазах.

 — Постарайся как можно скорее очаровать своего супруга, — прошептал Генри, обнимая ее. — Честно говоря, этот шрам выглядит несколько пугающе, но сам Ли, кажется, неплохой парень. Если понадоблюсь, я в Кэдби.

 Он расцеловал Индию в обе щеки и отступил. Чарли в свою очередь прижал сестру к груди.

 — Ведите себя прилично, юная леди, — поддразнил он, смахивая соленую капельку, которая, несмотря на все усилия Индии, поползла по щеке.

 — Чья бы корова мычала, — шмыгнула она носом и, чмокнув брата, шутливо отвесила ему подзатыльник.

 — Запомни, сестрица, если что, мы оба неподалеку, — многозначительно проговорил Чарли.

 Граф проводил молодых людей во двор. Индия осталась одна, не зная, что делать и куда идти. Все это время граф упорно игнорировал жену, и сейчас она едва сдерживалась, чтобы не вспылить, чувствуя, как нарастает раздражение. Прием его при всем желании трудно назвать теплым: они едва ли обменялись десятком слов.

 Но девушка тут же постаралась взять себя в руки. Вероятно, ему, как и ей, неловко, ведь ситуация достаточно напряженная. В конце концов именно женщина должна уступить первой и постараться поднять настроение своего угрюмого мужа. И когда Деверелл снова вошел в зал, Индия встретила его улыбкой.

 — Я счастлива наконец оказаться здесь, милорд, — заверила она.

 — Вы очень красивы, — неожиданно вырвалось у него, — но мужчины, наверное, не раз говорили вам об этом.

 »— Их было не так много, если не считать моих братьев, дядюшек и остальных родственников мужского пола.

 — Король, жалуя мне помилование, советовал взять жену помоложе. Сколько вам лет, мадам? — поинтересовался граф.

 — Двадцать третьего июня исполнилось двадцать, — сообщила Индия. — Почему же вы не последовали совету его величества?

 — Потому что хотел вас. А как получилось, что вы до сей поры оставались незамужней? Говорят, вы чересчур разборчивы, и все же выбрали в мужья человека, которого в глаза не видели. В чем тут загадка?

 У Индии так и вертелся на языке колкий ответ, но она постаралась его проглотить. Разве можно осуждать человека за откровенность? Она просто обязана быть столь же честной с ним. До определенного предела, разумеется.

 — Вас выбирала не я, а мой отчим, герцог Гленкирк. Я отказывала всем искателям моей руки, потому что никого не любила. Кстати, для вашего сведения, я уже была замужем. Этот брак устроила моя бабушка, живущая в Неаполе. Мой муж умер, и я не стану больше бередить рану, которая еще не затянулась. Мой отчим согласился на ваше предложение, потому что других не получал. Он день и ночь терзал меня, настаивая на втором браке. Происхождение ваше достаточно благородно, поскольку репутация, как выразилась моя мать, слегка запятнана, герцог посчитал этот союз идеальным.

 — Вот как, — мягко заметил граф. Кровь Христова, сучка и не думает ничего скрывать! Впрочем, она всегда была предельно искренней.

 Он не мог наглядеться на нее, самую ослепительную женщину на свете.

 — Говоря по правде, я даже рад, что вы утратили непорочность, мадам, — сообщил он. — У меня просто не хватает терпения возиться с девственницами: они зачастую слишком капризны и пугливы. Хотите посмотреть свои покои? Ваши слуги уже там. Однако нам нужно найти какое-то занятие для Дайармида. Какова его должность?

 — Охранять меня, — сладеньким голоском пропела Индия. Деверелл едва не рассмеялся, но, побоявшись оскорбить ее, лишь весело блеснул глазами.

 — Здесь вам нечего бояться нападения, мадам! Но раз он муж вашей камеристки, мы найдем ему место в нашем хозяйстве. Пойдемте!

 Он сжал узкую, затянутую в перчатку ладонь и увлек Индию из зала. В южное крыло, где находились ее комнаты, вела широкая лестница. Мегги, почтительно присев, бросилась навстречу хозяйке и взяла у нее ее шапочку и перчатки.

