- Гарем, #2
5
Подхватив свои юбки, Эллен, спотыкаясь, побежала обратно в замок на поиски хозяина Грейхевена. Найдя его, выдохнула:
— Она ускакала, милорд! Госпожа Катриона ускакала!
Грейхевен соображал не слишком быстро, но его жена разобралась во всем сразу.
— Что случилось?
— Не знаю, миледи. Она была так счастлива, что снова оказалась в Гленкерке, и предвкушала свою свадьбу.
— Я подозреваю, — сказала Хезер, — не было ли все это притворством.
— Нет! Нет, миледи! Кат влюблена в графа, это ясно.
Они были даже… — Эллен запнулась, охваченная ужасом, и прикрыла рот ладонью. Хезер поняла.
— Как долго?
— Ох, миледи!
— Как долго, Эллен?
— В первую ночь, когда мы вернулись в Гленкерк. Я нашла пятна на следующее утро. Но что-то происходило уже и на Рождество. Он не насиловал ее! В этом я уверена, миледи!
— Хочешь ли ты сказать, что граф спал с моей девочкой? — возмутился лорд Хэй.
— Ох, Грейхевен, помолчи! — прикрикнула на него Хезер. — Не столь важно, что они спали вместе. Все равно им предстоит пожениться через три дня.
Эллен… что Кат делала сегодня? Куда она ходила?
— После обеда, как обычно, часок поспала. Затем отправилась в фамильный зал со своей вышивкой. Графа не было весь день, так что они не могли поссориться.
Отыскалось несколько человек, которые разговаривали с Катрионой или видели ее после обеда. Все — и Мэг Лесли, и ее дочери, и Эйлис Хэй с двумя служанками — в один голос уверяли, что девушка выглядела веселой и находилась в приподнятом настроении.
— Что же могло испугать ее? — задумалась Мэг.
— Она не казалась испуганной, миледи, — поправила Эллен. — Была бодра и оживленна.
Во дворе послышался цокот копыт и лай собак: граф и его братья возвращались из Форбза, куда ездили вчетвером заключать брачное соглашение между Изабеллой Форбз и Майклом Лесли. Со смехом и шутками они вошли в фамильный зал, разом остановившись перед картиной, представившейся их глазам.
— Что такое? — встревожился граф.
— Кат… — бездумно начала Хезер.
Патрик побелел.
— Нет-нет, с ней все в порядке, — поспешила заверить леди.
— Тогда что же?
— Кат в скверном настроении, племянник. И она ускакала. Не выдержали перед свадьбой девичьи нервы, — ответила Хезер, пытаясь его успокоить.
— Когда?
— Примерно час назад. После обеда она еще была здесь.
Потом неожиданно отправилась в свою комнату, оделась для езды верхом и ускакала.
— Кто разговаривал с ней? И откуда вы знаете, когда она уехала?
Хезер объяснила, а затем повернулась к Эллен, чтобы та поведала все что знала.
— Она ворвалась ко мне в спальню, милорд.
Кричит: «Элли, отправляйся на конюшню и вели седлать Бану». — «Миледи, — говорю я, — уже поздно, и солнце близится к закату». — «Делай как тебе велят!» — приказала она. Боже мой! Я растила ее с младенчества, и никогда прежде Кат со мной так не разговаривала. Когда она садилась на лошадь, на ней была старая одежда для верховой езды. «Элли, — говорит, — скажи великому графу Гленкерку, что я скорее выйду замуж за самого дьявола!» И ускакала. А я сразу побежала к миледи Хэй и все рассказала.
Патрик Лесли стиснул зубы. Его глаза сузились.
— Кто-то, наверное, расстроил ее, — процедил он.
— Кого расстроил? — спросила Фиона, входя в зал. — Боже, что здесь происходит?
Не повышая голоса, Патрик спросил:
— Ты видела Кат сегодня после обеда?
— Да, она вышивала.
Граф посмотрел на брата. Адам решительно взял свою будущую жену под руку и увел ее в библиотеку. Испуганная Фиона предстала перед обоими Лесли.
— Что ты сказала Кат, дорогая кузина? — ледяным голосом обратился к ней граф.
— Ничего, Патрик. Я ничего не говорила! Клянусь! Мы разговаривали о наших девичьих делах.
Адам схватил свою нареченную и, бросив ее поперек стула, провел кнутовищем по спине. Фиона завизжала от боли и попыталась увернуться, но Патрик придержал ее за тонкую белую шею, не дав подняться.
— Слушай, кузина, — проговорил граф сердито, — любит тебя Адам или нет, но сейчас он по моему приказанию забьет тебя до смерти. Что ты сказала Катрионе?
