• Гарем, #1

Глава 3

 День, на который была назначена помолвка, выдался удивительно ясным, теплым и солнечным. На дворе стояло шестое декабря — день Святого Николая.

 Проснувшись, Джанет не сразу поднялась с постели, решив немного понежиться. Она чувствовала большое волнение и одновременно страх. Все-таки такой шаг в жизни.

 В полдень отец отведет ее под руку в кафедральный собор Аркобалено, где епископ официально обручит их с Руди. А в свою пятнадцатую годовщину — ждать оставалось всего два года и шесть дней — она станет его женой. В счастливом предвкушении этого Джанет даже поежилась.

 В комнату вошла ее служанка Флора и мягко позвала:

 — Пора вставать, мисс. Вас ждет ванна.

 Она помогла девушке подняться с постели и снять ночную рубашку. Пробежав босыми ногами по холодному плиточному полу, Джанет встала в корыто. Вода была напоена ароматом розы. Флора, строгая женщина, которая была приставлена к Джанет, когда той исполнилось четыре года, принялась энергично растирать тело девушки, потом велела ей выпрямиться в полный рост и окатила с головы до ног ушатом воды. После этого насухо вытерла ее полотенцем и постригла ногти па руках и ногах.

 В комнату вошла Мэри Маккей в сопровождении двух служанок, которые несли подвенечное платье Джанет. Это был ее первый взрослый наряд. Девушка торопила служанок, помогавших ей одеваться. Мэри издали любовалась внучкой. «В ней решительно ничего нет от Мэг, — подумала она. — Джанет вся пошла в Лесли».

 Посмотрев на свое отражение в зеркале, юная леди Джанет Лесли лишний раз убедилась в том, что красива. Платье было из плотного белого шелка с глубоким вырезом на груди и длинными ниспадающими рукавами. Под ним на ней был низкий лиф и нижняя шелковая юбка. Верхняя юбка держалась на жестком каркасе и была расшита золотыми цветами. Она разделялась на две половины, между которыми выглядывал нежный шелк. У талии была приколота золотая брошь с алмазами и топазами — подарок от Руди к их помолвке.

 Флора накинула ей на плечи бархатную пелеринку цвета топаза. Бабушка расчесала внучке волосы, которые по традиции были распущены, дабы показать, что Джанет девственница. Наконец на голову девушки водрузили маленький чепчик в виде золотой круглой сетки.

 Патрик Лесли, надевший по такому торжественному случаю костюм из темно-зеленого бархата, испытал нечто вроде сожаления, увидев свою дочь. «Черт бы побрал этого Джеймса Стюарта! — подумал Лесли. — Если бы не он, этой помолвки бы не было…» Впрочем, в глубине души граф понимал, что дело не в нем и даже не в Рудольфе ди Сан-Лоренцо. Рано или поздно ему вес равно пришлось бы расстаться с дочерью. Он утешался лишь тем, что до свадьбы еще почти два года.

 — Ты очаровательна, моя милая, — сказал он.

 Джанет улыбнулась и, взяв отца под руку, пошла вместе с ним к ожидавшим их лошадям.

 Для декабря в тот день было очень жарко и влажно. Даже толстые каменные стены кафедрального собора не спасали от духоты. К тому же старый епископ затянул сегодня какую-то особенно длинную речь. Джанет благодарила Бога за то, что догадалась не назначать на сегодня мессу, сказав, что это следует отложить до свадьбы.

 Но наконец эта пытка закончилась, они с Руди подписали бумаги, официально делавшие их женихом и невестой. Покинув собор, они на минуту остановились на верхней ступени широкого крыльца. Изящная девушка с золотисто-огненными волосами и высокий красивый юноша. Восторженными криками их приветствовала собравшаяся толпа граждан Сан-Лоренцо. Виновники торжества были настолько молоды, красивы и невинны, что сразу же покорили сердца людей.

 На загорелом лице Руди появилась улыбка.

 — У меня для тебя подарок, — проговорил он.

 — Подарок? Но я думала, что брошь…

 — Брошь брошью. Дань традиции. Но я кое-что выбрал и самолично.

 Она улыбнулась:

 — Что же?

 — Сюрприз, — ответил Руди. Они спустились с крыльца, и он подсадил ее на лошадь. — Увидишь, как только вернемся во дворец. Уверяю тебя, что прежде ты не видела ничего подобного. Тебе будут завидовать все женщины Сан-Лоренцо.

 Они стали подниматься вверх по склону холма к дворцу, где их ждали с поздравлениями многочисленные члены семейства герцога, духовенство и местная знать.

 Спустя какое-то время они наконец остались в узком кругу. Руди обнял невесту за талию:

 Я уже говорил тебе, как я люблю тебя сегодня, сага mia4?

 — Только сегодня?

 — Нет, вообще, любимая. — Он поцеловал ее в мочку уха. Она покраснела, а Руди рассмеялся:

 — После нашей официальной помолвки ты как будто стала еще застенчивей. Просто очаровательно!

 — Рудольфе, — раздался зычный голос герцога, — по-моему, самое время поднести Джанет подарки.

 Герцог хлопнул в ладоши, и в зал потянулись слуги, неся на подносах свертки и букеты. Каково же было удивление всех собравшихся, когда вдруг Джанет, никого не стесняясь, совершенно по-детски взвизгнула от восторга.