 — Добро пожаловать домой, миледи! — радостно воскликнула она. — Здесь так чудесно, и его сиятельство велели отвести нам с Дайармидом целую комнату!

 — Я очень рада за тебя, Мегги, — отозвалась Индия. — Дайармид, ты умеешь писать и считать?

 — Умею, миледи, — с почтительным поклоном ответил шотландец.

 — В таком случае назначаю тебя управляющим своего личного хозяйства, поскольку граф заверил меня, что в Окстоне телохранители ни к чему, — изрекла Индия и обратилась к мужу:

 — Надеюсь, это решение устраивает вас, милорд?

 — Абсолютно, мадам. Над заметить, что вы умны и сообразительны. Надеюсь, это качество передастся нашим детям, — бросил Ли и тут же заметил тень, мелькнувшую на лице Индии — так мимолетно, что, не гляди он в этот момент на нее, наверняка ничего не увидел бы.

 — Вам нехорошо, мадам? — участливо осведомился он.

 — Все в порядке, милорд, — поспешно заверила Индия. Значит, упоминание о детях чем-то тревожит ее. Лживая дрянь! Куда она девала его сына? А это небрежное упоминание об умершем муже? О, она заплатит за свое предательство!

 — Вы согласитесь поужинать со мной, мадам? — спросил он вслух. — Нечто вроде свадебного пиршества, после того как святой отец благословит наш союз.

 — Конечно, — согласилась Индия, умирая от желания отказаться. Когда он заговорил о детях, она едва не разрыдалась и не выложила правду, и лишь советы Жасмин дали ей силу держаться.

 — Я оставляю вас отдохнуть и освежиться, — объявил граф и, поклонившись, вышел через маленькую дверь в стене. Почему не в коридор?

 Индия огляделась. Она стояла в прелестной дамской, гостиной, отделанной светлыми панелями, украшенными золоченым багетом. У камина застыли фигуры ангелов. Оконные гардины из голубого бархата обшиты золотой тесьмой. Мебель отполирована до зеркального блеска, обивка и шпалеры с цветочным рисунком переливаются яркими красками. На полах турецкие ковры. Серебряные чаши наполнены сухими лепестками роз. На столах красуются серебряные подсвечники.

 — Ну не прелесть ли! — провозгласила Мегги.

 — Не хуже, чем у нас дома, — вторила Индия.

 — А спальня! — восторженно охнула Мегги, торопливо распахнув дверь. Дайармид тактично остался в гостиной'. Индия вынуждена была признать, что спальня действительно выше всяких похвал. Бархатные драпировки на окнах и кровати были ее любимого розового цвета. Сама кровать, с высоким выстеганным изголовьем и балдахином, оказалась чудовищных размеров. Балдахин поддерживали столбики с узором из виноградных лоз. По бокам стояли тумбочки с серебряными подсвечниками и крохотными круглыми чашами. Мегги уже успела застелить постель перинами, подушками и надушенным бельем из приданого Индии. Напротив находился камин, по обе стороны которого стояли мраморные скульптуры ланей с детенышами. Медная подставка для дров старательно начищена, у решетки — удобное кресло, рядом с которым стоит напольный канделябр. По правой стене — высокое окно-эркер, скамеечка под окном завалена подушками. У противоположной стены — небольшой столик и два стула с высокими спинками. Больше мебели нет, если не считать традиционных резных сундуков. В вазе на столе разливают аромат чудесные розы.

 — Очень мило, — наконец вынесла приговор Индия. — И ты успела все убрать, благословит тебя Господь, дорогая.

 — Все?! Да тут нам с Дайармидом работы еще на неделю! — заверила горничная. — Я разложила только самое необходимое. Давайте свое платье. Вы, наверное, захотите прилечь перед ужином.

 — Сначала ванна, — велела Индия. — Нельзя же надевать новый наряд, когда от меня несет конским потом!