— Я сказала, что ты спал со мной. — Всхлипывая, Фиона передала им весь разговор.
— Сука! — выругался Патрик. — Я столько времени потратил, чтобы завоевать доверие Катрионы, а ты сгубила все за три минуты!
Хлопнув дверью, он вышел из комнаты. Адам посмотрел на Фиону сверху вниз.
— Я предупреждал тебя, любовь моя, что, если будешь озорничать, я тебя накажу.
Он поднял руку, и Фиона услышала свист кнута, который тут же опустился на ее спину.
— Не надо, Адам! — закричала несчастная, но жених был безжалостен. Он бил и бил невесту, пока та не упала в обморок.
А Гленкерк действовал быстро и решительно. Его любимому жеребцу после поездки в Форбз требовался отдых, поэтому Патрик приказал оседлать своего второго любимца — Дерга. Он позволил сопровождать себя только одному брату Эллен — Коноллу Мор-Лесли. Перед отъездом граф побеседовал с матерью, с теткой Хезер и с Адамом.
— Бог знает, куда она поскакала. Может быть, мне придется разыскивать ее не одну неделю. Но свадьбу отменять слишком поздно, поэтому, Адам, вы с Фионой поженитесь вместо нас.
Он внимательно посмотрел на брата.
— Ты все еще хочешь эту суку?
— Да, брат. Фиона — скверная кошка, но, думаю, теперь она будет вести себя прилично.
— Хорошо! Скажи гостям, что невеста подхватила корь и заразила жениха. Это предотвратит скандал.
— Патрик, сын мой! Будь поласковее с Катрионой! — взмолилась Мэг. — Она молода и невинна, а Фиона страшно огорчила ее злой ложью.
— Мадам, — холодно ответил Патрик, — Катриона делила со мной ложе почти уже две недели. Я обращался с ней нежно и никогда не принуждал ее. Она даже не захотела высказать мне все в лицо, а сразу посчитала меня виновным и бежала. Я не прощу ей такое недоверие. Я найду ее, верну и женюсь, как и предполагалось ранее. Но прежде еще последую примеру Адама и побью ее так, что она не сможет садиться целую неделю.
Несколько минут спустя граф Гленкерк вместе с Мор-Лесли проскакали галопом по подъемному мосту. Ночь была холодная, но светлая: луна освещала им дорогу. Сначала они направились в Грейхевен, ибо Патрик подозревал, что Катриона сбежала домой. Однако там ее не оказалось. Преследователи повернули своих коней на Сейтен, но и здесь их ждало разочарование. Патрик и Конолл подождали до утра и начали тщательно прочесывать местность.
Но Катриона как сквозь землю провалилась. Ее никто не видел.
Пришел День святого Валентина, и Адам Лесли женился на своей вдовствующей кузине леди Стюарт. Гости втихомолку посмеивались, слыша, что граф и его невеста заболели корью. «Какая удача, — перешептывались они, — что у Лесли наготове имелась другая обрученная пара, и празднества не пришлось отменять».
Это был прекрасный пир. Однако новая леди Лесли выглядела усталой и подавленной. Разглядывая своих гостей с главного стола, Фиона думала: «Что бы они сказали, если бы узнали о настоящей причине моей бледности». Ибо последние три ночи Фиона провела привязанной к стулу, наблюдая, как Адам занимался любовью с очень хорошенькой, но совершенно ненасытной крестьянской девкой. Мученица попыталась было закрывать глаза, но даже звуки, доносившиеся с кровати, все равно оказывались непереносимыми. Зачарованная, она смотрела, как исполинский член Адама погружался в корчившуюся девицу, как выходил обратно. Ее собственное желание нарастало, душу и тело охватывала жестокая боль, и в последнюю ночь она вообще думала, что сойдет с ума.
Сегодня утром, однако, Адам сказал, что время наказания истекло. Фиона поклялась, что больше никогда не причинит зла своей кузине, и пообещала, что, когда Катриона будет найдена, она извинится и скажет ей правду. Удовлетворенный Адам улыбался: он знал, как обращаться со своей девкой.
Но Катриону никак не могли найти. Февраль уступил место марту, март — апрелю, а долгожданного известия все не было. И тут Эллен, отправившаяся в Крэнног навестить своих родителей, неожиданно обнаружила, что ее госпожа живет у них! Бежав из Гленкерка, Катриона направилась прямо к Рут и Хью Лесли. Рут, которой было за шестьдесят, немедленно согласилась спрятать девушку. И хотя семидесятилетний Хью выказал меньшую охоту, жена убедила его, что их давно умершая хозяйка одобрила бы этот шаг. Эллен изумилась.
— Конечно же, соседи о чем-то подозревают, — предположила она.