 — Теперь вы понимаете, почему я не хотел торопить события? — обратился к герцогу Себастьяну Патрик Лесли.

 — Ничего, после свадьбы она повзрослеет, — ответил тот.

 В ларце, обтянутом белой кожей, Джанет обнаружила жемчуг Сан-Лоренцо — традиционный подарок правителей острова будущим невесткам. Герцогиня преподнесла Джанет ларец из красного сафьяна с туалетными принадлежностями: два гребня и золотое зеркальце. А также золотую шкатулку, в которой были заколки для волос из черепахового панциря. Три флакона венецианского хрусталя с розовой водой, лавандовой водой и редким восточным мускусом. Наконец, в мешочке из светло-серого бархата лежали белоснежные восковые свечи и хрустальный с золотом подсвечник.

 Юный Адам подарил сестре золотое кольцо с выбитым на нем гербом Лесли и выгравированной надписью «Дорогой сестренке Джанет от Адама».

 Джанет поднялась со своего места, подошла к мальчику и поцеловала его в щеку:

 — О таком брате мечтает любая сестра. Адам вспыхнул и смущенно заерзал на стуле. Джанет тем временем вернулась к подаркам. На последнем подносе лежало удивительно красивое женское седло.

 — О Руди! — воскликнула она, не сдерживая своих чувств. — Какая прелесть!

 — Согласен, по этот дар не от меня, сага, а от твоего отца.

 — Но ты же говорил, что приготовил мне еще один подарок, а это был последний поднос…

 — Нет, вы видели эту жадину? — воскликнул Патрик.

 — О, пап, прости, — рассмеялась девушка. — Замечательное седло!

 — Но к седлу полагается и еще кое-что, дорогая. Пойдемте-ка все на веранду и посмотрим, что подарила бабушка.

 Все объединенное семейство перешло на веранду. Там стояла, перебирая копытами, красивая кобыла белой масти. Под уздцы ее держал молодой негр. На нем были ярко-красные атласные шаровары и желтый тюрбан с белым плюмажем. В левом ухе красовалась золотая серьга. Голый торс его был намазан маслом и блестел па ярком солнце.

 — Кобылу зовут Вереск, — сказал Патрик.

 — А это, — подал голос Руди, положив руку на плечо негра, — Мамуд. Он приручен и обращен в христианство. Вот это и есть мой сюрприз. Я купил его с одного торгового судна в нашей гавани на прошлой неделе. Он оскоплен и, таким образом, стал евнухом.

 Джанет была в восторге от этого подарка, чего, однако, нельзя было сказать о Мэри Маккей. Больше того, добрая женщина пребывала в ужасе.

 — Черен как вороново крыло! Он накликает па нас беду, — проговорила она. — И о чем только думал жених, делая своей невесте такой подарок?

 Мамуд настороженно взглянул на старую шотландку, мгновенно почуяв в ней врага.

 — Не говори глупостей, бабушка. Негры сейчас входят в большую моду.

 — Если бы он был ребенком, еще понятно, — упорствовала старуха. — Но ведь нет же! И не важно, что он оскоплен. Мне это не нравится.

 Вечером Джанет вышла на балкон, с которого открывался красивый вид на море. День был жаркий, длинный, и девушка была рада, что он наконец закончился. В небе сверкнула молния, и вслед пророкотал гром, отозвавшийся эхом в холмах.

 «Скоро пойдет дождь, и станет свежее».

 Джанет вернулась с балкона и легла в постель. Закрыв глаза, она расслабилась. Сегодня после всех торжеств произошло одно небольшое событие, которое явилось убедительным доказательством того, что Руди с таким же нетерпением ждет их свадьбы, как и она сама.

 Они сидели в саду герцога, и Руди, который до этого позволял себе разве что поцелуи в щечку, крепко обнял ее и поцеловал в самые губы. Поначалу не ожидавшая этого Джанет вздрогнула, но Руди стал нашептывать ей на ушко всякие нежности, и она позволила ему поцеловать себя еще раз. Ее невинный и пылкий ответ на его поцелуй обнадежил Руди, и, накрыв рукой ее грудь, он принялся ее нежно ласкать. Джанет как будто со стороны услышала легкий сладкий стон, сорвавшийся с ее губ, почувствовала нахлынувшее тепло и слабость во всем теле. Однако их прервали. Издали донеслись крики детей. Это Адам и младшие братья Руди играли в какую-то шумную игру. Внезапно испугавшись, Джанет оттолкнула от себя жениха.

 Руди улыбнулся:

 — Господи, как же долго ждать свадьбы, Джанет.

 — Да, — со вздохом проговорила она, — но такова воля моего отца.

 Лежа сейчас в постели, Джанет впервые всерьез задумалась о том, что, может быть, отец был прав. Она страшно любила Руди, но его ласки пробудили в ней такие чувства, к которым она была еще не готова. Возможно, она действительно слишком молода.

 «Может, я попрошу отца передвинуть сроки свадьбы, а может, и нет, — подумала она. — Времени много, посмотрим».

 Дождь начался резко, тяжелые капли дробно застучали по крытой красной черепицей крыше виллы. Перевернувшись на живот, Джанет вновь закрыла глаза. Мерный шум дождя быстро убаюкал ее, и она заснула.