 — Бьюсь об заклад, никто не обратит на это внимания! Вы настоящая утка, миледи! Никогда не видела, чтобы люди мылись так часто, как вы!

 — Предпочитаю, чтобы от меня пахло цветами, — отрезала Индия. — Вода полезна для кожи. Если хочешь подольше удержать и покрепче привязать своего горца, следуй моему примеру. Кстати, я видела здесь немало хорошеньких личиков.

 — 1 — Пусть попробуют отбить у меня мужа — и я выдеру им все волосенки! — прошипела горничная.

 Индия рассмеялась, но тут же помрачнела, вспомнив, как ревновала Кейнана. Вряд ли она станет испытывать столь же сильные чувства к Девереллу Ли. Все же она постарается стать ему преданной женой, особенно если надеется вернуть Роуэна. Она уже сделала первый шаг, признавшись, что успела побывать замужем. Хорошо еще, что Ли не спросил, были ли дети от этого брака. Она еще не готова открыть ему душу. А вдруг он обрадуется, что жена не привезла с собой ребенка, и не захочет растить сына другого мужчины? Нет, мать права: сначала следует завоевать доверие супруга. Судя по внешности, он не из тех, кто пляшет под чужую дудочку.

 Она долго лежала в теплой воде, потом немного подремала, а проснувшись, позволила Мегги натянуть на нее кремовое парчовое платье с кружевной отделкой, специально сшитое для свадебной церемонии в окстонской церкви. Граф сказал, что желает немедленно завершить все формальности, и поэтому венчание назначили на сегодняшний вечер. Мегги обвила шею хозяйки сказочным ожерельем «Звезды Кашмира»и вдела в уши серьги. Индия осторожно коснулась холодных камней, вспомнив об их необыкновенной истории.

 У подножия лестницы Индию ожидал муж.

 — До церкви всего несколько шагов, — пояснил он, вручая ей бутоньерку из незнакомых белых цветов с медовым ароматом и предлагая руку. Солнце уже опускалось за Молвернские холмы, но было по-прежнему жарко, и лишь легчайший ветерок касался кудрей Индии.

 В небольшой каменной церковке толпились слуги, включая Мегги и Дайармида. Восковые свечи разливали мягкое сияние. Священник приветствовал их и сообщил собравшимся, что, поскольку граф Окстон и его супруга признают брачную церемонию по доверенности, состоявшуюся в Гленкирке в мае, тридцатого дня в году тысяча шестьсот двадцать восьмом от Рождества Христова, он объявляет их законными мужем и женой и желает дать благословение от имени Бога нашего и законного правителя, короля Англии.

 Супруги встали на колени, и священник провозгласил:

 — Тех, кого Господь соединил, человек да не разлучит. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

 — Аминь, — вторили прихожане.

 — Теперь, милорд, — священник улыбнулся глазами, — можете поцеловать новобрачную.

 Прохладные губы едва коснулись ее губ. Индия едва не закричала. Поцелуй?! Она совершенно не думала ни о чем подобном. А ведь еще предстоит брачная ночь и супружеская постель! Иисусе! В своем безумном стремлении как можно скорее убраться из Гленкирка она совершенно забыла о вещах, куда более интимных!

 Присутствующие разразились радостными криками, и граф повел жену к выходу.

 — Вы, кажется, удивились, когда я вас поцеловал, — заметил он по пути домой.

 — Это не слишком походило на поцелуй, милорд. Скорее на прикосновение крыльев бабочки.

 — Но, мадам, страсть — это то, что мужчина и женщина делят в уединении спальни, разве не так? — упрекнул он. — Вряд ли я мог избежать этой обязательной повинности: не стоило обижать слуг, да и преподобный мастер Бартон во все глаза смотрел на меня и громко требовал поцелуя; но совершенно ни к чему проявлять какие-либо чувства при посторонних.

 — А если я попрошу у вас позволения обойтись на сегодня без моего общества, чтобы немного отдохнуть от путешествия, это сильно разочарует слуг? — дерзко осведомилась она.