— С чего это? — ответила Рут. — Они же никогда не видят Катриону. Каждую ночь она для упражнения ездит верхом на Бане, но это только часок; а кроме этого она совсем не выходит из дома.
— Мама, Кат не может оставаться здесь бесконечно.
Она сказала вам, почему убежала?
— Да! Эта мерзкая Фиона! Еще когда она была ребенком, я знала, что из нее вырастет что-то гадкое.
— Так и случилось, мама. Очень гадкое. Настолько, что она довела госпожу Кат до такой ярости, что та убежала из дома. Но Фиона солгала, и госпожа напрасно ускакала, не попросив объяснения у лорда Гленкерка. Граф обижен, что Катриона могла так плохо о нем подумать.
Однако он любит ее и все еще хочет сделать своей женой.
— Хорошо. — В голосе Рут звучала мудрость, унаследованная ею от покойной хозяйки. — Тогда мы должны сделать так, чтобы он ее нашел. Но не здесь.
— Значит, А-Куил, мама. В горах над Лох-Сайтен. Ее бабушка. Джин Гордон, получила тамошний дом в приданое, а теперь он принадлежит госпоже Кат.
— Насколько он велик и в каком состоянии?
— А-Куил небольшой и уединенный. Дом построен из камня, с шиферной крышей. К свадьбе его подновили. На первом этаже — гостиная, на втором — спальня. Имеется кухня и еще небольшая конюшня с двумя комнатками на чердаке. Вот, пожалуй, и все.
— Подходит, — сказала Рут. — А сколько туда ехать верхом?
— Добрый час.
Рут улыбнулась.
— Я уговорю госпожу Катриону поехать туда, а затем отправлюсь в Гленкерк и извещу графа. Там тихо и спокойно, и они наедине разрешат все свои недоразумения.
Рут так и сделала. Убедив девушку, что летом ей следует побольше бывать на свежем воздухе, и заверив, что А-Куил достаточно удален от Гленкерка, женщина отослала беглянку в горы. Эллен заранее поехала проветрить дом и сделать запасы пищи. Служанка попросила у своей молодой госпожи разрешить пожить вместе с ней, и Катриона, чувствовавшая себя одиноко, согласилась.
А-Куил стоял в сосновом лесу, высоко на утесе, откуда далеко внизу виднелись Гленкерк, Сайтен и Грейхевен. Место было тихим и укромным. Несколько дней все еще не успокоившаяся Катриона бродила по лесу, росшему вокруг дома. Ночью она спала глубоким сном в большой просторной спальне, а Эллен устраивалась неподалеку в низенькой кроватке на колесиках. Так прошло больше недели, и девушка начала чувствовать себя в безопасности.
Но вот однажды вечером разразилась страшная буря, загнавшая Катриону и Эллен в спальню. Разведя в камине огонь, они поужинали тостами с сыром и выпили слегка крепленого сидра. Ни та, ни другая не обращали внимания ни на молнию, зловеще сверкавшую над ними, ни на грозные раскаты грома. Внезапно дверь распахнулась, и Эллен в ужасе закричала. Широкими шагами вошел граф.
— Твой брат на кухне, Эллен. Найдется ли в доме место, где вы могли бы спать оба?
— Чердак над конюшней, милорд.
— Тогда беги.
— Нет! Не оставляй меня с ним, Эллен!
Эллен беспомощно смотрела на свою госпожу.
Граф мягко взял служанку под руку и вывел за дверь.
— Не подходи к этой комнате, если только я не позову тебя. Понятно?
— Да, милорд.
Дверь за женщиной плотно закрылась, и она услышала, как с грохотом задвинули засов. Спустившись по лестнице, Эллен увидела брата и повела его в чердачные комнаты над конюшней.
— Он очень сердит на нее, Конолл?
— Да, — спокойно ответил брат. — И будет ее бить.
— Никогда! — выдохнула Эллен. — Он же с ума по ней сходит!
— И все равно, — ответил Конолл, — будет ее бить и правильно сделает. Убежав от него, она поступила, как блудливая девка. Если граф с самого начала не станет хозяином в собственном доме, то у него всегда будут с ней нелады.
Зачем мужчине такой брак?
— Если бы мы с мамой знали, что госпоже Кат будет больно, то не позволили бы графу найти ее.
— Сестра, — терпеливо, словно ребенку, втолковывал Конолл, — он не причинит ей сильной боли. Просто задаст трепку, чтобы помочь исправиться.
Эллен покачала головой. Она знала Катриону Хэй лучше, чем все остальные, потому что сама вырастила ее. Графу предстояло узнать, что, побив свою невесту, он не укротит ее.