 — Скорее меня, — отпарировал граф. — Кроме того, думаю, что несколько дней, проведенных в Куинз-Молверн, восстановили ваши силы, мадам.

 — Я еще не готова исполнить супружеский долг, — честно призналась она.

 — Почему?

 Индия споткнулась, но граф успел ее подхватить.

 — Право, не знаю. Просто чувствую.

 — Очевидно, ваш любовный опыт совсем невелик, — спокойно откликнулся он. — Однако вы моя жена, и я желаю поскорее осуществить наш союз. Вы просто смущены и стесняетесь, что говорит в пользу вашей нравственности. Но я не чудовище.

 И не могу дождаться, когда ты снова окажешься в моих объятиях, подлая изменница! И ты отдашься мне по доброй воле или по принуждению. Я долгие месяцы грезил об этой ночи, и ты больше никогда не откажешь мне, Индия. Никогда!

 Пока все шло, как он ожидал. Индия не узнала дея Эль-Синута в графе Окстоне, и немудрено. Короткие волосы, зловещий шрам через все лицо, гладко выбритый подбородок и никаких усов. Бронзовый загар тоже успел поблекнуть. Но сегодня ночью он возьмет ее совсем не как дей Эль-Синута, с исступленной страстью и невыразимой нежностью. Нет. Это граф Окстон овладеет своей законной супругой в надежде получить наследника.

 Он все еще зол на нее. Как она могла покинуть его после заверений в безумной любви и унести в чреве его дитя? Так стремилась к своим? Недаром Адриан утверждал, что преданность Индии семье сильнее, чем любому мужчине. Не будь Деверелл вынужден бежать из Эль-Синута, никогда не нашел бы Индию. И где их ребенок? Конечно, рано или поздно он откроет ей правду — хотя бы для того, чтобы вернуть ребенка, но пока все его мысли были лишь о мести. Вряд ли она настолько подла и бесчувственна, чтобы не позаботиться о малыше. Время у него есть. Кстати, почему он так, уверен, что родился сын? А вдруг дочь?

 Они поужинали вдвоем в небольшой столовой. Сначала подали сырые устрицы, и граф с удовольствием проглотил несколько штук, многозначительно поглядывая на красневшую от досады жену. За устрицами последовали ростбиф, утка, начиненная фруктами и рисом, в винно-сливовом соусе, вареная форель на листьях салата, украшенная лимонными ломтиками, чаша с крохотным молодым горошком, еще одна, с маленькими морковками, и половина круга твердого острого сыра.

 Деверелл заметил. Что жена почти ничего не ела, разве что равнодушно откусила кусочек говядины и положила, на тарелку ложку моркови и ломтик мягкого клеба.

 — Вы не голодны? — осведомился он.

 — Все очень вкусно, — вяло похвалила Индия, пригубив вина. — Просто последнее время у меня нет аппетита. Даже в лучших дорожных гостиницах не всегда подают свежую еду.

 — В таком случае можете удалиться к себе и ждать моего прихода, мадам-Индия нервно вскочила и бросилась к двери. Деверелл хищно улыбнулся вслед жене. Она не из девиц, которые визжат от испуга, и вряд ли признает, как боится.

 Индия ощущала, как эти ледяные глаза впиваются ей в спину. Спаситель небесный! Ему Не терпится затащить ее в постель! Что же он за человек! Ведь они встретились всего несколько часов назад и почти ничего друг о Друге не знают!

 И тут ее осенило. Если брак будет осуществлен, она не имеет права Потребовать его расторжения! Разве не сама Индия откровенно призналась, что вышла замуж по требованию отчима? Граф, разумеется, не желает потерять приданое или богатую жену. И пусть она сама распоряжается своим состоянием, ее всегда можно одурачить или заставить хитростью расстаться с денежками. Мужчины! Все они одинаковы, и он не лучше других. Да и на что она надеялась?!

 В конце концов, она не девственница, чтобы страшиться любовного копья. Что же до ее мужа, он, вероятно, выполнит супружеские обязанности без особого пыла, деловито, и ненадолго задержится в ее спальне. Она не первая и не последняя женщина, вышедшая замуж без любви. Конечно, неплохо бы им сначала поближе познакомиться, но чему быть, того не миновать. . — Вы так прелестно выглядели в церкви, миледи, — восторгалась Мегги, укладывая драгоценности в футляр. — Я приготовила вам самую красивую ночную сорочку. И его сиятельство весьма приятный джентльмен.

 — Да, — коротко обронила Индия.

 — Но какой ужасный шрам! Бедняга! — продолжала щебетать Мегги. — Интересно, как это случилось? Он не похож на тех, кто ввязывается в драки. Может, несчастный случай?

 Индия обтерлась мягкой фланелевой салфеткой, смоченной теплой душистой водой, вычистила зубы тряпочкой и прополоскала рот настоем мяты. Пройдя за ширму, она облегчилась, сняла рубашку и надела розовую сорочку, отделанную кружевными воланами.

 — Можешь идти, Мегги, — негромко приказала она и, взяв серебряную щетку, принялась расчесывать длинные вьющиеся пряди. Мегги присела и мигом исчезла. Индия улыбнулась. Очевидно, горничная без памяти любит своего Дайармида и с нетерпением ждет ночи.

 Индия снова осмотрелась, радуясь безмятежной атмосфере. Пламя в камине весело плясало, но на тумбочке горели всего две свечи и в комнате царил полумрак. Мегги успела задернуть гардины, и в воздухе разливалось пьянящее благоухание роз.

 Небольшая дверь в стене распахнулась, и граф подошел к жене. К ее удивлению, он был совершенно обнажен.

 — Сними свою сорочку, Индия, и впредь станешь надевать ее, только когда придут крови, незадолго до родов или если я предупрежу, что не приду в твою постель. В остальные ночи будешь встречать меня голой. Тебе ясно?

 Индия молча кивнула и беспрекословно повиновалась.

 — Прекрасно, — вымолвил он, оглядывая ее. — У вас прелестное тело, мадам.

 Индия кипела от возмущения. Такого она не ожидала. Его странное поведение выводило ее из себя. Но граф обнял ее за талию и привлек к себе. Сильная рука сжала грудь. Губы коснулись плеча, рассыпая гроздья поцелуев, а пальцы безжалостно мяли теплый холмик, оставляя синяки. У Индии перехватило дыхание. Горло стиснуло. Она не предполагала, что все произойдет так… грубо. От него так и веет неукротимой похотью. Он опасен и откровенно ее пугает. Хуже всего, что она в его руках и он может сделать с ней все, что взбредет в голову!

 Она понимала, что не должна выказывать страха, но когда он сунул ей в рот палец, не сумела сдержать удивленного возгласа.

 — Лижи! — резко приказал он. Как хлыстом ударил! Чуть поколебавшись, Индия робко коснулась пальца языком, обвела несколько раз…

 — Соси! — последовала команда. Он взвесил на ладони ее грудь и принялся потирать сосок большим пальцем. Стук собственного сердца громом отдавался в ушах Индии. Она покорно исполняла его прихоти, пока он жадно ласкал ее груди, перекатывая соски между пальцами, щипая и вытягивая. Рука графа скользнула по ее тросу вниз, погладила венерин холм и безошибочно отыскала твердый бугорок, откуда волны наслаждения стали распространяться по всему телу.

 — Что за сладостная шлюшка, — прошептал он ей на ухо. — Ты уже промокла и горишь желанием. Хочешь, чтобы тебя оседлали?

 — Ты мой муж, — дрожащим голосом пробормотала Индия.

 Граф мрачно рассмеялся.

 — Потаскуха! — бросил он. — Ты легла бы под любого, кто согласился бы тебя покрыть!

 Он продолжал безжалостно играть с ее потаенным местечком, и Индия против воли начала извиваться, стремясь достигнуть рая, где невыносимое напряжение в ее лоне растворится в жарком пламени страсти.

 Она ненавидела его и себя в этот момент, понимая, что он намеренно ее мучит. И сознание этого придало ей сил. Она вырвалась и отважно поглядела в чуть прищуренные надменные глаза.

 — Как вы смеете говорить со мной подобным образом, милорд? Я ваша жена, а не какая-нибудь сельская девка, которую вы опрокинули на сено!

 Он молниеносно схватил ее, оттянул за волосы голову и впился в губы долгим поцелуем, словно стремясь поглотить ее. Почти швырнув Индию на постель, он подмял ее под себя, рывком раскрыл нежные лепестки и молча вонзился до самого основания. Индия билась, металась, пытаясь сбросить его, кричала что-то, царапалась, но безуспешно: с каждым выпадом он входил все глубже.

 Поздно. Он слишком хорошо подготовил ее к своему вторжению, и хотя Индия отчаянно пыталась отказать ему, тело предало ее. Тугие ножны обволокли его копье, тела сплелись. Он застонал, а она отозвалась пронзительным вскриком, почти теряя сознание от благословенного экстаза. Он стиснул ее запястья и поднял руки над головой, стремясь проникнуть в самую ее суть.

 — Обними меня ногами, распутная сучка, — проворчал он, и Индия не колеблясь сцепила ступни у него за спиной и вонзилась зубами в плечо. Он взвыл, но не перестал двигаться.

 Она… она не может больше противиться ему и своей природе.

 Индия обмякла, задыхаясь, как рыба на суше, со свистом втягивая воздух, отдавшись на волю сладостного упоения, одурманившего, как крепкое вино, но тут же отхлынувшего. Обессиленная, беспомощная, она тихо всхлипнула:

 — О Боже! Как я ненавижу тебя.

 И содрогнулась в последних спазмах.

 Он еще несколько минут придавливал ее к кровати, пытаясь отдышаться. Господи, как же долго он не погружался в эти манящие глубины, не знал безмерного наслаждения, которое только она могла ему дать. Он так хотел обнять ее. Сказать правду. Но не мог. Не доверял.

 Лживая, подлая гадина с горячей кровью. Совсем как его мачеха. Готова торговать собой, лишь бы добиться своего. Граф откатился и встал.

 — Доброй ночи, мадам, — пожелал он и исчез. Ошеломленная Индия не могла пошевелиться. Тело ныло. Измятые губы распухли. И все же, как ни постыдно признать, она алкала этих ласк. Недаром он назвал ее распутной девкой. Она и ощущала себя таковой. Его исступленный поцелуй бросил ее в бездну экстаза.

 Индия осторожно коснулась пальцем рта. Его губы пробудили в ней смутные, неясные воспоминания. О чем? Она так и не поняла.

 Индия тихо всхлипнула, сама не зная, почему плачет. Он выказал себя настоящим подонком, и она совершенно беззащитна против него. Она ожидала поспешного совокупления и, уж конечно, не столь жгучей страсти. Неужели этот холодный, бесчувственный человек способен на такое?

 Индия укрылась с головой пуховым одеялом и свернулась клубочком. Она не сознавала, что трясется как в ознобе, а слезы обжигают лицо. Что она наделала? Зачем согласилась на этот брак без любви? Какие еще неприятные сюрпризы приготовил ей муж?

 Она так хотела быть любимой! Любимой человеком, которого больше нет на свете. Хоть бы век не знать Деверелла Ли! Ах, если бы не малыш, она скорее бы умерла, чем отдалась бесчувственной скотине!

 Деверелл услышал ее плач и едва удержался от порыва бежать к ней, успокоить и утешить. Эта развратница рыдает только потому, что он был груб с ней, но, помоги ему Бог, она воспламенила его чувства. Знакомый запах, нежная кожа, полные губы доводили его до безумия. Она, вероятно, возненавидит его, но какая разница? Что ему за дело до ее чувств? Она обманула его и покинула. Сумеет ли он простить? А, все равно! Он снова наполнит ее чрево своим семенем и на этот раз не позволит украсть его ребенка.